Эта книга является попыткой рассмотреть глубинное: значение
варварского наследия, рудименты варварства и тягу к варварскому
в современной западной культуре. Понятия "варвар", "варварское",
"варварство" обычно имеют отрицательный оттенок, а это по меньшей
мере не справедливо. Европейское общество не только не помнит о
том, что многим обязано своему варварскому прошлому, не только
приписывает варварству пороки, которые на самом деле являются его
достоинствами или не имеют отношения к его сути, но еще и несет
большие потери из-за того, что слишком удалилось от варварства.
В пору ставить вопрос о возрождении варварства в его лучших
проявлениях, насколько это возможно в настоящее время.
Оглавление.
1. Предисловие.
2. Введение.
....2.1. О структуризации истории.
....2.2. Варварство.
....2.3. Цивилизация.
....2.4. Концепция истории.
....2.5. Периодизация варварства.
3. Источники сведений о варварах.
....3.1. Греческие и римские писатели.
....3.2. Византийские писатели.
....3.3. Писатели Запада.
....3.4. Славянские писатели.
....3.5. Арабские писатели.
4. Предыстория европейских варваров.
....4.1. Происхождение основных этнических групп Европы.
....4.2. Всемирный потоп.
....4.3. Арии.
....4.4. Древнейшие сооружения в Европе.
5. Варварские народы.
....5.1. Доарийское население Европы.
....5.2. Греки архаического периода.
....5.3. Италики.
....5.4. Кельты.
....5.5. Германцы.
....5.6. Скандинавы.
....5.7. Славяне.
....5.8. Балты.
....5.9. Тюрки.
....5.10. Угрофинны.
....5.11. Иранцы.
....5.12. Фракийцы.
....5.13. Иллирийцы.
....5.14. Афроазиаты.
....5.15. Другие народы.
....5.16. Языки варварской Европы.
....5.17. Генезис племен.
6. Варварские империи.
....6.1. Империя скифов.
....6.2. Империя сарматов.
....6.3. Империя кельтов.
....6.4. Империя готов.
....6.5. Империя гуннов.
....6.6. Империя вандалов.
....6.7. Империя франков.
....6.8. Империя хазар.
....6.9. Империя русов.
....6.10. Империя литовцев.
....6.11. Империя монголо-татар.
....6.12. Малые варварские империи.
7. Образ жизни варваров.
....7.1. Хозяйственная деятельность.
....7.2. Жилища.
....7.3. Внешность.
....7.4. Отношения полов.
....7.5. Гигиена.
....7.6. Питание.
....7.7. Казни.
....7.8. Погребения.
....7.9. Праздники.
....7.10. Порядок управления.
....7.11. Атмосфера в обществе.
....7.12. Единство мира варваров.
8. Культура варваров.
....8.1. Мировосприятие.
....8.2. Верования и культ.
....8.3. Сказания.
....8.4. Своды законов.
....8.5. Изваяния.
....8.6. Сооружения.
....8.7. Изделия.
....8.8. Руническая письменность.
....8.9. Военное искусство.
....8.10. Военные обычаи.
9. Отношения варваров с цивилизацией.
....9.1. Сосуществование варваров с цивилизацией.
....9.2. Паразитирование варваров на цивилизации.
....9.3. Паразитирование цивилизации на варварах.
....9.4. Сопротивление варваров цивилизации.
....9.5. Победы варваров над цивилизацией.
10. Падение варварства.
....10.1. Заражение варваров цивилизацией.
....10.2. Христианство -- религия цивилизации.
....10.3. Деревня как остаток варварства.
11. Варваризм.
....11.1. Варварство и герои.
....11.2. Варварское отношение к природе.
12. Антиварваризм.
13. Варварское в культуре Средневековья.
....13.1. Варваризм раннего Средневековья.
....13.2. Варвары и становление рыцарства.
14. Варварское в современной культуре Запада.
....14.1. Варвары в кино и литературе.
....14.2. Варварствующие.
....14.3. Неоязычество.
15. Варваризм как компонент современной идеологии.
....15.1. Варварская красота.
....15.2. Варварский декорум сегодня.
16. Заключение.
17. Литература.
....17.1. Греческие источники.
....17.2. Римские источники.
....17.3. Византийские источники.
....17.4. Церковные источники.
....17.5. Арабские источники.
....17.6. Варварские сказания.
....17.7. Варварские правды.
....17.8. Современные исследования.
....17.9. Допотопные общества.
....17.10. Апологии варварства.
18. Приложение: Археология европейских варваров.
* * *
Я помню, как преподавалась история Древнего Мира в советской
средней школе. Был прекрасный учебник с обилием замечательно
подобранных иллюстраций. Но в этом учебнике не было сказано,
кажется, ни слова об иберийцах, кельтах, венетах, скифах,
сарматах и др. Впрочем, там аналогично игнорировались и вполне
цивилизованные народы -- этруски, финикийцы, лидийцы, мидийцы и
т. п. Ну хотя бы по одному абзацу на каждый, по одной маленькой
карте, по одной иллюстрации! Много лет спустя, взявшись приводить
в порядок свои познания из древней истории, я с ужасом обнаружил
огромнейшие пробелы и даже отсутствие сколько-нибудь убедительных
общих контуров. Между тем, всякая попытка самостоятельно копнуть
первоисточники -- разрозненные, почти игнорируемые, задвинутые в
тень машинной цивилизации -- приводила к результатам потрясающим.
Передо мной вставали картины бившей ключом жизни; древние писа-
тели обращались ко мне здраво и содержательно; из-за мути времен
просвечивало мощнейшее скопление культур, каждая и которых могла
дать мне что-то полезное. Я постепенно пришел к выводу что мое
хорошее (по распространённым понятиям) образование -- нелепо,
ущербно, абсурдно; что мои представления о человеческом мире
ограничены настолько, что почти ничего не могут мне дать для
понимания сути нынешней эпохи и того, как надо жить; что нужна
революция мировоззрения.
* * *
Для построения картины давно ушедших эпох необходимо сопостав-
лять археологические находки, антропометрические данные (нынешне-
го населения и скелетов, обнаруженных при раскопках), языки,
обычаи, традиционные верования, сведения древних письменных
источников, геологические данные и пр. Более-менее приемлемая
компьютеризованная технология для выполнения такой работы до сих
пор отсутствует, поэтому все рассуждения на исторические темы
носят более или менее гипотетический характер, и только с учетом
этой их особенности можно оспаривать их или как-то опираться на
них при конструировании идеологий, обслуживающих текущие общест-
венные потребности. Таким образом, данная книга представляет
собой не столько исследование варварства, сколько миф о варвар-
стве, созданный в ожидании появления корректной исследовательской
технологии, и придирки к ее содержанию уместны лишь в отношении
содержащихся в ней практических предложений, которые отчасти на
этот миф опираются, отчасти взяты "с потолка", как и всякая
идеология.
Варварство -- та страница европейской истории, которую стара-
ются поскорее переворачивать. К варварству относятся как к
младенчеству -- периоду пачкания пеленок, непонимающего взирания
на мир, маловразумительных звуков и слабопредсказуемых перепадов
настроения. Если современные историки обращаются к варварству, то
главным образом в попытках разглядеть среди них своих косматых
предков, провести линию своего происхождения подальше вглубь
веков и раскопать в рукоделиях предков первые признаки благосло-
венной цивилизации.
Можно говорить о варварстве вообще и средиземноморско-западно-
евразийском (или кратко -- европейском) варварстве в частности.
Варварство вообще -- типовая ступень развития народов. Европейс-
кое варварство -- явление, ограниченное в пространстве-времени,
как Средневековье. Многие народы имели (а некоторые имеют до сих
пор) черты образа жизни, сходные с таковыми у европейских
предшественников цивилизации, но вроде бы корректнее выделять
европейское варварство как что-то особое, потому что и различных
специфических черт у сообщества средиземноморско-западноевразийс-
ких древних народов для этого было достаточно, и именно эти
древние народы дали основу Античности и Средневековью, а через
них и современной цивилизации Запада.
Варварами античные греки презрительно называли всех своих
соседей-негреков, говоривших на непонятных им языках (греки ими-
тировали их речь как "вар-вар"). Для греков мир делился на
греческую часть (слагавшуюся из многих городов-государств, в
которых говорили на разных диалектах греческого языка) и
негреческую часть -- варварскую. К варварам греки относили не
только кельтов, скифов и т. п., но также и персов, не уступавших
грекам по культуре. Позже слово "варвары" употребляется только в
отношении нецивилизованных народов.
Представляется неправильным, что устойчивый образ жизни и тип
общественного устройства, характерные для большей части населения
Европы в течение нескольких тысяч лет и наложившие существенный
отпечаток на ее исследованную историю, рассматриваются не как
самостоятельное явление, а как полуразложившийся первобытно-
общинный строй или как недоразвившаяся цивилизация, то есть как
нечто переходное, промежуточное, не заслуживающее большого
внимания.
Если обозначать этап развития варварских обществ по состоянию
их социальной организации, то можно назвать его периодом племен-
ных союзов и первых королевств. Если обозначать его по уровню
развития военных средств, то -- периодом легких доспехов
(последовавшим за периодом топора-копья-щита и предшествовавшим
периоду метательных машин).
Варварская эпоха начинается с первых племенных объединений и
первых королевств (в которых большинство мужчин было воинами) и
заканчивается образованием феодальных государств (в которых
военное дело стало в основном привилегией иерархически органи-
зованного класса земельных собственников) или полуфеодальных
государств (в которых земельные владения имела только верхушка
военного сословия).
Можно различать варваров и дикарей. Признак перехода от
дикости к варварству -- появление сложной заботы о покойниках,
которая свидетельствует о наличии некоторых устоявшихся
представлений о загробной жизни, а значит, и о мироустройстве в
целом.
Состояние варварства -- это состояние между цивилизацией и
дикостью, имеющее возможность сочетать достоинства того и
другого.
Начало периода европейского варварства можно отнести к эпохе
расселения ариев.
Вообще, один и тот же исторический материал можно исследовать
под очень разными углами зрения. В общепринятом подходе к изуче-
нию истории древней Европы акцент делается на греко-римской циви-
лизации. Империи этрусков, финикийцев, хеттов рассматриваются
мимоходом, тем более остается вне центра внимания история
варваров. Это как бы что-то побочное, несущественное, почти
ничего не давшее в фундамент современной западной культуры.
Южные пределы территории варваров в течение последней тысячи
лет существования варварства в Евразии определялись границами
греческих городов-государств, Персии, Римской империи, Китая.
В центре Западной Европы варварство в основном закончилось с
образованием империи Карла Великого, в центре Восточной Европы --
с возникновением Киевской Руси, в южной части Восточной Европы --
с распадом Золотой Орды. Норманны -- последние варвары Западной
Европы (но далеко не последние варвары Евразии).
История европейских варваров -- это отчасти история их борьбы
с цивилизацией и за цивилизацию.
Вторжение ахейцев на Пелопонесс являлось, по-видимому, первым
наступлением варваров на цивилизацию в Европе. Возможно, оно было
одной из причин упадка Минойской культуры. Разрушив минойское
общество, ахейцы, тем не менее, заразились его культурой, и через
несколько столетий на Пелопонесском полуострове уже существовала
микенская цивилизация, названная так по своему главному городу --
Микенам. Вторжение дорийцев на территорию микенского государства
через несколько десятков лет после Троянской войны стало вторым
наступлением варваров на европейскую цивилизацию.
* * *
Некоторые авторы говорят о "кочевых цивилизациях". Ими двигает
похвальное желание представить общества кочевников как вполне
развитые, полноценные, но средство выбирается неправильное. Они
полноценные не потому, что своеобразно цивилизованные, а потому
что имеют не очень много общего с цивилизациями. Наверное,
корректнее говорить о "кочевых обществах".
Волна за волной, они приходили из центра Евразии, отравлялись
цивилизацией на побережье черного моря и потом, обессиленные,
исчезали, растворившись частью в оседлом населении, частью в
новых пришельцах.
Стремясь представить какой-нибудь народ в лучшем виде, историки
приписывают ему раннее приобщение к цивилизации. Между тем, надо
бы поступать наоборот: показывать как долго этот народ проявлял
способность сопротивляться цивилизационной заразе.
* * *
Это были миры. Они возникали, делились, сливались, уступали
место другим мирам, исчезали почти без следа. Мы сегодняшние
обязаны им очень многим: языком, территорией, обликом и т. п.
Отчасти даже духом.
Чтобы получить представление сложности варварских миров, можно
ознакомиться хотя бы со следующим описанием жизни угрофинского
племени "меря", взятым из энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
"Летописные данные об этом племени весьма скудны (последнее
упоминание под 907 г.), а хоро- и топографическая номенклатура
доказывает, что область обитания М. была весьма обширна и
обнимала все среднее Поволжье, доходя на севере до водораздела
Волги с Беломорским бассейном, на западе -- до Шексны и Мологи,
на юге -- захватывая верховья Клязьмы и Москвы-реки и соприкаса-
ясь с областью кривичей и вятичей, на юго-востоке и востоке --
сходясь с поселениями мещеры, муромы и перми. Это широкое
распространение мери доказывается и археологическими раскопками
курганов в губерниях Владимирской, Ярославской, Костромской и т.
д., давшими вообще много данных для суждения о культуре мери. в
IX, Х и XI вв. Самые значительные раскопки (в уу. Суздальском,
Владимирском, Юрьевском, Переяславском и Ростовском) были
произведены в 50-х гг. граф. А. С. Уваровым и П. С. Савельевым,
которыми было раскопано 772 кургана; позже раскопки производились
гг. Кельсиевым, Ушаковым, костромской археологической комиссией,
Ф. Д. Нефедовым и др. лицами. По форме черепа у мери преобладала
долихоцефалия, особенно в Тверской, Ярославской, Московской и
Владимирской губ., тогда как среди костромских курганных черепов
нередки также мезо- и брахицефалы. Находимые иногда в могилах
остатки волос указывают на преобладание шатенов и брюнетов. Из
курганов, считаемых мерянскими, в одних найдены были следы
трупосожжения, в других -- погребения, при чем умерший хоронился
или на глубине не менее 2 арш., или на небольшой насыпи,
прикрывавшейся курганом. В числе предметов, находимых в могилах,
некоторые указывают, несомненно, на варяжское (норманское)
влияние, напр. бронзовые скорлупчатые фибулы (чашеобразные
прорезные пряжки или броши), некоторые формы мечей и топоров,
африко-арабские и западные монеты и т. д. Мерянские могилы вообще
довольно богаты различными орудиями и украшениями (бронзовые
кольца на висках, обручи или гривны на шее, разнообразные
привески и бусы, пряжки, серьги, серебряные и медные браслеты и
запястья, кольца, перстни и др.). Часто встречаются железные
ножики, каменные бруски, огнива и кремни, костяные гребни, ключи,
монеты (на ожерельях). Судя по остаткам тканей и кожи, меряне
носили шерстяную одежду, иногда парчевую (по-видимому --
византийского происхождения) и сапоги (иногда с железными
подковками). В случае трупосожжения пепел иногда клали в горшок.
При сожженных костях находят обыкновенно слитки спаявшихся
металлических украшений и железных орудий."
