1. Введение.
2. Доставучесть политотделов.
3. Снайперство.
4. Специализация стрелков.
5. Применение танков.
6. Мыслительные парадигмы советских стратегов.
7. Про "гвардейские миномёты".
8. Про Ржевско-Вяземскую операцию.
9. Про качество подготовки, экипировки и снабжения.
10. Болотные войска.
11. Про адаптивность РККА.
12. Взаимодействие родов войск.
................................
................................
59. Литература.
Если два поезда сталкиваются, то катастрофа случается и у того,
и у другого. Как правило, её считают общей, но это лишь в случае
реальных поездов, а не фигуральных. Если потерпевшие из одного
фигурального поезда считают виноватыми и ненавидят потерпевших из
другого фигурального поезда, то они не хотят иметь с ними ничего
общего, даже катастрофы.
На роль главных виновников столкновения обычно выдвигают маши-
нистов, диспетчеров, стрелочников, обходчиков и т. п., но со сто-
роны ведь понятно, что те сами -- лишь жертвы обстоятельств, со-
зданных не ими, а, скажем так, всем предшествующим ходом развития
общества, в какую непосредственную причину катастрофы ни ткни.
Основная вина лежит на тех, кто этим обществом рулили, хотя,
опять же, они действовали в коридоре возможностей и представле-
ний, заданных их предшественниками и всякими там идеологами и
интеллектуальными лидерами.
Аналогия со сталкивающимися поездами в отношении войн более-
менее подходит, потому что в обоих случаях бывает элемент неот-
вратимости: наступает момент, когда будущие жертвы с обеих сто-
рон видят, что столкновение скоро произойдёт, очень не хотят
его, но они уже ничего не могут поделать.
Так мы заполучили Великую Отечественную войну.
* * *
В 1942 году...
- у немцев и их союзников уже не было преимуществ, которые
давала внезапность нападения;
- у РККА уже имелся огромный опыт "современной войны";
- уже поступала в СССР в довольно большом количестве помощь
от Великобритании и США;
- уже заработали эвакуированные заводы;
- уже появились противотанковые ружья;
- уже было снова налажено производство 45 мм противотанковых
пушек;
- уже были в основном потеряны "устаревшие" танки и их место
заняли новопроизведенные Т-34, КВ-1 и Т-60;
- уже были проверены в деле и соответственно перетасованы
руководящие военные кадры;
- уже Сталин приобрёл опыт в качестве Верховного главноко-
мандующего;
- уже была изучена и частью заимствована тактика Вермахта;
- уже была одержана крупная и важная победа под Москвой,
"сокрушившая миф о непобедимости Вермахта", прибавившая
боевого духа у красноармейцев и убавившая его у немцев;
- уже развернулась партизанская борьба;
- немцы уже получили проблему российских расстояний и рос-
сийских дорог;
- было восстановлено численное превосходство РККА в танках;
- стабилизировался фронт;
- еще не были съедены стратегические запасы продуктов пита-
ния;
- ещё не исчерпался мобилизационный ресурс.
Вроде, для РККА пришла пора наступать по всему фронту.
Тем не менее РККА в 1942 году потерпела ряд крупных поражений,
отступила к Волге и Северному Кавказу, и СССР осенью снова ока-
зался на грани разгрома.
ПОЧЕМУ???!!!
Сколько ещё можно было "учиться воевать"? Да и учились ли в до-
статочной степени? Может, позже сработали какие-то другие факто-
ры, а не "обучение" РККА со стороны немцев?
При наступлении зимой и весной 1942 года Красная Армия почему-
то снова училась брать опорные пункты противника, как будто
штурмовать линию Маннергейма ей в 1939-1940 гг. не доводилось
вовсе.
Что такое новое появилось у немцев и их союзников, что позолило
им в 1942 году снова двигаться вперёд и громить РККА?
С причинами русской катастрофы 1942 года разбираться труднее,
чем с причинами русской катастрофы 1941 года: по первым прикидкам
наши в 1942 году должны уже были наступать на всех фронтах.
Часть факторов, обусловивших катастрофу 1941 года, продолжала
действовать и в 1942-м году:
- подвыкошенность руководящих военных кадров массовыми репрес-
сиями;
- политизированность, подмена аналитической и креативной
работы пропагандистским треском и выражениями верности
линии партии; идеологическое накручивание в ущерб "тех-
нической" стороне дела;
- техническая недообеспеченность работы штабов, неблаго-
приятность условий для интеллектуального труда штабных
работников всех уровней;
- ставка на количество войск, а не на их качество и обеспече-
ние; Сталин как будто намеревался побеждать через запугива-
ние противника количеством своих дивизий, танков, самолё-
тов;
- отсутствие системы обязательного натаска новичков-военно-
служащих: ПОСТЕПЕННОГО втягивания их в боевую работу, до-
обучения на практике в щадящих условиях, с прикреплением к
наставникам -- толковым опытным бойцам; устав к этому не
обязывал;
- недифференцированный, упрощённый подход к людям: пренебре-
жение способностями и пожеланиями, отсутствие узаконенной
установки на выявление и учёт индивидуальных наклонностей,
на поиск и существенную поддержку военных талантов; военных
психологов в штате советских полков не было даже в поздне-
советское время, а для замполитов главным было оправдание
гнусностей советской политики и нацеливание бойцов на по-
двиги;
- значительное недовольство многих советских граждан комму-
нистической властью из-за её напрягательной, лживой и
репрессивной политики;
- недоразвитость системы военной радиосвязи;
- дефекты конструкции танков Т-34, КВ-1: плохой обзор и т. п.
- неналаженность надлежащего использования танков Т-34, КВ-1;
- недообеспеченность танков запасными частями, боеприпасами,
танкистами, слабость эвакуационной и ремонтной службы, низ-
кий уровень радиофицированности, плохое взаимодействие с
другими родами войск (без радиосвязи много не повзаимодейс-
твуешь);
- пренебрежение качеством экипировки солдат;
- недостаточная подготовленность к войне в зимних условиях:
не было стандартных печек, одеял и т. п.;
- расходное отношение к "человеческому материалу";
- начальственное пренебрежение микротактикой: эффективными
приёмами ведения войны, используемыми на уровне взводов,
отделений, на индивидуальном уровне; тяготение к лобовым
атакам вместо тонкх тактических ухищрений;
- неуниверсальная эффективность работы "верхушки" советского
государства: тут ДА, там НЕТ; мобилизовывать и агитировать
умели, учитывать тонкости и креативить -- не очень;
- почему-то неиспользование воздушно-десантных войск в форме
забрасываемых в тыл противника многочисленных диверсионных
групп (десантные части применялись, как обычная пехота);
- отсутствие представления о том, что воевать надо в первую
очередь тылами, а не фронтами.
Часть негативных факторов действовала на советскую и немецкую
стороны приблизительно одинаково, и этими факторами можно прене-
брегать. А они таковы:
- лучшие из лучших были частично выбиты;
- сказывалось общее утомление от войны;
- обострились всякие дефициты материальных средств.
Похоже, немецкая сторона училась у советской стороны лучше, чем
советская у немецкой. Быстрее развивалась. Тщательнее шлифовала
своё вооружение. Повключала резервы немецкости. СССР же, по-види-
мому, страдал от [неизбывных] особенностей российского менталите-
та и большевистской власти.
* * *
Как мы теперь уже понимаем, "половина Европы" работать сколько-
нибудь много на Германию не имела возможности из-за элементарного
дефицита некоторых ключевых видов сырья и энергоресурсов вследст-
вие морской блокады англичанами (а чуть позже и американцами)
Германии, её европейских союзников и оккупированной ими части Ев-
ропы. На СССР зато работали Великобритания (со своими доминиона-
ми) и Соединённые Штаты Америки, дефицита сырья отнюдь не испыты-
вавшие.
В. И. Чуйков, с одобрением ("Начало пути", стр. 312):
"В дивизии Батюка также получила широкое распространение такая
политически важная работа, как письма родственникам погибших това-
рищей. В этих письмах воины давали клятвы отомстить за кровь бое-
вого друга. Под письмами ставили свои подписи целые подразделе-
ния, взводы, роты и даже батальоны."
Это про осень 1942 года в Сталинграде.
Могу представить себе, как дело обстояло в реальности. Боец
смертельно усталым ушёл с передовой позиции в убежище, чтобы не-
множко отлежаться, а замполит тут как тут: ПИШИ!!! Получается,
мало того, что ты кишки погибшего товарища кое-как запихивал ему
обратно в живот или соскребал его разлетевшиеся мозги со своей
шинели, так ты вдобавок должен вытирать сопли горести его не-
счастной родне. А замполит это только "организовывал", а перед
своим замполитским начальством фигурял своей "инициативой" (делал
карьеру), хотя по здравому смыслу должен был взять всю такую "по-
литическую работу" целиком на себя, чтобы разгрузить бойцов. Пра-
вда, батальоны в Сталинграде так быстро редели, что собирать под-
писи оставшихся в живых было не очень хлопотно -- если ты не бо-
ялся ползать на передовую и там отрывать людей от прицелов на
замполитскую ерунду.
Был у меня во время службы специфический начальник моего на-
чальника, считавший, что качество офицера характеризуется его
способностью задействовать солдат. Офицеру якобы следует по воз-
можности перекладывать работу на солдат даже тогда, когда быстрее
и проще сделать её самому (сэкономить на разъяснениях и на после-
дющей проверке результатов). А ещё этот начальник считал, что
солдат [должен не сидеть] не должен сидеть без дела; что надо
всенепременно хоть как-то его "припахивать", иначе у него нехоро-
шие намерения вызревают. По-моему, вот это замполитское засажива-
ние усталых солдат за написание пропагандистских писем [счастья]
-- следствие такого же восприятия солдат, как у начальника моего
начальника.
Это идёт от нехорошего стремления выжать максимум из солдатско-
го "человеческого материала", пока есть возможность. На самом де-
ле у солдата, даже если он не интеллектуал, должно быть время на
то, чтобы переваривать свои впечатления, мечтать, общаться с себе
подобными, просто отлёживаться, отдыхать.
Далее, у Советской власти была ну очень большая настроенность
заменять практическую, "материальную" заботу о людях запудривани-
ем им мозгов.
Правильный, с точки зрения ВКП(б), советский индивид должен был
жить-не-тужить в мире своих коммунистических фантазий ("Я знаю:
город будет. Я знаю: саду цвесть...")
А ещё очень практиковалось вымогание клятв. Чтобы "комиссарам"
было спокойнее, советский боец должен был эпизодически КЛЯСТЬСЯ,
что будет насмерть биться с врагом, мстить за всех.
Поклясться бороться -- это много легче, чем немедленно отпра-
виться на смертельно опасный бой. А раз ты поклялся, включается
твоя совесть (она ведь более-менее существует почти у всех) и
тоже начинает тебя поджучивать, как замполит. Таким образом
вырывание у бойцов клятв облегчало последующую посылку этих бой-
цов на убой. Я думаю, клятвы типа "Умрём же под Москвой!" всё-та-
ки не навязывались: выбирались более мягкие формулировки типа
"не пощадим себя", а то и оптимистичное "отомстим".
В октябре 1942 года, в окопах Сталинграда, развернулось, нако-
нец, "снайперское движение". Про это пишет В. И. Чуйков в "Нача-
ле пути". Правда, П. И. Курсов ("От Москвы до Эльбы") утверждает,
что это началось ещё весной 1942-го. Может, где как.
Причин разворачивания "снайперского движения" наверняка было
несколько, но основная из них, по-видимому, состояла в том, что
зачастую элементарно оказывалось нечем стрелять: не успевали
изготовлять и подвозить патроны. Культ снайперства в таких усло-
виях наверняка приводил к тому, что бойцы пехоты мечтали быть
переквалифицированными в снайперов и стремились подражать раскру-
ченным героям (про которых трындели "боевые листки"): целились
тщательнее, стреляли реже, попадали чаще.
В РККА как бы всегда стремились к тому, чтобы бойцы метко
стреляли: культивировалось звание "ворошиловский стрелок" и т.
д., но соль в том, что способность метко стрелять и снайперство
-- это существенно различающиеся вещи. Более того, снайперу даже
не обязательно быть способным с повышенной точностью поражать
цели в роли обычного стрелка.
Снайперство -- это форма участия в боевых действиях, состоящая
в точной внезапной стрельбе со скрытой позиции по одиночным уда-
лённым важным целям одиночными выстрелами из специального, особо
точного и легко прицеливаемого оружия.
Снайпер -- одиночный охотник. Но он может работать и в паре.
Главное для снайпера -- умение устраивать засады и скрытно под-
крадываться. Снайперу необходимо много думать, распознавать вся-
кие признаки, просчитывать ходы. Свойства специального оружия
могут частично компенсировать снайперу слабоватость зрения. Снай-
перу требуется особая экипировка, позволяющая оставаться на мест-
ности длительное время малоподвижным и незаметным.
Снайперство глубоко чуждо сталинистскому менталитету, потому
что предполагает высокую степень самостоятельности бойцов. Снай-
пер действует без непосредственного надзора над ним командира и
замполита. Более того, командир и замполит могут даже не знать
точно, где находится подчинённый им снайпер, выполняющий свою
военную работу. А значит, он может безнаказанно пристрелить ко-
мандира своего полка, а то и какого-нибудь советского генерала.
