Как у меня не вышло стать заправским антисемитом

  Похоже, мне до фига чего открывается -- свыше или откуда-то 
ещё. К примеру, что курить вредно. Или что татуировками разрисо-
вывают себя только умственно слабоватые стадные человечишки.
  Если говорить честно, то я просто перегружен своими открытиями
такого рода -- настолько, что мне бывает трудновато ходить по 
улицам или смотреть телевизионные новости: мне видится столько 
мерзостей и недоработок практически везде и всюду, что это 
зрелище иногда становится едва выносимым.
  Ладно, теленовости я смотреть перестал (заодно берегу время и 
зрение). Но по улицам-то ходить я вынужден.
  Короче, я полон открытий чудных.
  И только с евреями у меня всякий раз получается какой-то затык: 
мне всё никак не открывается их сатанинская человекоистребитель-
ная сущность. Я пробовал подходить к этому вопросу и так, и этак. 
Правдами и неправдами пробирался я с разведывательными целями в 
синагоги. Один раз я даже попал там [на принесение в жертву хрис-
тианских младенцев] на субботнее чтение Танаха, но ничего не по-
нял и попросился во двор, а оттуда был потом с позором выгнан 
раввином, который заметил через окно, что я взялся фотографиро-
вать тамошние иудеские древности. Я таким образом ненароком 
осквернил синагогу [с кем не бывает], и её позже, наверное, при-
шлось отмывать со стиральными порошками. Мне по этому поводу до 
сих пор очень стыдно. Надо было бы чего-то пожертвовать на эту 
синагогу, но мысль о расставании с деньгами всегда для меня край-
не мучительна.
  Я накупил кучу литературы по "еврейскому вопросу" -- как анти-
семитской, так и еврейской. Почти всё из этой литературы я потом 
и прочёл, но опять же без толку: абсурдятину у евреев я находил, 
равно как и недостаточную самокритичность, нежелание учиться на 
своих несчастьях, недальновидность и конфликтность, а вот сата-
низм как-то всё время ускользал.
  Я даже рискнул съездить на разведку в Израиль, скрытно наблюдал 
там израильскую военщину -- симпатичных девушек (предположительно 
ведьм) со штурмовыми винтовками, ходивших прямо по улицам. Но всё 
оказалось зря.
  В попытках разгадать порочный феномен еврейства я к тому же 
влезал в языки идиш и иврит, но как влез, так и вылез: интересных 
языков на свете много, а я один -- да и тот с плохо памятью. Но я 
помню, что в синагоге надо здороваться "шалом алейхем" (в субботу 
-- "шабат шалом"), а не "бокэр тов", -- и этого почти достаточно.
  Мудрейшие и начитаннейшие из антисемитов добросовестно пытались 
мне помочь, делились из запазухи даже очень конфиденциальной ин-
формацией о еврейских злодействах, но и это было впустую.
  Невольник своего любопытства, я осилил весь "Майн кампф" (дово-
льно толстую книгу, между прочим!), пусть и не сразу, но и это не 
помогло. Сначала, вроде, почти уже началась какая-то позитивная 
подвижка в мозжище, но потом некстати включился мой обременитель-
ный здравый смысл, и всё это чтение пошло насмарку, как и моё по-
сещение Израиля.
  Скажу с гордостью: трудновато сыскать такую антисемитскую бре-
дятину, которой бы я не читал. Но для меня она -- не в коня корм.
  А может, я всего лишь туповат в некоторых вопросах. Такое быва-
ет: человек в основном справляется, скажем, с попаданием не мимо 
унитаза, но на более сложных вещах его безнадёжно глючит, аж хо-
чется плакать по его поводу. Но я по-жлобски [лью слёзы] грущу 
лишь по своему собственному.
  Можно, конечно, винить и мой скепсис: он тоже подгаживает, ме-
шает социализироваться, маршировать в стройных колоннах.
  Всякий раз, когда я честно пробовал сосредоточивать своё внима-
ние на еврейских гадостях, оно через некоторое время невольно пе-
реключалось на гадости других народов, я досадливо морщился, но 
приятная иллюзия еврейской исключительности пропадала начисто. 
Получались не блистательные сатанисты в красных отблесках инфер-
нального пламени, а заурядная шушера, псевдообразованная и нерв-
ная, какой в любом народе хоть отбавляй.
  Мне почему-то казалось, что умеренная этническая, расовая и 
местами классовая неприязнь к евреям (на общих правах, в пределах 
разумного -- и ради общей с евреями пользы) -- это достаточно, а 
притягивать ещё и сатанизм -- это от психических нарушений и 
переедания на ночь.
  Изящные и размашистые мифы о евреях (антисемитские или еврейс-
кие -- всё равно), попав в мои неправильно приделанные руки, не-
изменно разваливались, превращались в какую-то дурацкую труху. 
Сам себе я в "еврейском вопросе" уже стал видеться не менее, чем 
титаном, раздвигателем гор, сокрушителем [карточных домиков] не-
рукотворных памятников и ущербных концептуальных конструкций. Ко-
роче, к моим многочисленным порокам прибавилась ещё и неслабая 
мегаломания.
  Дальше -- хуже: у меня стало развиваться подозрение, что чем 
махровее антисемит, тем он тупее или помешаннее. Оно, разумеется, 
шло от нежелания выглядеть тупым самому. Ясно ведь, что если я не 
восприимчив к элементарным антисемитским доводам, понятным даже 
для дураков, значит, я не рядовой дурак, а, как вежливо выражают-
ся в наше лживое время, с особенностями развития.