"Кроме человеческих костей попадаются нередко кости домашних
животных, очевидно приносившихся в жертву для сопровождения
умершего на тот свет. Иногда воин хоронился со своим конем (с
удилами и стременами) и с полным вооружением: мечем (или саблей),
копьем (или дротиком), секирой, стрелами (железными и каменными),
луком. О быте народа свидетельствуют также железные ключи и
замки; глиняная посуда, отчасти грубая, сделанная от руки,
отчасти обожженная и украшенная узором; бронзовые сосуды (редко)
и деревянные ведра, с железными обручами; небольшие сундучки;
железные долота, клещи, щипчики, иглы; глиняные пряслицы (для
веретен); железные серпы и сошники; ножницы для стрижки овец;
железные гарпуны и багры. На сношения с Востоком и Западом
указывают норманские украшения и оружие, восточные бусы и бисер,
янтарь, византийские ткани, серебряные украшения, различные
монеты. К религиозным предметам относятся идолы (из глины и
бронзы), глиняные подражания человеческой руке и звериной лапе,
железные и бронзовые изображения змей, может быть также
белемниты, звериные зубы и когти, крашеные яйца, некоторые
подвески (в форме полулуния и т. д.), игравшие, может быть, роль
амулетов. В числе подвесок встречаются крестики и образки --
Богоматери, такого-то святого с копьем (Дмитрий Солунский?),
каких-то парных святых и т. д. Присутствие этих крестов и
образков не доказывает еще принадлежности к христианству, так как
остальные подробности погребения свидетельствуют о языческом
обряде, да и самые крестики и образки оказываются или
привешенными к ожерелью, наравне с другими подвесками, или
парными, служившими, очевидно, для украшения серег. Многие
украшения и другие предметы мерянского обихода свидетельствуют о
некоторой зажиточности и художественном вкусе и в то же время
указывают на некоторую общность культуры с другими финскими и
славянскими племенами."
* * *
Здоровое варварство, буйное варварство, прекрасное варварство!
Время нерастраченных сил. Время естественности. Время, когда ум
значительно рванулся вперед, но его извращения еще не успели
накопиться в таком количестве, что могли бы значительно исказить
мировосприятие.
Исследователи прошлого умиляются всякому проявлению цивилизо-
ванности у древних людей, а надо бы умиляться всякому проявлению
варварства у людей современных.
Считается, что к 6-летнему возрасту ребенок вырабатывает больше
существенных представлений и навыков, чем за всю остальную жизнь.
Похожее можно сказать и о европейской цивилизации: к окончанию
своего варварского периода она, по-видимому, накопила самую
важную часть своей культуры, а то, что пришло потом, хотя и
превосходит варварское наследие в тысячи раз количеством, вряд ли
превосходит значимостью.
К окончанию периода варварства у европейцев уже были:
скотоводство и земледелие;
хлебопечение;
бортничество;
консервирование пищи посредством сушки, соления,
заквашивания, копчения;
сыроделие;
ткачество;
шитье одежды и обуви;
гончарное дело;
добывание минералов;
выплавление и обработка металлов;
использование колеса;
жилищное строительство;
кораблестроительство и мореходное дело;
письменность;
календарь;
мифическая история;
фольклор;
религия;
магия;
право;
медицина;
прикладное искусство.
(Из дурного наследия варварства наиболее отвратительны, навер-
ное, употребление алкогольных напитков, татуирование, проделыва-
ние отверстий в мочках ушей для ношения серег.)
Большая часть варварского наследия была впоследствии значитель-
но переработана. Многое оказалось отвергнуто, утеряно, уничтоже-
но, забыто. В почти неизменном виде сохранились только немногие
осколки. О том, что представляла собой варварская культура как
целое, сегодня приходится в основном строить догадки.
Надо заметить, что та часть варварского культурного наследия,
которая перешла в Средневековье, сохранилась до настоящего времени
и "работает" в современной цивилизации Запада, была воспринята в
основном непосредственно от варваров, то есть не проходила обра-
ботки у античных греков и римлян.
Если когда-нибудь люди возьмутся определить научным методом,
на каком уровне жесткости условий существования следует остано-
виться, чтобы без сложных ухищрений избежать вырождения, то
вполне может быть, что это окажется уровень, свойственный эпохе
варварства.
* * *
Городища, захоронения, черепки битой посуды, языки, топонимы,
повествования древних писателей, обычаи, фольклор, расовые
особенности потомков -- вот основные следы, по которым едва
восстанавливается картина мира варваров, каким он был в течение
нескольких тысяч лет. Первое тысячелетие до нашей эры более-менее
просматривается благодаря уцелевшим остаткам греческой и римской
литературы и немногочисленным изображениям (на посуде и пр.).
Второе тысячелетие до нашей эры реконструируется по языкам и
ископаемым предметам таким образом, чтобы оно стыковалось с пер-
вым тысячелетием. Европейская история третьего тысячелетия до
нашей эры и вовсе пребывает во мраке: городища и курганы рассы-
пались, топонимы поменялись или исказились до неузнаваемости,
черепки битой посуды наверняка лежат где-то, но не ясно, где их
искать. Только языки и расовые признаки еще несут какую-то
информацию о перемещениях и взаимодействиях народов, но она
скудна, едва уловима и неоднозначна.
Возможно, в этой толще времени даже возникали островки цивили-
зации, но, не получив преемников, они гибли, растворялись в
варварском море, и теперь бесполезно искать их следы.
"Большой советской энциклопедией" варварство объясняется сле-
дующим образом: "В предложенной в 60-х гг. 18 в. шотландским
философом А. Фергюссоном и установившейся в европейской науке
18-19 вв. периодизации средняя из трех эпох истории человечества:
дикость, варварство, цивилизация. Серьезное обоснование этой
схеме дал Л. Г, Морган, по которому варварство начинается с
изобретения гончарного производства и завершается появлением
письменности ("Древнее общество", 1877). Большинство современных
исследователей не пользуется устаревшей в значительной мере
схемой Моргана."
Таким образом, варварство как целое выбросили вообще из науки,
а само слово стали рассматривать как элемент разговорной речи
античных греков и римлян. Нет, составляющие варварство феномены
изучались по-прежнему, но исчезло представление о длительном
устойчивом состоянии общества, а вместо него появилось что-то
вроде "эпохи разложения первобытно-общинных отношений", то
есть нечто переходное, несамодостаточное, ущербное, жалкое --
заслуживающее внимания лишь постольку, поскольку является
предваряющим этапом формирования чего-то действительно ценного.
Слабое обратное движение началось только в конце XX века --
если не считать нескольких книг, преимущественно художественных,
написанных немного ранее.
* * *
Варваров можно обвинить разве что в двух вещах: в чрезмерной
жестокости и в пренебрежительном отношении к памятникам культуры.
Но даже поверхностное знакомство с историей убеждает, что и то,
и другое присуще цивилизациям не в меньшей, а то и в большей
степени, чем варварам. Но у цивилизованных людей повелось назы-
вать это варварством.
Римляне уничтожали памятники варварской культуры. Христиане
расправлялись с памятниками античной языческой культуры. Испанские
колонизаторы разрушили цивилизации Америки. В начале XXI века
моджахеды взрывают в Афганистане статуи Будды, а в европейских
столицах сносят старые постройки под предлогом отсутствия у них
архитектурной ценности или реставрируют их таким образом, что от
подлинного мало что остается.
Кстати, мраморные плиты с Колизея ободрали не варвары: им неза-
чем было возить с собой эти большие камни, пусть и красивые. Мра-
мор с Колизея пошел на отделку вилл, то есть был растащен предста-
вителями цивилизации.
Большая часть утраченного культурного наследия античности
погибла по вине христиан, а не варваров. Если его уничтожали
варвары-христиане, то они чаще действовали при этом как христи-
ане, а не как варвары. Правда, некоторая часть античного насле-
дия наверняка заслуживала уничтожения -- как заслуживает унич-
тожения, к примеру, значительная часть наследия XX века.
Варваризмом можно называть идеологию варварства (в основе
которой -- отказ от большинства "достижений цивилизации"), а также
положительный взгляд на варварство со стороны (конечно, на лучшие
его проявления).
* * *
Если пробовать судить о взглядах цивилизованной Европы на вос-
точных варваров на рубеже II тысячелетия, то представляется
показательным следующий отрывок из "Истории" Льва Диакона о битве
21 июля 971 г. между византийцами и сборищем разноплеменных
воинов под предводительством князя Святослава, именуемого у Льва
"Сфендославом".
"Что же касается росов (ибо рассказ снова возвращается [к тому
месту], от которого он отклонился), то они построились и вышли на
равнину, стремясь всеми силами поджечь военные машины ромеев. 0ни
не могли выдержать действия снарядов, которые со свистом проноси-
лись над ними: каждый день от ударов камней, выбрасываемых [маши-
нами], погибало множество скифов. Эти машины охранял родственник
государя, магистр Иоанн Куркуас. Заметив дерзкую вылазку врагов,
[Куркуас], несмотря на то, что у него сильно болела голова и что
его клонило ко сну от вина (дело было после завтрака), вскочил на
коня и в сопровождении избранных воинов бросился к ним навстречу.
[На бегу] конь оступился в яму и сбросил магистра. Скифы увидели
великолепное вооружение, прекрасно отделанные бляхи на конской
сбруе и другие украшения -- они были покрыты немалым слоем золота
-- и подумали, что это сам император. Тесно окружив [магистра],
они зверским образом изрубили его вместе с доспехами своими
мечами и секирами, насадили голову на копье, водрузили ее на
башне и стали потешаться над ромеями [крича], что они закололи их
императора, как жертвенное животное." (кн. 9.5)
"Ободренные такой победой, росы вышли на следующий день из
города и построились к бою на открытом месте. Ромеи также
выстроились в глубокую фалангу и двинулись им навстречу. Был
между скифами Икмор, храбрый муж гигантского роста, [первый]
после Сфендослава предводитель войска, которого [скифы] почитали
по достоинству вторым среди них. Окруженный отрядом приближенных
к нему воинов, он яростно устремился против ромеев и поразил
многих из них. Увидев это, один из телохранителей императора, сын
архига критян Анемас, воспламенился доблестью духа, вытащил
висевший у него на боку меч, проскакал на коне в разные стороны
и, пришпорив его, бросился на Икмора, настиг его и ударил [мечом]
в шею -- голова скифа, отрубленная вместе с правой рукой,
скатилась на землю. Как только [Икмор] погиб, скифы подняли крик,
смешанный со стоном, а ромеи устремились на них. Скифы не
выдержали натиска противника; сильно удрученные гибелью своего
предводителя, они забросили щиты за спины и стали отступать к
городу, а ромеи преследовали их и убивали. И вот, когда наступила
ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали
подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной,
разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю
предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую
жертву, они задушили [несколько] грудных младенцев и петухов,
топя их в водах Истра. Говорят, что скифы почитают таинства
эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают
возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов
Анахарсиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла. Ведь Арриан
пишет в своем "Описании морского берега", что сын Пелея Ахилл был
скифом и происходил из городка под названием Мирмикион, лежащего
у Меотидского озера. Изгнанный скифами за свой дикий, жестокий и
наглый нрав, он впоследствии поселился в Фессалии. Явными дока-
зательствами [скифского происхождения Ахилла] служат покрой его
накидки, скрепленной застежкой, привычка сражаться пешим, белоку-
рые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и
жестокость, над которыми издевался Агамемнон, порицая его следую-
щими словами: Распря единая, брань и убийство тебе лишь приятны.
Тавроскифы и теперь еще имеют обыкновение разрешать споры
убийством и кровопролитием. О том, что этот народ безрассуден,
храбр, воинствен и могуч, [что] он совершает нападения на все
соседние племена..." (кн. 9.6)
"На другой день на рассвете Сфендослав созвал совет знати (...)
Одни высказали мнение, что следует поздней ночью погрузиться на
корабли и попытаться тайком ускользнуть, потому что невозможно
сражаться с покрытыми железными доспехами всадниками, потеряв
лучших бойцов, которые были опорой войска и укрепляли мужество
воинов. Другие возражали, утверждая, что нужно помириться с
ромеями, взяв с них клятву, и сохранить таким путем оставшееся
войско. [Они говорили, что] ведь нелегко будет скрыть бегство,
потому что огненосные суда, стерегущие с обеих сторон проходы у
берегов Истра, немедленно сожгут все [их корабли], как только они
попытаются появиться на реке. Тогда Сфендослав глубоко вздохнул и
воскликнул с горечью: 'Погибла слава, которая шествовала вслед за
войском росов, легко побеждавшим соседние народы и без
кровопролития порабощавшим целые страны, если мы теперь позорно
отступим перед ромеями. Итак, проникнемся мужеством, [которое
завещали] нам предки, вспомним о том, что мощь росов до сих пор
была несокрушимой, и будем ожесточенно сражаться за свою жизнь.
Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством; [мы
должны] либо победить м остаться в живых, либо умереть со славой,
совершив подвиги, [достойные] доблестных мужей!'" (кн. 9.7)
"О тавроскифах рассказывают еще и то, что они вплоть до нынеш-
них времен никогда не сдаются врагам даже побежденные, -- когда
нет уже надежды на спасение, они пронзают себе мечами внутрен-
ности и таким образом сами себя убивают. Они поступают так, ос-
новываясь на следующем убеждении: убитые в сражении неприятелем,
считают они, становятся после смерти и отлучения души от тела
рабами его в подземном мире. Страшась такого служения, гнушаясь
служить своим убийцам, они сами причиняют себе смерть. Вот какое
убеждение владеет ими. А тогда, выслушав речь своего повелителя,
[росы] с радостью, согласились вступить в опасную борьбу за свое
спасение и [приняли решение] мужественно противостоять могуществу
ромеев. И т. д." (кн. 9.8)
Византийцы использовали слово "скифы" как собирательное назва-
ние для варваров с востока и северо-востока. "Тавроскифы" -- это
скифы из Таврии (современного Крыма), смешавшиеся там в 5-1 вв.
до н. э., как считают, с остатками киммерийцев. Речь Святослава,
приведенная Львом, сходна с той, что передана в "Повести времен-
ных лет". Лев так непринужденно выстраивает в один ряд Ахилла,
Замолксиса, тавроскифов, росов, что напрашивается следующая
мысль: либо этот автор был зачитавшимся книжником, слабо
воспринимающим время и пространство, либо история человечества и
в самом деле лет на тысячу короче, чем принято считать.
Анахарсис -- скифский философ, почитаемая в греческой литера-
туре личность. Упоминается у Геродота (кн. IV.76-77). Некоторыми
образованными греками воспринимался как носитель древней добро-
детели, уже утраченной греческим миром. По поводу Анахарсиса
Геродот говорит, среди прочего, следующее: "Я слышал, впрочем,
от пелопоннесцев и другой рассказ. Анахарсиса отправил в Элладу
скифский царь в ученье к эллинам. По возвращении на родину
Анахарсис сказал царю, что все эллины, кроме лакедемонян, стара-
ются все узнать и стать мудрыми. Однако только с лакедемонянами
можно вести разумную беседу." (кн. IV.77) Эта саркастическая
реплика приобретает дополнительную пикантность, если принять во
внимание, что лакедемоняне (спартанцы) из всех греков были по
морали и образу жизни наиболее близкими к варварству.
О Замолксисе (Салмоксисе) Геродот рассказывает:
"Что касается веры гетов в бессмертие, то она состоит вот в
чем. По их мнению, они не умирают, но покойник отходит к богу
Салмоксису..." (кн. IV.94) "Впрочем, как я слышал от эллинов,
живущих на Геллеспонте и на Понте, этот Салмоксис был человеком,
рабом на Самосе, а именно рабом Пифагора, сына Мнесарха. Потом,
став свободным, приобрел великое богатство и с ним возвратился на
родину. Фракийцы влачили тогда жалкое существование и были
несколько глуповаты. Салмоксис познакомился с ионийским образом
жизни и обычаями, более утонченными, чем фракийские, так как ему
пришлось общаться с величайшим эллинским мудрецом Пифагором.