И даже после увольнения со службы снайпер остаётся повышенно
опасным для правящего слоя.
Существенная черта сталинизма -- принципиальное недоверие к
людям. Снайперы, как и армейские полевые разведчики, и диверсан-
ты, не вписывались навыками в советскую социальную систему, на-
прягали нервы высокого начальства, поэтому контингент их был до-
вольно ограниченным и готовился, надо полагать, не по максимуму
возможного.
Наверное, правильно было каждого десятого стрелка обучать и
экипировать как снайпера, но какой сталинистский мозг мог вынести
существование снайперской вольницы в таком объёме?
Кстати, артиллеристы, танкисты, пулемётчики, метатели ручных
гранат тоже могут частично действовать по-снайперски, то есть не
принимать ударов на себя и не погибать геройски под обстрелами, а
подкрадываться (или дожидаться в засадах) мелкими группами, при-
менять оружие внезапно, кратковременно, точно и против важных це-
лей, потом скрытно (или хотя бы быстро) отходить, не ввязываясь в
бой. Если противник привыкнет к использованию против него такой
тактики, то можно иногда не отходить сразу (или хотя бы не отхо-
дить далеко), а наносить вскоре ещё один снайперский удар. Важно
ведь избегать однообразия.
В стрелковом отделении 1941 года можно было обеспечивать --
посредством дополнительного обучения -- следущий набор специализа-
ций (по 1-2 человека на каждую "военную профессию"):
- снайпер;
- пулемётчик;
- санитар, он же повар (чтобы бойцы имели меньше желудочно-
кишечных проблем);
- гранатомётчик (мастер ручного метания гранат);
- минёр, он же сапёр, специалист по ловушкам и заграждениям;
- водитель автомобиля, мотоцикла, он же механик по автотранс-
порту;
- связист, он же сигнальщик, вестовой и разведчик-наблюда-
тель;
- рукопашник, он же специалист по холодному оружию;
- бронебойщик, он же артиллерист и специалист по борьбе с
танками.
Каждый специалист выступает в своей специальности инструктором
для других бойцов отделения. Успешность освоения специальности
отмечается нашивкой, обеспечивает повышение в звании, поощряется
денежно. Если ты освоил не одну специальность, а несколько, ты --
особенный молодец: становишься сержантом, переводишься в отбор-
ное подразделение или в диверсанты.
Полный набор специальностей в составе одного отделения желате-
лен, но не обязателен.
Специалисты осваивают не только своё вооружение, но и вооруже-
ние противника.
Специальное обучение затратно, но оно увеличивает возможности
подразделения, повышает выживаемость солдат, позволяет обходиться
меньшим числом людей.
Разумеется, гонять хороших специалистов в лобовые атаки или
держать в окопах в режиме "ни шагу назад" -- это расточительство.
То есть соответственно требуется другой стиль управления: гибкий,
сложный, щадящий свой личный состав. Требуется смена парадигмы
боевых действий: с линейно-расходной на извилисто-интеллектуаль-
ную. Больше диверсантства, минёрства, снайперства. Больше хитрос-
тей и внезапностей: засад, ловушек, скрытых манёвров, ложных це-
лей и т. п. Отступить -- всегда пожалуйста. Но делать это так,
чтобы противник ОЧЕНЬ БОЯЛСЯ идти вперёд.
И командиры должны быть в первую очередь думальщиками, а не
подгоняльщиками солдат пинками в бой. Командиры должны решать
тактические задачи. И иметь время на чтение толковых военных
журналов даже в период боевых действий.
Кстати, вряд ли нарвётся на войну страна, которая предполагает
воевать так, что у её фронтовых командиров от лейтенанта и выше
будет время на чтение военных журналов (на самом деле чтение та-
ких журналов офицерами должно быть на фронте ОБЯЗАННОСТЬЮ). Мож-
но припомнить, что даже в Великую Отечественную войну существо-
вала "фронтовая печать" (своя газета должна была издаваться в
каждой дивизии!), а значит, так или иначе в окопах что-то почиты-
вали (во всяком случае должны были читать; разумеется, регулярное
поступление газетной бумаги в войска диктовалось и гигиеническими
соображениями). Так вот, зачем было тратить время на замполитовс-
кую агитационную галиматью ("клянёмся" и всё такое), если можно
было осваивать серьёзные вещи по делу? Реальные знатоки военных
вопросов в РККА немножко ещё имелись даже после массовых репрес-
сий.
Начальник штаба Брянского фронта летом 1942 года М. И. Казаков
("Над картой былых сражений", стр. 108):
"Не вполне осознавали главную слабость нашей обороны и некото-
рые генералы штаба фронта. А состояла она в ничтожной плотности
противотанковой артиллерии, не превышавшей пяти орудий на кило-
метр фронта. Ведь в то время еще никакими планами не предусмат-
ривалось использование собственных танков в качестве неподвижных
огневых точек для отражения танковых атак противника."
И на том спасибо, но всё же хотелось бы поподробнее. Зарывание
танков в землю (ну, не по башенные люки) в случае чего применяли
с первых недель войны обе стороны (подозреваю, что начали всё же
немцы, хотя они в целом наступали; а наши подсмотрели и переня-
ли). И какие такие планы Казаков имел в виду? Зарывание танков
-- это вопрос тактики, решаемый, может, на уровне комбатов или
командиров полков.
Там же, стр. 109:
"В не меньшей степени приходится сожалеть и о собственных упу-
щениях при построении обороны. Поскольку противник готовил удар в
районе Воронежа танковыми войсками, основной силой для противо-
действия ему тоже должны были стать танковые соединения, взаимо-
действующие с пехотой. Но мы не создавали крупных контрударных
группировок, включавших танковые (механизированные) корпуса и,
конечно, стрелковые дивизии. А возможности для этого имелись. В
середине июня в составе Брянского фронта насчитывалось свыше
1500 танков, в том числе 780 вполне современных боевых машин
(190 - КВ, 566 - Т-34, более 200 - МК-2 и МК-3)."
Вообще-то для быстрого затыкания дыр нужны не крупные, а МЕЛКИЕ
контрударные группировки: танковый батальон плюс батальон мотопе-
хоты плюс дивизион противотанковых пушек. Дислокация -- во 2-м
эшелоне обороны. Расположенные вблизи фронта -- и расположенные
часто -- такие мобильные ударные резервы способны заткнуть дыру
до того как она увеличится. Или не позволить ей образоваться со-
всем. Но надо держать наготове, разумеется, и мобильные силы по-
крупнее. Но не просто располагающиеся в глубине обороны на наи-
более опасных направлениях в наиболее подходящих для обороны мес-
тах, а хотя бы немного ОКОПАВШИЕСЯ там (вдруг им придётся прини-
мать бой как раз там, где они находятся).
Казаков ТЕМНИТ. Если танковые корпуса не находились в составе
крупных ударных группировок (а они ж и сами по себе -- довольно
крупные ударные группировки!), то в какой конфигурации они пре-
бывали? Просто "располагались" в довольно глубоких тылах и даже
не окапывались?
У Сталина не хватало терпения на своих генералов. Казаков (стр.
118):
"Ставка в эту ночь вообще была щедра на директивы. Сразу же
вслед за телеграммой на имя Федоренко [командующего бронетанко-
выми и механизированными войсками РККА -- А. Б.] последовало
указание Голикову [командующему Брянским фронтом -- А. Б.]:
'Запомните хорошенько, у вас теперь на фронте более 1000 тан-
ков, а у противника нет и 500 танков. Это первое. Второе -- на
фронте действия трех танковых дивизий противника у вас собралось
более 500 танков, а у противника 300–400 танков самое большее.
Все теперь зависит от вашего умения использовать эти силы и
управлять ими по-человечески.'"
Примечание Казакова:
"Данные о танках противника здесь несколько даже преувеличены.
В районе Горшечное действовала пока только одна немецкая танковая
дивизия (24-я), имевшая в своём составе не более 200-250 танков."
Кстати. Я пользовался ПЕРВЫМ изданием мемуаров М. И. Казакова,
1965 год, а цитаты дёргал из интернетной публикации по изданию
1971 года, и обращалось внимание на различия. В варианте 1971 го-
да отсутствовали неудобные места. К примеру, исчезло "(190 - КВ,
566 - Т-34, более 200 - МК-2 и МК-3)" и "Ставка в эту ночь вообще
была щедра на директивы." Танки МК-2 и МК-3 -- непонятно что. Я
нашёл только, что существовали забракованные британцами британс-
кие танки Mk. II и Mk. III, к 1941 году снятые у них с производ-
ства.
* * *
Чтобы со ссылкой на первоисточники. И. А. Хизенко, не полко-
водец, а мелкий политработник, летом 1941 года немало протор-
чавший в окопах, а не над картами, часто поминает в своём фрон-
товом дневнике "Ожившие страницы", что немецкая пехота имела
обыкновение атаковать при поддержке танков. Танки СОПРОВОЖДАЛИ
пехоту. Скорее всего, это была не просто пехота, а панцергрена-
дёры, но суть от этого не меняется. У Хизенко, стр. 31:
"8 июля. (...) В атаку пошли вражеские танки. Укрываясь за их
бронёй, бегут пехотинцы."
Стр. 39:
"12 июля. (...) Идёт в атаку вражеская пехота, поддерживаемая
танками."
Стр. 47:
"13 июля. (...) ...второй батальон сдерживает напор целого
полка, усиленного тремя танками и четырьмя бронемашинами."
И т. д.
У нас бы три танка на полк считались недопустимым распылением
сил или жалкими остатками былой танковой мощи, у немцев же они
-- УСИЛЕНИЕ.
Немцы употребляли свои танки для прорыва обороны. Танки шли
вперёд вместе с пехотой. Для борьбы с советскими танками немец-
кие танки, как правило, не применялись, потому что они так или
иначе были слабы против Т-34, КВ-1, Т-38. На советской же сторо-
не было иначе. В самом начале войны танки нередко атаковали без
поддержки пехоты (она не успевала подойти к местам нанесения
"стремительных контрударов"). В 1942-м же году у РККА случился
противоположный заскок:
- не направлять своих танков против немецких танков;
- использовать танки для "развития успеха" (= для устремления
в прорыв), а вражескую оборону проламывать пехотой, артилле-
рией и авиацией (если та имелась).
Это таким образом переплавился печальный опыт 1941 года в гене-
ральских и маршальских мозжищах.
Надо заметить, что к лету 1942 года СССР восстановил своё чис-
ленное превосходство в танках (о чём особо патриотичные как бы
историки помалкивают). Но он не намного продвинулся в повышении
КАЧЕСТВА их применения.
Почему выгодно использовать в атаках танки вместе с пехотой?
Потому что...
- танки оттягивают на себя от пехоты часть "огня";
- танки способны быстро вырываться вперёд, вообще, быстро
маневрировать (пехота так быстро не бегает);
- танки немного прикрывают пехоту своей бронёй;
- пехота иногда имеет возможность немного сэкономить силы,
проезжая на танках в качестве десанта;
- танки могут ставить дымовую завесу, которая прикрывает и
пехоту;
- пехота несколько защищает танки от противотанковых дейст-
вий пехоты противника;
- пехота спасает танкистов, выбирающихся из подбитых танков;
- пехота использует подбитые танки своей стороны как укры-
тие;
- пехота способна немедленно добивать противника и закреп-
ляться на позициях, захваченных посредством танков.
М. И. Казаков ("Над картой былых сражений", стр. 95-96):
"Много труда мы вложили в подготовку частной операции, прово-
дившейся в полосе 3-й армии в феврале -- марте 1942 года."
"Укомплектованность частей личным составом многие считали тогда
основным и, пожалуй, единственным критерием, определяющим боеспо-
собность. Поэтому и в данном случае на новые, хорошо укомплекто-
ванные дивизии возлагались наибольшие надежды. А между тем их ко-
мандиры и штабы не знали толком ни обстановки, ни района предстоя-
щих действий, личный состав не имел еще надлежащего боевого опыта.
Больше того, 240-я стрелковая дивизия и вооружена-то была не пол-
ностью."
(Вопрос: сколько времени требуется новоприбывшим командирам для
изучения обстановки и района предстоящих действий, если есть кому
помочь им в этом и если часть командиров вполне имеет возможность
прибыть на место чуть раньше своих войск и осмотреться? Боюсь
преувеличить, но СУТОК, наверное, достаточно. Это ведь не к экза-
менам готовиться: объём инфрмации не велик, делать шпаргалки раз-
решается. Похоже, Казаков тут скрывает собственную штабную недо-
работку.)
"Не лучше выглядели и танковые бригады, предназначенные для
участия в этой операции. В 150-й танковой бригаде полковника Б. С.
Бахарова перед началом операции насчитывалось всего 38 боевых ма-
шин, из них всего лишь два тяжелых танка КВ. Примерно половину
парка бригады составляли БТ и Т-26, около 40 процентов -- легкие
танки типа Т-60."
(Про количество Т-34 Казаков умалчивает, чтобы выглядеть бед-
нее. И обратим внимание на то, что "устаревшие" БТ и Т-26 ещё
вполне держались, воевали, хотя если судить по сетованиям "спе-
циалистов", эти танки должны были почти подчистую израсходоваться
ещё в 1941 году.)
