Всем известно, что есть 1) образованные люди, 2) люди, заня-
тые умственным трудом, 3) умные люди, 4) некие интеллигенты. С
пониманием первых двух феноменов больших проблем не возникает,
третий вызывает немалые сложности, четвёртый -- и вовсе камень
преткновения.
Дождаться от интеллигенции чёткого определения понятия "интел-
лигенция" невозможно, потому что чёткое определение понятий для
интеллигенции не только не привычно и затруднительно, но ещё и
сужает возможности зарабатывания ею на жизнь посредством произ-
водства словесной мути.
Можно считать, что интеллигенция начинается там, где кончается
возможность проверять адекватность умопостроений. Что случится,
если ошибётся, к примеру, врач? Пациент, возможно, умрёт. Значит,
врач -- не интеллигент (во всяком случае, в рабочее время). А что
случится, если ошибётся, к примеру, философ? Непосредствено --
НИЧЕГО. Опосредствованно же может, к примеру, государство разва-
литься. Но доказать связь этого события с болтовнёй философа бу-
дет очень затруднительно. Значит, философ -- интеллигент вполне.
Интеллигенция -- это солидарная социальная группа, состоящая из
людей, которые зарабатывают на жизнь и обеспечивают своё влияние
в обществе посредством производства неформальным способом и/или
распространения неверифицируемых знаковых конструкций, и людей,
которые воспринимают такие конструкции в значительном количестве
и строят на их основе свои представления.
Если знаковые конструкции производятся формальным способом, их
можно проверять на отсутствие формальных ошибок.
Если знаковые конструкции производятся на основе конкретных
реальных вещей, а не других знаковых конструкций, можно сопостав-
лять конструкции и реальные вещи и выявлять ошибки.
Если знаковые конструкции непосредственно управляют действиями,
можно судить о качестве этих конструкций по результатам действий.
Если же знаковые конструкции производятся НЕФОРМАЛЬНО, НА ОСНО-
ВЕ ДРУГИХ ЗНАКОВЫХ КОНСТРУКЦИЙ и НЕ УПРАВЛЯЮТ НЕПОСРЕДСТВЕННО
ДЕЙСТВИЯМИ, они не верифицируемы относительно реальности и могут
выражать совершенно не адекватные реальности представления, кото-
рые в среде интеллигенции воспринимаются, тем не менее, как адек-
ватные, потому что не слишком противоречат другим неадекватным
представлениям, расхожим в этой среде.
Получается, что интеллигенция спорит, горячится, строчит, веща-
ет по преимуществу о своих фикциях и подтравливает этими фикциями
остальное общество, выдавая их за значительные достижения мысли.
Можно говорить об интеллигенции активной (производящей и рас-
пространяющей интеллигентскую муть) и об интеллигенции пассивной
(по преимуществу лишь потребляющей эту муть, поддакивающей интел-
лигентским лидерам и обгавкивающей их противников).
Поскольку больше привлекают внимание фикции претенциозные, яр-
кие, парадоксальные, то кормящиеся фикциями интеллигенты зачастую
намеренно подпускают в свои умопостроения соответствующей чепухи,
которая только усугубляет проблему адекватности. Они поддаются,
так сказать, соблазну безответственности. А если не поддаются, то
попросту не удерживаются на рынке интеллигентских услуг. То есть,
в принципе можно добросовестным образом производить знаковые
конструкции неформально, на основе других знаковых конструкций и
без управления непосредственно действиями, но ты не будешь поль-
зоваться спросом, потому что 1) будешь запаздывать по сравнению с
менее корректными авторами, 2) будешь менее ярок, чем они, 3) бу-
дешь непривычен, 4) окажешься на отшибе (менее корректные авторы
не будут на тебя ссылаться, а будут ссылаться на таких же, как
сами).
Разумеется, в интеллигентском словесном поносе нередко попада-
ются и адекватные знаковые конструкции, представляющие некоторую
ценность и получающиеся хотя бы и случайно, но сложность в том,
что, во-первых, выявление их требует больших усилий, во-вторых,
оно является политически неверным, потому что частично реабилит-
ирует паразитический социальный слой, нуждающийся в радикальной
санации.
Производимые интеллигенцией знаковые конструкции оказывают на
потребляющих их не столько информирующее, сколько ОДУРМАНИВАЮЩЕЕ
действие. Существование интеллигенции обусловлено частью потреб-
ностью людей в обобщённых представлениях и в проповедях, частью
наклонностью их охмуряться информацией.