Салмоксис велел устроить обеденный покой для мужчин, куда
приглашал на угощение знатнейших горожан. При этом он доказывал
друзьям, что ни сам он, ни они -- его гости и даже их отдаленные
потомки никогда не умрут, но перейдут в такую обитель, где их
ожидает вечная жизнь и блаженство. Между тем, устраивая
упомянутые угощения с такими речами, Салмоксис велел соорудить
для себя подземный покой. Когда этот покой был готов, Салмоксис
исчез из среды фракийцев, спустился в подземелье и там жил три
года. Фракийцы же страстно тосковали по нем и оплакивали как
умершего. На четвертый год, однако, Салмоксис вновь явился
фракийцам, и те, таким образом, уверовали в его учение. (кн.
IV.95)
У Страбона Салмоксис был врагом вина и роскоши, проповедником
вегетарианства (Страбон. VII).
Анахарсис и Салмоксис почитались у киников. Для киников было
показательным варварское происхождение этих мудрецов. Примеча-
тельно, что некоторых образованных людей тошнило от цивилизации
уже во времена древних греков.
* * *
Первую апологию варварства можно отыскать уже у Гесиода в
поэме "Труды и дни" (конец 8-го или начало 7-го в. до н. э.):
Третье родитель Кронид поколенье людей говорящих,
Медное создал, ни в чем с поколеньем несхожее прежним.
С копьями. Были те люди могучи и страшны. Любили
Грозное дело Арея, насильщину. Хлеба не ели.
Крепче железа был дух их могучий. Никто приближаться
К ним не решался: великою силой они обладали,
И необорные руки росли на плечах многомощных.
Были из меди доспехи у них и из меди жилища,
Медью работы свершали: никто о железе не ведал.
Сила ужасная собственных рук принесла им погибель.
Все низошли безыменно: и, как ни страшны они были,
Черная смерть их взяла и лишила сияния солнца.
После того как земля поколенье и это покрыла,
Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион
На многодарной земле, справедливее прежних и лучше,-
Славных героев божественный род. Называют их люди
Полубогами: они на земле обитали пред нами.
Грозная их погубила война и ужасная битва.
В Кадмовой области славной одни свою жизнь положили,
Из-за Эдиповых стад подвизаясь у Фив семивратных;
В Трое другие погибли, на черных судах переплывши
Ради прекрасноволосой Елены чрез бездны морские.
Многих в кровавых боях исполнение смерти покрыло;
Прочих к границам земли перенес громовержец Кронион,
Дав пропитание им и жилища отдельно от смертных.
Сердцем ни дум, ни заботы не зная, они безмятежно
Близ океанских пучин острова населяют блаженных.
Трижды в году хлебодарная почва героям счастливым
Сладостью равные меду плоды в изобилье приносит.
По Гесиоду, Зевс создавал человеческие расы в следующем
порядке: золотую, серебряную, медную, полубогов, железную. К
полубогам у него относились люди времен троянской войны. Своих
современников Гесиод относил к пятой расе, о которой он выска-
зался так:
Если бы мог я не жить с поколением пятого века!
Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться.
* * *
Отчасти варваристом являлся и Геродот -- во всяком случае, он
выступал в такой роли в некоторых местах своей "Истории", к
примеру, в следующем:
"Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним,
но зато самым важным для человеческой жизни искусством. Оно
состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они
не дают спастись; и никто не может их настичь, если только сами
они не допустят этого. Ведь у скифов нет ни городов, ни укрепле-
ний, и свои жилища они возят с собой. Все они конные лучники и
промышляют не земледелием, а скотоводством; их жилища -- в кибит-
ках. Как же такому народу не быть неодолимым и неприступным?"
("История", IV.46)
* * *
Некоторые элементы варваризма присутствуют в "Галльской войне"
Цезаря. О галлах этот писатель сообщает с одобрением следующее:
"Самые храбрые из них -- бельги, так как они живут дальше всех
других от Провинции с ее культурной и просвещенной жизнью; кроме
того, у них крайне редко бывают купцы, особенно с такими вещами,
которые влекут за собою изнеженность духа." ("Гальская война",
I.1) Здесь Провинция -- это Ближняя Галлия (южная приморская
часть современной Франции), входившая в Римскую империю.
У Цезаря о бельгийском племени нервиев: "К ним нет никакого
доступа купцам; они категорически воспрещают ввоз вина и других
предметов роскоши, так как полагают, что это изнеживает душу и
ослабляет храбрость..." (там же, II.15)
О германском племени свебов: "Купцов они допускают к себе
больше для продажи военной добычи, чем из желания получить
какие-либо привозные товары. Даже привозных лошадей, до которых
такие охотники галлы, покупающие их за большие деньги, германцы
не употребляют (...) Вино они вообще не позволяют к себе ввозить,
так как, по их мнению, оно изнеживает человека и делает его
неспособным выносить лишения." (там же, IV.1)
Если судить по этим отрывкам, то Цезарь, по-видимому, был сам
в некоторой степени варваристом. К такому выводу, среди прочего,
располагает следующий фрагмент из Плутарха: "...он сам доброволь-
но бросался навстречу любой опасности и не отказывался переносить
какие угодно трудности. Любовь его к опасностям не вызывала
удивления у тех, кто знал его честолюбие, но всех поражало, как
он переносил лишения, которые, казалось превосходили его
физические силы, ибо он был слабого телосложения, с белой и
нежной кожей, страдал головными болями и падучей, первый припадок
которой, как говорят, случился с ним в Кордубе. Однако он не
использовал свою болезненность как предлог для изнеженной жизни,
но, сделав средством исцеления военную службу, старался
беспрестанными переходами, скудным питанием, постоянным
пребыванием под открытым небом и лишениями победить свою слабость
и укрепить свое тело. Спал он большей частью на повозке или на
носилках, чтобы использовать для дела и часы отдыха. (...)
Верховая езда с детства была для него привычным делом. Он умел,
отведя руки назад и сложив их за спиной, пустить коня во весь
опор (...) Однажды он был застигнут в пути непогодой и попал в
хижину одного бедняка. Найдя там единственную комнату, которая
едва была в состоянии вместить одного человека, он обратился к
своим друзьям со словами: 'Почетное нужно предоставлять
сильнейшим, а необходимое -- слабейшим', -- и предложил Оппию
отдыхать в комнате, а сам вместе с остальными улегся спать под
навесом перед дверью." ("Жизнеописание Цезаря", XVII)
Личная храбрость полководца -- явление варварского мира.
Цивилизованный полководец не рискует сам, а посылает на смерть
других, наблюдая бой из безопасного удаленного места. Варварст-
вовал в бою и Александр Македонский: "Сражаясь в первых рядах,
Александр был ранен мечом в бедро..." (Плутарх, "Жизнеописание
Александра", XX) Там же у Плутарха о начавшемся процессе
цивилизационнной деградации великого предводителя греков: "Когда
Александр увидел всякого рода сосуды -- кувшины, тазы, флаконы
для притираний, все искусно сделанные из чистого золота, когда он
услышал удивительный запах душистых трав и других благовоний,
когда, наконец, он прошел в палатку, изумлявшую своими размерами,
высотой, убранством лож и столов, -- царь посмотрел на своих
друзей и сказал: 'Вот это, по-видимому, и значит царствовать!'"
* * *
Спартанцы -- пример общества, которое долгое время успешно
удерживало себя в состоянии полуварварства и достигло посредством
этого больших результатов. Конечно, не всё в спартанском опыте
положительно, но игнорировать его или рассматривать единственно
как исторический курьёз было бы неправильно.
* * *
Варваризм у Тацита ("Анналы", кн. III, 26):
"Первородные смертные, не зная еще дурных побуждений, жили без
проступков, без злодеяний и поэтому без наказания и стеснений. Не
было нужды и в наградах, ибо люди по своим природным качествам
стремились к честности; а раз они не желали ничего непозволитель-
ного, то ничто и не запрещалось через устрашение карой. Но после
того как согласие между ними нарушилось и на смену умеренности и
скромности пришли честолюбие и насилие, возникло единодержавие, и
у многих народов оно осталось навечно. Но некоторые народы, либо
сразу, либо после того как им стали в тягость цари, предпочли уп-
равляться законами. Сначала, пока души людей были бесхитростными,
-- и законы были простыми; самые прославленные молвой -- это
составленные Миносом для критян, Ликургом для спартанцев..."
О хавках: "Среди германцев это самый благородный народ, предпо-
читающий оберегать свое могущество, опираясь только на
справедливость. Свободные от жадности и властолюбия, невозмутимые
и погруженные в собственные дела, они не затевают войн и никого
не разоряют грабежом и разбоем. И первейшее доказательство их
доблести и мощи -- это проявляемое ими стремление закрепить за
собой превосходство, не прибегая к насилию. Но при этом оружие у
них всегда наготове, а если потребуют обстоятельства, -- то и
войско..." ("Германия", 35)
Впрочем, у того же Тацита можно прочесть и такое: "Теперь и
он сам, и его армия, не опасаясь больше соперников, предались,
словно варвары, жестокостям, распутству и грабежам." ("История",
кн. II, 73)
* * *
Варваризм у Джонатана Свифта ("Путешествия Гулливера"):
"В дуплах деревьев я часто находил мед, который разводил водой
и ел со своим овсяным хлебом. Никто лучше меня не познал истин-
ности двух изречений: 'природа довольствуется немногим' и 'нужда
всему научит'." (часть IV, гл. X)
О жилищах идеальных существ Свифта -- разумных лошадей, гуигн-
гнмов: "Постройки их грубы и просты, но не лишены удобства и
отлично приспособлены для защиты от зноя и стужи." (часть IV,
гл. IX)
О жизни гуигнгнмов:
"Умеренность, трудолюбие, физические упражнения и опрятность
обязательны для молодежи обоего пола. Гуигнгнмы развивают в моло-
дёжи силу, быстроту бега и смелость. Жеребят подолгу заставляют
бегать по крутым склонам холмов и каменистым полям. Когда они
устанут и покроются пеной, их заставляют окунуться с головой в
пруд или реку. Четыре раза в год в каждом округе проводят состя-
зания молодёжи. Молодёжь показывает свои успехи в беге, прыганье
и других упражнениях, требующих силы и ловкости." (часть IV,
гл. VIII)
"...будь я министром, я никогда не посоветовал бы нападать на
них. Их благоразумие, бесстрашие и любовь к отечеству с избытком
возместили бы всё их невежество в военном искусстве. Представьте
себе двадцать тысяч гуигнгнмов, врезавшихся в середину европейс-
кой армии, смешавших строй, опрокинувших обозы, превращающих в
котлету лица солдат страшными ударами своих копыт." (часть IV,
гл. XII)
И т. д.
* * *
Варваризм присутствует в следующем знаменитом стихе Пушкина
("Песнь Вещем Олеге"):
Волхвы не боятся великих владык,
А княжеский дар им не нужен:
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
У него же (поэма "Цыганы"):
О чем жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди в кучах, за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предрассуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.
* * *
О варваристских (антицивилизационных) элементах марксизма.
Ф. Энгельс в работе "Происхождение семьи, частной собственности
и государства", написанной "в связи с исследованиями Льюиса Г.
Моргана", говорит следующее:
"Что же это было за таинственное волшебное средство, при помощи
которого германцы вдохнули умиравшей Европе новую жизненную силу?
Была ли это особая, прирожденная германской расе чудодейственная
сила, как это измышляет наша шовинистическая историография? От-
нюдь нет. Германцы были, особенно тогда, высокоодаренной ветвью
арийской группы и притом находившейся в полном расцвете жизненных
сил. Но омолодили Европу не их специфические национальные особен-
ности, а просто их варварство, их родовой строй."
"Их личные способности и храбрость, их свободолюбие и демокра-
тический инстинкт, побуждавший видеть во всех общественных делах
свое собственное дело, -- одним словом, все те качества, которые
были утрачены римлянами и благодаря которым только и можно было
образовать из тины римского мира новые государства и дать толчок
росту новых национальностей, -- чем было все это, как не харак-
терными чертами человека, стоящего на высшей ступени варварства,
как не плодами его родового строя?"
"Если германцы преобразовали античную форму моногамии, смягчили
господство мужчины в семье, дали женщине более высокое положение,
чем то, которое когда-либо знал классический мир, -- что сделало
их способными на это, как не их варварство, их родовые обычаи, их
еще живые пережитки эпохи материнского права?"
"Все жизнеспособное и плодотворное, что германцы привили римс-
кому миру, принадлежало варварству. Действительно, только варвары
способны были омолодить дряхлый мир гибнущей цивилизации. И выс-
шая ступень варварства, до которой и на которую поднялись герман-
цы перед переселением народов, была как раз наиболее благоприят-
ной для этого процесса. Этим объясняется все." ("Происхождение
семьи, частной собственности и государства", гл. VIII)
Там же:
"Ступень товарного производства, с которой начинается цивили-
зация, экономически характеризуется: 1) введением металлических
денег, а вместе с тем и денежного капитала, процента и ростовщи-
чества; 2) появлением купцов как посреднического класса между
производителями; 3) возникновением частной собственности на землю
и ипотеки и 4) появлением рабского труда как господствующей формы
производства. Цивилизации соответствует и вместе с ней
окончательно утверждает свое господство новая форма семьи --
моногамия, господство мужчины над женщиной и отдельная семья как
хозяйственная единица общества. Связующей силой цивилизованного
общества служит государство, которое во все типичные периоды
является государством исключительно господствующего класса и во
всех случаях остается по существу машиной для подавления
угнетенного, эксплуатируемого класса."
"Основывающаяся на этих устоях цивилизация совершила такие
дела, до каких древнее родовое общество не доросло даже в самой
отдаленной степени. Но она совершила их, приведя в движение самые
низменные побуждения и страсти людей и развив их в ущерб всем их
остальным задаткам. Низкая алчность была движущей силой цивилиза-
ции с ее первого до сегодняшнего дня; богатство, еще раз богатст-
во и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдель-
ного жалкого индивида было ее единственной, определяющей целью.
Если при этом в недрах этого общества все более развивалась наука
и повторялись периоды высшего расцвета искусства, то только
потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего
времени в области накопления богатства. Так как основой цивилиза-
ции служит эксплуатация одного класса другим, то все ее развитие
совершается в постоянном противоречии. Всякий шаг вперед в произ-
водстве означает одновременно шаг назад в положении угнетенного
класса, то есть огромного большинства. Всякое благо для одних
необходимо является злом для других, всякое новое освобождение
одного класса -- новым угнетением для другого. Наиболее ярким
примером этого является введение машин, последствия которого
теперь общеизвестны. И если у варваров, как мы видели, едва можно
было отличить права от обязанностей, то цивилизация даже круглому
дураку разъясняет различие и противоположность между ними,
предоставляя одному классу почти все права и взваливая на другой
почти все обязанности. Но этого не должно быть. Что хорошо для
господствующего класса, должно быть благом и для всего общества,
с которым господствующий класс себя отождествляет. Поэтому чем
дальше идет вперед цивилизация, тем больше она вынуждена набрасы-
вать покров любви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явле-
ния, прикрашивать их или лживо отрицать, одним словом, вводить в
практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни
более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации
и которое, наконец, достигает высшей своей точки в утверждении:
эксплуатация угнетенного класса производится эксплуатирующим
классом единственно и исключительно в интересах самого
эксплуатируемого класса..." (гл. IX "Варварство и цивилизация")
Кроме того, Энгельс приводит следующее место из Моргана:
"С наступлением цивилизации рост богатства стал столь огромным,
его формы такими разнообразными, его применение таким обширным,
а управление им в интересах собственников таким умелым, что это
богатство сделалось неодолимой силой, противостоящей народу.