"Слабым местом в подготовке этой операции являлись отсутствие
танков непосредственной поддержки пехоты и незначительная плот-
ность артиллерийского огня. Танковые бригады предназначались для
развития успеха, но как раз успеха-то получить нам не удавалось.
И вышло так, что даже те небольшие танковые силы, которыми мы
располагали, практически бездействовали."
Вот тут бы и остановиться, потоптаться по теме. Хотя бы какие-
то предположения высказать -- по поводу того, откуда пошла эта
дурость -- беречь танки для ввода в прорыв, который без танков
всё никак не получался.
"Много надуманного, нереального вносилось тогда и в тактику
стрелковых подразделений. В некоторых частях, например, при ор-
ганизации наступления предусматривали транспортировку пехоты на
санях, буксируемых танками. Сани делали из прочных бревен, боко-
вые борта их поднимались до метровой высоты. И многие старшие
офицеры всерьез верили, что стоит нескольким таким десантам пе-
хоты ворваться в оборону противника, как она затрещит по всем
швам. Это являлось печальным заблуждением."
А в чём состояло заблуждение-то? Сама идея буксировки пехоты
была неправильной или же КОЛИЧЕСТВО буксируемой пехоты получа-
лось недостаточным? Из книжки Казакова нам этой важной вещи не
узнать. На мой взгляд, идея буксировки пехоты была интересной
(тут я всё ещё разделяю чьё-то там заблуждение). Почему нет?
Зимой ведь пыль получаетс разве что снежная, для глаз и лёгких
она безвредна. Помимо противника, вредное воздействие на пехоту
оказывают только выхлопные газы.
Можно обратить внимание на то, что советские полководцы-мемуа-
ристы всегда с восторгом пишут о политруках, многоствольных
"гвардейских миномётах" (почему не ракетных установках, эй? для
ввода противника в заблуждение?), с большим уважением -- о Т-34,
с чуть меньшим уважением -- о КВ-1, зато [с чувством неловкости]
без энтузиазма -- о Т-26, БТ, Т-60. Про бронеавтомобили, как пра-
вило, помалкивают. Ещё больше помалкивают про советские танкетки
и про танки, полученные от союзников.
(Танкетки провинились в том, что были бездарно растрачены непо-
добающим образом.)
Частично это обусловливалось потребностями пропаганды, разуме-
ется. И делалось по указанию "политических органов". Но такая
подчинённость "политическим органам" -- тоже показатель.
И не надо понимать дело так, что полководцы были вынуждены под-
чиняться диктату партии, чтобы стране не стало ещё хуже. На самом
деле они сами были членами партии, а то даже разными делегатами и
депутатами, входили в советскую верхушку и защищали интересы этой
верхушки как свои собственные [запятая тут не нужна].
А ещё они добавочно защищали интересы ВОЕННОЙ верхушки, её ма-
неру бытия. Если сравнивать ситуацию в РККА с ситуацией в Советс-
кой Армии эпохи позднего Брежнева и раннего Горбачёва, то обраща-
ется внимание на отсутствие больших положительных изменений по
части качества в некоторых ключевых вещах, как то:
- кормёжка;
- униформа, экипировка;
- бытовые условия;
- выживаемость в [полевых] природных условиях;
- военный порядок (он всегда был в значительной части вздорным
и уж точно не образцом для остального общества);
- обитаемость боевых машин;
- военное обучение;
- микротактика;
- пропаганда;
- боевая готовность;
- отношение к солдатам (они всегда были расходным материалом
и военными рабами государства);
- отношение к креативу, к креативщикам;
- обучение жизни (в качестве "школы жизни" вооружённые силы
СССР были в довольно большой степени "школой мерзости").
Солдаты в РККА/СА были, как "дети малые": им не доверяли не то,
что оружия, но даже их самих.
В позднесоветское время принадлежность к военной верхушке стала
в довольно заметной степени наследственной (а принадлежность к
СОВЕТСКОЙ верхушке в целом превратилась в наследственную, навер-
ное, процентов на 90%; способные люди "из народа" стали рассмат-
риваться как неудобные, мешающие; как почти враги).
* * *
Полководцы в своих мемуарах пишут, конечно же, о том, как они
во время войны перенапрягались и рисковали чуть ли не нравне со
своими солдатами, а перед войной не спали ночей, размышляя о том,
как бы подготовиться к ней получше.
Как обстояли дела на самом деле, вопрос сложный. Если судить по
видимым результатам, приходится подозревать, что генералитет ско-
рее не горел на работе, а недурственно проводил время, выжимая
максимум из своего привилегированного положения. А Сталин всё это
терпел (если не зашкаливало), потому что считал, наверное, что у
нормальных человеков всё равно иначе не получается, а ненормаль-
ные, ригористы, "настоящие коммунисты" -- это угроза его личной
недемократичной власти (он ведь был нарушителем "ленинских прин-
ципов"). Они -- утописты, которым жизнеспособное общество всё
равно не построить, только зря понапрягают людей.
Заметим, что в много воюющем государстве военная карьера -- это
не только шанс на обустроенную жизнь, но и способ выжить в случае
большой войны: важно только успеть проскочить на должность выше
майорской (или хотя бы на тыловую должность) до того, как эта
война начнётся. Подполковники, разумеется, тоже погибают, но зна-
чительно реже, чем рядовые солдаты или лейтенанты.
Возможно, не все генералы бессовестные, но бессовестные охотно
прячутся за совестливых и заявляют: ну вот же мы, генералы, тоже
погибаем немало. Да, конечно, но только вина генералов (даже со-
вестливых) в том, что война началась, -- много больше, чем вина
рядовых солдат.
Думаю, часть погибающих генералов погибает не от большого му-
жества, а по своей простоте, от которой страдают и подчинённые
этих генералов.
В принципе совестливый генерал (ну, не каждый, а шибко причаст-
ный к военной политике) должен с началом войны пускать себе пулю
в голову как заваливший важнейшую работу. Потому что при достато-
чно качественной военной политике дело до войны попросту не дохо-
дит: попугали -- и достаточно, своих разумных целей добились мир-
ным путём -- не только через демонстрацию заведомого военного
превосходства, но и через выгодное предложение сотрудничества.
Дело военных -- НЕ ВОЕВАТЬ, а обеспечивать, чтобы войны не бы-
ло. Война -- это примитивно, очень затратно и очень рискованно.
Если военный рвётся воевать, то он либо психически ненормален,
либо глуп, либо воспитан не как стратег, а как кусачая псяра,
которую до поры надо держать на прочном поводке, чтобы пугать ею
потенциального противника в процессе дипломатического давления.
Завоёвывать, не воюя, -- это изящно; это -- высший класс поли-
тики, проявление подлинной интеллектуальности. "Завоёвывать" --
понятие ведь широкое.
* * *
У Казакова про февраль 1943 года под Харьковом, издание 1971
года (глава "Остановки не будет"):
"Пополнение войск нам предлагалось проводить самостоятельно
за счет призыва местной молодежи. Несмотря на всю необычность
такого способа восстановления боеспособности поредевших диви-
зий, он оказался достаточно эффективным. И тут особенно проя-
вили себя политические работники. Они повсеместно проводили
собрания молодежи призывных возрастов, разъясняли ей междуна-
родное положение и задачи советского народа в Великой Отечес-
твенной войне. Результаты всегда были хорошими. Тысячи моло-
дых людей тут же подавали заявления о добровольном вступлении
в Красную Армию. Как правило, их направляли сначала в учебные
подразделения, а некоторых и прямо в боевые части. Делалось,
кажется, все для того, чтобы выполнить поставленную перед ар-
мией задачу."
(В добровольности призыва сильно усомнимся, но это мелочь в
сравнении с остальным, см. далее.)
То же самое место в издании 1965 года (стр. 183) выглядит много
откровеннее:
"...а некоторых и прямо в боевые части. НО И В ТОМ, И В ДРУГОМ
СЛУЧАЕ УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ МЫ ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ ВВОДИТЬ ЭТО
НОВОЕ ПОПОЛНЕНИЕ В БОЙ. НЕРЕДКО ДАЖЕ В ГРАЖДАНСКОЙ ОДЕЖДЕ, ТАК
КАК НЕ УСПЕВАЛИ ПОДВОЗИТЬ ОБМУНДИРОВАНИЕ. Делалось, кажется,
все..."
В издании 1971 года (та же глава "Остановки не будет"):
"Продвижение шло очень медленно. Да и чего иного можно было
ожидать от нас? Наспех пополненная пехота наступала без танков,
при нехватке боеприпасов. А встретились мы с лучшими, полно-
кровными танковыми и моторизованными дивизиями противника."
То же место в издании 1965 года (стр. 186-187):
"Продвижение шло очень медленно. Да и чего иного можно было
ожидать от нас? Наспех пополненная, НО ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ ОБУЧЕННАЯ, В
КРЕСТЬЯНСКИХ СВИТКАХ, пехота наступала без танков, при нехватке
боеприпасов. А встретились мы с лучшими..."
Бросать неподготовленных И ДАЖЕ НЕ ПЕРЕОДЕТЫХ людей в атаки
против тогдашних лучших в мире солдат (рискнём употребить такое
выражение), вдобавок озлобленных и жаждавших реванша, -- это
зашкаливающая жуть. Дальше просто не о чём говрить. Это не верх
некомпетентности, а верх пренебрежения к человеческим жизням.
Новобранцев использовали, можно сказать, в качестве пылеуловите-
лей. Расплатились за эту мерзость своим ЭПИЧЕСКИМ очередным пора-
жением под Харьковом -- в феврале-марте 1943 года.
Даже Казаков набрался храбрости и заметил (глава "Итоги могли
быть иными", стр. 193):
"Возникает естественный вопрос: могла ли наша наступательная
операция в районе Харькова закончиться по-иному? Да! -- отвечаю
я сегодня так же, как думал и тогда, в 1943 году. Мы могли удер-
жать в своих руках оперативную инициативу, если бы после освобож-
дения Харькова остановились хотя бы на две-три недели."
(Кстати, из издания 1971 года глава "Итоги могли быть иными"
была выброшена целиком. Это ж какими подонками надо было быть,
чтобы так выкорчёвывать диссонансики в согласованной официозной
картинке!
А ведь это кто-то же наверняка настучал на Казакова, и кто-то
потом получил строгий выговор, а то и лишился должности за то,
что не проявил необходимой бдительности.
Вот о чём я не сожалею в своей жизни, так это о том, что прило-
жился к разваливанию СССР. Негативных следствий разваливания бы-
ло, конечно, много, но позитив, по-моему, всё же чуть-чуть пере-
весил. Правда, советская шушера при этом в основном не пострада-
ла, а переформатировалась под новые условия и стала процветать
ещё больше.)
"Развить успех" они собирались, как же. Это против немцев-то.
Вякающие про великого Сталина, великого Жукова и т. п. -- это,
по-видимому, люди с серьёзнейшими психическими дефектами: закон-
ченные (но, может быть, латентные) садисты или мазохисты, безна-
дёжные мегаломаны, подлецы, абсурднутики, невежды и/или дураки.
По-хорошему таких нельзя даже пускать в общественный транспорт,
не говоря уже об остальном.
* * *
Там же у Казакова, в издании 1965 года (а в издании 1971 года
это место тоже пропало, ой; стр. 183):
"Быстрый отход разбитых немецко-фашистских войск с рубежа сред-
него течения Дона и из района Воронежа вскружил голову руководс-
тву Юго-Западного фронта."
Конкретнее, головокружение случилось у командующего этого фрон-
та Н. Ф. Ватутина -- по-видимому, того ещё карьериста на солдатс-
кой крови, но Сталину такие нравились.
Надо полагать, руководству головокружилось не только на Юго-За-
падном фронте, но и выше по иерархии. Результат -- масштабное по-
ражение под Харьковом, пусть и менее размашистое, чем у немцев в
Сталинграде и под ним. Концом всему оно уже не грозило, но было
тяжёлым, характерным и ЗНАКОВЫМ.
Люди, пробовавшие говорить о необходимости сбережения солдатс-
кой крови, по-видимому вызывали острую неприязнь Сталина, потому
что у них получался намёк на то, что Сталин этой крови не сбере-
гал и напроливал её уже более чем изрядно. Сталину требовались
сообщники в пролитии крови -- чтобы он смотрелся по этой части
всего лишь первым среди равных, а не каким-то особенно жутким.
* * *
И вот как бы я натолкнулся на эти замечательные [мозго-] мусо-
ровыносные мемуары М. И. Казакова, изданные в 1965 году, если бы
следовал совету одного своего "критика" и не накапливал пылеген-
ной старой литературы в своём жилище, а читал бы вместо неё текс-
тики, выдернутые из интернета?
* * *
Похоже, полководческий [дар] метод Н. Ф. Ватутина включал в се-
бя следование двум важным правилам: 1) при проведении крупной
операции, задействующей несколько фронтов, стараться побольше
"припахать" соседей и 1) начать пораньше просить у Ставки резервы
-- пока их не растащили конкурирующие фронты. Казаков про это
прямо не говорит, но догадаться можно.
