Писателей развелось немеряно -- из-за интернета и относительной
(в сравнении с СССР) "свободы слова". В результате качество мас-
совой культуры опустилось, наплодились ущербные субкультурки, ги-
гантские пласты информационного мусора сделали практически невоз-
можным пропих толкового, а я увлёкся собиранием старых книг, со-
ветских в том числе (на фоне теперешней белиберды многие из них
стали смотреться шедеврами и драгоценностями).
Творчеством современных писунов (конкурентов, трах-тарарах) я
интересуюсь мало. Причины тому три:
- суть деградирующей современности и современной ущербной
литературы я уже, вроде, немножко понял;
- для меня более привлекательны СТАРЫЕ авторы: у них выше
качество, я им больше доверяю;
- не хватает времени, чтобы кропать своё.
Иногда я худо-бедно посматриваю, а что там нынче пишут. Некото-
рые пишут хорошо: получается даже на уровне старых авторов. Но
проблема в том, что функционально нужный набор литературных про-
изведений уже существует, и расширять его значит вредить его
функции: разрушать культурное единство нации. Если люди не будут
[грузиться одной и той же белибердой] читать одних и тех же писа-
телей, то сколько-нибудь сложное общение этих людей станет за-
труднительным, потому что поисчезают идиомы, то есть обеднится
речь. Вместо общего культурного пространства получится куча суб-
культурок, настроенных одна по отношению к другой не очень дру-
жественно.
Разумеется, если писатель стремится не стать ещё одним Достевс-
ким и т. п., а прорваться на новый уровень миропонимания, то он,
может, не лишний, не избыточный, а наоборот, надёжа.
* * *
В порядке эпизодического заглядывания в "а что же там пишут",
наткнулся я на рассказик "Бункер Албания", одного автора, по-ви-
димому считающего себя крутым путешественником, блистательным
репортажником и крепким прозаиком. Читателей вокруг него вилось
несколько больше даже, чем доставалось их мне. Правда, если су-
дить по их восторженным комментариям, являли они собой в основ-
ном ту ещё образованческую шушеру, от которой избави меня, миз-
антропа, Аллах за моё хорошее поведение.
К Албании я отношусь очень тепло, поэтому заинтересовался.
Приведу этот рассказик почти целиком (as is, без добавления
знаков препинания, хотя руки чесались). Он был отнюдь не только
что выложенный (в "свежей прозе" у меня самого хватает ошибок)
-- и даже получивший уже 16 теплейших отзывов от тонких образо-
ванческих ценителей.
"Над албанской деревушкой тихо взошла луна, осветив в серебря-
ных тонах горы, сбрасывающие листву деревья, дома и бункеры.
Стреноженные лошади на склоне холма вяло поднимали головы. На
запруженной плотине бормотали пришедшие на ночлег гуси, где-то
на краю тявкала собака. Ночной холодок нёс ароматы осенних трав.
Мать Рапо уже уснула, а ему не спалось, сердце наполнялось
ощущением чего-то неясного и тревожного. Молодой человек стоял и
курил на крыльце своего родного дома.
'Колхозные козы поломали весь штакетник. Нужно будет много чего
подделать. Дом совсем обветшал, пока я отсутствовал' - подумал
Рапо Крусан.
Вдруг деревенская полудрёмка взорвалась от ударов колокола.
Тревога! Тревога!
- Сколько ударов бьют, - проснувшаяся мать схватила за руку сына.
- Два. Значит опять опасность нападения. Эх, чтоб её: Сынок,
беги скорее, а то ведь они скажут, что ты поздно явился. Беги
сыну, авось всё обойдётся,- бормотала женщина, собирая тревожный
набор продуктов.
Схватив котомку и поцеловав мать, Рапо побежал, не разбирая до-
роги. Стебали по лицу ветки кустарника, колючки прицеплялись к
одежде, в висках стучало: 'Успеть, только не опоздать к оружейно-
му бункеру' Казалось, будто сама луна летит рядом с парнем, под-
талкивая его с боку своими лучиками.
Все албанские мужчины от 18 до 60 лет были военнообязанными. В
случае объявления тревоги каждый знал своё дело. Два повторяющих-
ся удара означали нападение. Необходимо было в течении 7-10 минут
получить автомат в деревенской оружейке и занять позицию в одном
из множества бункеров.
Люди в такие часы переселялись в бетонные укрепления. Женщины
распределяли в 4 больших бункера детей, где имелся запас продук-
тов на 2 недели. А мужчины, заняв позиции, наблюдали сквозь
прицел автомата за обстановкой. Выходить из укрытия без сигнала
белой ракеты строжайше запрещалось, долгие годы тюрьмы ждали
нарушителя. Но шансов захватить ощетинившуюся деревню у врага
практически не было. Простреливались все подходы и подъезды. Даже
небо, в случае десанта, прошивалось, словно полотно
смертельно-красными штрихами трассеров. Вся маленькая Албания,
словно черепаха, пряталась в панцирь, ожидая нападения с моря, с
суши и с воздуха.