* * *
Если считать культурой совокупность расхожих обобщённых пред-
ставлений, то можно утверждать, что в любом обществе есть две
культуры: практическая, на которой основывается жизнеобеспечение
общества, и интеллигентская, паразитирующая на практической.
Интеллигентская культура -- это интеллектуальный алкоголь.
Творцы этой культуры -- винокуры, тогда как большинство интелли-
гентов её только "потребляет". Алкоголь -- "тоже еда"; им, вроде,
даже "лечиться" можно, а в некоторых его разновидностях, даже
витамины имеются и некоторые другие полезные вещества. Как среди
алкогольных напитков есть качественное и есть "бормотуха", так и
среди интеллектуального алкоголя есть градации. Интеллигенты --
"интеллектуальные алкоголики" -- потребляют по большей части
интеллектуальную "бормотуху", в которой чем больше мути (аналога
сивушных масел), тем больше шибания по мозгам. Как непьющему или
малопьющему человеку трудно находить общие интересы с алкоголи-
ком, так здравому интеллектуалу трудно находить общие интересы с
интеллигентом.
* * *
У большинства людей, старающихся думать, мышление вязнет в
массе вычурных понятий, запускаемых в оборот интеллигенцией.
Интеллигенция -- вовсе не самая умная часть общества: это всего
лишь часть общества, навязывающая ему свою возню со "смыслами",
потому что ни с чем другим она возиться не хочет и не способна,
а за "смыслами" ей легко прятать свою неспособность в них разби-
раться, поскольку возня эта, как правило, безответственная.
* * *
Распространение интернета имело для человечества существенные
отрицательные последствия: если раньше разнообразие словесных
потоков ограничивалось вместимостью бумажных средств массовой
информации, должных худо-бедно окупаться, то в интернете эти
потоки могут разливаться и множиться практически безгранично и
бесплатно. Если в бумажных СМИ был какой-то отбор авторов, то
интернет принимает ВСЕХ. Между тем, чем шире круг конкурентов,
тем крикливее (= некорректнее) надо быть, чтобы тебя заметили.
* * *
Интеллигенция всегда ратует (на словах, конечно) за такое
общество, в каком у неё будут более благоприятные условия для
паразитирования, и всю её политическую болтовню надо оценивать
именно с этой точки зрения. Поскольку интеллигенции всегда пред-
ставляется, что она недопотребляет и вообще играет не ту роль,
какую должна бы, она всегда ноет о пренебрежении к подлинной
культуре, старается прибиться к власти, а если это не удаётся,
то подбивает честных людей на антигосударственную деятельность.
Интеллигентских фикций нагромождается необъятное множество, так
что разбираться с каждой из них даже в какой-то узкой области
практически нет возможности, и лучше отметать их целиком: отсеи-
вать по признаку происхождения их из слоя интеллигенции.
Везде, где скапливается эта фонтанирующая красивыми словами
мразь, начинаются большие проблемы. Везде, где эту мразь отодви-
гают подальше начинаются большие успехи. В России частичное из-
бавление от "старой интеллигенции" в 1920-х, 1930-х гг. позволило
оживить науку, литературу, создать атомный реактор, прорваться
в космос, наконец, стать сверхдержавой. Распад СССР был следст-
вием того, что вследствие недопонимания правящей верхушкой фено-
мена интеллигентности накопилась новая интеллигенция и своей му-
тью в значительной степени ослабила способность общества думать,
развиваться, защищаться. В Германии 1930-х отодвигание и частич-
ное репрессирование интеллигенции позволило выстроить одно из
самых боеспособных обществ в истории и осуществить рывок в ряде
технических областей.
Когда дело доходит до разборок с болтливыми интеллигентами, их
репрессируют скопом, как класс, потому что оценивать особенности
мозгового мусора каждого из них в отдельности -- это практически
невозможно. Устанавливаются некоторые признаки интеллектуального
выродка и далее выметаются все, кто под эти признаки попадают.
* * *
Есть профессии образованных людей, очень располагающие к интел-
лигентству, и профессии образованных людей, не очень располагаю-
щие к интеллигентству.
Человек может в рабочее время заниматься вполне корректной
умственной деятельностью, но отдаваться интеллигентской мути в
нерабочее время. Приверженность этой мути обычно сказывается на
профессиональной неинтеллигентской деятельности более или менее
отрицательно.
Интеллигенты локализуются по большей части в безответственных
интеллектуальных профессиях.