Вообще, мемуары Казакова (во всяком случае их первое издание)
отличаются повышенным уровнем выноса мусора из избы, чем несколь-
ко диссонируют с остальным советским мемуарным массивом по ВОВ.
Натолкнуться в мемуарах сталинских военачальников на упоминание
об использовании в РККА британских танков -- это событие редкост-
ное. Если эти танки были плохие, тогда какого чёрта их совали в
войска? Чтобы гробить танкистов и свои военные операции?
А ещё меня сильно раздражают советские описания типа "с обеих
сторон участвовало до 1500 танков". Я так понимаю, что подобные
формы речи используются для сокрытия значительного превосходства
советской стороны в блистательных советских танках, мало что дав-
шего в сражении против этих убогих, с ненаклонной тонкой бронёй,
устаревавших на ходу танков Гитлера.
У М. И. Казакова про "гвардейские миномёты" ("катюши") (стр.
129-130):
"Геройски вели себя расчеты гвардейских минометов, состоявшие в
то время исключительно из коммунистов и комсомольцев. Перед ними
стояла двоякая цель: дерзко уничтожать живую силу и технику вра-
га, но не рисковать своими машинами -- ни одна из них не должна
была попасть в руки противника. Мы ревностно оберегали конструк-
тивные и прочие секреты наших 'катюш' и сумели сохранить их в
тайне вплоть до окончания войны.
У гвардейских минометов была своя тактика. Представьте себе
жаркий июльский день, пыль на дорогах, столбы дыма над горящими
селами. Наши поредевшие части с тяжелыми боями отходят к Вороне-
жу. А за ними по пятам следуют немецкие танки и моторизованная
пехота. Противник атакует в плотных цепях, нередко сворачивается
в колонны. Этого-то момента как раз и поджидают гвардейцы-мино-
метчики. «Катюши» возникают как из-под земли, раздается харак-
терный посвист их залпа, и скопление вражеских войск как бы то-
нет в море огня. Противник высылает на место происшествия свою
авиацию, но позиции, с которых только что был произведен залп,
уже пусты: автомашины с реактивными установками исчезли бесслед-
но, будто растворились в плотных облаках пыли, повисших над до-
рогами...
Западнее Воронежа многократно отличился дивизион гвардейских
минометов под командованием Героя Советского Союза капитана Ки-
риллова. Он действовал всегда наверняка. Был случай, когда этому
дивизиону пришлось выступить навстречу атакующему противнику
прямо в боевые порядки нашей пехоты. Чуть ли не в упор ударил он
по гитлеровцам, и их атака сгорела без следа."
Я сильнейше подозреваю, что эффективность "гвардейских миномё-
тов" преувеличивалась -- в пропагандистских целях. И что немцы не
обзаводились сами подобным оружием не потому, что не "тянули"
технически и им вдобавок всё никак не удавалось заполучить совет-
ский образец, а потому что они не видели в этом большого смысла.
Точность залпового ракетного удара была незначительная. И не
просто же так в ствольной артиллерии (более точной!) используют
пристрелку и артиллерийских наблюдателей. Имело смысл применять
"гвардейские миномёты" только для обстрела населённых пунктов (а
до второй половины 1944 года это были СВОИ города и веси) и скоп-
лений противника. Но противник старался не скапливаться. И скоп-
ления надо ведь было ОБНАРУЖИВАТЬ, а авиационная разведка у РККА
в первой половине войны сильно хромала, как и тесное взаимодейст-
вие разных родов войск.
Вдобавок немцы были, в отличие от некоторых, довольно обуча-
бельные: по многу раз на одни и те же грабли старались не насту-
пать.
Но отдельные случаи эффективного применения "гвардейских мино-
мётов" по полевым войскам (не по городам!) наверняка имелись. Но
вопрос в том, насколько они были частыми. Надо ведь было не толь-
ко высмотреть немцев, но вдобавок успеть подогнать "катюши".
Главное -- надо было трындеть солдатам и тыловым гражданам про
советское сверх-оружие. И в кинохронике залпы "катюш" смотрелись
потрясающе.
Восторженно строчить про "гвардейские миномёты" -- это был впо-
следствии такой же must у советских мемуаристов, как и восторжен-
но строчить про Т-34 и про геройские деяния мудрых и заботливых
замполитов/комиссаров.
Думаю, основной приём ФРОНТОВОГО (= не по населённым пунктам)
использования "гвардейскх миномётов" был такой: если ожидалась
атака немцев и им было где накапливаться для этой атаки -- в ка-
кой-нибудь ложбине или роще -- туда и лупили. Если угадывали
место и время, то эффект был большой, потому что готовящиеся к
атаке не окапываются.
Наверное, у Сталина было большое опасение, что саданут однажды
из "катюш" и по его "ближней даче". Отсюда -- особый присмотр за
"гвардейскими миномётами", а не только ради набивания им цены в
глазах советских военнослужащих и чтобы не достались немцам.
Преимущество "гвардейских миномётов" -- внезапная массирован-
ность: противник не успевал прятаться, рассредоточиваться. Но
опять же: его надо было ПОДЛОВИТЬ. Ещё достоинства: сильный звук,
эффектный вид поражаемой площади. Важное свойство "гвардейских
миномётов" -- их высокая мобильность. Но сразу же после остановки
движения они всё-таки не стреляли.
Наверное, "катюши" использовались, среди прочего, для повышения
боевого духа войск: солдаты, увидев и услышав потрясающий залп
(почти артиллерийский "салют"), снова обретали веру в РККА,
ВКП(б) и нашу победу. Не важно, что непосредственный ущерб немцам
причинялся при этом незначительный.
Если бы "гвардейские миномёты" были действительно чудом, война
не тянулась бы до мая 1945 года.
Недостатки "гвардейских миномётов":
- низкая точность;
- длительность перезаряда;
- крупноразмерность;
- неэкономное расходование боеприпасов;
- малая эффективность против танков (но высокая против находя-
щихся возле танков их экипажей -- где-нибудь на отдыхе).
Альтернатива "гвардейским миномётам" -- крупнокалиберные само-
ходные артиллерийские установки (САУ): тайно сосредоточились в
количестве штук 20, дали три точных залпа с закрытой позиции
(после 2-3 одиночных пристрелочных выстрелов), почти тут же по-
шли в атаку вместе с пехотой или чуть позади неё и оказали ей
непосредственную поддержку. А самоходные "гвардейские миномёты"
атаковать не могли никак. И была ведь возможность использовать
САУ не скопом, а разрозненно.
И заметим, что "гвардейские миномёты" стреляли на самом деле не
залпами, а очередями; что уточнение наводки в процессе выпуска
очереди не практиковалось и что было невозможно начать перезаряд-
ку, пока ракетная установка не выпустить всех "мин".
Немецкая альтернатива "катюшам" -- буксируемые 6-ствольные "не-
бельверферы" ("туманопускатели"). Немцы были ими очень довольны.
Три "небельверфера" были эквивалентны одной "катюше". Могли ис-
пользоваться с прямой наводкой, ставиться в засады.
Про сложности получения поражающего эффекта от "гвардейских ми-
номётов" советские военные мемуаристы, конечно же, молчат, как
рыбы. И про наличие у Вермахта "небельверферов" у советских пол-
ководцев тоже не вычитать даже между строк. Не говоря уже о срав-
нении.
В СССР говорить про Ржевско-Вяземскую операцию не совсем уж из-
бегали. Сыпали деталями, в особенности про героизм советских вои-
нов. Избегали говорить только о немногом. В частности, критично
обобщать. В итоге получалась операция, как операция: не совсем
блистательная, но как бы и не намного хуже блистательных. Немцев
побили в ней немало, далось это тяжело, а чего ж вы хотите? Со
всяких Жуковых взятки гладки.
Позже заговорили посвободнее. А. С. Юновидов ("Одинокая война"
/ "Заключение"):
"В конце апреля 1942 г. Ржевско-Вяземская наступательная опера-
ция была свёрнута. Не удалось освободить ни один из городов, дав-
ших ей название. Грандиозные планы окружения и уничтожения основ-
ных сил группы армий 'Центр' реализованы не были. Несмотря на
значительное превосходство над противником в живой силе и артил-
лерии, наши войска не добились значительного успеха и понесли тя-
жёлые потери. Это произошло не только с частями, которые без пе-
редышки преследовали противника после окончания битвы под Моск-
вой, но и со свежими, полностью укомплектованными дивизиями, при-
бывшими на фронт в феврале 1942 г."
"Если при формировании 385-й дивизии её удалось полностью
укомплектовать личным составом и обеспечить материальной частью
согласно действовавшим штатам, то уровень подготовки личного со-
става дивизии был предельно низким, на грани допустимого. Сокра-
щённый план подготовки носил, скорее, ознакомительный характер,
и, хотя на него отводилось всего 30 дней, его не удалось выполнить
в полном объёме. Из-за нехватки оружия многие бойцы не прошли
даже полноценной индивидуальной подготовки. Месячный срок пер-
воначального обучения дивизии был продлён на 10 дней, а оконча-
тельно обучение пришлось завершать уже на пути к фронту. Тактиче-
ская подготовка командного состава дивизии и уровень боевого сла-
живания подразделений также оказались недостаточными. Бойцы и
командиры дивизии были совершенно не готовы к действиям по про-
рыву обороны противника, тем более к штурму его опорных пунктов.
Асамо понятие 'опорный пункт' даже не употреблялось в первых бо-
евых приказах. Из трёх выходов в поле, которые дивизия в полном
составе выполнила во время обучения, ни один не был посвящён теме
прорыва обороны противника. Особенно низкой была подготовка
личного и командного состава дивизионной артиллерии, так как ору-
дия и миномёты дивизия получила только по пути к фронту."
"Командиры и политработники дивизии не имели боевого опыта.
Комплектование дивизии средним начсоставом (от командования
дивизии до командиров батальонов) производилось кадровыми ко-
мандирами Среднеазиатского ВО. Командиры рот, взводов и бата-
рей назначались из выпускников военных училищ округа, в основ-
ном из Алма-Атинского и Ташкентского военно-пехотных училищ,
и из офицеров запаса."
Заметим, что недообученность дивизии -- это не обязательно
катастрофа для неё на фронте: можно вводить дивизию в боевую
работу МЯГКО, по чуть-чуть. Скажем, недели две. Дать ей спо-
койно обстреляться, адаптироваться. Изначально ставить дивизии
задачи, которые ставятся полку.
У сталинистов же была наклонность бросать дивизии в бой прямо
из железнодорожных эшелонов, причём ещё даже до того, как эти
дивизии прибудут в полном составе. Раз дивизия "свежая", значит,
у неё "свежие силы". Как же, ведь надо было затыкать дыры во
фронте. В итоге дивизии сгорали, и снова образовывались дыры.
Мало того, что новую дивизию надо было адаптировать к фронто-
вым условиям: надо было вдобавок создавать в ней костяк (или
хотя бы костячок) из уже обстрелянных кадров: ОТЗЫВАТЬ ИХ С
ФРОНТА (так или иначе ведь солдаты и офицеры нуждаются в эпизоди-
ческом отдыхе), причём не лишь бы кого. По паре обстрелянных
перспективных бойцов на отделение, может. Легкораненных или
слегка контуженных. И повышать им звания. Рассчитывать на два
хода вперёд, а не на один ход.
Штабные же управленцы упрощали себе работу: делали лишь необхо-
димый минимум, да и то не всегда. И оправдывались своей перегру-
женностью, конечно. И наверняка она нередко таки имела место.
* * *
Забавны отсылки Юновидова к обезличенной Ставке, которая при-
нуждала исполнительного Жукова наступать в условиях, когда сле-
довало действовать более гибко и беречь бойцов. Эти отсылки по-
тешают, потому что Жуков и сам был членом Ставки, вдобавок за-
местителем Верховного Главнокомандующего.
Помимо горе-патриотского кумира Жукова, в Ставку входили горе-
патриотские кумиры Сталин и Шапошников. Адмирал Н. Г. Кузнецов
вряд ли тянул на себя руководство боевыми действиями на суше. Как
и член Ставки Молотов. Но были ещё Тимошенко и Будённый. Значит,
это они -- самые виноватые в [провале] недоуспехе Ржевско-Вяземс-
кой операции?
А. С. Юновидов ("Одинокая война" / "Предисловие"):
"В соответствии с решением Ставки Верховного Главнокомандова-
ния (ВГК) от 5 января 1942 г. после окончания контрнаступления
под Москвой без какой-либо оперативной паузы началось зимнее на-
ступление Красной армии. В фундаментальном труде 'История Великой
Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.', подготовлен-
ном большим коллективом ведущих советских военных историков, от-
мечается: 'Чтобы не дать немецко-фашистским войскам возможности
закрепиться на занятых ими рубежах, Ставка потребовала от коман-
дующих фронтами начать новые наступательные операции немедленно,
не ожидая сосредоточения ударных группировок'."
"Следствием подобной спешки и ударов, наносимых недостаточными
силами, стали четыре месяца упорных, кровавых и практически без-
результатных в стратегическом отношении боёв на Западном направ-
лении."