- Мне позвонили! Русские идут, русские:., - лепетал председатель
колхоза, выдавая автоматы и винтовки, - Крусан, возьми ещё три
гранаты. Ты сегодня пулемётчик, побежишь на самую верхнюю пози-
цию. Митеску повредил ногу, я вас поменял местами.
Быстро расписавшись за получение оружия, Рапо рванул вверх на
гору. Тяжёлый переносной пулемёт с каждым шагом стучал по плечу.
Сухой ком подступил к горлу, жутко хотелось пить. Обстановка
вокруг изменилась. Людское ощущение тревоги передалось всей
колхозной живности - тявкали собаки, гоготали гуси, в загоне
слышалось жуткое блеяние и мычание.
Рапо понимал, что на горе воды не будет, а свою флягу он позабыл.
'Ну да ладно, ведь всё это ненадолго', - мыслил молодой албанец.
Шаг, ещё шаг, подъём давался с трудом. Вот петляющая тропинка
закончилась и он на вершине, возле верхнего бункера, из которого
сладко тянет табачным дымком. Согнувшись, Рапо по крабьи заполз
внутрь.
- Привет учитель,- послышался голос из дальнего угла.
- Да, здравствуйте!
- Ну что, сегодня вместе будем лямку тянуть?
- А кто Вы? Попить воды есть?
Из угла послышался лёгкий смешок.
- На, возьми. Я услышал колокол, сразу две фляги набрал.
Приблизившись, Рапо наконец-то узнал собеседника. Им оказался
Никос, одинокий сорокалетний мужчина, живший на другом краю,
возле самого обрыва. Перед войной его мать держала около восьми
коз, которые разбойничали по всей округе, разоряя чужие сады и
огороды. На жалобы соседей мать и сын не реагировали, жили обо-
собленно. Даже теперь, после смерти матери, друзей среди людей
Никос так и не завёл.
Утолив жажду, учитель с удовольствием взял протянутую папиросу.
Молча покурили. Сладкое блаженство растеклось по уставшему телу.
- Ну что, вместе русских отстреливать будем?
- Как придётся.
- Ты пулемётчик. Твоя зона обстрела от соседней горы до дерев-
ни, и весь низ, и вся деревня. Я держу под прицелом левый край.
Гранаты бросать только когда они скопом попрут. У тебя их
сколько?
- Три.
- Ну и жадюга этот председатель. Самая высокая точка, а он дал
только по три гранаты.
- Ну он же гранаты нижним дотам обычно даёт, - ответил Рапо.
- Ладно, давай русских караулить, а то ведь захватят они нас
врасплох.
- Чтобы на гору пробраться русские должны будут по дороге пройти,
а там их нижние доты встретят, стрельба пойдёт, врасплох уже не
получится.
- Да ты знаешь, как они хитры. Они могут десант с самолёта сбро-
сить прямо на нас. Смотри свой участок, - даже в наступившей ти-
шине можно было понять, что Никос был сильно напуган и проявлял
крайнее возбуждение.
Страх нападения СССР, который испытывал руководитель Албании
Энвер Ходжа, передавался очень многим. Как агенты влияния других
стран исчезли священники и мулы, думающая интеллигенция влачила
жалкое существование. Народ молился на своего нового бога руково-
дителя партии Энвера Ходжу, пообещавшего построить в бедной стра-
не райскую жизнь. 'Религия албанцев - албанизм', - любил повто-
рять партийный руководитель.
Вот только существовала одна загвоздка. Светлое будущее балкан-
скому руководителю виделось строго в албанских тонах. Пришедший к
власти в Москве Хрущёв вынес тело Сталина из мавзолея. Сменив
курс, руководство СССР требовало аналогичных мер от своих союзни-
ков - найти и покарать виновных в перегибах партии. Ни больше, ни
меньше - найти и покарать самого себя. Разве нормальный правитель
такое допустит. Энвер Ходжа пытался убедить прилетевшего в Тирану
министра обороны СССР Г.К.Жукова поговорить с Хрущёвым, сменить
генеральную линию партии, но вышло наоборот. Пока Жуков летел
обратно в Москву, Хрущёв снял его с должности, отправив служить в
унизительное захолустье.
Ходжа замыкался в себе, везде виделись враги. Он постоянно бо-
ялся нападения США, а теперь ещё и СССР. Радио и газет, кроме как
государственных, в Албании не существовало, и, загнанный в колхо-
зы народ, невольно верил в правильный курс своего руководителя,
который оградился от соседей, поддерживая отношения только с да-
лёким Китаем.
Рапо понимал истинное положение дел. В 1957 году он, в числе
лучших учеников, был отправлен в Москву на учёбу, в МГУ, на фа-
культет переводчиков. Там албанец подружился с русскими ребятами
и особенно с девушкой Надей, к которой по субботам часто приходил
в гости, на улицу Садово-Самотечную. Выстраивая планы на будущее,
Рапо даже познакомился со всеми её родственниками.