  Нет, любви, какую я время от времени испытываю, скажем, к наро-
ду турецкому или албанскому, я к еврейскому [как бы] этносу не 
чувствую: слишком уж он всё время был рядом, конкурентно топтался 
мне по ногам, отталкивал меня локтями. Но соль в том, что мой 
родной этносик занимался в отношении меня тем же самым, только 
меньше раздражал меня при этом, потому что был "свой". Может, у
него и была какая-то разница с евреями, но точно замерять её мне 
[всё никак] не удавалось.
  Выдавать себя за еврея мне доводилось, но прописаться постоянно 
я бы предпочёл в англичанах или японцах. К подсказкам интуиции 
надо прислушиваться. Если она тебе шепчет, что обрезаться тебе не 
надо, как и не надо высматривать возможность каким-то хитрым об-
разом сдать "гиюр" (экзамен на еврейство), то ты, может, особо и 
не стремись к указанному. Но не более того.
  Я бы, наверное, относился к евреям [ещё] теплее (почти как к 
грузинам и чувашам), но среди них многовато попадается антисеми-
тоненавистничающих шавок. Когда у этих шавок заканчиваются анти-
семиты, шавки начинают бросаться за забором на таких, как я, -- 
весёлых сибаритствующих скептиков, презирающих межэтническую 
грызню, ложь, благонамеренную бредятину и фальшивые любезности. 
На рациональном уровне мне, конечно же, понятно, что еврей за 
еврея не всегда ответчик, но опасение всё-таки остаётся. Потом, 
коллективная ответственность -- это не глупость несусветная, а 
вынужденное удобное упрощение, особенно если имеешь дело с инди-
видами явно стадного склада личности (а такие преобладают в лю-
бом этносе): они ведь охотно копируют и защищают друг дружку.
  И антисемитоненавистничающие шавки ("борцы с антисемитизмом",
трах-тарарах) -- это ещё не самый большой нюанс в общении свобод-
но мыслящих людей с евреями (не всеми). Есть у них вдобавок [та-
кие злодеи, как] хуцперы. У китайцев -- кунг-фу, у корейцев -- 
тайквондо, у евреев -- хуцпа. Хуцпа -- это еврейское изподзабор-
ное супер-хамство, используемое в качестве шокирующего средства. 
Если человечек вдруг ни с того ни с сего начинает совершенно рас-
кованно оскорблять тебя в интернете, это ещё не означает, что 
данный человечек совсем уж болен головёнкой и нуждается в [твоей] 
психиатрической помощи. Возможно, это всего лишь еврей, вышедший 
поупражняться в своём национальном виде борьбы. Хуцпа, правда, 
действует только на тех, кто никогда с нею не сталкивались, а 
более опытных мастеров склоки она лишь забавляет и даёт им повод
размяться. 
  Распознал хуцпера с пары фраз -- ответь ему так, чтобы у него 
морда от злобы позеленела. Но обходись без пошлостей, матерщины, 
вербальных надругательств над близкими родственниками, обещаний 
жестоких расправ извращёнными способами и всякой прочей хрени из 
арсенала хуцперов: покажи, что ты прекрасно пинаешь и без этого 
-- и [хочешь] способен пинать долго. И выражайся так, чтобы тебя 
было затруднительно привлечь к суду (ну его на фиг). Правда, 
имей в виду, что вербальными средствами хуцпер практически не 
затыкуч. Довести его до бессонницы, гастрита, а то и кондрашки 
(но чтобы параллельно не у тебя) в принципе можно, но это потре-
бует интеллектуальных затрат, которые достойны лучшего примене-
ния. Потом, одним куском дерьма больше или одним меньше в этом 
довольно говенном мире -- не всё ли тебе равно? Перешагивай че-
рез него и спокойно иди себе дальше.
  Кстати, я заметил, что чем антисемит антисемитистее, тем он 
мрачнее: ему как бы всё более открывается бездна еврейского ужа-
са, так что ему становится всё менее до смеха. По-моему, весё-
лость бывает лишь при лёгких формах антисемитизма. Человека жиз-
нерадостного фиг подобьёшь на постройку "газовых камер" даже для
хуцперов: отвертится, скажет, что ему, к сожалению, некогда, чуть
позже, [трудового концлагеря было бы достаточно] в другой раз 
обязательно.
  У меня есть две большие проблемы теоретического и практического 
характера:
1) найти различие в моральке, психическом складе и интеллектуаль-
   ной мощи между антисемитом и антисемитоненавистником (как ни 
   пытаюсь, всегда выходит, что это один чёрт);
2) выдавить из махрового антисемита чёткий ответ на вопрос "и что 
   же делать с евреями?!"; сцыт ведь, собака; осторожненько под-
   зуживает других на эксцессы.

  Надо заметить, что агитаторов-провокаторов я ненавижу. Нет, я 
понимаю, что это у них "последнее прибежище" или "просто бизнес", 
но ничего не могу с собой поделать. Дурак/псих, становящийся в 
острие клина, по крайней мере честен и самоотвержен (и соответст-
венно по-своему прекрасен, пусть и не рекомендован к широкому 
применению и в общем-то скорее приносит вред, потому что спасение 
-- в созидании, а не в грызне; НО ТАКИЕ ХОТЯ БЫ БЫСТРО РАСХОДУЮТ-
СЯ [и становится тихо и хорошо]). А вот изподколодный поджучива-
тель других (нытик или гавкальщик -- всё равно) -- это неустрани-
мый брак в технологическом процессе воспроизводства человеков.