"Главнокомандующий Западным направлением маршал Г.К. Жуков вы-
сказывался в том же духе: 'Переутомлённым и ослабленным войскам
становилось всё труднее преодолевать сопротивление врага. Наши
неоднократные доклады и предложения о необходимости остановиться
и закрепиться на достигнутых рубежах отклонялись Ставкой. Наобо-
рот, директивой от 20 марта 1942 года Верховный вновь потребовал
энергичнее продолжать выполнение ранее поставленной задачи. В
конце марта -- начале апреля фронты Западного направления пытались
выполнить эту директиву, требовавшую разгромить ржевско-вяземскую
группировку, однако наши усилия оказались безрезультатными'. Да-
лее он отмечал: 'Фактическое развитие событий доказало ошибоч-
ность решения Верховного на переход в январе в наступление всеми
фронтами. Было бы целесообразнее собрать больше сил на фронтах
Западного направления..."
Но немцы тоже могли бы собрать больше сил перед фронтами Запад-
ного направления, если бы в других местах было затишье, и прова-
лился бы план Жукова с треском.
Наверное, пробовать наступать сразу по всем фронтам было НАДО
(практика -- критерий истины; исходной уверенности в верности
оценки ситуации быть не могло). Иное дело, что следовало вовремя
оставить эту затею, когда выявилось, что уровень сопротивляемости
немцев очень высок: дух не сломлен, резервы имеются, полководцы
[блистательны] с работой справляются и т. д. Но затею оставили
только тогда, когда на продолжение попыток наступления уже так
илм иначе не осталось ресурсов.
У Юновидова (там же), про 385-ю стрелковую дивизию:
"Документы констатировали, что, не сумев взять ни одного круп-
ного опорного пункта немцев, дивизия потеряла за два с половиной
месяца боёв 9654 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вес-
ти." "...дивизия потеряла около 80% личного состава..."
Можно ли считать, что поражения РККА летом 1942 года были в
значительной степени обусловлены неудачей во Ржевско-Вяземской
операции? Наверняка ДА.
Юновидов (там же, гл. "Ржевско-Вяземская операция: итоги и
уроки"):
"Не пробившиеся к своим части 33-й армии, кавалерийского и де-
сантного корпусов перешли к партизанским действиям, развернув по
мере сил борьбу на вражеских коммуникациях."
Да в землю сырую они в основном ушли, а не в партизаны: у мест-
ного населения попросту не было возможности кормить большое коли-
чество партизан. Плюс проблема с боеприпасами, ранеными и т. п.
Про уход в партизаны -- это вариант для маленьких детей, чтобы те
не плакали.
Юновидов (там же):
"В ходе Ржевско-Вяземской операции Красная армия нанесла про-
тивнику тяжёлый урон. Из строя были выведены 16 дивизий и одна
бригада. Потери группы армий «Центр» в живой силе за первые три
месяца советского наступления составили около 300 тыс. человек,
а потери советской стороны за весь период операции — около 770
тыс. человек."
Обратим тут внимание на подтасовочку: немецкие потери приво-
дятся "за первые три месяца советского наступления" (с декабря
1941 года, получается), а советские -- "за весь период операции"
(Ржевско-Вяземской, значит), то есть с исключением декабрьских
потерь. Надо полагать, советские потери в Ржевско-Вяземской опе-
рации превышали немецкие не в два с линим раза, а значительно
больше. Немцам наверняка хотелось, чтобы русские продолжали эту
свою наступательную операцию, но, увы, не сложилось.
А. С. Юновидов про формирование 385-й стрелковой дивизии, 3 ав-
густа -- 12 ноября 1941 г. ("Одинокая война" / "Первые шаги"):
"Дивизия была вооружена винтовками всего на одну треть состава,
пулемётов не получила совсем. Часть бойцов не имела и обмундиро-
вания, которое предполагалось выдать по пути следования к фрон-
ту."
"С 27 сентября 1941 г. дивизия начала боевую подготовку личного
состава и штабов частей по программе ускоренной подготовки, на
которую отводился один месяц. Рядовой состав в основном занимался
строевой и индивидуальной подготовкой, насколько это позволяла
материальная часть. Из-за нехватки стрелкового оружия бойцы за
время обучения не смогли получить практических навыков владения
оружием. В каждом полку удалось выполнить только по одному упраж-
нению начальной стрелковой подготовки и то лишь в одном из трёх
батальонов. Большую часть навыков бойцам приходилось пока приоб-
ретать лишь в теории. Особенно сложно было артиллеристам, мино-
мётчикам и пулемётчикам, не имевшим не только материальной части,
но порой и учебного вооружения."
Широко развернуться с критиканством, тем не менее, в связи с
этим эпизодом не получилось. Потому что дальше у Юновидова идёт
такое:
"По пути следования дивизия дополучила все полагавшиеся по шта-
ту винтовки, часть пулемётов и зимнее обмундирование."
"В Саратове части дивизии, прибывшие в город в период с 13 по
22 ноября, вошли в состав 61-й резервной армии, были доэкипирова-
ны недостающим обмундированием и сразу приступили к продолжению
боевой подготовки."
"...25 ноября, дивизия (...) была отправлена в действующую ар-
мию с задачей сосредоточиться в районе станций Желобово и Кензино
Рязанской обл.
Из-за того, что в районе сосредоточения активно действовала
авиация противника, подготовка к переброске дивизии была прове-
дена со всей тщательностью. В каждый эшелон, в котором не следо-
вали батальоны одного из стрелковых полков дивизии, из них выде-
лялись три стрелковых и два пулемётных взвода.
Охрана каждого эшелона осуществлялась следующим образом. Один
стрелковый взвод выделялся для непосредственного охранения эше-
лона. Ещё один взвод выделялся для ведения огня по самолётам в
случае налёта. Третий взвод дежурил в головной части эшелона в
качестве восстановительной команды, на случай если участок пути
перед эшелоном окажется повреждён.
Два пулемётных взвода располагались в начале и конце эшелона
на отдельных платформах, оборудованных укрытиями из ящиков и
мешков с песком, с пулемётами, подготовленными для стрельбы
в обе стороны.
Каждый пулемёт имел боекомплект из трёх лент, а в кожухи пу-
лемётов заливалась незамерзающая жидкость. На паровозе дежури-
ли два расчёта с ручными пулемётами, ещё один ручной пулемёт
имелся у наблюдателей на тормозной площадке в конце эшелона.
Помимо этого, командирам всех частей, имевших универсальные пуле-
мётные станки, позволяющие вести стрельбу по воздушным целям,
предписывалось 'устанавливать их во время движения на платформы
для отражения налётов авиации противника'. Наблюдение за возду-
хом вели шесть наблюдательных постов, состоящие из двух человек
-- командира и сигналиста. Главный пост располагался на тендере
паровоза, один -- на концевой тормозной площадке и ещё четыре --
на тормозных площадках или платформах вдоль всего эшелона.
В случае появления самолётов противника посты подавали сиг-
налы об их обнаружении боковыми выстрелами в воздух, задний
пост по рации или полевому телефону сообщал об этом переднему
посту. Тот при получении сигналов или самостоятельном обнаруже-
нии противника подавал сигналы короткими гудками паровоза, ко-
торые и являлись сигналом воздушной тревоги для всего эшелона.
При обнаружении угрозы с воздуха эшелон должен был замедлить
скорость, чтобы не сойти с рельсов при повреждении пути или по-
движного состава, но не прекращать движения."
Блеск. Придраться не получилось. Хотя бы в бумагах всё выгля-
дело ОК. Может быть, организовались так хорошо, потому что это
шло мимо Жуковых (светлые головы в РККА наверняка имелись всег-
да; иное дело, что к ним не особо прислушивались).
Правда, дальше пошли, наконец, ожидамые кривости:
"...двигались к станции походным порядком. Особенно тяжело та-
кой марш по занесённым снегом зимним дорогам давался лошадям. И
без того скудный фураж был выделен им всего на восемь дней без
учёта подобных задержек. Достать же его в зимних условиях не по-
ставленным на довольствие частям было просто негде. Люди тоже не
имели достаточного питания..."
"Несколько опередив события и не дождавшись полного сосредото-
чения дивизии у станции назначения, Военный совет Западного фрон-
та своим приказом № 1029 от 27 января 1942 г. включил дивизию в
состав 10-й армии, находившейся на левом фланге Западного фронта,
изменив ей район сосредоточения. Боевое распоряжение № 030/оп ко-
мандующего 10-й армией от того же числа определило новое место
сосредоточения 385-й СД -- в Барятинском районе соседней Калужской
обл., т. е. более чем в 100 км от назначенного места выгрузки.
Частям дивизии предстоял новый марш, ещё более протяжённый и тя-
жёлый, чем первый."
Вот это уже по-нашему, узнаваемое. Нельзя бросать военную часть
в бой, не изнурив её предварительно маршами и не добившись, чтобы
её тылы и артиллерия значительно отстали. Этому научились ещё ле-
том 1941-го года -- и в начале 1942-го продолжили применение.
Надо полагать, часть переназначений шла не от изменения обста-
новки вследствие действий проиивника, а от поспешности и небреж-
ности в планировании. А ещё от отсутствия предписания учитывать
при планировании маршей коэффициент потери боеспособности войск в
этих маршах (зимой, думаю, 20% на первые 100 км пути, а дальше --
по нарастанию).
Как можно было выкручиваться в условиях переменчивости обста-
новки: создавать высокомобильные подразделения (какие-нибудь уси-
ленные отдельные батальоны) -- и перемещать в основном их. Прочие
войска маневрируют минимально. Нет противника -- [отдыхают] ведут
военную подготовку, окапываются и ждут (если правильно разместить-
ся, противник придёт почти наверняка, а если всё таки не придёт,
это даже лучше). Слишком много противника -- получают поддержку
мобильных сил. Выгода: гигантская экономия топлива, фуража и пси-
хических сил, артиллерия всегда там, где надо, бойцы бодры, дове-
ряют своим командирам и рвутся в бой. И это -- не отказ от манев-
рирования, а переход к маневрированию МАНЁВРЕННЫМИ силами: зато-
ченными на это самое маневрирование и потому совершающими его
почти играючи.
"В 9 часов утра, точно в соответствии с приказом, так и не до-
ждавшись прибытия артиллерии, роты первого батальона полка дружно
поднялись в атаку. На полях вокруг деревень лежал глубокий снег,
двигаться по нему в быстром темпе было очень тяжело. Бойцы не
имели маскхалатов, их тёмные шинели были хорошо видны на снегу
даже на расстоянии трёх километров, отделявших исходный рубеж от
окраин деревни."
Про распинание кого-нибудь за отсутствие у бойцов маскхалатов
не говорится ничего. Значит, не распинали. А почему? И насколько
возрастали потери из-за отсутствия маскровки (ну, какова эксперт-
ная оценка этого возрастания)? Кстати, идея: если нет маскхала-
тов, следует [накидывать на себя простыни] мазать шинели (ватни-
ки, полушубки, шапки, каски) мелом, извёсткой или белой краской.
Насколько это эффективно, не знаю. Полной белизны не будет, но
ведь и зимние пейзажи не сплошь белые. Ясное дело, что таким об-
разом нарушалась бы "форма одежды", и строй выживших в бою солдат
смотрелся бы несколько необычно. Подозреваю, что именно это и
удерживало от мазания обмундирования. Но технику ведь мазали
белым. Жить захочешь -- намажешь себе даже лицо.
Я думаю, что в "низах" креативили изрядно. Но "верхи" (Жуковы)
потом душили народные инициативы. Однако ближе к концу 1942 года
ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО, и душения инициатив стало значительно меньше.
Может, пришла пора хвататься за соломинки. И/или что-то, наконец,
повернулось в голове у Сталина/Шапошникова/Жукова. РККА не научи-
лась, наконец, воевать (типа училась-училась, и вот уже был до-
стигнут вожделенный результат), а НАЧАЛА серьёзно учиться, адап-
тироваться. Может, произошла какая-то перемена в Генштабе.
Маршал В. И. Чуйков в своих мемуарах "Начало пути" (точнее, в
приложении к ним "Особенности боевых действий в Сталинграде") пи-
шет много толкового про новаторство, но это может быть постфак-
тумное умничание, а не то, что помогало ему воевать.
Некоторая приподповёрнутость к здравым инновациям продержалась
в Советских Вооружённых силах не очень долго. О временных рамках
в таких тонких делах говорить, разумеется, можно только приблизи-
тельно, но, думаю, что переход к кителям, не имеющим нагрудных,
карманов, был уже за пределами этого хорошего периода.
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте...
А. Т. Твардовский
Если в районе 1941 года в ряде армий мира имелись, к примеру,
горные войска (горно-стрелковые дивизии), то почему было не со-
здавать аналогично болотные войска (болотно-стрелковые дивизии)?
Для воевания Западной Европы (кроме Скандинавии) они вряд ли тре-
бовались (разве что для преодоления водных преград), а вот для
защиты советских территорий на севере и на западе они местами
были очень даже нужны.