Всё рухнуло в один миг, когда СССР и Албания разорвали диплома-
тические отношения. Албанских студентов собрали, и одним самолё-
том увезли на родину. Рапо не успел проститься ни с Надей, ни с
друзьями. В столице Албании, в Тиране студент позже доучивался на
учителя истории и литературы. Власти не дали возможность стать
преподавателем иностранного языка. Зачем учить чужому языку,
вдруг люди будут слушать иностранное радио, а это равносильно
предательству.
О своей жизни в СССР ему строжайше было запрещено рассказывать.
Земляки конечно знали, где он учился, но предпочитали не спраши-
вать. Молодой учитель уже месяц преподавал в своей родной школе,
как и в детстве, топая по знакомой тропинке в соседнюю деревню.
Проделывая этот путь, утром и вечером, Крусан думал только об
одном, что Албания и СССР восстановят дипломатические отношения
и можно будет приехать в Москву, или хотя бы просто позвонить
Надежде.
Что мог Рапо поведать своим воспитанникам о литературе, об ис-
тории, об окружающих Албанию странах. Он просто зачитывал разно-
возрастным ученикам нужный материал, не ставил двойки и гладил
по голове, когда мальчик или девочка не знали, кто такой Конс-
тантин Великий или Скандеберг.
- Ну подготовься, я тебя завтра спрошу,- успокаивал учитель.
Чёрная балканская ночь перевалила за середину. Уступив место
звёздам, Луна спряталась за горой. Посвистывая и завывая, успо-
коительно качая верхушки деревьев, ночной ветерок жалобно гудел
в стенах бункера. Казалось, будто деревня внизу просто спит спо-
койным сном. Но это было не так. Белой ракеты, обозначавшей от-
бой тревоги, уставшие люди не видели. Никос попросил товарища
посмотреть за его стороной, пока он немного поспит. Рапо согла-
сился. Позже поменявшись, получил возможность отдохнуть и Рапо,
но уснуть в ночном холоде ему не удалось. После, мужчины сидели
на корточках, прижавшись спинами, друг к другу.
'Может и не такой плохой этот Никос',- мыслил про себя Рапо,
'И с немцами он воевал, ну просто не особо разговорчивый чело-
век'.
- Учитель, ты как? Что-то холодновато становится.
- Да вроде ничего. Русских нет. Наверно это председатель лишний
стаканчик раки пропустил, и ему показалось, - пошутил Рапо.
- Но наша деревня в таком важном месте стоит. Если её захватят,
то дорогу перекроют,- беспокоился Никос.
- Ну зачем противнику перекрывать дорогу ведущую в никуда. Цель
противника большие города, а не горные деревни.
- Но русские ненавидят Албанию. Они хотят захватить нас.
- Никос, ну с чего Вы это взяли, - не выдержал Рапо - Все эти
тревоги просто дурость. Вместо того, чтобы строить бункеры,
лучше электричество по стране провести. В СССР живут хорошие и
добрые люди, я четыре года учился в Москве.
Рапо стал взахлёб рассказывать, как он ходил на занятия в МГУ,
о русских друзьях, про троллейбусы и метро, про фонтаны, про
мороженное в вафельном стаканчике. Никос внимательно слушал,
иногда переспрашивая детали. Уже запели петухи, начинало све-
тать, а Рапо всё говорил, говорил и говорил.
Отбой тревоги дали сразу после восхода солнца. Уставшие от
бессонной ночи защитники отечества повсеместно вылезали из укреп-
лений. Мужчины со всех сторон направлялись сдавать оружие. Впере-
ди предстоял обычный рабочий день, со своими тяготами и заботами.
- Ну теперь наверно, на следующий раз, я флягу и курево не забу-
ду,- протянул на прощанье руку Рапо.
- Ладно учитель, как получится,- отвечал Никос.
Председатель придрался к Рапо, когда тот сдавал оружие, заста-
вив хорошенько вычистить чужой пулемёт, из за чего он не успел
заскочить домой и позавтракать. Пришлось сразу идти в школу.
Девочка ученица рисовала мелом на доске ослика. Маленькая ручка
старательно прорисовывала ушки и хвостик. Вдруг в класс вошли ши-
рокоплечие громилы. Ученики, приветствуя вошедших, дружно встали.
- Дети, на сегодня урок закончен. Все расходятся по домам! - про-
хрипел один из незнакомцев.
- По домам, по домам, - подгоняли его напарники.
Крусан сразу всё понял. Это были представители Сигурими - тайной
албанской полиции. Значит Никос донёс, а он даже не попрощался с
матерью. Опять его вот так запросто забирают из жизни, как и два
года назад в Москве.
В тюрьме Рапо жестоко избили. Следователь постоянно орал одни и
те же вопросы. С кем из московских албанцев он поддерживает отно-
шения на родине? Почему во время последней тревоги он занял пози-
цию пулемётчика в верхнем бункере? Как он выходил на связь со
своими московскими хозяевами?
В его доме переворошили абсолютно всё. Вскрыли полы, ища тайни-
ки с оружием и радиопередатчик, но естественно ничего не нашли,
отчего следователь просто взбесился. Однажды, проходя по тюремно-
му коридору, Рапо краем газа заметил, как куда-то провели его
московского однокашника, но за какие грехи парень оказался в
застенках, так и осталось загадкой.