Ответственность -- это когда действия некоторым образом прове-
ряются и в случае выявления слишком больших и/или слишком много-
численных ошибок следует урезание дохода, понижение в должности,
увольнение или даже уголовное наказание. Безответственность --
это когда делаешь то, что проверить затруднительно или за что не
получишь наказания, даже если выявится ошибочность действий.
Отряды интеллигенции:
1) творческая интеллигенция: писатели, поэты, литературные
критики, газетные репортёры, публицисты и т. п;
2) преподающая интеллигенция;
3) политиканствующая интеллигенция: активисты всяких партий;
4) комитетствующая интеллигенция: организаторы всяких символи-
ческих мероприятий, координаторы всяких программ, представи-
тели всяких международных организаций;
5) церковная интеллигенция.
В среде творческой интеллигенции на одного добросовестно и
качественно работающего интеллектуала приходится двадцать имита-
торов, путаников, образованных дураков, которые только болтаются
у него под ногами и мешают пристраивать его творческий продукт.
Посредственностями среди них являются только образованные дураки,
тогда как имитаторы и путаники могут быть технически изощрёнными
авторами.
Как невозможно приставить ни к какому ответственному делу
опустившегося алкоголика, так невозможно приставить ни к какому
ответственному делу болтающего интеллигента: он будет торчать в
интернете, отвлекать коллег на посторонние дискуссии, раздувать
какие-нибудь частности, становиться в красивые позы, читать
лекции про жидомасонов, инопланетян, психотронное оружие, тайны
египетских пирамид, туринскую плащаницу и т. п., а главное -- при
первой возможности сбежит в какой-нибудь интеллигентский "центр",
где вместе с себе подобными сможет кормиться именно болтовнёй.
* * *
Интеллигенция любит примазываться к успехам интеллектуалов,
занятых практической деятельностью (выдавать их достижения за
достижения культурного слоя вообще), хотя на самом деле она не
только не помогает им, но даже мешает -- оттягиванием на себя
внимамния и ресурсов.
* * *
С интеллигентами та же проблема, что и с алкоголиками: для
оздоровления общества надо их куда-то отправлять, откуда они
уже не смогут вонять своими размышлизмами. Заниматься полезным
интеллектуальным трудом большинство активных интеллигентов не
хочет и не в состоянии, заниматься неинтеллектуальным трудом --
тем более. Если просто закрывать их кормушки, начинаются вопли
о гонениях на культуру, свободу слова, общественные организации
и т. п. Обычно власти подкупают часть интеллигенции, чтобы та
разглагольствовала в их пользу. Это позволяет кое-как удерживать
бразды правления, но не позволяет решать сложные проблемы общес-
тва, потому его что мыслительная способность стопорится обильной
интеллигентской болтовнёй.
Великие практики -- Цезарь, Наполеон, Ленин, Сталин, Гитлер и
др. -- знали цену интеллигентов и не очень с ними церемонились.
Если ситуация не позволяет прибегнуть к массовым репрессиям в
отношении интеллигенции, нейтрализация её охмуряющего воздействия
становится делом большой сложности. Получается замкнутый круг,
который сам собой разорвётся только в случае катастрофы.
Чтобы справиться с этой сложностью, надо для начала чётко осо-
знать, что активный интеллигент -- это, как правило, социальный
паразит (халтурщик мысли, в лучшем случае образованный дурак или
путанник), который, эксплуатируя своё сходство со здравыми
интеллектуалами, подрывает способность общества к умственной
деятельности, а значит, наносит ущерб и всем прочим способностям
общества.
* * *
Очень критичным было отношение к российской интеллигенции у
А. П. Чехова:
"Под флагом науки, искусства и угнетаемого свободомыслия, --
пишет он Плещееву, -- у нас на Руси будут царить такие жабы и
крокодилы, каких не знавала даже Испания во времена инквизиции.
Вот Вы увидите! Узость, большие претензии, чрезмерное самолюбие
и полное отсутствие литературной и общественной совести сделают
своё дело. Все эти Гольцевы и Ко. напустят такой духоты, что вся-
кому свежему человеку литература опротивеет, как чёрт знает что,
а всякому шарлатану и волку в овечьей шкуре будет где лгать,
лицемерить и умирать 'с честью'." (Бердников Г. П. "Чехов", стр.
156)
По поводу интеллигентских претензий на то, чтобы считаться
самым правильным и самым обнадёживающим слоем общества Чехов
ввысказался так:
"Я ненавижу ложь и насилие во всех их видах... Фарисейство,
тупоумие и произвол царят не в одних только купеческих домах и
кутузках; я вижу их в науке, в литературе, среди молодёжи...