Снаряжение болотного стрелка:
- накомарник, летние перчатки (зимой -- зимние, разумеется);
- непромокаемый вещмешок, который можно применять в качестве
средства удержания солдата на поверхности воды;
- непромокаемые сапоги (может быть, дополнительно с противо-
змейной защитой: непрокусываемыми жёсткими деревянными
вставками);
- дополнительная лёгкая обувь (на время сушки основной
обуви);
- дополнительный комплект обмундирования и портянок (для
использования на время сушки основного комплекта и для
защиты от ночного холода);
- слега (палка длиной метра два) для прощупывания дна, вытас-
кивания тонущих, использования в качестве палаточной опоры,
для рукопашного боя, применения в качестве метательного
копья (на войне всяко бывает), формирования носилок и коек,
быстрого связывания мостков и т. д.; можно было делать сле-
гу сборной -- из легко соединяемых/разъединяемых 2-3 час-
тей;
- верёвка толщиной около 1 см и длиной метров 5 -- для вытас-
кивания тонущих и т. д.;
- пробковый (или камышовый) спасательный жилет, который можно
использовать также для защиты туловища от холода и в качес-
тве подстилки;
- мокроступы, пригодные для хождения по снегу, для сидения;
- топорик с длинным лезвием или большой тесак;
- рыболовные принадлежности (на случай сбоев в снабжении).
Обеспечение непромокаемости сапог, если они не резиновые, --
проблема сложная, но в принципе разрешимая. И напомним себе, что
чем комфортнее солдату, тем он [менее зол и яростен] дисциплини-
рованнее себя ведёт и лучше воюет, то есть показывает результаты,
которых хватило бы, может, на двоих или троих, что эквивалентно
увеличению численности своих войск в несколько раз, причём без
соответствющих затрат на пищевое довольствие, вооружение, пропа-
гандистскую обработку и т. п. Даже если бы потребовалось созда-
вать в каждой роте подразделение по герметизации (и вообще почин-
ке) сапог, это всё равно наверняка окупалось бы, поскольку, среди
прочего, снижало бы небоевые потери, в особенности весной и
осенью. Сухие солдатские ноги -- существенный фактор военного
успеха, особенно в болотной пехоте, которая быть вполне моторизо-
ванной заведомо не может.
В РККА обеспечение хорошей обувью подменялось групповой читкой
советских газет и прочей комиссарщиной, что тоже срабатывало, но
обувь всё-таки лучше.
Стандартные многоразовые камышовые плотики могли бы применяться
болотными войсками для переправки через водные преграды станковых
пулемётов, лёгких миномётов, боеприпасов, бойцов, а также в каче-
стве матрасов и при строительстве гатей и хижин. Камыш для таких
применений хуже коры пробкового дуба, зато он обилен, подручен и
дёшев. Напомним себе, что древние египтяне плавали по Нилу на су-
дах из вязанок камыша и даже выходили на таких судах в море. Ка-
мышовые плотики непотопляемы и легко маскируемы. Большое количес-
тво под рукой заранее изготовленных камышовых плотиков позволяло
бы болотным войскам и передвигаться, и обустраиваться в болотной
среде.
Тактика болотных войск -- уклон в диверсионность, засадность,
просачивания и создание опорных пунктов (рытьё окопов в болотис-
той местности всё равно, мягко говоря, затруднительно).
Дополнительное снаряжение разведывательных и сапёрных подраз-
делений болотных войск:
- очки для подводного плавания и дыхательные трубки -- для
скрытных действий в мелких водах;
- термозащитные маскировочные водолазные костюмы (надоели
уже восторженные мемуарные описания сапёрских подвигов в
холодной воде).
Из чего было шить термозащитные водолазные костюмы в условиях
суровой советской действительности, тем более в военное время,
-- хороший вопрос. Особенно если изобретатели частью посажены,
частью уничтожены, частью отправлены на фронт -- или просто
затюканы так, что боятся рыпнуться. Но можно представить себе,
какие боевые возможности пооткрывались бы, если бы такие костю-
мы имелись у РККА в большом количестве.
Вспоминаем у Александра Твардовского ("Переправа"):
И у заберегов корку
Ледяную обломав,
Он как он -- Василий Тёркин
Встал, живой: добрался вплавь.
Гладкий, голый, как из бани,
Встал, шатаясь тяжело,
Ни зубами, ни губами
Не работает: свело.
Подхватили, обвязали,
Дали валенки с ноги.
Пригрозили, приказали --
Можешь, нет ли, а беги.
Лично я не могу читать такое спокойно. А те, кто могут, --
чуждые мне люди. Или просто недоумки, с которых заведомо никакого
спроса. На "Тёркине" я вырос, и я намёрзся вместе с Тёркиным в
ледяной воде достаточно. Далее, скажем, у меня ревматизм после
проваливания в детстве зимой в прорубь, а значит, воевать по-тёр-
кински без утеплителей лично я, если что, не смогу никак. И я
ведь такой наверняка не один.
В ленинградской Кунсткамере я в своё время видел водонепрони-
цаемый костюм алеута, предназначенный для использования на морс-
кой охоте. Сработанный из звериных кишок технологией КАМЕННОГО
ВЕКА, такой костюм позволял охотнику, выпавшему из каяка, дер-
жаться в ледяной воде несколько часов. Для сапёра, разведчика,
бойца штурмовой группы, переправляющейся через реку, разумеется
требовалось немножко другое, зато уже ведь был XX век (ничего,
правда, толком не давший для предотвращения войн).
При наличии подходящих водохладозащитных костюмов война вбли-
зи водоёмов приняла бы существенно другой характер. Гитлеровцы
стали бы бояться воды, как огня. Правда, у них была бы возмож-
ность копировать снаряжение и тактику -- на войне всегда так --
но за ними ведь не стояли США с их могучей промышленностью и
доступом к сырьевым ресурсам почти всего мира.
Особенное групповое вооружение болотных подразделений:
- широкогусеничный лёгкий вездеход-амфибия (возможно, непотоп-
ляемый);
- болотный танк: широкогусеничный, приспособленный для пре-
одоления неглубоких водных преград (а то даже плавучий), с
дыхательными аппаратами для самоспасения экипажа, с приво-
дом от двигателя к лебёдке (если не для самовытаскивания,
то хотя бы для подтягивания более толстого троса, брёвен
и т. п.);
- складная лодка с оболочкой из прорезиненной ткани; может
дополнительно применяться в качестве средства защиты от
дождя.
Наверное, создавать болотный вездеход и болотный танк во вто-
рой половине 1941 года было уже поздновато, но производство
складных лодок и индивидуального снаряжения для солдат болотных
войск было вполне посильным.
В болотных войсках должны (были) иметься усиленные сапёрные
подразделения.
При широком подходе можно было бы даже обеспечить болотным
войскам особую расцветку униформы -- "болотную".
Болотные войска особо годятся для преодоления водных преград.
При необходимости может осуществляться болотизация обычной пе-
хоты, с приданием ей специализированных ударных болотных батальо-
нов в качестве усиления.
Символом болотных войск могла быть лягушка [с красной звездой]
(правда, это не в угрюмом сталинистском стиле), лозунгом -- "В
воде не тонем, в огне не горим".
Загодя созданными высококачественными болотными войсками (с
ярко выраженной болотностью) можно было элементарно пугать по-
тенциального противника -- и склонять его к мирным переговорам.
Ведь было очевидно, что если государство настолько дотошно в во-
енном деле, что даже вот болотные войска создало, то оно и в
остальном -- наверняка о-го-го, даже если это не везде бросается
в глаза.
И заметим, что болотные войска в 1941-1943 годах и даже в 1944
году (Белорусская наступательная операция!) наверняка были бы для
СССР много важнее, скажем, воздушно-десантных войск, про которые
столько натрынжено. Сомнительно, что Гитлер рискнул бы идти даль-
ше Днепра, имея у себя в тылах десяток советских болотных дивизий
в районе Припяти. В "Военном дневнике" Гальдера отражены серьёз-
ные опасения даже по поводу неболотных дивизий РККА, якобы задер-
жавшихся в тех местах.
Что препятствовало созданию победоносных болотных войск в СССР
хотя бы в 1943 году? Только слабоватость креативного мышления и
пренебрежительное отношение к "человеческому материалу" у всяких
великих Жуковых, Ватутиных и т. п. Плюс "атмосфера" в руководстве
РККА, в СССР вообще, сформировавшаяся не без участия великого
Сталина.
По-моему, уже после перехода через Сиваш в 1920 году было до-
статочно материала, чтобы сделать серьёзные выводы касательно
болотных войск.
Много ли назахватывали в 1941-1945 гг. советские воздушно-де-
сантные войска? А водно-болотные преграды преодолевались с боем,
может, через каждые 100-200 клометров. Так вот, адекватно экипи-
рованные специалисты делали бы это много качественнее.
Я даже подумываю, нельзя ли было сделать болотные войска и во-
все ОТБОРНЫМИ, по аналогии с морской пехотой США: у США -- МОРС-
КАЯ пехота, у СССР -- БОЛОТНАЯ, щёлкающая преодоление болотных и
"чистоводных" преград, как орешки. Красивая униформа, красивая
эмблема, строгий отбор и усиленное питание сделали бы своё дело.
Болотники против морпехов -- почему нет? Слово "болото" при над-
лежащем употреблении утратило бы свои негативные нюансы и обрело
позитивные, аналогично слову "горы". "Альпийский стрелок" -- это
звучит романично. Не хуже могло бы звучать, скажем, "ПОЛЕССКИЙ
стрелок". Лазать по болотам -- это так же опасно, как лазать по
горам. Болота менее зрелищны, чем горы? На уровне макропейзажей
-- таки да, на уровне микропейзажей -- вряд ли.
При надлежащей постановке военно-болотного дела осушение болот
стало бы восприниматься как уничтожение естественных защитных
преград, обезоруживание страны.
А. С. Юновидов ("Одинокая война" / "Предисловие"):
"...выяснилось, что сил целой дивизии может не хватить для
взятия одной-единственной деревни.
Это открытие стало неприятным сюрпризом как для командования
дивизии, так для командования армией и всего Западного фронта.
Причины, по которым наступательные операции не имели успеха и
привели к огромным потерям, тогда названы не были. Командование
дивизии было сменено. Командующие армиями, в подчинении которых
находилась дивизия, при первом удобном случае старались передать
её участок в соседнюю армию. А командующий фронтом генерал армии
Жуков, зная о создавшемся положении, старался не привлекать к не-
му внимания Верховного Главнокомандующего."
Другими словами, Жуков заминал наличие [очень важной] ключевой
проблемы вместо того, чтобы чётко сформулировать её, алармиро-
вать, мобилизовать интеллектуальный ресурс на её решение. Надо
думать, Жуков реально считал, что укреплённые пункты немцев оста-
вались невзятыми потому лишь, что бойцы РККА недостаточно энерги-
чно пёрли на вражеские пулемёты. И проблема позже более-менее ре-
шилась как-то В ОБХОД Жукова, а то и вопреки противодействию с
его стороны (почему приходится подозревать противодействие: пото-
му что эта проблема как-то долговато решалась, а русский солдат
был в среднем отнюдь не тупой и тоже хотел жить).
Разведка системы обороны у противника затратна по времени, тща-
тельное планирование штурма тоже затратно, а высокое начальство
(= Жуков) наверняка ведь торопило: если сегодня ты прибыл на по-
зицию, то завтра ты должен с неё уже атаковать -- и радуйся ещё,
что и вовсе не с марша (это ведь так по-молодецки).
А. С. Юновидов ("Одинокая война" / "Немецкие опорные пунк-
ты..."):
"Зимой и весной 1942 г. взятие опорных пунктов стало проблемой
всей Красной армии. Если в начале войны она не смогла ничего про-
тивопоставить наступательной тактике немцев, то после перехода
советских войск в наступление выяснилось, что нечего противопо-
ставить и тактике оборонительной.
Вермахт, который казался приспособленным лишь к ведению ма-
нёвренных наступательных действий с массированным применени-
ем танков, авиации и артиллерии, смог эффективно обороняться и
без использования таковых и реагировал на изменения обстановки
значительно быстрее, чем советское командование. Ещё после контр-
удара советских войск под Ростовом и до начала контрнаступления
под Москвой немецкое командование издало 'Указания относи-
тельно постройки укреплённых опорных пунктов'. В них были
сформулированы основные принципы организации опорных пунк-
тов, пользуясь которыми немецкое командование в течение всего
1942 г. успешно сдерживало наступательные действия советских
войск.
Немцы отказались от классических оборонительных районов
со сплошными линиями траншей, для организации которых им не
хватало ни времени, ни людских ресурсов. Они перешли к системе
Глава 8. Ржевско-Вяземская операция: итоги и уроки 231
очаговой, но при этом необычайно устойчивой и эффективной обо-
роны, в основу которой были положены населённые пункты. Каж-
дая деревня, пригодная для обороны, превращалась немцами в ма-
ленькую крепость. Все непригодные для обороны или неудобно
расположенные дома разбирались на брёвна для строительства и
ремонта оборонительных сооружений или сжигались, если разо-
брать их было некогда. Любые препятствия в секторах обстрела сно-
сились для организации перекрёстного огня."
"Систему опорных пунктов в деревнях они старались располагать
таким образом, чтобы гарнизон одного опорного пункта мог поддер-
живать миномётным, а иногда и пулемётным огнём гарнизон другого.
Перед каждой деревней, превращённой в опорный пункт, организовы-
валось 400 м простреливаемого пространства. Оно расценивалось
немцами как важнейший элемент самого опорного пункта и системы
препятствий, затруднявших подход к пункту.