Рапо Крусан не расстреляли, хотя прокурор на суде настаивал.
Двадцать лет лагерей, прозвучал приговор суда, из которых бедняга
отсидел половину. Его амнистировали. Сказалось то, что родной
дядя, герой войны с фашистами, постоянно хлопотал за племянника.
Рапо вернулся в свой старый дом. Мать скончалась от горя через
несколько лет после ареста сына. Никос, как и прежде жил бобылём
возле обрыва. Однажды они случайно встретились в лесу. Постарев-
ший Никос буквально упал в ноги и заголосил.
- Прости Рапо! Я думал, ты специально разговор про русских завёл.
Я думал, ты меня специально проверяешь. Я испугался, ведь каждый
человек должен докладывать в полицию про сомнительные разговоры."
"Прожив 76 лет, тиран единолично правил до 1985 в условиях пол-
ной международной изоляции. После его смерти траур в стране про-
должался девять дней. Привыкшие к диктатуре люди реально не пони-
мали, как они будут жить дальше.
Наследием Энвера Ходжи стало множество бетонных бункеров,
сосредоточенных по всей трёхмиллионной стране.
Каждый третий албанец, за годы правления Ходжы, либо отбыл
срок, либо подвергался допросам в тайной полиции Сигурими."
Я написал к этому рассказику такой вот невинный комментарий,
почти удержавшись от ехидничания:
"Странное выражение 'переносной пулемёт'. Что-то новое в воен-
ном деле. Я проверился на всякий случай в интернете, что реко-
мендую делать и автору."
Ответ:
"КПВТ - Крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый под пат-
рон 14,5 x 114 мм (сокр. КПВТ, индекс ГРАУ - 56-П-562Т) - модифи-
цированный вариант одноимённого крупнокалиберного пулемёта для
оснащения броневого и танкового вооружения и техники (БТВТ), бое-
вых катеров, передвижных и стационарных установок.
Если есть пулемёты стационарные, тогда другие можно называть
переносными.
В любом случае, спасибо за рецензию!"
Я:
"Переносить можно ЛЮБОЙ пулемет. Пехотные пулеметы делятся на
станковые, ручные и универсальные. Переносные пулеметы встречают-
ся, наверное, только у неслуживших, сорри. И чтобы таскать в оди-
ночку крупнокалиберный пулемет, надо быть Шварценеггером.
Да, у того же КПВТ масса 52 кг без станка. Попробуйте бегать
хотя бы с пудовой (16 кг) гирей.
Кстати, не представляю себе, как можно переселиться в типичный
албанский пулеметный бункер. Даже на сутки. Он же минималистский.
Лежать там можно, только поджав ноги. Если сидя, то три человека,
не более того."
Мне:
"Похоже Вы много чего не представляете, но лезете учить.
Понятное дело, что опыт автора для вас не является авторитетным,
поэтому открываем статью Википедии 'Бункеры в Албании', в подзаго-
ловке История читаем:
'Бункеры были заброшены после краха коммунизма в 1990 году. Хотя
большинство бункеров сегодня пребывают в запустении, некоторые из
них повторно используются для различных целей, как жильё, кафе,
склады и обиталища для животных или бездомных.'
Так что, бункеры, как и пулемёты, бывают разные и если с первы-
ми разговор зашёл в тупик, то со вторыми свою ошибку, про 'мини-
малистический' - нужно признать."
Я:
"Я албанские бункеры изучал в натуре, а не по Википедии. Как и
албанские деревни. На полный охват, разумеется, не претендую (ку-
да там!), поэтому избегаю заявлять что-то категорично, как неко-
торые."
Мне:
"Ну так если на полный охват не претендуете, зачем лезете учить?
Я тоже по Албании поездил, и сама история из реальной жизни.
Надеюсь, разговор закончен.
Всего хорошего!"
Я:
"Да я всего лишь мимо проходил, увидел знакомые топонимы и заин-
тересовался.
Если кто-то Вам говорит, что у Вас ширинка не застёгнута, это не
значит, что он взялся учить Вас.
И не переживайте так из-за пары ошибок: у Вас их в этом тексте
значительно больше, если копнуть.
Но мне-то что? Не мне же бежать с 52-килограммовым "переносным"
пулемётом Владимирова за плечом, чтобы скорее ПЕРЕСЕЛИТЬСЯ в пу-
лемётный бункер (сказали бы "перебраться", люди бы не спотыкались,
но Вам, наверное, Медведев на ухо наступил).
Вы редакторов своих никогда, случаем, не душили? Или не помни-
те? А, никто не рискует...
Я на всякий случай скопировал эту Вашу [стряпню] потрясающую
прозу вместе с Вашими репликами и потопчусь по ней на СВОЕЙ тер-
ритории, если будет время. Чисто для обхохоча, ничего личного,
сорри.
И привет Ляпису Трубецкому: ему Ваш 'переносной' пулемёт на
плече всенепременно понравится."