Потому я одинаково не питаю особого пристрастия ни к жандармам,
ни к мясникам, ни к учёным, ни к писателям, ни к молодёжи. Фирму
и ярлык я считаю предрассудком." (там же, стр. 178 )
О французском литераторе Бурже и ему подобных Чехов выразился
следующим образом:
"...они заставляют Францию вырождаться, а в России они помогают
дьяволу размножать слизняков и мокриц, которых мы называем интел-
лигентами." (там же, стр. 225)
Бесконечно и безответственно болтающей интеллигентской шушере
Чехов противопоставлял людей типа Н. М. Пржевальского -- исследо-
вателя Центральной Азии:
"Их личности -- это живые документы, указывающие обществу, что,
кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме, пишущих от
скуки неважные повести, ненужные проекты и дешёвые диссертации,
развратничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба,
что, кроме скептиков, мистиков, психопатов, иезуитов, философов,
либералов и консерваторов, есть ещё люди иного порядка, люди
подвига, веры и ясно осознанной цели." (там же, стр. 174)
Таки непрост был Чехов, и Сталин почитывал его не от нечем
больше заняться.
* * *
Когда читаешь биографию или мемуары какого-нибудь, скажем,
писателя, то раз за разом оказывается, что он был тот ещё тусов-
щик и тёрся о себе подобных (и примыкающих к ним) чуть ли не
ежедневно -- если не в рабочее время, то в нерабочее. Кто-то
тёрся больше, кто-то меньше, но всё равно тёрся, тёрся и тёрся,
а великие одиночки всё как-то не попадаются.
Интеллигент -- продолжатель интеллигентской "интеллектуальной
традиции" и член клуба взаимно поддакивающих, принятый в этот
клуб на условии продолжения интеллигентской "традиции" и взаим-
ного поддакивания. А членство в клубе выражается регулярными
дружескими контактами с членами этого клуба, а не только
дистанционными поддакиваниями.
Далее, видный интеллигент -- это не просто гиперактивный стад-
ный мутегон со стандартным информационным мусором в головёнке:
это, как правило, мутегон с НАСЛЕДСТВЕННЫМ тёплым местечком под
солнцем, участвующий в КОЛЛЕКТИВНОЙ обороне совокупности интел-
лигентских тёплых местечек. И это к тому же мутегон, тесно ко-
оперирующийся с себе подобными мутегонами в части имитации тяжё-
лой умственной работы и много занимающийся выстраиванием своей
системы связей.
Видный интеллигент -- это, как правило, интеллигент наследст-
венный не потому, что понадобилась культурная работа ПОКОЛЕНИЙ,
чтобы сформировать такого титанищу духа (но будут говорить, что
таки понадобилась), а потому что необходимая для его продвижения
система связей была выстрена ещё, может быть, до его появления
на свет.
Наследственная коллективная оборона и "трудовая кооперация" --
существенные атрибуты интеллигентской "элиты". Постороннему (=
ненаследственному) пробиться на заметное место единственно за
счёт своего творческого продукта и в рамках формальных отношений
(скажем, принёс с улицы рукопись в редакцию) практически невозмо-
жно. Редчайшие исключения (Михаил Шолохов, к примеру) -- следст-
вие особых обстотельств (ты вовремя подвернулся под руку с тем,
что срочно понадобилось и только у тебя и было).
* * *
В России (шире -- в "русском мире") есть не одна интеллигентс-
кая "интеллектуальная традиция", а даже две: авторитарно-почвен-
ническая и либерально-прозападная. Между носителями этих "тради-
ций" нет никакой разницы в меналитете: разница только в источни-
ках подпитки идеями и материальными средствами. Представители
этих двух традиций охотно гавкаются между собой.
На Западе интеллигенция приблизительно делится на "левую" и
"правую".
* * *
Доводилось ли вам читать что-то реально толковое, развёрнутое,
глубокое, без треска и с практическим прицелом, скажем, на такие
темы, как свобода, собственность, права, развитие, деградация,
интеллектуализация, любовь, ненависть, война, совесть и т. п.?
Лично мне читать что-то качественное на указанные темы почти не
случалось, хотя к познанию я довольно-таки стремился. Почти всег-
да натыкаешься на что-то поверхностное и пропагандистское. Авто-
ры, бывает, искрят стилем и юмором, сияют эрудицией, уличают,
призывают, подлизываются к государству, выгораживают "своих",
уверенно ходят вокруг да около, но только не объясняют СУТИ --
сколько-нибудь подробно и убедительно.