Человеческий ум стоит в замешательстве и смятении перед своим
собственным творением. Но все же настанет время, когда человечес-
кий разум окрепнет для господства над богатством, когда он
установит как отношение государства к собственности, которую оно
охраняет, так и границы прав собственников. Интересы общества
безусловно выше интересов отдельных лиц, и между ними следует
создать справедливые и гармонические отношения. Одна лишь погоня
за богатством не есть конечное назначение человечества, если
только прогресс останется законом для будущего, каким он был для
прошлого. Время, прошедшее с наступления цивилизации, -- это
ничтожная доля времени, прожитого человечеством, ничтожная доля
времени, которое ему еще предстоит прожить. Завершение историчес-
кого поприща, единственной конечной целью которого является
богатство, угрожает нам гибелью общества, ибо такое поприще
содержит элементы своего собственного уничтожения. Демократия в
управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее
образование освятят следующую, высшую ступень общества, к которой
непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Оно будет возрождением
-- но в высшей форме -- свободы, равенства и братства древних
родов. (Морган, "Древнее общество", стр. 552).
В примечании к своей работе Энгельс пишет: "Я сначала собирался
привести рядом с моргановской и моей собственной критикой цивили-
зации блестящую критику цивилизации, которая встречается в раз-
личных местах произведений Шарля Фурье. К сожалению, у меня нет
времени заняться этим. замечу только, что уже у Фурье моногамия и
земельная собственность служат главными отличительными признаками
цивилизации и что он называет ее войной богатых против бедных."
Таким образом, великий XIX век преуспел и по части варваризма.
По-видимому, этот век оказался вершиной духовного развития циви-
лизации Запада, и дальнейшие ее накопления в области сложных
концепций происходили лишь по инерции.
* * *
Н. С. Широкова в книге "Культура кельтов и нордическая традиция
античности" говорит следующее ("Введение"):
"...самым поразительным аспектом кельтской культуры было нали-
чие у них могущественной корпорации друидов, которые были жреца-
ми, совершавшими жертвоприношения, предсказателями, астрологами,
магами, врачевателями, воспитателями юношества, поэтами и
судьями, обладавшими неограниченным правом отлучения от культа
тех, кто не повиновался их решениям. Построенная на принципах
жесткой иерархии и строгой внутренней дисциплины, имевшая большой
политический авторитет, корпорация друидов не находит аналогий в
религиозных организациях ни древнего, ни нового времени. Кроме
того, античные авторы были поражены таинственным и возвышенным
знанием, которым, по их мнению, обладали друиды; они приписывали
им метафизические спекуляции самого высокого порядка, считали,
что друиды сохранили пифагорейскую традицию, будучи великими
философами, мудрецами и к тому же справедливейшими из людей."
"Неудивительно поэтому, что кельты косвенным образом были
вовлечены в сложную идеологическую жизнь античного мира. Так, им
отводилась важная роль в античных социально-политических утопиях
времен кризиса греческого полиса, авторы которых пытались найти
выход из создавшегося положения. В пессимистической атмосфере
четвертого столетия, в период острого кризиса, переживаемого
Грецией после окончания Пелопоннесской войны, распространяются
идеи, что современное трагическое состояние Греции является
следствием общего вырождения цивилизованного человечества, а тема
упадка и вырождения индивидуума и государства становится предме-
том философского и исторического исследования. Так, Платон изучал
постепенное разложение государства и индивидуума в VIII и IX
книгах Государства, а Ксенофонт изображал упадок Персии и Спарты
в конце Киропедии и в Лакедемонской политии. Темы политической
жизни и политического вырождения, которые отсутствовали у
Геродота, становятся привычными сюжетами с IV в. и для историка,
и для этнографа."
"Кроме того, Платон впервые подробно сформулировал учение о
естественном состоянии, в основе которого лежало неоднократно
выдвигавшееся социальной теорией того времени требование вернуть-
ся к возможно более простым, согласным с природой формам жизни, к
такому состоянию хозяйства, которое довольствовалось бы
производством только необходимых вещей. Согласно идеям философов
и теоретиков политической мысли, такой возврат к прошлому
первобытному состоянию явился бы своеобразным выходом из
горестного настоящего."
"К тому же кругу идей, что и учение о естественном состоянии,
примыкала идеализация варваров, встречающаяся в сочинениях
древних греков. У истоков этой идеализирующей традиции стояли
Исократ и Эфор. Греческие мыслители, придерживавшиеся этого
направления (среди которых видное место занимал Дикеарх из
Мессаны), считали, что, поскольку цивилизация порождает неравен-
ство человеческих отношений, роскошь, богатство, создает законы
для охраны частной собственности, государство для принуждения,
то, по-видимому, естественное состояние идеального общественного
равенства можно найти у тех варварских народов, которые еще не
достигли уровня цивилизации, характерного для греков. Так, в
греческой историографии возникла традиция о благородных дикарях,
описывая установления которых, историки и философы говорили о них
так восторженно, будто в них облеклись в плоть и кровь высшие
идеалы эллинского мира (Пельман Р. История античного коммунизма и
социализма. СПб, 1910. С. 56.). В раннем своем состоянии эта
традиция носила еще полулегендарный характер."
"Первыми и самыми знаменитыми в античности претендентами на роль
благородных дикарей были гиперборейцы, сказочный, счастливый на-
род, почитатели Аполлона, живущие на крайней северной оконечности
мира..."
"В период кризиса полиса авторы античных социальных утопий ис-
кали у блаженных гиперборейцев утраченный золотой век человечес-
тва, царство Кроноса. Другое направление поисков золотого века
вело к дальним оконечностям ойкумены, по большей части к далеким
островам блаженных. Среди этих счастливых утопических островов
почетное и особое место занимала Ultima Thule (Крайняя Туле). С
одной стороны, это был реальный остров, расположенный где-то на
севере Европы и открытый великим массалиотским путешественником
IV в. до н. э. Пифеем с другой стороны, в идеализирующей античной
традиции Туле становится счастливым мифическим островом, самый
воздух которого источает чарующую сладость и который является
сакральным инициирующим центром, укрывающим героев, философов,
мудрецов, передающих свои знания посвященным."
"Р. Генон, фундаментально исследовавший древние сакральные
символы, утверждал, что в символическом смысле можно говорить о
прямой связи между кельтской традицией и примордиальной традицией
нынешнего человечества, которая пришла из гиперборейских регио-
нов, то есть, из страны, расположенной на Крайнем Севере, за
Бореем, и населенной сказочным, блаженным народом гиперборейцев
греческой мифологии. Согласно Генону, и Ultima Thule, которую он
считал первым и высшим духовным центром, хранившим примордиальную
традицию во всей ее чистоте, тоже находилась в гиперборейских
регионах, была Туле гипербореев. Затем, когда примордиальная
традиция разделилась на несколько вторичных потоков, на Западе
черты великой гиперборейской традиции отчетливее всего проступили
в сакральных доктринах древних кельтов, которые хранили и
проповедовали друиды."
* * *
Гипербореи у Геродота:
"Впрочем, Аристей, сын Каистробия из Проконнеса, в своей
эпической поэме сообщает, как он, одержимый Фебом, прибыл к
исседонам. По его рассказам, за исседонами обитают аримаспы -
одноглазые люди; за аримаспами -- стерегущие золото грифы, а еще
выше за ними -- гипербореи на границе с морем." (кн. IV.13)
"О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам
этой части света, кроме исседонов. Впрочем, как я думаю, исседоны
также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы расска-
зывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях. Но все
же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них и Гомер
в 'Эпигонах' (если только эта поэма действительно принадлежит
Гомеру)." (кн. IV.32)
"Гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их сло-
вам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в
пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и
каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до
Адриатического моря на крайнем западе. Оттуда дары отправляют на
юг (...) Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары,
наконец, прибывают на Делос. В первый раз, говорят делосцы,
гипербореи послали с дарами двоих девушек, по имени Гипероха и
Лаодика. Вместе с ними были отправлены провожатыми для безопас-
ности девушек пять гиперборейских горожан. Это те, кого теперь
называют перфереями и весьма почитают на Делосе. Однако, когда
посланцы не вернулись на родину, гипербореи испугались, что
посланцев всякий раз может постигнуть несчастье и они не возвра-
тятся домой. Поэтому они стали приносить священные дары, завер-
нутые в пшеничную солому, на границу своих владений и передавать
соседям с просьбой отослать их другим народам." (кн. IV.33)
"В честь этих гиперборейских девушек, скончавшихся на Делосе,
девушки и юноши там стригут себе волосы. Так, девушки перед
свадьбой отрезают локон волос, обвивают им веретено и затем
возлагают на могилу гипербореянок (могила эта находится в
святилище Артемиды при входе с левой стороны; у могилы стоит
маслина). Юноши же наматывают свои волосы на зеленую ветку и
также возлагают на могилу." (кн. IV.34)
* * *
Надо заметить, среди любящих поговорить о гипербореях, ариях,
мистической традиции, мудрости древних и очень древних, не много
находится людей, у которых это влечение идет дальше демонстратив-
ных сожалений и которые на практике отказываются от излишеств
цивилизации, насколько это посильно для каждого, или даже испове-
дуют какую-нибудь идеологию, провозглашающую путь развития,
который альтернативен нынешнему.
Что касается традиции, то, в самом деле, уже у древнегреческих
философов можно выделить компактный набор принципов, выражающих
эффективное отношение человека к себе, к людям, к миру и называ-
емых мудростью. Возможно, он сложился уже в варварскую эпоху.
Возможно, он унаследован от цивилизаций, уничтоженных Всемирным
потопом (или погибших по иным причинам) и даже представляет собой
выводы, сделанные ими из их собственного опыта существования.
Последующее развитие человеческой мысли -- это попытки развить
или опровергнуть эти принципы или просто их размывание под
напором новых впечатлений. Время от времени кто-то предпринимает
усилия для того, чтобы к ним вернуться: так сказать,
восстанавливает традицию.
К сфере указанной традиции, наверное, относятся следующие
известные изречения древних:
"Всё течет, всё изменяется" (Гераклит);
"Познай самого себя" (Хилон)
"Большинство -- зло" (Биант Приенский);
"Ни за кого не ручайся" (Фалес Милетский);
"Мера важнее всего" (Клеобул Линдский);
и др.
Слабое место понимаемой таким образом традиции -- ее неяркость,
неубедительность. Человек может многократно слышать какую-нибудь
максиму и даже соглашаться с ее истинностью, но не придавать ей
большого значения и не делать ее своим правилом.
Традиция же в том смысле, в каком ее понимал Рене Генон, --
с великими тайнами, которые передаются из поколения в поколение
среди немногих посвященных -- это неопровержимый и недоказуемый
миф, захватывающая сказка для взрослых, делающая поверивших в нее
людей надменными в суждениях, но слабыми в практике.
...............................................................
...............................................................
Варварский мир был очень неоднородным и изменчивым, поэтому
всякое описание его фрагментов является в лучшем случае ограни-
ченным представлением того, что где-то когда-то в нем имело место
и, возможно, в довольно похожем виде повторялось где-то еще.
* * *
Основные черты варварского образа жизни:
большинство населения -- лично свободные;
большинство мужчин -- воины;
почти отсутствует "искусственная среда", жизнь протекает
в основном в естественной среде;
религиозный культ состоит в почитании многих богов,
в основном представляющих собой одухотворенные явления
природы.
Могут выделяться две ступени организации варварского общества:
1) военная демократия;
2) королевство с жесткой верховной властью.
Поскольку за первой ступенью обычно следовала вторая, то можно
говорить соответственно об эпохах раннего варварства и эпохах
позднего варварства у разных народов.
* * *
Варвары делились на кочевых, полукочевых и оседлых. Кочевые
занимались в основном скотоводством, полукочевые и оседлые --
в основном земледелием. Для некоторых варварских племен важным
способом пропитания была война. Они либо делали набеги на сосе-
дей, либо двигались ордами с семьями и имуществом, захватывая и
разоряя чужие поселения, либо промышляли морским грабежом, либо
поступали на службу наемниками к различным правителям.
Кочевых варваров можно разделить на "пеших", "конных", "кора-
бельных".
Также можно разделить варваров на лесных, степных, прибрежных,
пустынных и тундровых (последние две группы не играли заметной
роли в обозримой европейской истории).
* * *
У Цезаря: "Свебы -- самый большой и самый воинственный народ
во всей Германии. Говорят, что их страна состоит из ста пагов,
каждый из которых ежегодно высылает за границу по тысяче
вооруженных людей на войну. Остающиеся дома прокармливают и себя,
и их; эти в свою очередь через год становятся под оружие, а те
остаются дома. Таким образом, у них нет перерыва ни в обработке
полей, ни в приобретении военных знаний и опытности. У них вовсе
нет земельной собственности и никому не позволяется оставаться
больше года на одном месте для обработки земли. Питаются они
сравнительно мало хлебом, а главным образом молоком и мясом
своего скота. Кроме того, они проводят много времени на охоте.
Она развивает их физические силы и сообщает им огромный рост
благодаря особой пище, ежедневным упражнениям и полной свободе,
так как их с самого детства не приучают к повиновению и
дисциплине и они делают только то, что им нравится. В конце
концов они так себя закалили, что даже в самых холодных
местностях надевают на себя только короткие шкуры, оставляющие
значительную часть тела открытой, и купаются в реке." ("Галльская
война", IV.1) Паги -- части, на которые делилось племя у герман-
цев.
Абу ал-Ала ибн Хассул в "Книге о превосходстве тюрков над
другими воинами..." пишет: "Начнем с их отважности, которая
считается самой благородной силой человеческой души, ибо движет
(человеком), когда он защищает женщин и детей, сражается с
врагом, добивается победы, оберегает (свои) права, защищает
близких и свой род и проявляет похвальное усердие и оправданное
высокомерие. На этом держатся государства и обеспечивается
безопасность дорог. В мире нет людей более стойких и более
настойчивых в достижении целей."
"Их основную пищу составляет мясо, которое им ничто не может
заменить, и которое они никогда не моют в чистой воде. Они
наслаждаются им, только если оно добыто силой, и не получают от
него удовольствия, если оно не досталось им в качестве добычи.
Это обычай хищных зверей и свирепых львов. Вот почему они
привычны к жизни в пустыне и голой степи и терпеливо переносят
бедность и лишения, вот почему они обеспечивают себе безбедную
жизнь, совершая набеги и применяя силу"
"Несмотря на благородство их характера и силу, ислам обязал
совершать походы против неверных из них, подобно тому как считает
обязательным (вести войну) против остальных языческих народов и
племен в других странах 63. Если кто из них попадает в плен, то
не успокаивается, пока его хозяин не будет делить с ним еду,
питье, одежду и верховое животное. В своей службе он никогда не
падет так низко, как другие невольники..."
"Избавившись от оков, тюрок не будет чувствовать себя удовлетво-
ренным, пока не станет во главе войска, или удостоится быть хаджи-
бом, либо командиром крупного отряда и влиятельным военачальником
в войске."
"Самое удивительное, что никто не видел, чтобы настоящий тюрок
был изнежен как женщина, тогда как этому пороку и этому недугу
подвержены все виденные нами народы и, особенно, ал-джил. А если
кто-либо из них проявит женственность в речи, манерах, одежде или
украшениях, то он верно нечистокровный тюрок, который вырос в их
стране, но в котором говорит его происхождение от соседнего
Геродот ("История", кн. II, 167):
"Я вижу только, что и у фракийцев, скифов, персов, лидийцев
и почти всех других варварских народов меньше почитают ремеслен-
ников, чем остальных граждан. Люди же, не занимающиеся физическим
трудом, считаются благородными, особенно же посвятившие себя
военному делу. Так вот, этот обычай переняли все эллины, и,
прежде всего, лакедемоняне."