(Допускаю, что про бункеры я приплёл напрасно: это с моей сто-
роны было уже немножко глумление. Но я мстил за Албанию. И мне не
навится, когда у человечков многовато нервной спеськи. В присут-
ствии титанов мизантропской мысли пусть держатся скромно у стен-
ки -- и больше смотрят в пол. Оборзевший мизантроп -- это как
давильный асфальтоукладочный каток, только в вербальной сфере.)
* * *
Цитированный опусик -- это...
1. Пунктуационная жуть.
2. Куча корявостей в словоупотреблении.
3. Демонстрация незнания автором сельских реалий.
4. Демонстрация невежества автора в военных делах.
5. Клевета на маленькую симпатичную страну.
Из забавных стилистических корявостей:
"На запруженной плотине...".
Запруженная плотина -- это как замоторенный двигатель или
зажиренное масло.
"Наблюдали сквозь прицел автомата за обстановкой".
Наблюдали, наверное, по-очереди, раз автомат был на всех один?
И наблюдали СКВОЗЬ ЧТО? У автомата типа "калашникова" или "стэна"
прицел в общем случае "открытый" (прицельная планка и мушка). На-
блюдать "сквозь прицел" снайперской винтовки -- ещё ладно. А на-
блюдать ЧЕРЕЗ прицел автомата не имело смысла, тем более что этот
прицел частично заслонял наблюдаемое.
"...тиран единолично правил до 1985 в условиях полной междуна-
родной изоляции."
Ну какая же изоляция полная, если и сам автор пишет про тирана,
что тот поддерживал отношения "с далёким Китаем"? Далее, выраже-
ние "международная изоляция" подразумевает, что тебя изолировали
ИЗВНЕ, тогда как в албанском случае имела место скорее САМОизоля-
ция.
"...множество бетонных бункеров, сосредоточенных по всей трёх-
миллионной стране."
Может, не СОсредоточенных, а РАСсредоточенных? И три миллиона
чего? И зачем они в этом предложении упоминаются вообще?
Графман пишет, как дышит: легко и спокойно, не заморачиваясь
языковыми и смысловыми тонкостями. Он -- в творческом полёте, а ты
мусолишь три дня один абзац и всё равно остаёшься недовольным --
собой, абзацем, государством и ещё много чем.
Из странных деталей сельской жизни:
"На запруженной плотине бормотали пришедшие на ночлег гуси".
С какого рожна гусям ночевать на плотине? У них есть убежище
на птичьем дворе или где-то в этом роде. А на плотине их ночью
достанет лиса или хорёк.
"Ночной холодок нёс ароматы осенних трав".
Эй, у меня что-то с обонянием? А я ж не курю, в отличие от
главного персонажа. Вдобавок чем ниже температура воздуха, тем
меньше выделение запахов.
"Колхозные козы поломали весь штакетник".
Зачем козам весь штакетник ломать? Они найдут себе в нём дырку
и будут ею пользоваться. Да и штакетник не убедителен: скорее
плетень, живая изгородь, ограда из камней. Для надёжности я по-
искал сельский плетень на своих фотографиях из Албании. Разуме-
ется, нашёл.
Из военных нелепостей:
"...мужчины, заняв позиции, наблюдали сквозь прицел автомата
за обстановкой. Выходить из укрытия без сигнала белой ракеты
строжайше запрещалось."
Ну как можно было ночью наблюдать за обстановкой, не пуская...
белых осветительных ракет хотя бы в особо подозрительных случаях?
Осветить атакующего противника ракетой -- самое то. Осветительные
ракеты -- это, конечно, немного не то же, что сигнальные ракеты.
Но зачем сигналить отбой белой ракетой, если можно, к примеру,
зелёной? Но я верю, что у албанцев в военных делах хватало...
эээ... странностей, как и у рассматриваемого автора.
"Но шансов захватить ощетинившуюся деревню у врага практически
не было. Простреливались все подходы и подъезды. Даже небо, в
случае десанта, прошивалось, словно полотно смертельно-красными
штрихами трассеров."
Шансов не было, простите, У КОГО? У подразделения с какой чис-
ленностью, каким вооружением, каким боевым опытом? И, скажем, о
противотанковых средствах на вооружении деревни наш знаток мол-
чит, а русские ведь любили наступать танками -- и могли десанти-
ровать бронетехнику с моря или с воздуха. Далее, существуют такие
серьёзные вещи, как огнемёты и напалм. Сказал бы автор просто:
захватить деревню сходу с одним лишь стрелковым вооружением было
бы не совсем легко. Так нет ведь.
Не знаешь точно -- промолчи. Или выразись обтекаемо, некатего-
рично. Я всегда так делаю. Вроде.
"Все албанские мужчины от 18 до 60 лет были военнообязанными."