В этой зоне ни в коем случае не должно было остаться 'деревьев,
кустов, строений и иных предметов, которые являются для против-
ника защитой от поражения'. Организация системы огня любого
опорного пункта немцев строилась на двух основных принципах: на
взаимодействии фронтального и флангового огня и на прикрытии
подходов к каждой огневой точке огнём соседних. Немецкие инст-
рукции определяли, что в опорном пункте «все сооружения должны
по возможности фланкировать и поддерживать друг друга'."
"Имея достаточно времени на укрепление опорных пунктов, немцы
насыщали их густой сетью траншей и ходов сообщения, оборудован-
ных двусторонними брустверами. Немецкие окопы на окраинах
опорных пунктов имели большую протяжённость. В крупных сёлах
они часто представляли собой сплошные траншеи, идущие мелкими
зигзагами, которые защищали солдат от осколков, если в траншее рва-
232 Одинокая война
лась мина или граната. По траншеям и ходам сообщения можно было
быстро перемещаться даже во время сильного обстрела. Это позволя-
ло немецким пулемётам маневрировать во время боя в любом на-
правлении по фронту и в тыл, «а также вести огонь через бруствер
с любого места хода сообщения как вперёд, так и назад». В переднюю
крутость таких траншей врезались стрелковые ячейки для автоматчи-
ков, позволявшие быстро обстрелять фронт и фланги собственной
траншеи, если к ним подползали солдаты противника."
"Очень широко применялись и самые разнообразные укрытия из
снега..."
"Чаще всего из снега делались окопы для стрелков, которые порой
имели довольно сложную форму и большие размеры. Самые крупные из
них были групповыми, состояли из нескольких ячеек, ходов сообще-
ния, и иногда в них могло разместиться до взвода солдат противни-
ка. Снежные окопы, несмотря на кажущуюся хрупкость материала, из
которого возводились, являлись довольно надёжными укрытиями. Что-
бы окопы, независимо от величины снежного покрова, имели нужную
глубину, в мёрзлой земле выдалбливалось небольшое углубление, а
вынутая земля использовалась для укрепления внутренних стенок.
Наружный слой снега намораживался, а внутренний -- утрамбовывался.
Толщина снежного бруствера доходила до одного метра.
Но только стрелковыми окопами немцы не ограничивались. Из снега
строились ходы сообщения и снежные валы, пулемётные и миномётные
гнёзда, орудийные площадки и даже аналоги ДЗОТов."
"Толщина снежного бруствера такого сооружения составляла у его
основания до двух метров. Выдержать попадание снаряда даже мелко-
го калибра оно, конечно, не могло и предназначалось для скрытого
наблюдения за противником во время боя, но имело амбразуры, через
которые можно было отбиваться от групп пехоты, не имевшей тяжё-
лого вооружения.
Также широко были распространены и снежные валы, которые обычно
имели вспомогательное значение. Высота снежных валов достигала
1,5–1,8 м. Они имели большую протяжённость и предназначались не
для ведения из-за них огня, а для передвижения под их защитой по
территории опорного пункта, а иногда и между ними."
"При строительстве ДЗОТов и других фортификационных сооружений
немцы избегали каких-либо шаблонов и руководствовались лишь
здравым смыслом, сложившейся обстановкой и общими принципами воз-
ведения оборонительных сооружений. Это сильно озадачивало советс-
кое командование, тяготевшее к строгой регламентации всего и вся.
Штаб инженерных войск Красной армии писал в своих наставлениях о
том, что 'необходимо отметить отсутствие у немцев шаблона при по-
стройке оборонительных сооружений. Последние чрезвычайно разнооб-
разны как по конструкции, так и по размерам и в каждом отдельном
случае строятся исходя из огневой задачи сооружений, условий
местности и наличия местных материалов'."
"Все огневые точки соединялись друг с другом, блиндажами и ко-
мандными пунктами разветвлённой системой ходов сообщения. Благо-
даря этому во время боя немецкие солдаты могли свободно переме-
щаться по всему опорному пункту даже во время сильного обстрела.
Все постоянные огневые точки имели надёжные укрытия, в которых
можно было переждать обстрел, и систему обогрева, позволявшую
находиться в них длительное время даже при сильном морозе."
А. С. Юновидов ("Одинокая война" / "...и как с ними учились бо-
роться"):
"Первые атаки на опорные пункты начинались в светлое время су-
ток, иногда в 9 часов утра, что позднее считалось просто немысли-
мым. Но после того, как советское командование стало понимать,
что противник «сильно укрепился, превратив каменные дома в свое-
образные ДЗОТы», а «населённые пункты дают противнику возможность
приспособить к обороне отдельные здания и постройки, относительно
легко замаскировать огневые точки», выяснилось: атаковать опорные
пункты возможно только ночью.
Понимание того, что операция по захвату опорного пункта требует
тщательной подготовки и новой тактики, приходило постепенно. Пос-
ле первых неудач и неожиданно больших потерь советское командова-
ние некоторое время старалось вообще не штурмовать населённые
пункты, а пытаться их обходить. Но система пулемётного и миномёт-
ного огня самих опорных пунктов и поддерживающей их артиллерии
была организована таким образом, что пытаться проникнуть в глубь
немецкой обороны, обходя часто расположенные опорные пункты пер-
вой линии, значило нести ещё большие потери."
"Инфраструктура немецкой обороны восстанавливалась быстрее,
чем разрушалась, и с течением времени опорный пункт не слабел,
а только усиливался, так как немцы не только успевали ремонтиро-
вать разрушенное, но и постепенно возводили новые сооружения."
"Попытки атаковать опорные пункты с разных направлений, рассре-
доточивая тем самым их огонь, также не имели успеха, поскольку
немцы, перемещаясь по ходам сообщения и имея достаточное коли-
чество заблаговременно подготовленных огневых точек, успевали
создать необходимую плотность огня."
"Рациональный подход к борьбе с огневыми точками выработался
не сразу и стоил больших жертв и усилий. Вплоть до осени 1942 г.
сильные многоамбразурные ДЗОТы и иногда даже доты считалось до-
пустимым уничтожить силами одного стрелкового взвода, усиленного
сапёрным отделением. Снайперы, расчёты ПТР и пулемётчики должны
были вести ослепляющий огонь по амбразурам атакуемого ДЗОТа. Под
прикрытием их огня одно стрелковое отделение должно было подполз-
ти к ДЗОТу, проделать один-два прохода в проволочных заграждениях
и блокировать ДЗОТ, не давая гарнизону покинуть его, а подкрепле-
ниям -- подойти на помощь.
Пока блокирующее отделение зорко следило за тем, чтобы, как вы-
ражались советские инструкции, 'засевшие в доте не выскочили и не
удрали', к ДЗОТу выдвигались сапёры, которые должны были, обойдя
его с тыла, прикрепить взрывчатку на крыше или возле дверей. Два
остальных стрелковых отделения, находясь в 200 м от огневой точки,
поддерживали первое отделение и сапёров огнём."
"На практике блокировать и затем уничтожить ДЗОТ таким спосо-
бом удавалось крайне редко. Заметив, что противник подползает к
ДЗОТу, немцы занимали временные огневые точки, простреливающие
подступы к нему, и старались уничтожить штурмующую группу сосре-
доточенным огнём.
К началу 1943 г. от такого способа борьбы с огневыми точками от-
казались как от сопряжённого со слишком большими потерями и ата-
ковали таким образом только ДЗОТы, не входящие в систему оборо-
ны опорных пунктов. В боях за опорные пункты пехоте надлежало
самостоятельно атаковать лишь «огневые точки с лёгким перекрыти-
ем»."
"С течением времени было пересмотрено отношение к дневным ата-
кам. Иногда их всё-таки применяли, но уже на другом качественном
уровне..."
"Часто при подготовке такой атаки по ночам скрытно отрывались
тщательно маскируемые ходы сообщения, которые подводились к не-
мецким проволочным заграждениям и перед ними соединялись между
собой, образуя так называемые 'параллели', 'как это делалось
раньше при обложении крепостей'."
"Для внезапного подрыва проволочных заграждений под ними про-
кладывался специальный туннель."
"Атака начиналась после короткого, но мощного огневого налёта,
в момент, когда в укреплениях первой линии обороны опорного пунк-
та находилось минимальное количество солдат противника. Проволоч-
ные заграждения подрывались из туннеля, и штурмовые группы, пре-
одолев внезапным броском расстояние, отделяющее их от противника,
одновременно блокировали все ДЗОТы, находящиеся на направлении
атаки. Немцы в такой ситуации обычно не успевали вовремя занять
лёгкие огневые точки..."
"...чаще атака опорного пункта проводилась на рассвете, и
в ней принимала активное участие полковая и противотанковая ар-
тиллерия, которая двигалась в боевых порядках наступающих под-
разделений и уничтожала огневые точки противника прямой наводкой.
Такой способ захвата опорных пунктов начал применяться ещё вес-
ной 1942 г., но до совершенства был доведён лишь почти через
год."
"Артиллеристам поорудийно назначались секторы обстрела и цели.
Расчёт каждого орудия знал, с какого расстояния, по какой цели
ему придётся вести огонь, и после тренировок, проводившихся в
похожих условиях, был способен уверенно поразить её минимальным
количеством выстрелов.
В ночь, предшествующую атаке, бойцы бесшумно, иногда ползком
приближались на расстояние до 150 м к окопам противника и разво-
рачивались на исходных позициях. Орудия подтягивались на расстоя-
ние не более 300 м от переднего края немцев..."
"Захват опорных пунктов требовал от бойцов специальных знаний,
умений и использования новых способов борьбы. Ещё весной 1942 г.
стало ясно, что подавлять огневые точки противника должны бойцы,
обладающие специальной подготовкой, имеющие специальное вооруже-
ние, а иногда и защитное снаряжение.
Для выполнения таких задач в каждой дивизии создавались штурмо-
вые группы, бойцы которых вооружались автоматическим оружием и
имели больше гранат, миномётов калибра 50 мм, противотанковых
ружей, ручных и станковых пулемётов, чем обычные подразделения.
Кроме обычного вооружения, бойцы таких групп, в которые включа-
лись и дивизионные сапёры для уничтожения огневых точек, имели
взрывчатку, бутылки с зажигательной смесью и термитные шары.
Штатных средств для уничтожения оборонительных сооружений в
стрелковых дивизиях постоянно не хватало. Даже в ШИСБр (штурмовых
инженерно-сапёрных бригадах), которые экипировались и снабжались
значительно лучше, как минимум до осени 1943 г., использовались
мешки с опилками (по 8 на штурмовую группу) для заваливания ими
амбразур."
"Для защиты от огня противника штурмовые группы всё чаще начи-
нали использовать дымовые шашки и передвижные укрытия. Зимой и
весной 1942 г. передвижные укрытия в основном были импровизиро-
ванными и представляли собой мешки и бочки с песком, даже бочки,
наполненные льдом, которые толкали на специальных салазках. Ино-
гда в качестве укрытий использовались сани с полумешками с пес-
ком, которыми при приближении к ДЗОТу заваливали амбразуры. С
конца весны 1942 г. в части стали активно поступать коллективные
и индивидуальные бронещитки..."
"Появление большого числа лёгких огневых точек, занимаемых
противником в момент отражения атаки, обусловило создание групп
обеспечения (огневой поддержки), которые, имея на вооружении
лёгкие миномёты, станковые и ручные пулемёты и противотанковые
ружья, должны были уничтожать противника, занявшего слабо защи-
щённые или открытые позиции. Изменилась и тактика борьбы за
опорный пункт. Всё шире стали использоваться дымовые шашки для
скрытного подхода к ДЗОТу, термитные шары, ранцевые огнемёты и
противотанковые ружья, которые в 1943 г. уже применялись в соста-
ве штурмовых групп целыми отделениями."
"Всё это привело к тому, что опорные пункты немцев перестали
справляться со своими задачами, и противник оказался вынужден
организовать сплошную линию обороны и постоянно увеличивать
её глубину.
Если в конце 1941 и начале 1942 г. перед опорными пунктами вы-
бивались целые стрелковые дивизии и кавалерийские корпуса, то в
середине 1942 г. уже установилось своеобразное равновесие. Совет-
ские части в основном ещё не могли захватывать опорные пункты, но
уже не несли таких потерь, как в начале года. К концу 1942 г. и в
начале следующего года ситуация уже изменилась на противополож-
ную. Если раньше при захвате опорных пунктов, оборонявшихся ба-
тальоном противника, могла погибнуть целая дивизия, то теперь
батальон, оборонявшийся в этом пункте, уничтожался с минимальными
потерями, которые иногда не превышали нескольких десятков чело-
век.
Ценой тяжёлых усилий, больших потерь и почти года упорных боёв
Красная армия смогла приспособиться к оборонительной тактике нем-
цев, а затем и заставила противника отказаться от неё."
Я думаю, Юновидов немножко выдаёт частное за общее, а рекомен-
дованное -- за исполнявшееся.
В пользу такого суждения располагают некоторые "большие" факты.