ТАВРЫ у Геродота:
"У тавров существуют такие обычаи: они приносят в жертву Деве
потерпевших крушение мореходов и всех эллинов, кого захватят в
открытом море следующим образом. Сначала они поражают обреченных
дубиной по голове. Затем тело жертвы, по словам одних, сбрасывают
с утеса в море, ибо святилище стоит на крутом утесе, голову же
прибивают к столбу. Другие, соглашаясь, впрочем, относительно
головы, утверждают, что тело тавры не сбрасывают со скалы, а
предают земле. Богиня, которой они приносят жертвы, по их собст-
венным словам, это -- дочь Агамемнона Ифигения. С захваченными в
плен врагами тавры поступают так: отрубленные головы пленников
относят в дом, а затем, воткнув их на длинный шест, выставляют
высоко над домом, обычно над дымоходом. Эти висящие над домом
головы являются, по их словам, стражами всего дома. Живут тавры
разбоем и войной. (кн. IV, 103)
* * *
В варварском обществе, как правило, существует лишь небольшое
количество традиционных запретов и предписаний, но наказание за
их нарушение очень жесткое.
БРИТАНЦЫ у Цезаря:
"Наиболее цивилизованные из всех этих народов -- жители Кантия,
местности целиком береговой, и их образ жизни немногим отличается
от галльского. Жители внутренней части Британии большей частью
не засевают полей, а питаются молоком и мясом и одеваются в
шкуры." ("Галльская война", V.14)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Мужчины ничего вовсе не делают, за исключением стрел, а также
имеют отчасти попечение о стадах; но они охотятся и упражняются в
стрельбе, ибо все они от мала до велика суть хорошие стрелки, и
дети их, когда им два или три года от роду, сразу же начинают
ездить верхом и управляют лошадьми и скачут на них, и им дается
лук сообразно их возрасту, и они учатся пускать стрелы, ибо они
очень ловки, а также смелы." ("История монгалов", гл. 4)
"Девушки и женщины ездят верхом и ловко скачут на конях, как
мужчины. Мы также видели, как они носили колчаны и луки. И как
мужчины, так и женщины могут ездить [37] верхом долго и упорно.
Стремена у них очень короткие, лошадей они очень берегут, мало
того, они усиленно охраняют все имущество. Жены их все делают:
полушубки, платья, башмаки, сапоги и все изделия из кожи, также
они правят повозками и чинят их, вьючат верблюдов и во всех своих
делах очень проворны и скоры. Все женщины носят штаны, а
некоторые и стреляют, как мужчины." ("История монгалов", гл. 4)
"...Нам ответили, что если мы поведем в Татарию тех лошадей,
которые у нас были, то они все могут умереть, так как лежали
глубокие снега, и они не умели добывать копытами траву под
снегом, подобно лошадям Татар, а найти им для еды что-нибудь
другое нельзя, потому что у Татар нет ни соломы, ни сена, ни
корму." (там же, гл. 9)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Ставки у них круглые, изготовленные наподобие палатки и
сделанные из прутьев и тонких палок. Наверху же в середине ставки
имеется круглое окно, откуда попадает свет, а также для выхода
дыма, потому что в середине у них всегда разведен огонь. Стены же
и крыши покрыты войлоком, двери сделаны также из войлока. Некото-
рые ставки велики, а некоторые небольшие, сообразно достоинству и
скудости людей. Некоторые быстро разбираются и чинятся и
переносятся на вьючных животных, другие не могут разбираться, но
перевозятся на повозках. Для меньших при перевезении на повозке
достаточно одного быка, для больших -- три, четыре или даже
больше, сообразно с величиной повозки, и, куда бы они ни шли, на
войну ли или в другое место, они всегда перевозят их с собой."
("История монгалов", гл. 2)
ФРАКИЙЦЫ у Геродота:
"Татуировка на теле считается у них признаком благородства. У
кого ее нет, тот не принадлежит к благородным. Человек, проводя-
щий время в праздности, пользуется у них большим почетом.
Напротив, к земледельцу они относятся с величайшим презрением.
Наиболее почетной они считают жизнь воина и разбойника. Таковы
самые замечательные их обычаи." (кн. V, 8)
СВЕБЫ у Тацита:
"Своеобразная особенность этого племени -- подбирать волосы
наверх и стягивать их узлом; этим свебы отличаются от остальных
германцев, а свободнорожденные свебы -- от своих рабов. Либо
вследствие родственных связей со свебами, либо из подражания им,
что имеет довольно широкое распространение, такая прическа
встречается и у других племен, но изредка и только у молодежи,
тогда как свебы вплоть до седин не прекращают следить за тем,
чтобы их стоящие торчком волосы были собраны сзади, и часто
связывают их на самой макушке; а у вождей они убраны еще
тщательнее и искуснее. В этом забота свебов о своей внешности, но
вполне невинная: ведь они прихорашиваются не из любострастия и
желания нравиться, но стараясь придать себе этим убором более
величественный и грозный вид, чтобы, отправившись на войну,
вселять страх во врагов." ("Германия", 38)
БРИТАНЦЫ у Цезаря:
"А все британцы вообще красятся вайдой, которая придает их
телу голубой цвет, и от этого они в сражениях страшней других на
вид. Волосы они отпускают, но все тело бреют, кроме головы и
верхней губы. Жен они, человек по десять или двенадцать, имеют
общих, особенно братья с братьями и родители с сыновьями;
родившиеся от таких союзов считаются детьми тех, кто взял за себя
их мать девицей." ("Галльская война", V.14)
ГУЗЫ у Ибн-Фадлана:
"Все турки выщипывают свои бороды, кроме усов. Иногда я видел
дряхлого старика из их числа, который выщипал себе бороду и
оставил немножко от нее под подбородком, а на нем (надета) шуба,
и если увидит его человек издалека, то не усомнится, что это
козел." ("Путешествие на Волгу", стр. 64)
РУСЫ у Ибн-Фадлана:
"Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и
расположились (высадились) на реке Атиль. И я не видел (людей) с
более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны,
красны. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но носит какой-либо
муж из их числа кису84, которой он покрывает один свой бок,
причем одна из его рук выходит из нее. С каждым из них (имеется)
секира, и меч, и нож, и он (никогда) не расстается с тем, о чем
мы (сейчас) упомянули. Мечи их плоские, с бороздками, франкские.
И от края ногтя (ногтей) кого-либо из них (русов) до его шеи
(имеется) собрание деревьев и изображений (вещей, людей?) и тому
подобного." ("Путешествие на Волгу", стр. 79)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Борода у всех почти вырастает очень маленькая, все же у неко-
торых на верхней губе и на бороде есть небольшие волоса, которых
они отнюдь не стригут. На маковке головы они имеют гуменце
наподобие клириков, и все вообще бреют [голову] на три пальца
ширины от одного уха до другого; эти выбритые места соединяются с
вышеупомянутым гуменцем; надо лбом равным образом также все бреют
на два пальца ширины; те же волосы, которые находятся между
гуменцем и вышеупомянутым бритым местом, они оставляют расти
вплоть до бровей, а с той и другой стороны лба оставляют длинные
волосы, обстригая их более чем наполовину; остальным же волосам
дают расти, как женщины. Из этих волос они составляют две косы и
завязывают каждую за ухом." ("История монгалов", гл. 2)
"Одеяние же как у мужчин, так и у женщин сшито одинаковым обра-
зом. Они не имеют ни плащей, ни шапок, ни шляп, ни шуб. Кафтаны
же носят из букарана, пурпура или балдакина, сшитые следующим
образом. Сверху донизу они разрезаны и на груди запахиваются;
с левого же боку они застегиваются одной, а на правом -- тремя
пряжками, и на левом также боку разрезаны до рукава. Полушубки,
какого бы рода они ни были, шьются таким же образом, но верхний
полушубок имеет волосы снаружи, а сзади он открыт, но у него есть
один хвостик, висящий назад до колен. Замужние же женщины носят
один кафтан очень широкий и разрезанный спереди до земли. На
голове же они носят нечто круглое, сделанное из прутьев или из
коры, длиною в один локоть и заканчивающееся наверху четырех-
угольником, и снизу доверху этот [убор] все увеличивается в
ширину, а наверху имеет один длинный и тонкий прутик из золота,
серебра или дерева или даже перо; и этот [убор] нашит на шапочку,
которая простирается до плеч. И как шапочка, так и вышеупомянутый
убор покрыты букараном или пурпуром, или балдакином. Без этого
убора они никогда не появляются на глаза людям, и по нему узнают
их другие женщины. Девушек же и молодых женщин с большим трудом
можно отличить от мужчин, так как они одеваются во всем так, как
мужчины. " (там же)
САВРОМАТЫ у Геродота:
"Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправильно, так как
амазонки плохо усвоили этот язык. Что касается брачных обычаев,
то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага.
Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не
в состоянии выполнить обычай." (кн. IV.117)
ГЕРМАНЦЫ у Тацита: "Браки у них соблюдаются в строгости, и ни
одна сторона их нравов не заслуживает такой похвалы, как эта.
Ведь они почти единственные из варваров довольствуются, за очень
немногими исключениями, одной женой, а если кто и имеет по нес-
колько жен, то его побуждает не страсть, а видное положение. Они
живут, не зная порождаемых зрелищами соблазнов, не развращаемые
обольщеньями пиров. У столь многолюдного народа прелюбодеяния
крайне редки. Наказывать их дозволяется незамедлительно и самим
мужьям: обрезав изменнице волосы и раздев донага, муж в присутст-
вии родственников выбрасывает её из своего дома и, настегивая
бичом, гонит по всей деревне. И сколь бы красивой, молодой и
богатой она не была, ей больше не найти нового мужа." (18)
У Тацита о них же: "Беспробудно пить день и ночь ни для кого
не постыдно. Потворствуя их страсти к бражничанью и доставляя им
столько хмельного, сколько они пожелают, сломить их пороками было
бы не трудней, чем оружием. Гораздо труднее убедить их распахать
поле и ждать целый год урожая, чем склонить сразиться с врагом и
претерпеть раны. Больше того, по их представлениям, потом
добывать то, что может быть приобретено кровью, есть леность и
малодушие. Когда они не ведут войн, то много охотятся, а ещё
больше проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и
чревоугодию". (22)
Там же: "Играют германцы и в кости, и, что поразительно, будучи
трезвыми и смотря на это занятие как на важное дело, причем с
таким увлечением и при выигрыше, и при проигрыше, что, потеряв
все свое достояние и бросая в последний раз кости, назначают
ставкою свою свободу и свое тело. Проигравший добровольно отдает
себя в рабство..." (24)
РАДИМИЧИ в "Повести временных лет":
"Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и
предания, и каждые -- свой нрав. Поляне имеют обычай отцов своих
кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами,
матерями и родителями; перед свекровями и деверями великую
стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за
невестой, но приводят ее накануне, а на следующий день приносят
за нее -- кто что даст. А древляне жили звериным обычаем, жили
по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них
не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне
имели общий обычай: жили в лесу, как звери, ели все нечистое и
срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но
устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на
пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по
сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал,
то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и
возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав
кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах при
дорогах, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая
держались и кривичи и прочие язычники, не знающие закона божьего,
но сами себе устанавливающие закон."
ЛИТОВЦЫ у Генриха Латвийского:
"Один священник, бывший в то время в плену у литовцев по имени
Иоанн, рассказывал, что там пятьдесят женщин, потерявших мужей,
после этого повесились. Это потому, конечно, что они надеялись
вскоре же встретиться с ними в другой жизни." ("Хроника", под
1205 годом)
ГУЗЫ у Ибн-Фадлана:
"Женщины их не закрываются от их мужчин и ни от кого из них, и
также женщина не закрывает ничего из своего тела от кого-либо из
людей. И действительно, как-то в один из дней мы остановились у
человека из их числа и уселись, и жена этого человека вместе с
нами. И вот, между тем, как она с нами разговаривала, вот она
открыла свой "фардж" и почесала его в то время, как мы смотрели
на нее. Тогда мы закрыли свои лица и сказали: "Прости господи!"
Муж же ее засмеялся и сказал переводчику: "Скажи им, -- мы
открываем его в вашем присутствии и вы видите его, а она
охраняет его так, что к нему нет доступа. Это лучше, чем если она
закроет его и (вместе с тем) уступит его кому-либо". Они не знают
блуда, но если относительно кого-либо они узнают какое-либо дело,
то они разрывают его на две половины, а именно: они соединяют
вместе промежуток веток двух деревьев, потом привязывают его к
веткам и пускают оба дерева, и находящийся при выпрямлении их
(деревьев) разрывается." ("Путешествие на Волгу", стр. 61)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Жен же каждый имеет столько, сколько может содержать: иной
сто, иной пятьдесят, иной десять, иной больше, иной меньше, и они
могут сочетаться браком со всеми вообще родственницами, за
исключением матери, дочери и сестры от той же матери. На сестрах
же только по отцу, а также на женах отца после его смерти они
могут жениться. А на жене брата другой брат, младший, после
смерти первого или иной младший из родства обязан даже жениться.
Всех остальных женщин они берут в жены без всякого различия и
покупают их у их родителей очень дорого. По смерти мужей жены
нелегко вступают во второй брак, разве только кто пожелает взять
в жены свою мачеху. " ("История монгалов", гл. 2)
"Далее, у них есть закон или обычай убивать мужчину или женщину,
которых они застанут в явном прелюбодеянии; также если девица бу-
дет с кем-нибудь блудодействовать, они убивают мужчину и женщину.
(...) И если один Татарин имеет много жен, то каждая из них сама
по себе имеет свою ставку и свое семейство; и один день он пьет,
ест и спит с одной, а другой день с другою, все-таки одна из них
считается старшей среди других, и он бывает с ней чаще, чем с
другими, и хотя их так много, они нелегко ссорятся между собою."
("История монгалов", гл. 4)
* * *
По-видимому, гомосексуализм более свойственен цивилизованному
обществу, чем варварскому. К примеру, у Ибн-Фадлана можно про-
честь следующее о гузах: "Поступок педераста у них (карается)
очень строго. Действительно, некогда остановился среди племени
Кударкина46, -- а он наместник царя турок, -- некий человек из
жителей Хорезма и оставался у своего хозяина некоторое время для
покупки овец. А у турка был безбородый сын, и хорезмиец не
переставал ухаживать за ним и склонять его к себе, пока тот не
подчинился его желанию. Пришел турок и нашел их обоих в
соединении. Тогда турок подал об этом жалобу к Кударкину. Он
сказал ему: 'Собери турок'. И он собрал их. Когда они собрались,
он сказал турку: 'Хочешь ли ты, чтобы я судил по праву или
впустую?' Он сказал: 'По праву'. Он сказал: "Приведи твоего
сына". Он привел его. Он сказал: 'Следует ему и купцу, чтобы они
оба были убиты'. Турок от этого пришел в гнев и сказал: 'Я не
отдам своего сына'. Он же сказал: 'Тогда купец даст выкуп за
себя'. Он это сделал и заплатил турку овцами за то, что он сделал
с его сыном, и заплатил Кударкину четыреста баранов за то, что он
снял с него (наказание), и уехал из страны турок." ("Путешествие
на Волгу", стр. 63)
ГЕРМАНЦЫ у Тацита:
"В любом доме растут они голые и грязные, а вырастают с таким
телосложением и таким станом, которые приводят нас в изумление.