Мне одному тут видится попрёк в милитаристичности? А, да, в
СССР всеобщая военная обязанность для мужчин сохранялась лишь до
55 лет. Зато она распространялась и на многих женщин. Скажем, моя
супруга была военнообязанной: во время учёбы в университете на
преподавателя русского языка и литературы она принудительно по-
лучила дополнительную специальность медицинской сестры и соответ-
ственно военный билет, чтобы в случае чего отдуваться на фронтах
за некоторых как бы мужчин, в своё время [засцавших] не потрудив-
шихся практически приобщиться к военному делу (я думаю, их оста-
навливало ощущение себя как уже готовых, прирождённых воинов с
инстинктивным правильным чуствованием всяких тактических вещей).
Про клевету на Албанию.
Во-первых, конечно, не "Скандеберг", а "Скандербег", иначе по-
лучается из него то ли немец, то ли ли еврей. Ладно, скандинав.
Шучу, если кому не понятно.
Далее, автор "толкает" вырванный из исторического контекста
спорный "негатив" про Албанию и подпихивает читателей к мысли,
что вот это самое являлось у неё определяющим.
Подробнее про бункеристость Албании. Я как-то немного усомнился
в размахе албанского бункерного строительства. Бункеров-то здесь
много, но они далеко не на каждом шагу. В оценке их количества
"экспеты" шибковато расходятся: указывают цифры от 170 000 аж до
700 000. Часть бункеров уже уничтожена либерастскими недоумками,
ладно. Но уничтожение бункеров довольно затратно, а страна не
богатая. Разумеется, бункеры-убежища делались скрытыми, а на виду
теперь разве что доты. Но у подземных убежищ могут быть запасные
выходы. Скажем, во дворах НАШИХ домов постройки 1950-х есть рас-
положенные на открытом пространстве "башенки" этих самых выходов.
А в Тиране, Дурресе, Влёре, Берате, Жирокастре я таковых не при-
поминаю. Могу подтвердить фотоснимками только наличие дотов, хотя
именно бункерами я интересовался далеко не в последнюю очередь.
Короче, лично для меня вопрос албанских бункеров -- и тоннелей
военного назначения -- остался открытым. А в том, что люди спо-
собны хором врать на серьёзные темы и переписывать галиматью из
"материала" в "материал", наверняка не сомневаются многие.
Кстати, в центре Минска есть двор, в котором сохранился даже
НЕМЕЦКИЙ бункер (более того, он используется). И уж тем более
хватает во дворах, в местах "сталинской" застройки, заброшенных
выходов из советских бомбоубежищ. В Албании я искал что-то подоб-
ное, но я, наверное, ошибался. Или мне не везло. Запасные выходы
на открытых пространствах делать ведь не обязательно. Вместо
таких выходов можно соединять соседствующие убежища подземными
ходами: в случае обрушения зданий при бомбёжке, может, не все
выходы из убежищ в округе окажутся засыпанными. Также приемлемо
устройство выходов из убежищ через канализационные тоннели и
канализационные люки. Сейчас спросите, а была ли у албанцев под-
ходящая для этого канализация?
Бункерами Албанию ПОПРЕКАЮТ: выставляют их как глупость, прояв-
ление государственной паранойи, зряшную растрату средств и сил,
подрыв благосостояния народа. Как там было на самом деле -- тема
сложная и тёмная.
В ПРИНЦИПЕ бункеры -- дело не лишнее: мало ли что. Но бункер
бункеру рознь. Бункеры надо было строить правильные: удобные и с
дополнительными мирными применениями в качестве складов, погребов
и т. п. Насколько албанские бункерщики были близки к оптимумам,
надо ещё разбираться. Но подозреваю, что они были не более близ-
ки, чем советские сталинисты, и скорее дискредитировали бункерное
дело, чем благодетельствовали бункерами страну. Но это нуждается
в доказательстве.
Кстати, надо думать, что минималистскость албанских пулемётных
бункеров была обусловлена не только стремлением к экономии мате-
риала (чтобы строить из него большее количество бункеров) и к
снижению вероятности попадания в бункер из пушки, но также к то-
му, чтобы солдаты в бункерах не засыпали на дежурстве, улёгшись
на пол. Из-за малоразмерности внутреннего пространства пулемётных
бункеров сегодня трудно находить им толковое применение (мои ва-
рианты: погреб, кладовка, собачья будка, детский домик для игр).
Что же касается албанской государственной паранойи, то она была
далеко не беспочвенной. Отнюдь не исключалось начисто нападение
на Албанию Югославии (Иосип Броз Тито был не подарочек), НАТО,
того же СССР (в венгерские, чехословацкие, вьетнамские, афгани-
станские и ещё много какие дела он вмешивался, так почему не мог
вмешаться ещё и в албанские? КАК?! НЕ МОГ В ПРИНЦИПЕ?!).
Албания -- страна МАЛЕНЬКАЯ, захват её ничего в глобальной рас-
становке сил не менял, поэтому державе типа СССР, напасть на неё
можно было без длительной масштабной подготовки, и никто бы за
неё решительно не вступился. А за оправданием бы дело не стало
(оправдывали и не такое). "Оппоненты" по "холодной войне", может,
втайне даже порадовались бы исчезновению [сталинистского гадючни-
ка] гнездилища специфического социализма, а заодно появлению убе-
дительного повода трындеть про советский империализм.