Вот они:
1. РККА в 1942 году всё ещё отступала -- к Сталинграду и Кавказу
-- и отступала значительно. Отчасти, наверное, потому, что у
неё не ладилось с собственными опорными пунктами. И потому
что ей не удавалось угрожающе для немцев брать один за одним
их опорные пункты под Ленинградом и в направлении Белоруссии.
2. С блокадой Ленинграда вполне вполне покончили лишь 27 января
1944 г. ("прорвали кольцо" 18 янв 1943 г.). А что так? Там
были не опорные пункты, или у немцев имелось что-то сущест-
венное помимо них?
Могут возразить приблизительно следующим образом: брать-то не-
мецкие опорные пункты научились, но пока учились, поизрасходова-
ли ресурсы, так что брать стало нечем. Так вот, это не так: кое-
какие ресурсы ещё имелись, пополнение на фронт шло непрерывно --
и людьми, и вооружением. Иное дело, что это пополнение потом не-
эффективно "сжигалось".
РККА управлялась ПЛОХО: управленцы значительно облегчали себе
задачи.
Год на поиск и внедрение эффективной тактики -- это СЛИШКОМ
МНОГО. Новые рекомендации должны вырабатываться, наверное, не-
дели за две (и считаться делом №1). Потом недели две опробовать-
ся. Потом дорабатываться. А до той поры, может, надо было снижать
активность штурмов, чтобы не растрачивать зря силы. А задачи на
штурмы ставить так: главное -- не собственно продвинуться, а най-
ти эффективный (= малозатратный!) способ продвижения. И направ-
лять головастых людей в помощь командирам штурмующих подразделе-
ний: чтобы подмечали, придумывали, экспериментировали, обобщали.
Но безликой Ставке представлялось, что надо не упустить момент,
не дать немцам закрепиться и подтянуть силы. Но немцы закрепля-
лись быстро. И адаптировались быстро. И подтягивали силы тоже не
очень медленно.
Создавалась ли в Генштабе РККА какая-то исследовательская груп-
па "мозгоштурмовиков" по немецким опорным пунктам? Про это не ве-
домо. Раз не хвастаются, значит, её скорее всего не было, а новая
тактика складывалась по кусочкам усилиями много кого. А пока она
складывалась, немцы, наверное, тоже не расслаблялись в творческом
отношении. А проиграли войну не потому, что русские пересилили их
мозгами (тактическими усовершенствованиями и т. п.), а потому что
не хватило ресурсов. И не хватило даже немецкх мозгов, чтобы вы-
крутиться в условиях дефицита ресурсов.
Вторую Мировую войну в аспекте битвы мозгов, похоже, ещё не ис-
следовали. По крайней мере, на российской стороне. Во всяком слу-
чае, не делали этого открытым образом. А если судить по видимым
результатам, то приходится думать, что не делали и тайно. Или же
делали, но те, кому лучше бы заниматься какой-то другой работой
-- попроще.
А. С. Юновидов ("Одинокая война" / "Заключение"):
"Командование фронта и армии не уделяло особого внимания обсто-
ятельствам, в которых приходилось действовать стрелковым дивизи-
ям, вынужденным при недостатке огневых средств штурмовать неболь-
шие, но очень хорошо укреплённые опорные пункты противника. Пер-
вые приказы, признавшие, что при ведении наступления следует из-
бегать лобовых атак и «смелей обходить и охватывать населённые
пункты», были отданы командованием 10-й армии только через три
недели после начала боёв. Командование Западного фронта не обоб-
щало накапливавшийся негативный опыт взятия опорных пунктов и не
доводило его до командующих армиями. В результате перед 385-й ди-
визией после передачи её 20 марта в оперативное подчинение 50-й
армии ставили те же самые задачи, которые она была не в состоянии
выполнить во время своего нахождения в 10-й армии."
"Первые наступательные действия велись в дневное время. Такие
атаки сильно укреплённых деревень, в которых имелось большое ко-
личество ДЗОТов, пулемётных гнёзд и подготовленных для обороны
домов, сопровождались большими потерями. Цепи атакующих бойцов,
не имеющих маскхалатов, легко обнаруживались противником на зна-
чительном удалении от населённых пунктов и несли значительные
потери от миномётно-пулемётного огня.
Прошедшие ускоренную подготовку части оказались плохо подготов-
ленными и для боевых действий в ночное время. Даже простое выдви-
жение подразделений на исходные позиции вызывало ночью большие
трудности. Командиры часто теряли ориентировку, выводили свои
части не туда, куда требовалось, и отставали от графика.
Части дивизии были плохо подготовлены и к манёвренным действиям
в зимнее время, они не имели маскхалатов, лыж и достаточного ко-
личества саней для перевозки вооружения и боеприпасов в условиях
бездорожья."
"Борьба с хорошо подготовленным в инженерном отношении против-
ником в условиях дефицита боеприпасов, недостатка артиллерии, от-
сутствия танков и поддержки авиации, а также без применения новых
тактических приёмов неизбежно приводила к большим потерям."
"От дневных атак командование дивизии отказалось уже через не-
сколько дней боёв. В дальнейшем части дивизии вели боевые дейст-
вия в ночное время либо в темноте сближались с противником на воз-
можно более близкое расстояние. Так же быстро части дивизии отка-
зались и от массированных атак с одного направления. Для того, что-
бы рассредоточить огонь противника, удары по опорным пунктам
старались наносить с разных сторон.
А для рассредоточения внимания противника и для его изматыва-
ния стала использоваться тактика применения блокировочных групп.
Эти группы, небольшие по численности, но состоящие из хорошо во-
оружённых и подготовленных бойцов, не давали покоя противнику ни
днём, ни ночью, нанося по нему удары с самых неожиданных направ-
лений. Немцы смогли нейтрализовать действия блокировочных групп,
только перейдя на двусменный режим несения службы. В результате
половина гарнизонов опорных пунктов противника вынуждена была
находиться на ногах и днём, и ночью."
"Значение индивидуальной подготовки бойца, особенно в условиях
недостатка тяжёлого вооружения и «снарядного голода», увеличива-
лось с каждым боем. Поэтому части дивизии учились на фронте тому,
к чему не успели подготовиться в тылу."
"Постепенно уходили в прошлое атаки, начинавшиеся за несколько
километров от противника. Части стремились скрытно сблизиться с
противником и находиться во время боя как можно ближе к нему."
"Небольшое расстояние, на котором велись бои, мешало противнику
эффективно использовать миномёты и артиллерию. Основным фактором,
решавшим исход боя, снова становилось стрелковое оружие..."
"...укрытий, за которыми наши бойцы могли бы спрятаться перед
немецкими опорными пунктами, практически не было. Немцы стара-
тельно расчищали все сектора обстрела, поэтому бойцы штурмовых
групп стали использовать импровизированные защитные средства. В
качестве таковых использовалось всё, что могло служить защитой от
пуль и что можно было ввести в бой на санях, запряжённых лошадь-
ми, или тащить за собой на маленьких салазках.
В ход шли мешки и ящики с песком и даже бочки с замороженной
водой. Подобные средства защиты, тяжёлые и неудобные, всё-таки
спасали жизни бойцов. В апреле дивизия, наконец, получила штатные
защитные средства, что позволило значительно уменьшить уровень
потерь."
П. И. Курсов ("От Москвы до Эльбы, стр. 212-213):
"Тут неоценимую помощь нам оказывали лётчики 230-й штурмовой
авиационной дивизии генерал-майора С. Г. Гетьмана. На наблюда-
тельном пункте командира дивизии всё время находился представи-
тель авиаторов, умело координировавший действия своих товарищей.
Мощные штурмовые удары авиация наносила по заявкам командиров
полков и даже батальонов. Такое тесное взаимодействие наземных
и воздушных бойцов на нашем участке фронта было осуществлено
ВПЕРВЫЕ [ехидно выделил я -- А. Б.]. Оно приносило очень хоро-
шие результаты, способствовало росту наступательного порыва,
повышению боевого духа бойцов" и т. д. и т. п.: тра-та-та,
тра-та-та, тра-та-та.
Всё бы ничего, если бы это говорилось хотя бы о лете 1942-го.
Но это говорилось даже не о лете 1943-го, а лишь о лете 1944-го.
А что так?
А ничего. Автор мемуаров, в своё время начальник штаба той
плотно поддерживавшейся авиаторами дивизии, по-видимому, даже
не обратил внимания на несуразицу. У немцев же "тесное взаимо-
действие наземных и воздушных бойцов" было правилом уже летом
1941-го -- и об этом можно было [смутно] догадываться по ситуа-
циям на поле боя: чуть где небольшой затык -- и немецкие самолёты
уже летят бомбить.
Воодушевляющую работу политруков этот П. И. Курсов показал в
своих мемуарах вполне, массовый героизм советского народа -- то-
же, а вот с проблемами разбираться не стал. А почему? Да, навер-
ное, потому же, почему он и ему подобные не разбирались с ними и
в 1941-м. А ведь начальник штаба дивизии -- достаточно высокая
должность, чтобы инициативно обеспечивать "тесное взаимодействие"
своей дивизии с авиаторами -- в креативном плане не бог весть
что, пусть и с большими положительными последствиями. Про того,
кто решился к середине 1944 года на такое взаимодействие (в со-
ветских условиях -- прямо наполеоновский шаг), -- молчок, как
будто этот человек был позже разоблачён как "врага народа".
Если бы удалось разобраться вот с этим (почему всё не начинали
"взаимодействовать", а потом вдруг тем не менее начали), удалось
бы, может, и понять причины катастрофы 1941 года.
За всякие такие задержки мои деды заплатили кровью.
.................................................................
.................................................................
Баграмян И. Х. "Так начиналась война", М., "Воениздат", 1971.
Бамм П. "Невидимый флаг", М., "Центрполиграф", 2006.
Бирюзов С. С. "Когда гремели пушки", М., Воениздат, 1961.
Болотин Д. Н. "Советское стрелковое оружие", М., "Воениздат",
1983.
Василевский А. М. "Дело всей жизни", издание второе, дополнен-
ное. М., 1975.
Галкин Ф. И. "Танки возвращаются в бой", М., "Воениздат", 1964.
Гальдер Ф. "Военный дневник. Ежедневные записи начальника
Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг.", М.,
Воениздат, 1968-1971.
Жуков Г К. "Воспоминания и размышления". В 2 т., М.,
Олма-Пресс, 2002.
Иванов С. П. "Штаб армейский, штаб фронтовой", М., Воениз-
дат, 1990.
Казаков М. И. "Над картой былых сражений", М., "Воениздат",
1965.
Катуков М. Е. "На острие главного удара", М., "Воениздат",
1974.
Коломиец М. В. "Средний танк Т28. Трёхглавый монстр Сталина",
М., "Яуза" и др., 2003.
Курсов П. И. "От Москвы до Эльбы", Йошкар-Ола, 1973.
Лазарев Л. "Взлёт", М., "Профиздат, 1978.
Липпих В. "Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста
1940–1945", М., Яуза-пресс, 2009.
Маннергейм К. Г. "Мемуары", М., "Вагриус", 1999.
Никулин Н. Н. "Воспоминания о войне", СПб., Изд-во Гос.
Эрмитажа, 2008.
Орлов Ф. Н. "Огненные рейсы 'Голубой двойки'", Чебоксары,
"Чувашское книжное издательство", 1975.
Поплавский С. Г. "Товарищи в борьбе", М., 1966.
Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1-2). Накануне
войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА
23-31 декабря 1940 г. - М.: ТЕРРА, 1993.
Сандалов Л. М. "Пережитое", М., Воениздат, 1961.
Симонов К. М. "Глазами человека моего поколения. Размышления
о И. В. Сталине", М., АПН, 1989.
Солонин М. "22 июня. Анатомия катастрофы", М., "Яуза"/"Эксмо",
2008.
"Маршал Тухачевский", М., "Воениздат", 1965.
Хизенко И. А. "Ожившие страницы", М., "Воениздат", 1963.
Хрущёв Н. С. "Воспоминания. Время. Люди. Власть".
Чернобаев А. А. (ред.) "На приеме у Сталина. Тетради (журналы)
записей лиц, принятых И. В. Сталиным (1924--1953 гг.). Справоч-
ник", М., Новый хронограф, 2008.
Чуйков В. И. "Начало пути", М., "Воениздат", 1959.
Шапошников Б. М. "Воспоминания. Военно-научные труды", изд 2-е
дополненное, М., Воениздат, 1982.
Штеменко С. М. "Генеральный штаб в годы войны", М., "Воениз-
дат", 1968.
А. С. Юновидов "Одинокая война. Неизвестный подвиг 385-й
стрелковой дивизии", М., "Весь мир", 2013.
Яковлев Н. Д. "Об артиллерии и немного о себе", М., "Воениз-
дат", 1981.
"1941 год -- уроки и выводы", М., Воениздат, 1992.
"Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht", Bernard &
Graefe Verlag fuer Wehrwesen, Frankfurt am Main.
Luedke A. "Waffentechnik im Zweiten Weltkrieg", Parragon Books
Ltd.
https://www.lexikon-der-wehrmacht.de
https://wwii.germandocsinrussia.org/ru/nodes/1-fond-500
https://www.luftarchiv.de
Возврат на главную страницу Александр Бурьяк / Про русскую катастрофу 1942 года