Мать сама выкармливает грудью рожденных ею детей, и их не отдают
на попечение служанкам и кормилицам50. Господа воспитываются в
такой же простоте, как рабы, и долгие годы в этом отношении между
ними нет никакого различия: они живут среди тех же домашних
животных, на той же земле, пока возраст не отделит свободнорож-
денных, пока их доблесть не получит признания." ("Германия", 20)
ГУЗЫ у Ибн-Фадлана:
"Они не очищаются от экскрементов и от урины и не омываются от
половой нечистоты и (не делают) другого чего-либо подобного. Они
не имеют никакого дела с водой, особенно зимой." ("Путешествие
на Волгу", стр. 64)
"... ни один из них не снимает одежду, прилегающую к его телу,
пока она не рассыплется на лоскутки." (там же, стр. 65)
РУСЫ у Ибн-Фадлана:
"И у них обязательно каждый день умывать свои лица и свои
головы посредством самой грязной воды, какая только бывает, и
самой нечистой, а именно так, что девушка приходит каждый день
утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему
господину. Итак, он моет в ней свои обе руки и свое лицо и все
свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем в лохань. Потом
он сморкается и плюет в нее и не оставляет ничего из грязи, но
(все это) делает в эту воду. И когда он окончит то, что ему
нужно, девушка несет лохань к тому, кто (сидит) рядом с ним, и
(этот) делает подобно тому, как делает его товарищ. И она не
перестает переносить ее от одного к другому, пока не обойдет ею
всех находящихся в (этом) доме, и каждый из них сморкается и
плюет и моет свое лицо и свои волосы в ней."("Путешествие на
Волгу", стр. 80)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Когда кто-нибудь из них смертельно заболеет, то на ставке его
выставляют копье и его обвивают вокруг черным войлоком; и с того
времени никто чужой не смеет вступить в пределы его ставок; и
когда у больного начнется агония, то почти все удаляются от него,
потому что никто из присутствующих при его смерти не может
входить в орду какого-нибудь князя или императора до новой луны."
("История монгалов", гл. 3)
* * *
В мире варваров, по-видимому, не было эпидемий -- во всяком
случае, таких, как в средневековой Европе, когда вымирало до двух
третей населения. Основная причина эпидемий -- скученность и
грязь в городах, у варваров же городов почти не было.
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Их пищу составляет все, что можно разжевать, именно они едят
собак, волков, лисиц и лошадей, а в случае нужды вкушают и чело-
веческое мясо. Отсюда, когда они воевали против одного китайского
города, где пребывал их император, и осаждали его так долго, что
у самих Татар вышли все съестные припасы, то, так как у них не
было вовсе что есть, они брали тогда для еды одного из десяти
человек. Они едят также очищения, выходящие из кобыл вместе с
жеребятами. Мало того, мы видели даже, как они ели вшей, именно
они говорили: <Неужели я не должен есть их, если они едят мясо
моего сына и пьют его кровь?> Мы видели также, как они ели мышей.
Скатертей и салфеток у них нет. Хлеба у них нет, равно как зелени
и овощей и ничего другого, кроме мяса; да и его они едят так
мало, что другие народы с трудом могут жить на это." ("История
монгалов", гл. 4)
"Они очень грязнят себе руки жиром от мяса, а когда поедят, то
вытирают их о свои сапоги или траву, или о что-нибудь подобное;
более благородные имеют также обычно какие-то маленькие суконки,
которыми напоследок вытирают руки, когда поедят мяса. Пищу
разрезает один из них, а другой берет острием ножика кусочки и
раздает каждому, одному больше, а другому меньше, сообразно с
тем, больше или меньше они хотят кого почтить. Посуды они не
моют, а если иногда и моют мясной похлебкой, то снова с мясом
выливают в горшок. Также если они очищают горшки или ложки, или
другие сосуды, для этого назначенные, то моют точно так же. У них
считается великим грехом, если каким-нибудь образом дано будет
погибнуть чему-нибудь из питья или пищи, отсюда они не позволяют
бросать собакам кости, если из них прежде не высосать мозжечок.
Платья свои они также не моют и не дают мыть..." (там же)
"Кобылье молоко, если оно у них есть, они пьют в огромном
количестве, пьют также овечье, коровье и верблюжье молоко. Вина,
пива и меду у них нет, если этого им не пришлют и не подарят
другие народы. Зимою у них нет даже и кобыльего молока, если они
небогаты. Они также варят просо с водою, размельчая его настоль-
ко, что могут не есть, а пить. И каждый из них пьет поутру чашу
или две, и днем они больше ничего не едят, а вечером каждому
дается немного мяса, и они пьют мясную похлебку. Летом же, имея
тогда достаточно кобыльего молока, они редко едят мясо, если им
случайно не подарят его, или они не поймают на охоте какого-ни-
будь зверя или птицу." (там же)
ТЮРИНГИ у Григория Турского:
"Дав заложников, наши отцы хотели заключить с ними мир. Но те
умертвили различными способами самих заложников и, напав на наших
отцов, отняли у них все имущество, повесили мальчиков на деревьях
за срамные уды и погубили более двухсот девушек ужасной смертью:
они привязали их за руки к шеям лошадей, которые под ударами па-
лок с острым наконечником помчались в разные стороны и разорвали
девиц на части; других же положили между колеями дорог, прибили
их кольями к земле, прокатили по ним груженые телеги и, переломав
им кости, выбросили их на съедение собакам и птицам." (II.7)
РУСЫ у Ибн-Фадлана:
"И если (один) человек (муж) из их среды убьет (другого)
человека (мужа) намеренно, они казнят его за него (за убитого),
а если убьют его нечаянно, то делают для него ящик из дерева
(материала) хаданга (белого тополя), кладут его внутрь его,
заколачивают его (гвоздями) над ним, и кладут вместе с ним три
лепешки и кружку с водой. Они ставят для него три куска дерева
наподобие дышел (от плуга), подвешивают его между ними, и
говорят: "Мы подвешиваем его между небом и землей, (где) его
постигнет (действие) дождя и солнца, -- может быть, Аллах
смилостивится над ним". И он остается подвешенным, пока не
износит его время и не развеют его ветры." ("Путешествие на
Волгу", стр. 74)
"А кто из них совершил прелюбодеяние, кто бы он ни был, для
него заколачивают четыре лемеха, привязывают к ним обе его руки
и обе его ноги и рассекают (его) топором от его затылка до его
обоих бедер. И таким же образом они поступают с женщиной тоже.
Потом подвешивается каждый кусок его и ее на дерево." (там же)
ФРАКИЙЦЫ у Геродота:
"Погребальные обряды богатых фракийцев вот какие. Тело покойника
выставляют на три дня. При этом закалывают жертвенных животных
всякого рода и после погребальных воплей устраивают тризну. Затем
тело сжигают или иным способом предают земле и, насыпав курган,
устраивают различные состязания. Высшие награды назначаются за
единоборство, смотря по важности состязания. Это погребальные
обычаи фракийцев." (кн. V, 8)
ГЕРМАНЦЫ у Тацита:
"Похороны у них лишены всякой пышности; единственное, что они
соблюдают, это чтобы при сожжении тел знаменитых мужей употребля-
лись определенные породы деревьев. В пламя костра они не бросают
ни одежды, ни благовоний; вместе с умершим предается огню только
его оружие, иногда также и его конь. Могилу они обкладывают
дерном. У них не принято воздавать умершим почет сооружением
тщательно отделанных и громоздких надгробий, так как, по их
представлениям, они слишком тяжелы для покойников. Стенаний и
слез они не затягивают, скорбь и грусть сохраняют надолго.
Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам -- помнить."
("Германия", 27)
РУСЫ у Ибн-Фадлана:
"...Они делают со своими главарями при их смерти (такие) дела,
из которых самое меньшее (это) сожжение, так что мне очень
хотелось присутствовать при этом, пока (наконец) не дошло до меня
(известие) о смерти одного выдающегося мужа из их числа. И вот
они положили его в его могиле и покрыли ее крышей над ним на
десять дней, пока не закончили кройки его одежд и их сшивания. А
это бывает так, что для бедного человека из их числа делают
маленький корабль, кладут его (мертвого) в него и сжигают его
(корабль), а для богатого (поступают так): собирают его деньги и
делят их на три трети, -- (одна) треть (остается) для его семьи,
(одну) треть (употребляют на то), чтобы для него на нее скроить
одежды, и (одну) треть, чтобы приготовить на нее набид, который
они будут пить в день, когда его девушка убьет сама себя и будет
сожжена вместе со своим господином; а они, всецело предаваясь
набиду, пьют его ночью и днем, (так что) иногда один из них
(кто-либо из них) умирает, держа чашу в своей руке. И если
умирает главарь, то говорит его семья его девушкам и его
отрокам: "Кто из вас умрет вместе с ним?" Говорит кто-либо из
них: "Я". И если он сказал это, то это уже обязательно, так что
ему уже нельзя обратиться вспять. И если бы он захотел этого, то
этого не допустили бы." ("Путешествие на Волгу", стр. 81)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Когда кто-нибудь из них смертельно заболеет, то на ставке его
выставляют копье (...)
Когда же он умрет, то, если он из знатных лиц, его хоронят тайно
в поле, где им будет угодно, хоронят же его с его ставкой, именно
сидящего посредине ее, и перед ним ставят стол и корыто, полное
мяса, и чашу с кобыльим молоком, и вместе с ним хоронят кобылу с
жеребенком и коня с уздечкой и седлом, а другого коня съедают
и набивают кожу соломой и ставят ее повыше на двух или четырех
деревяшках, чтобы у него была в другом мире ставка, где жить,
кобыла, чтобы получать от нее молоко и даже иметь возможность
умножать себе коней, и кони, на коих он мог бы ездить, а кости
того коня, которого они съедают за упокой его души, они сожигают.
И часто также женщины собираются для сожжения костей за упокой
душ людей (...) Золото и серебро они хоронят таким же образом
вместе с ним. Повозку, на которой везут его, ломают, а ставку его
разрушают, и никто вплоть до третьего поколения не дерзает
называть умершего его собственным именем." ("История монгалов",
гл. 3)
"Иной также способ существует для погребения некоторых знатных
лиц. Они идут тайком в поле, удаляют там траву с корнем и делают
большую яму и с боку этой ямы делают яму под землею и кладут под
покойника того раба, который считается его любимцем. Раб лежит
под ним так долго, что начинает как бы впадать в агонию, а затем
его вытаскивают, чтобы он мог вздохнуть, и так поступают трижды;
и если он уцелеет, то впоследствии становится свободным, делает
все, что ему будет угодно, и считается великим в ставке и в среде
родственников усопшего. Мертвого же кладут в яму, которая сделана
сбоку, вместе с теми вещами, о которых сказано выше, затем
зарывают яму, которая находится перед его ямой, и сверху кладут
траву, как было раньше, с той целью, чтобы впредь нельзя было
найти это место. В остальном они поступают так, как о том сказано
выше, но наружную его палатку оставляют на поле. В их земле
существуют два кладбища. Одно, на котором хоронят императоров,
князей и всех вельмож, и, где бы они ни умерли, их переносят
туда, если это можно удобно сделать, а вместе с ними хоронят
много золота и серебра. Другое-то, на котором похоронены те, кто
был убит в Венгрии, ибо там были умерщвлены многие. К этим
кладбищам не дерзает подойти никто, кроме сторожей, которые
приставлены там для охраны, а если кто подойдет, то его хватают,
обнажают, бичуют и подвергают очень злым побоям." (там же, гл. 4)
* * *
Богатые погребения -- вырожденческий признак. Знатные покойники
очень дорого обходились человечеству, хотя и радовали археологов.
Праздник -- это изобретение варваров. Многие современные празд-
ники берут начало с варварских времен.
* * *
Германцы у Тацита:
"... они все вместе поклоняются матери-земле Нерте, считая, что
она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена. Есть
на острове99 среди Океана священная роща и в ней предназначенная
для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка;
касаться ее разрешено только жрецу. Ощутив, что богиня прибыла и
находится у себя в святилище, он с величайшей почтительностью
сопровождает ее, влекомую впряженными в повозку коровами. Тогда
наступают дни всеобщего ликования, празднично убираются
местности, которые она удостоила своим прибытием и пребыванием. В
эти дни они не затевают походов, не берут в руки оружия; все
изделия из железа у них на запоре; тогда им ведомы только мир и
покой, только тогда они им по душе, и так продолжается, пока тот
же жрец не возвратит в капище насытившуюся общением с родом
людским богиню. После этого и повозка, и покров, и, если угодно
поверить, само божество очищаются омовением в уединенном и
укрытом ото всех озере. Выполняют это рабы, которых тотчас
поглощает то же самое озеро. Отсюда -- исполненный тайны ужас и
благоговейный трепет пред тем, что неведомо и что могут увидеть
лишь те, кто обречен смерти." ("Германия", 41)
ГАЛЛЫ у Цезаря:
Цезарь пишет об одном из князей галльского племени эдуев, что
тот "был в то время верховным правителем, который называется у
эдуев вергобретом, избирается на год и имеет над своими сограж-
данами право жизни и смерти." ("Галльская война", I.16)
Цезарь часто упоминает о сенате и сенаторах различных галльских
племен (он исходил, конечно, из аналогии с римским государствен-
ным устройством, но наверное, галльские сенаты того заслуживали).
ГЕРМАНЦЫ у Тацита:
"Царей они выбирают из наиболее знатных, вождей -- из наиболее
доблестных. Но и цари не обладают у них безграничным и
безраздельным могуществом, и вожди начальствуют над ними, скорее
увлекая примером и вызывая их восхищение, если они решительны,
если выдаются достоинствами, если сражаются всегда впереди, чем
наделенные подлинной властью. Впрочем, ни карать смертью, ни
налагать оковы, ни даже подвергать бичеванию не дозволено никому,
кроме жрецов, да и они делают это как бы не в наказание и не по
распоряжению вождя, а якобы по повелению бога, который, как они
верят, присутствует среди сражающихся..." ("Германия", 7)
"О делах, менее важных, совещаются их старейшины, о более
значительных -- все; впрочем, старейшины заранее обсуждают и
такие дела, решение которых принадлежит только народу. Если не
происходит чего-либо случайного и внезапного, они собираются в
определенные дни..." ("Германия", 11)
САКСЫ у Ассера:
"Для народа Западных саксов не позволительно было королеве ни
восседать рядом с королем, ни называться королевой, а лишь
королевской женой; этот позор как говорят старцы этой страны
произошел из-за одной упрямой и злой королевы этого народа,
которая делала все в противоположность ее господину, и всему
народу, что она заслужила не только изгнания с королевского
престола, но также навлекла подобное пятно на тех, кто последо-
вали за ней; следствием порочности этой королевы, вся знать этой
страны поклялась, что они никогда не позволят никакому королю
царстовать над ними, если он попытается поместить королеву на
трон рядом с собою." "... появился в Саксонии этот порочный и
отвратительный обычай, противоречащий обычаям всех германских
народов..." ("Жизнь короля Альфреда")
РУСЫ у Ибн-Фадлана:
"Их пища (это) просо и мясо лошади, но и пшеница и ячмень (у
них) в большом количестве, и каждый, кто что-либо посеял, берет
это для себя, и у царя нет на это (эти посевы) никакого права, за
исключением того, что они платят ему в каждом году от каждого
дома шкуру соболя. Если же он прикажет дружине (совершить) набег
на какую-либо из стран, и она (дружина) награбит, то он имеет
вместе с ними (дружинниками) долю." ("Путешествие на Волгу",
стр. 73)
"Когда царь едет верхом, то он едет один, без отрока, и с ним
нет никого, и когда он проезжает по базару, то никто не остается
сидящим, (каждый) снимает с головы свою шапку и кладет ее себе
подмышку, когда же он проедет мимо них, то они опять кладут свои
шапки себе на головы. И точно так же все, кто входит к царю, мал
и велик, включительно до его детей и братьев..." (там же)
* * *
Из комментария М. И. Стеблина-Каменского к "Саге о Греттире":
"...в обществе, основанном в Исландии переселенцами из Норвегии,
государства не было. В новом обществе возродились догосударствен-
ные институты -- тинг, т. е. народное собрание, и годорд, т. е.