Про репрессивность албанского режима Энвера Ходжи. Размах и
тяжесть этих репрессий у меня тоже под сомнением. Соль в том, что
если в каждой деревне был арсенал с пулемётами и гранатами, то
поднять восстание и потом, может, уйти с боем в Югославию (Тито
наверняка бы обрадовался) было не так уж сложно. А Энвер ДОВЕРЯЛ
своему народу оружие (а Сталин, Хрущёв и Брежнев -- своему -- не
доверяли).
Даже если каждый третий албанец при Энвере успел посидеть в
тюрьме, это ещё мало что говорит: сидеть можно очень по-разному.
Албанцы -- не олухи царя небесного, а народ с военными традиция-
ми, кодексом чести (см. "Канун") и большим свежим опытом воору-
жённой борьбы. И Албания -- страна, которая ландшафтно очень при-
годна для партизанства. И та же албанская мафия в Европе вполне
показала чуть позже ещё раз, что албанцам палец в рот не клади.
Обильно и успешно прессовать в ТАКОЙ стране ТАКОЙ народ, вдоба-
вок, можно сказать, вооружённый, -- что-то неубедительное.
Про Сталина и его правление много врут. Допускаю -- по аналогии
-- что много врут и про Энвера Ходжу.
При Энвере жили бедновато в сравнении даже с СССР -- верю. Что
албанские хрущобы редкостно убоги, я видел сам. Но соль в том,
что пока люди не определили научным способом, какой образ жизни
оптимален для здоровья, выживания, размножения, попрекать их от-
сутствием некоторых как бы благ -- это [глупость] ошибка.
Кстати, могу предположить, почему не определяют научным спосо-
бом, какой образ жизни оптимален для здоровья, выживания, размно-
жения: не потому, что это особо сложно, а потому что быстровато
всплывает, что "лучшие" страны портят и опосредствованно истреб-
ляют своё население вредными излишествами, а наиболее близкой к
оптимуму по образу жизни была, может, как раз Албания при Энвере.
* * *
Мне довелось насмотреться албанского кино времён местного культа
личности, когда я обитал в районе Влёры: вечерами в отеле и возле
него особо нечем было заняться, нашёл я телеканал "SHQIP" ("Алба-
ния"), специализирующийся на коммунистических фильмах, и ушёл в
исследовательскую работу. Фильмы транслировались с субтитрами,
пусть и албанскими, так что более-менее разбираться с происходя-
щем на экране было возможно (албанский -- не китайский и не араб-
ский, а наш родной, индоевропейский язык с многочисленными заимс-
твованиями из итальянского, турецкого и т. п.).
Кино, конечно, привирает. Вдобавок для показа по телеканалу
"SHQIP" производился какой-то отбор по неведомым мне критериям,
но вообще-то в нынешней Албании рулит либерастия, а ей приукра-
шать предшествующую эпоху нет резона (скорее, наоборот).
Так вот, никакой замороченности на шпионах, войне, военных при-
готовлениях, БУНКЕРАХ я в этом кино не обнаружил. Преобладали
спокойные фильмы про повседневную жизнь. Простите, а через что
ещё, если не через кино, можно было готовить народ к "тяжким ис-
пытаниям"? Вывод: НЕ ГОТОВИЛИ. Точнее, немного готовили, конеч-
но, -- и репрессировали -- но эти вещи не доминировали, а были
где-то во втором, может, ряду приоритетов. А то и в третьем.
Я и про НАШИ брежневские времена читал у некоторых, что мы в
то время по преимуществу страдали от дефицитов и несвободы, ели
всякую дрянь без консервантов, пугливо шушукались на кухнях о
политике, слушали под оделом подрывные радиостанции, ненавидели
КГБ, переживали за академика Сахарова и упорно строчили друг на
друга доносы.
Полагаю, САМ ФАКТ существования телеканала "SHQIP" с его почти
слащавыми ретрофильмами говорит о том, что в Албании ностальгиру-
ющих по старым временам не так уж мало. Так вот, не по репрессиям
же люди истосковались, не по бункерам и ночным тревогам и не по
дефицитам. А почём же они истосковались тогда? По своей невоз-
вратной молодости, это понятно. Но, наверное, по чему-то ещё. Ду-
маю, по безрекламью, чистому воздуху и отсутствию автомобильной
угрозы в городах, вере в светлое будущее, бесплатной медицине,
пионерским лагерям и т. п.
Почему Энвер раскакался с Советским Союзом. Возможно, потому
что понял: если не обострить отношения, то "старший брат" навод-
нит страну своей агентурой и поведёт дело к подчинению, а потом,
может, и к аншлюсу. То есть нападения не будет, но свою самостоя-
тельность Албания потеряет. Прощай албанизм и всё такое. У НАТО
тоже не было интереса в том, чтобы СССР имел военную базу на Ад-
риатическом море (во времена дружбы с Албанией советская база
там существовала!). Тут было даже впору выдуривать у капиталистов
деньги и преференции для Албании за раздрай с СССР, но, может,
что-то не сложилось. И скажем так: у Энвера большая заслуга перед
Западом, а то и перед человечеством в целом. Фантазируем: Советы
прибрали к рукам Албанию, раззадорились и, пользуясь ею как плац-
дармом, оприходовали вскоре также Югославию. "Третий мир", видя
такой успех, активизировался, человечество не смогло удержаться
на пороге очередной Мировой войны. На этот раз ядерной. Но Энвер
проявил характер, "принцип домино" не заработал, мы ещё живы. Ох,
а я ж ещё вчера считал Энвера заурядным [мудилой] диктатором, у
которого даже бункеры получались лишь кое-как.