Причина не только в том, что суть сложна, непривычна, неудобна
и мало кому интересна, но также и в том, что авторы не способны
до неё докопаться, точнее, даже не представляют себе, что надо бы
пробовать докапываться.
Потому что они ИНТЕЛЛИГЕНТЫ.
Умники тоже пробуют что-то кропать на указанные и аналогичные
темы, но у них почти нет шанса пробиться через интеллигентский
социальный слой и через навороченный интеллигентами слой словес-
ного мусора.
Умнику невыносимо говорить на тему, по которой у него нет шанса
высказать что-то новое и существенное, интеллигент же, напротив,
очень любит ПЕРЕСКАЗЫВАТЬ.
* * *
Умник более-менее знает МНЕНИЯ -- и более-менее сомневается в
их правильности, как и в своём знании их. Интеллигент же знает
ИСТИНЫ, причём знает их точно, а если он будет сомневаться в них,
то перестанет быть интеллигентом и перейдёт в категорию умников.
Интеллигентские "истины" -- это на самом деле, конечно, лишь
расхожие мнения интеллигентской "референтной группы". Сугубо
личных мнений (пардон, "знаний"), не совпадающих с мнениями "ре-
ферентной группы", у интеллигента быть НЕ МОЖЕТ. А если они всё
же появляются, интеллигент автоматически переходит из уютной ка-
тегории интеллигентов в неуютную категорию умников.
"Референтная группа" -- источник непоколебимой уверенности
интеллигента в его правоте. Эта группа воодушевляюще действует на
интеллигента через его стадный инстинкт.
Душевные силы интеллигента уходят на усвоение всяких "знаний"
(= мнений), поэтому на собственные соображения и на практику у
него почти не остаётся мозгового ресурса.
Интеллигентам противостоят:
- практики;
- рабочекрестьяне;
- умники.
Практики -- как правило, не совсем дураки, довольно образован-
ные и/или самообразованные люди, специализирующиеся на деле и
проверяющие этим делом хотя бы свои профессиональные представле-
ния.
Рабочекрестьяне -- как правило, менее башковитые и менее обра-
зованные люди, тоже специализирующиеся на деле и соответственно
имеющие не лишь бы какое здравое соображение по крайней мере в
своих профессиональных областях.
Умники -- особо образованные и самообразованные индивиды, спе-
циализирующиеся на сложных концепциях, поэтому на дух не перено-
сящие "знаний" (Сократ: "я знаю, что ничего не знаю") и соответс-
твенно их "носителей" -- интеллигентов (Иисус: "горе вам, книжни-
ки и фарисеи").
Интеллигенты -- специалисты по неверифицируемым фикциям, не
способные различать верифицируемое и неверифицируемое и относящи-
еся к фикциям, как к достоверным вещам.
Если скажете интеллигенту "2 плюс 2 может быть не равно 4",
интеллигент исполнится к вам горячим презрением. Если скажете то
же самое умнику, он лениво ответит: "наверное, да -- при некото-
рых условиях, и неплохо бы выяснить, при каких".
Любимое занятие интеллигентов -- то, что умники называют слово-
блудием. Птичка щебечет, интеллигент словоблудствует. Через сло-
воблудие он самовыражается, наслаждается, увековечивается, выпол-
няет, как ему кажется, гражданский долг, находит "единомышленни-
ков", добывает на пропитание.
Интеллигент, как правило, кормится преподаванием, компиляциями,
пересказами, переводами, комментариями, приложениями общего к
частному, разоблачениями чужого "невежества" и просто обгавкива-
нием в пропагандистских целях. Подпускать интеллигентов к реаль-
ному делу (а не к жонглированию фикциями) -- это для дела очень
опасно.
Практики и рабочекрестьяне нередко поддаются охмуряющему воз-
действию интеллигентского словоблудия, умники -- никогда.
Умнику, как правило, противостоит в [интернете] обществе не
дурак (или не просто дурак), не практик и не рабочекрестьянин,
а интеллигент: навязывается в качестве "собеседника", отнимает
время, норовит "поучить" и обгадить. Практика и рабочекрестьяни-
на, как правило, попросту не цепляет то, что говорит умник (ну,
говорит что-то -- и ладно), поэтому они и не пристают к нему со
своей "критикой" и своими наставлениями -- если вообще вдруг ока-
зываются там, где умник что-то высказывает.