община годи, родового жреца, который предводительствовал на
тинге. Вскоре был учрежден альтинг, т. е. всеисландское народное
собрание. Оно собиралось на две недели в начале каждого лета. На
альтинге принимались законы и производился суд по всем делам,
которые не могли быть решены на местных типгах. Одновременно с
альтингом собиралась и лёгретта, т. е. собрание всех годи (их
было первоначально тридцать девять). Лёгретта избирала законого-
ворителя, т. е. всеисландского старейшину. Его обязанностью было
знать и помнить законы и возвещать их со Скалы Закона на Полях
Тннга. Он избирался на три года, и многие законоговорители
избирались по нескольку раз. Но он не имел никакой власти вне
альтинга. Выполнение судебных решений альтинга было делом самих
истцов или любого, кто брал на себя их выполнение. Ни центральной
исполнительной власти, ни канцелярий, ни войска, ни полиции, ни
тюрем в стране не было. Только в XIII в. в Исландии начало скла-
дываться государство. В это время в стране происходила ожесточен-
ная борьба за власть между представителями местной знати. Но в
1262 г. на альтинге было дано согласие платить подать норвежскому
королю и принесена ему присяга. Период так называемого народовла-
стия кончился. Исландия превратилась в колонию сначала -- Норве-
гии, позднее -- Дании. Начался многовековой застой и упадок."
Доброжелательность, взаимопомощь, подвижничество, самопожертво-
вание, любовь, дружба, снисходительность, прощение и т. п. вряд
ли занимали в обществе варваров меньшее место, чем в обществе
цивилизованных людей, в том числе современных. Страдания варваров
из-за неурожаев, стихийных бедствий, эпидемий, войн, притеснений
вряд ли переносились намного тяжелее, чем страдания современных
обитателей "передовых" стран по поводу безработицы, одиночества,
неудач в карьере, гибели близких в автомобильных катастрофах и
т. п. Условия жизни варваров были в некоторых отношениях менее
благоприятны, чем у обитателей сегодняшней Европы, но воздействию
этих условий подвергались значительно более здоровые и выносливые
люди, чем сегодняшние. Варвары чаще убивали один другого, но и
чаще рожали.
Невозможно отрицать что в современной Европе жизнь много спо-
койнее и комфортнее, чем в Европе варварской, но так же невозмож-
но отрицать, что европейцы стали вследствие этого значительно
слабее генетически.
* * *
ФРАНКИ у Григория Турского:
"Герцог Амалон, отослав жену в другую виллу для наведения там
порядка, воспылал любовью к одной девушке свободного происхожде-
ния. И однажды ночью, захмелев от вина, он послал слуг, чтобы они
похитили девушку и привели ее к нему на ложе. Она стала отбивать-
ся, но ее силой привели к нему в дом, причем так били ее по лицу,
что у нее из ноздрей струилась кровь и заливала ее. Посему и
постель упомянутого герцога тоже была окровавлена этим потоком
крови. Затем он схватил ее и, избив кулаками и исхлестав, заклю-
чил в свои объятья, но тотчас же, сраженный сном, заснул. А она,
протянув руку, нащупала у него в головах меч и, обнажив его,
крепким ударом поразила герцога в голову, как Юдифь Олоферна. На
его крики сбежались слуги, но когда они хотели убить девушку,
герцог воскликнул: 'Прошу вас, не делайте этого! Виноват я, ибо
попытался силой лишить ее целомудрия. Так пусть не погибнет та,
что нашла в себе силы сохранить чистоту'. И, сказав сие, он
испустил дух. И когда над телом покойного причитала собравшаяся
челядь, девушка с божьей помощью вырвалась из дома, ночью пришла
в город Шалон, расположенный от этого места в 35 милях, и там,
войдя в базилику святого Марцелла, пала к ногам короля [Гунтрам-
на] и рассказала все, что она перенесла. Тогда милосерднейший
король не только даровал ей жизнь, но даже повелел издать указ о
том, что она находится под его покровительством и что никто из
родственников умершего не имеет права причинять ей какое-либо
зло." (История франков", кн. IX.27, 589 г.)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Вышеупомянутые люди, то есть Татары, более повинуются своим
владыкам, чем какие бы то ни было люди, живущие в сем мире или
духовные, или светские, более всех уважают их и нелегко лгут
перед ними. Словопрения между ними бывают редко или никогда,
драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не
бывает никогда. Там не обретается также разбойников и воров
важных предметов; отсюда их ставки и повозки, где они хранят свое
сокровище, не замыкаются засовами или замками. Если теряется
какой-нибудь скот, то всякий, кто найдет его, или просто отпус-
кает его, или ведет к тем людям, которые для того приставлены;
люди же, которым принадлежит этот скот, отыскивают его у
вышеупомянутых лиц и без всякого труда получают его обратно. Один
достаточно чтит другого, и все они достаточно дружны между собою;
и хотя у них мало пищи, однако они вполне охотно делятся ею между
собою. И они также довольно выносливы, поэтому, голодая один день
или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого-нибудь
нетерпения, но поют и играют, как будто хорошо поели. Во время
верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и
чрезмерный зной. И это люди не изнеженные. Взаимной зависти,
кажется, у них нет; среди них нет почти никаких тяжебных ссор;
никто не презирает другого, но помогает и поддерживает, насколько
может, по средствам. Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их
ничего среди них не слышно; однако некоторые из них в шутку
произносят достаточно позорных и бесстыдных слов. Раздоры между
ними возникают или редко, или никогда, и хотя они доходят до
сильного опьянения, однако, несмотря на свое пьянство, никогда не
вступают в словопрения или драки." ("История монгалов", гл. 4)
"По сравнению с другими людьми они очень вспыльчивы и
раздражительного нрава. И также они гораздо более лживы, чем
другие люди, и в них не обретается [35] никакой почти правды;
вначале, правда, они льстивы, а под конец жалят, как скорпион.
Они коварны и обманщики и, если могут, обходят всех хитростью.
Это грязные люди, когда они принимают пищу и питье и в других
делах своих. Все зло, какое они хотят сделать другим людям, они
удивительным образом скрывают, чтобы те не могли позаботиться о
себе или найти средство против их хитростей. Пьянство у них
считается почетным, и, когда кто много выпьет, там же извергает
обратно, но из-за этого не оставляет выпить вторично. Они очень
алчны и скупы, огромные мастера выпросить что-нибудь, а вместе с
тем весьма крепко удерживают все свое и очень скупые дарители.
Убийство других людей считается у них ни за что." (там же)
Несмотря на непопулярность письменности, примитивные способы
передвижения и отсутствие связи, по крайней мере верхушка
варварского мира имела представление о Европе в целом, хотя
зачастую и сильно путалась в деталях. Более того, пересечение
Европы из конца в конец не считалось делом неимоверно трудным и
совершалось не выдающимися единицами, а многими. Варвары,
обитавшие на противоположных концах Европы, не только торговали
друг с другом, но еще и считали нужным поддерживать политические
отношения, а иногда даже вместе совершали походы.
Для примера можно рассмотреть международные связи русских
князей. Киевский князь Ярослав Мудрый (1019-1054) был женат на
Ингигерде -- дочери короля Швеции Олафа. Дети были пристроены
следующим образом:
дочь Елизавета -- замужем за норвежским королем Харальдом III
Жестоким;
дочь Анна -- замужем за королем Франции Генрихом I;
дочь Анастасия -- замужем за королем Венгрии Андреем;
сын Изяслав -- женат на сестре короля Польши Казимира I;
сын Владимир -- женат на дочери короля Англии Гарольда II;
сын Всеволод -- женат на греческой царевне, дочери Константина
Мономаха.
...............................................................
...............................................................
АХЕЙЦЫ.
В "Илиаде" Гомера описано множество битв и поединков. Вожди
греков носили "конегривый" медный шлем, панцирь из кожи и медных
пластин, поножи (накладки на лодыжки). Главным их вооружением
было короткое копье (иногда имевшее наконечник с обеих сторон),
которое использовалось и для метания, и в качестве колющего
оружия. Воин мог вступать в бой, имея два копья, одно из которых
он метал во врага. Много реже упоминается у Гомера меч, зато
часто -- летящие стрелы. Использовались также топоры, в том числе
обоюдоострые. Обычным был большой кожаный "меднобляшный" щит,
закрывавший воина от подбородка почти до земли. Вооружение рядо-
вых воинов, конечно, было попроще. На поле боя вождь передвигался
преимущественно на колеснице (в которую запрягались два коня), но
для сражения сходил на землю. Колесница управлялась возницей --
вооруженным воином, который не столько участвовал в бою, сколько
поджидал хозяина и увозил его в случае чрезмерной опасности или
ранения.
Ахейцы сражались как в тесных фалангах, так и рассыпным строем.
Нападение начиналось с метания копий и камней. Крупные камни бро-
сались не пращой, а просто рукой. Поражение противника камнем
упоминается в "Илиаде" неоднократно:
Гектор ахеян других оставлял, никого не сражая;
Он на Патрокла летел, устремляя коней звуконогих.
В встречу ему и Патрокл соскочил с колесницы на землю;
Шуйцей держал он копье, а десницею камень подхитил,
Мрамор лоснистый, зубристый, всю мощную руку занявший;
Бросил его, упершись, -- и летел он недолго до мужа;
Послан не тщетно из рук: поразил Кебриона возницу,
Сына Приама побочного, дерзко гонящего бурных
Гектора коней: в чело поразил его камень жестокий;
Брови сорвала громада; ни крепкий не снес ее череп;
Кость раздробила; кровавые очи на пыльную землю
Пали к его же ногам и т. д.
(песнь 16-я)
Ахейцы стремились снять с поверженного врага доспехи и забрать
их в качестве трофеев -- добычи и доказательства одержанной
победы. Соратники убитого героя старались помешать этому.
ГАЛЛЫ.
Цезарь пишет: "Гельветы также направили свой обоз в одно место,
а сами отбросили атакой своих тесно сомкнутых рядов нашу конницу
и, построившись фалангой, пошли в гору на нашу первую линию."
("Галльская война", I.24)
"У галлов и бельгов один и тот же способ осады городов. Они
массой окружают со всех сторон городские стены и начинают штур-
мовать их камнями, пока не заставят защитников покинуть свои
посты; затем образуют 'черепаху' и пытаются поджечь ворота и
подрыть стену." (там же, II.2)
О сотиатах (племени, обитавшем в Аквитании):
"Они отчасти пытались делать вылазки либо подводили подкопы
под наш вал и галереи: в этом деле они имеют очень большую
опытность, так как у них в разных местах много медных рудников и
каменоломен. Но заметив, что все эти меры ни к чему не приводят
ввиду нашей бдительности, они отправили к Крассу послов с
просьбой принять их на капитуляцию. Эта просьба была уважена под
условием выдачи оружия, что они и сделали. В то время как
внимание римлян было направлено исключительно на эту капитуляцию,
из другой части города главный вождь сотиатов Адиатунн попытался
сделать вылазку во главе отряда из шестисот "преданных", которых
галлы называют "солдуриями". Их положение таково: они обыкновенно
пользуются всеми благами жизни сообща с теми, чьей дружбе они
себя посвятили; но если этих последних постигнет насильственная
смерть, то солдурии разделяют их участь или же сами лишают себя
жизни; и до сих пор на памяти хтории не оказалось ни одного
такого солдурия, который отказался бы умереть в случае
умерщвления того, кому он обрек себя в друзья. Вот с ними-то и
попытался прорваться Адиатунн. " ("Галльская война", V.21-22)
ГЕРМАНЦЫ.
У Цезаря: "...Ариовист все эти дни держал войско в лагере и
завязывал ежедневно только конные стычки. Это был особый род
сражений, в котором германцы были опытны. У них было шесть тысяч
всадников и столько же особенно быстрых и храбрых пехотинцев,
которых каждый всадник выбирал себе по одному из всей пехоты для
своей личной охраны: эти пехотинцы сопровождали своих всадников
в сражениях. К ним всадники отступали: если положение становилось
опасным, то пехотинцы ввязывались в бой; когда кто-либо получал
тяжелую рану и падал с коня, они его обступали; если нужно было
продвинуться боле или менее далеко или же с большой поспешностью
отступить, то они от постоянного упражнения проявляли такую быс-
троту, что, держась за гриву коней, не отставали от всадников."
("Галльская война", I.48)
"Цезарь стал спрашивать пленных, почему Ариовист уклоняется от
решительного сражения; они объяснили это тем, что, по существую-
щему у германцев обычаю, их замужние женщины объясняют на основа-
нии метания жребия и предсказаний, выгодно ли дать сражение или
нет." (там же, I.50)
"Наши по данному сигналу атаковали врага с таким пылом и со
своей стороны враги так внезапно и быстро бросились вперед, что
ни те, ни другие не успели пустить друг в друга копий. Отбросив
их, обнажили мечи, и начался рукопашный бой. Но германцы, по
своему обыкновению, быстро выстроились фалангой и приняли направ-
ление на римские мечи." (там же, I.52)
О свевах: "В конных сражениях они часто соскакивают с лошадей
и сражаются пешими, а лошади у них приучены оставаться на месте,
и в случае надобности они быстро к ним отступают. По их понятиям,
нет ничего позорнее и трусливее, как пользование седлом. Поэтому,
как бы их ни было мало, они не задумываются атаковать любое число
всадников на оседланных конях."
У Тацита:
"Нападающие, оглашая воздух криками, бросились на штурм. Одни
карабкались вверх по приставным лестницам, другие -- по спинам
построившихся черепахой товарищей. Еще минута -- и многие из них
добрались бы до вершины вала. Однако варвары хорошо сражаются
лишь поначалу, пока дело само идет на лад... Вскоре жажда добычи
заставила их забыть о неудачах; они даже решились прибегнуть к
помощи осадных орудий, столь им непривычных. Сами они не имеют
никакого навыка в этом деле, но по указаниям перебежчиков и
пленных изготовили грубый помост, поставленный на колеса, который
передвигали, подталкивая сзади. Стоявшие на помосте бойцы
поражали противника сверху; солдаты, спрятавшиеся под помостом,
подкапывали под его защитой стены. Римляне обстреляли это нелепое
сооружение камнями из баллисты и вскоре вывели его из строя.
Тотчас же затем метательные орудия обрушили на варваров, занятых
плетением фашин и подготовкой защитных навесов, огромные
зажигательные стрелы. Вспыхнувшее пламя все ближе подбиралось к
нападающим; от мысли взять лагерь штурмом пришлось отказаться, и
решено было взять его измором." ("История", кн. IV, 22)
ХАТТЫ у Тацита:
"По сравнению с другими германцами хатты чрезвычайно благора-
зумны и предусмотрительны: своих военачальников они избирают,
повинуются тем, кого над собою поставили, применяют различные
боевые порядки, сообразуются с обстоятельствами, умеют своевре-
менно воздерживаться от нападения, с пользой употребляют дневные
часы, окружают себя на ночь валом, не уповают на военное счастье,
находя его переменчивым, и рассчитывают только на доблесть и,
наконец, что совсем поразительно и принято лишь у римлян с их
воинской дисциплиной, больше полагаются на вождя, чем на войско.