* * *
Да Албанию можно было ПРОСЛАВИТЬ как СТРАНУ БУНКЕРОВ: сделать
бункеры её блистательным символом. Схематическая картинка с пуле-
мётным бункером на фоне горы могла бы стать неофициальным знаком,
почти гербом Албании (албанские пулемётные бункеры достаточно
симпатичны для этого). Таким знаком, который каждым албанцем на-
носился бы с гордостью -- через трафарет -- на ворота дома, на
дверь автомобиля и т. п.
Но сначала с бункерами не дожал -- концептуально и эстетически
-- Энвер Ходжа, а потом это дело запарывали уже либерасты.
Ну что принципиально плохого в бункерах, орлы?
Много железобетона тратится? Так вы добавьте этим бункерам вся-
ких функций. Потом, красота требует жертв. В крайнем случае можно
утоньшать стенки бункеров.
Варианты невоенного использования уличных бункеров:
- ларёк;
- милицейский пост;
- оборудованный туалет;
- автобусная остановка;
- тумба для объявлений;
- телефонная будка (в 1970-е!);
- беседка (можно укрываться от солнца, дождя);
- клумба;
- скамейка;
- выход канализационного тоннеля (можно было изящно объеди-
нить систему бункеров с системой ливневой канализации).
Правильно сделанный и правильно размещённый бункер является укра-
шением местности сам по себе. "Малая архитектурная форма", чего уж
там.
Можно было объявлять открытые конкурсы (даже международные) на
лучший дизайн пулемётного бункера. Хватает ведь талантливых людей,
способных делать шедевальными простые вещи.
На бункерах можно было аккуратно писать отчётливо видимые номе-
ра их, и люди использовали бы бункеры для назначения мест встре-
чи: жду тебя возле бункера такого-то.
Бункеры как минималистские жилища с хорошо продуманной плани-
ровкой -- тоже почему нет? Вы что-то имеете против минимализма?
И что именно?
Если у вас даже распятый Иисус -- по сути элемент декорума хра-
мов и нашейный знак (= украшение; не вериги же), то почему не
может быть уличным декорумом пулемётный бункер, даже если он без
изображения черепа и костей?
Раскрепостите свои умишки, посмотрите на мир свободно, свежо,
творчески -- так, как надо.
Кстати, я обратил внимание, что албанские бункеры бывают похожи
на некоторые турецкие тюрбэ. Отсюда вопрос: почему не превращать
хотя бы отдельные сельские бункеры в семейные гробницы? Археологи
в светлом будущем наверняка порадуются такому основательному под-
ходу. Если бункер маленький, пулемётный, то можно хоронить в нём
[стоя] кремированные останки. Дело это, к сожалению, житейское,
никуда вы от него особо не уклонитесь.
Короче, попрекать Энвера недоработками по части бункеров МОЖНО
(и нужно), а собственно бункерами, даже многочисленными, -- нет,
нельзя: это было бы очень глупо (не менее глупо, чем неправильные
бункеры).
* * *
Теперь о [загаживании] заполнении информационного пространства
всякими небрежными дезинфрмирующими текстиками типа частично
разобранного тут.
Почему плебс так колбасится от корректного и так падок на чепу-
ху? Думаю, потому что корректное демонстрирует ему его умственную
слабость, а чепуховое поддакивает его любимым заблуждениям и не
напрягает ему мозжишек.
Люди не тянутся к истине: они тянутся к удовольствию. Разделяя
групповые заблуждения, малодумающий индивидик получает радость от
сознания своей коллективной силищи. Ты толкаешь ему свои неотра-
зимые аргументы, он нехотя с тобой соглашается, но всё равно сбе-
гает потом к своей "референтной группе", потому что с ней у него
достигается психический комфорт и перспектива социального роста,
а с тобой только перспектива прозябания на периферии общественно-
го интереса, а то и возможность распятия (ну, чего-нибудь типа
этого).
В условиях относительно свободного интернета гиперактивная
серость пробивается в популярные писатели скорее, чем человек,
умеющий сложно думать: серости не надо ЛОМАТЬ СЕБЯ, исследовать
массу дураков, искать компромиссы между тем, что НАДО БЫ и что
ВЫГОДНО говорить. Серость всего лишь "слушает своё сердце", а
оно от природы бьётся в унисон с сердцами миллионов. Серость
легко пропитывается модными веяниями, тогда как думающего чело-
века от них воротит.
Возврат на главную страницу Александр Бурьяк / Как помочь гоям?