Поучать -- это не просто высказывать своё мнение, а высказывать
его в полной уверенности, что оно правильное и что другие люди
должны его почтительно перенимать -- и посматривать на источник
его снизу вверх.
Настроенность поучать -- первейший и надёжнейший признак интел-
лигента, производное от его сути как носителя наидостовернейших
псевдознаний.
Умник, в свою очередь, не поучает никогда. Причин этому неско-
лько: он...
- не уверен на 100% в своей правоте;
- допускает, что его собственное мнение, возможно, скоро
изменится, а раз так -- чего париться?
- не видит практического смысла в переубеждении кого-то там
-- впридачу наверняка не шибко умного;
- знает по опыту, что большинство человечков необучабельно в
сколько-нибудь сложных вещах, да и в простых вещах весьма
упрямо;
- хочет заняться чем-то более приятным и более полезным.
Умник очень не любит интеллигентов, потому что в общении они по
преимуществу лишь отнимают время и норовят оскорбить с позиции
своего мнимого превосходства. А ещё они создают информационный
шум, в котором теряется интеллектуальный продукт умников, и лезут
вперёд умников к высокопоствленным практикам со своими дурацкими
коллективными рекомендациями.
Интеллигент -- это не индивид с гуманитарным образованием и со-
ответствующим способом зарабатывания на хлеб (в интеллигентство
может провалиться и технарь): это индивид, осознавший себя членом
интеллигентского клана и воспринявший идейки этого клана не как
ещё один вариант сомнительного тра-та-та, а как истину и руковод-
ство к словесному действию.
Интеллигенты -- зло: неявное, но значительное. Но это понимают
лишь умники.
* * *
Интеллигент, умник, имитатор и пустомеля могут пользоваться
одинаковым набором слов и высказываться на одни и те же темы. Но
делают они это немножко по-разному.
Интеллигента от умника и имитатора отличает категорическая на-
строенность поучать (это для него -- святое, и он от этого никог-
да не откажется).
Имитатор сложного мышления распознаётся по трескучести и небре-
жной размашистости, тогда как изображать умнические сомнения в
себе самом -- дело для него лёгкое и вполне приемлемое, часть
технологии втирания в доверие.
Имитатор относится к идеям не как к выражениям важных истин --
возможным или доподлинным -- а как к заменимому инструменту, вре-
менно на что-то годному и потому взятому в оборот -- по признаку
способности впечатлять. Истинна идея или ошибочна -- это для ими-
татора не имеет большого значения: для него в первую очередь важ-
но то, чтобы идея в текущий момент ВЫГЛЯДЕЛА истинной и была вос-
требованной.
Пустомеля -- тот, кто считает, что если серьёзные слова склады-
ваются у него в грамматически правильные осмысленные предложения,
элементарно опровергать которые не получается или лень, то и
смысл этих предложений -- серьёзный, значительный, а сам пусто-
меля -- аж мыслитель. Если имитатор сознаёт, что гонит более-ме-
нее чепуху (в которую может случайно вклиниваться и толковое), то
пустомеля уверен, что рожает большие истины.
В отличие от интеллигента, имитатор и пустомеля могут быть
весьма "креативными" по части очень новых идей.
Умник не обязательно креативен. Это для него, разумеется, не
"плюс", но и не очень большой "минус": идей уже так или иначе на-
ворочено огромное множество, и если он хотя бы в состоянии аде-
кватно оценивать их качество, взаимосвязь и перспективу, это
весьма немало.
* * *
Интеллигенты берут числом и организованностью.
Власти стараются с интеллигентами ладить, чтобы не выглядеть
слишком репрессивными, иначе затявкают интеллигенты, успевшие
сбежать в конкурирующие державы, и потом будет трудновато отмы-
ваться от вещества, которое они набросают.
Интеллигенты нужны государству для развлекательных и пропаган-
дистских применений: умники для подобных занятий не подходят
складом мозжищ, да умников в обществе и маловато, на всякое такое
их не хватает.
Но проблема в том, что интеллигенты не ограничиваются отводимы-
ми им указанными ролями, а тиснутся в конептуалисты.
Действие "концептуальной" интеллигентской охмурни на не очень
искушённые мозги аналогично действию охмурни от гадалок (впро-
чем, гадалки -- это по сути тоже интеллигенция): оно далеко не
безрезультатное.
...............................................................
...............................................................
Литература:
Бердников Г. П. "Чехов", М., "Молодая гвардия", 1978.
Возврат на главную страницу