Вся их сила в пехоте, которая, помимо оружия, переносит на себе
также необходимые для производства работ орудия и продовольствие.
И если остальные германцы сшибаются в схватках, то о хаттах нужно
сказать, что они воюют. Они редко затевают набеги и стремятся
уклониться от внезапных сражений." ("Германия", 30)
ГАРИИ у Тацита (обитали в районе Карпат):
"...свирепые от природы, они с помощью всевозможных ухищрений и
используя темноту, добиваются того, что кажутся еще более дикими:
щиты у них черные, тела раскрашены; для сражений они избирают
непроглядно темные ночи и мрачным обликом своего как бы
призрачного и замогильного войска вселяют во врагов такой ужас,
что никто не может вынести это невиданное и словно уводящее в
преисподнюю зрелище; ведь во всех сражениях глаза побеждаются
первыми." ("Германия", 44)
БЕЛЬГИ.
Цезарь о сооружении "живых стен" нервиями: "...чтобы тем легче
парализовать набеги конницы соседей за добычею, они надрезали
снизу молодые деревья и пригибали их к земле, а между ветвями,
густо распространившимися в ширину, насажали ежевики и кустарни-
ка, так что этот плетень образовал своего рода укрепление,
похожее на стену, причем не только нельзя было туда проникнуть,
но и что-либо за ним разглядеть."
БРИТТЫ.
У Беды Достопочтенного: "Цезарь, хоть и с немалыми потерями,
одолел бриттов и обратил их в бегство, подойдя к реке Таменсе.
На другом ее берегу собралось бесчисленное множество врагов под
предводительством Кассобеллауна. Берег реки и брод под водой
были утыканы заостренными кольями, остатки которых можно увидеть
даже сейчас; каждый из них толщиной с бедро взрослого мужчины и
обит свинцом, и они неподвижно укреплены в речном дне. Но
римляне, заметив колья, обошли их; варвары же, не в силах
противиться легионам, укрылись в лесах и беспрестанно тревожили
римлян нападениями, нанося им значительный урон." ("Церковная
история народа англов", I.II)
У Цезаря:
"В продолжение этого своеобразного сражения, которое проходило
у всех на глазах и перед самым лагерем, выяснилось, что наша пе-
хота со своим тяжелым вооружением не вполне пригодна для действий
против подобного врага, так как она не в состоянии преследовать
отступающих и не решается выходить из строя; а для конницы такое
сражение даже прямо опасно, потому что неприятели больше частью
нарочно отступают, а как только отвлекут наших всадников несколь-
ко в сторону от легионов, то соскакивают с колесниц и сражаются
пешими, что делает бой неравным (а регулярное конное сражение
создавало одинаковую опасность и для отступавших и для преследо-
вавших). К тому же враги никогда не сражались густыми массами, но
обыкновенно маленькими группами и на большом расстоянии одна от
другой. Повсюду у них были расставлены сторожевые посты, так что
одни регулярно сменяли других и место уставшие заступали
неутомленные бойцы со свежими силами." ("Галльская война", V.16)
ТЮРИНГИ.
У Григория Турского: "Но тюринги при приближении франков приго-
товили засаду. А именно: на равнине, где должна была состояться
битва, они вырыли рвы, края которых прикрыли дерном с густой тра-
вой, отчего создавалась видимость ровного поля. И вот когда нача-
лось сражение, в эти рвы и упали многие из франкских всадников."
("История франков", II.7)
ФРАНКИ.
У Григория Турского: "А Хильдеберт и Теодоберт собрали войско,
намереваясь идти против Хлотаря, который, узнав об этом и решив,
что он не выдержит натиска их войск, укрылся в лесу и сделал там
большие засеки, возложив всю свою надежду на милость божию."
("История франков", III.28)
"Леодегизил готовил новые машины для разрушения города. А были
это телеги с таранами, покрытые фашинами и досками, под защитой
которых продвигалось войско для разрушения стен. Но когда они
приближались, то на них обрушивалось столько камней, что все, кто
приближался к стене, падали. На них выливали чаны с горящей смо-
лой и жиром, сбрасывали горшки, наполненные камнями. (...)
Сделали было вязанки из прутьев, чтобы заполнить глубокий ров с
восточной стороны, но никакого толку от этой затеи не было. "
("История франков", VII.37)
ГЕТЫ.
У Феофилакта Симокатты: "И вот они натолкнулись на шестьсот
славян, везших большую добычу от ромеев: те, разорив Залдапу,
Акис и Скопис, гнали теперь несчастных назад в качестве добычи.
Все трофеи были у них собраны на огромном множестве повозок. Как
только варвары увидели приближающихся ромеев, а затем были ими
замечены, они принялись убивать пленных. Из пленников-мужчин были
убиты все, способные носить оружие. Поскольку варвары не могли
избежать столкновения, они устроили крепость из составленных
повозок, в середине обвода поместив детей и женщин. Ромеи,
приблизившись к гетам -- таково древнее имя этих варваров, -- не
решались сойтись с ними врукопашную: они боялись дротиков,
которые варвары со своего укрепления метали в коней." ("История"
VII.2)
МОНГОЛО-ТАТАРЫ у Карпини:
"Ряды надлежит подчинить, подобно Татарам, тысячникам, сотникам,
десятникам и вождям войска. Эти вожди никоим образом не должны
вступать в сражение, как не вступают и их вожди, но должны
смотреть за войском и поддерживать порядок. Они должны также
установить закон выступать на войну одновременно или иначе,
смотря по тому, как они построены, и всякий, кто покинет другого,
или идущего на войну, или сражающегося, как всякий, кто побежит,
если не отступают все вместе, должен быть подвергнут тяжкому
наказанию, так как тогда часть воюющих (Татар) преследует бегущих
и убивает их стрелами, а часть сражается с теми, кто остается, и
таким образом приводятся в замешательство и подвергаются избиению
и остающиеся и бегущие. И равным образом всякий, кто обратится к
собиранию добычи, раньше чем войско противников будет
окончательно побеждено, должен быть подвергнут самой тяжкой пене.
Ибо у Татар такого человека убивают без всякого сострадания."
("История монгалов", гл. 8)
"Надо иметь со всех сторон лазутчиков, чтобы увидеть, когда
придут другие отряды Татар, сзади, справа или слева, и всегда
должно отправлять им навстречу отряд против отряда; ибо они
всегда стараются замкнуть своих неприятелей в середине; отсюда
должно сильно остерегаться, чтобы они не имели возможности
сделать это, потому что в таком случае войско легче всего терпит
поражение. Отряды же должны остерегаться того, чтобы не бежать за
ними далеко по причине засад, которые они обычно устраивают, ибо
они более борются коварством, чем храбростью." (там же)
"...Должно также избегать очень гнаться за ними, чтобы случайно не
утомить лошадей, так как у наших нет изобилия в лошадях, а Татары
на ту лошадь, на которой ездят один день, не садятся после того
три или четыре дня; отсюда вследствие имеющегося у них изобилия в
лошадях они не заботятся о том, не утомились ли их лошади. И если
Татары отступают, то наши все же не должны отходить или
разделяться взаимно, так как они делают это притворно, чтобы
разделить войска..." (там же)
"Наши вожди должны также заставлять охранять войско днем и ночью,
чтобы Татары не ринулись на них внезапно и неожиданно, потому что
они, как демоны, измышляют много злокозненностей и способов
вредить; мало того, должно быть всегда готовыми как днем, так и
ночью, не должно ложиться раздетыми и с прохладой сидеть за
столом, чтобы нельзя было застать нас неприготовленными, так как
Татары всегда бодрствуют чтобы высмотреть, каким образом они
могут причинить вред." (там же)
"Должно также тщательно смотреть за крепостями и городами,
расположенными при реках, чтобы их нельзя было потопить. А еще
надо знать, что Татары больше любят, чтобы люди запирались в
городах и крепостях, чем чтобы сражались с ними на поле. Именно,
они говорят, что это их поросята, запертые в хлеву, отчего и
приставляют к ним стражей..." (там же)
...............................................................
...............................................................
Герой у цивилизованных античных греков -- это всегда варвар (не
в греческом, а в позднейшем смысле этого слова). Геракл, Ахилл,
Эней, Аякс, Тесей, Одиссей и др. -- могучие воины, буйные одиноч-
ки или предводители ватаг себе подобных. Героические личности
цивилизованного общества -- Александр, Цезарь и др. -- это всегда
варварствующие. Пример варварствующего деятеля из более поздней
эпохи -- византийский император Иоанн Цемесхий. У Льва Диакона он
описывается следующим образом:
"Что касается наружности Иоанна, то она была такова. Лицо белое,
здорового цвета, волосы белокурые, надо лбом жидкие, глаза
голубые, взгляд острый, нос тонкий, соразмерный, борода вверху
рыжая и слишком суженная по сторонам, а внизу правильной формы и
не подстриженная. Он был малого роста, но с широкой грудью и
спиной; в нем таилась гигантская сила, руки обладали ловкостью и
непреодолимой мощью; геройская душа его была бесстрашна,
непобедима и отличалась поразительной для такого маленького тела
отвагой. Он один без боязни нападал на целый отряд и, перебив
множество [врагов], с быстротой птицы возвращался к своему
войску, целый и невредимый. В прыганье, игре в мяч, метании копья
и стрельбе из лука он превосходил всех своих сверстников.
Говорят, что он выстраивал в ряд четырех скакунов и, птицей
мелькнув над тремя из них, садился на последнего. Он так метко
направлял дротик в цель, что тот пролетал через отверстие
величиной с кольцо; в этом он превосходил даже прославленного
Гомером островитянина, стрелы которого проходили через проушины в
секирах. Он клал кожаный мяч на дно стеклянной чаши и, пришпорив
коня, проносился на полном скаку, ударяя по нему рукоятью копья
так, что мяч подпрыгивал и устремлялся в воздух, чаша же
оставалась совершенно целой и не двигалась с места. Он всех
превосходил щедростью и богатством даров: всякий, кто просил у
него чего-либо, никогда не уходил обманутым в своих надеждах. Он
был человеколюбив и ко всем обращался с открытым сердцем и
лаской, расточая, подобно пророку, елей благотворительности; если
бы паракимомен Василий не обуздывал его ненасытное стремление
оказывать благодеяния согражданам, он очень скоро исчерпал бы всю
императорскую казну на раздачи бедным." ("История", кн. VI.3)
Можно смаковать роскошь, пышность, расточительность, излишест-
ва, но к этому не удастся притянуть каким-то образом героизм,
потому что герою всё это чуждо. Если герой начинает позволять
себе роскошь и пр., он становится БЫВШИМ героем.
Богатства герою нужны лишь для того, чтобы благодетельствовать
других людей. О Цезаре Плутарх говорит: "он желал показать, что
добытые в походах богатства копит не для себя, не для того, чтобы
самому утопать в роскоши и наслаждениях, но хранит их как общее
достояние и награду за воинские заслуги, оставляя за собой лишь
право распределять награды между отличившимися." ("Жизнеописание
Цезаря", XVII)
Варварское отношение к природе было беспечным только при ис-
пользовании избыточных ресурсов. К примеру, варвары севера Европы
жили в условиях избытка леса, по этому не относились к нему
бережно. В целом же варварское хозяйство было малопотребляющим и
вдобавок не загрязняло окружающей среды ядовитыми отходами. А
оставленный им мусор незначителен и к тому же чрезвычайно радует
археологов.
Апологию варварства можно назвать варваризмом. Сторонников
восстановления здравых элементов варварства можно соответствен-
но называть варваристами. Эта книга -- варваристская.
* * *
Варварское общество было значительно менее абсурдным, чем
сменившее его цивилизованное: во-первых, потому что оно было
моложе (и не успело накопить абсурда); во-вторых, потому что его
ресурсы были невелики, и их обычно едва хватало на жизнеобеспече-
ние, и естественные отбор быстро уничтожал всех, кто позволял
себе расточительность. Далее, в силу того, что технологическая
мощность варварского общества была очень ограничена, его абсурд
менее тяжело обходился для естественной среды.
* * *
Усовершенствование -- это не обязательно усложнение. Оно может
состоять в нахождении оптимальных форм, пропорций, сочетаний,
размеров, размерных рядов и т. п.; в отказе от излишнего (малопо-
лезного, вредного).
Процесс развития (точнее, старения) цивилизации -- это в основ-
ном процесс накопления ею абсурда. Накопив его выше некоторого
предела, цивилизация умирает сама по себе. Но обычно ее еще
раньше разрушают какие-нибудь внешние факторы.
То, что варварские общества оставили мало материальных следов
своего пребывания на земле, показывает, что они умели жить, не
разрушая естественной среды обитания.
* * *
Нужна варваризация культуры и образа жизни, насколько это еще
возможно при нынешнем состоянии природной среды и при нынешней
численности населения. Варваризация должна состоять в отказе от
цивилизационных излишеств, а не в возврате к нелепым и вредным
элементам варварства. Разумеется, надо восстанавливать варварство
постепенно. Но тянуть с этим делом не следует, потому что расто-
чительность существующей цивилизации делает с каждым голом все
более вероятной глобальную катастрофу природопользования.
Во-первых, нужна реабилитация варварства.
Во-вторых, нужно сохранение полезных рудиментов варварства.
В-третьих, нужно восстановление в образе жизни ценных варвар-
ских элементов.
Во всякой культуре есть здравое, полезное, и есть извращенное,
слабое, вредное, которое она может выдерживать только потому,
что в ней все-таки больше здравого. Если заниматься восстанов-
лением варварского, перетаскивать что-то из прошлого в будущее,
то усилия должны быть сосредоточены лишь на важном, работающем,
а не на побочном, украшательном, хоть и бросающемся в глаза.
Варварская жестокость нам не нужна. Варварская неопрятность
нам недоступна. Варварская простота быта, варварская жизнь в
естественной среде, варварское отношение к человеку как к
заурядному элементу природы (не "царю" ее), варварская незагру-
женность информацией, варварская доблесть, варварское здоровье
-- вот то, что нам желательно восстановить, насколько возможно.
Было бы полезно создать исследовательское учреждение с назва-
нием, к примеру, "Институт варварства", которое бы стало центром
варварологии, занялось выявлением, учетом, сохранением матери-
альных и письменных свидетельств о варварской эпохе, распростра-
нением знаний о варварстве, пропагандой современного варварства,
координацией варваризаторских усилий, борьбой с псевдоварвариза-
цией.
Варварский образ жизни требует, прежде всего, здоровья, поэтому
варварство сегодня посильно немногим. Но некоторые элементы обу-
чения варварству могли бы, тем не менее, стать частью обязатель-
ной школьной программы. В систему подготовки современных варваров
должны входить следующие части:
1. Владение простым оружием (меч, топор, копье, праща).
2. Выживание в естественных условиях без использования
современных средств.
3. Народная медицина.
4. Основы варварских технологий (изготовление лука и стрел,
ковка железа, гончарное дело, выращивание сельскохозяйст-
венных растений и т. п.).
5. Классическая варварская литература ("Илиада", "Одиссея").
6. Классические описания варваров: "Галльская война" Цезаря,
"О происхождении и деяниях гетов" Иордана, "История готов"
Исидора Севильского. В указанных произведениях должны быть
выделены места, заслуживающие первоочередного внимания.
Кроме того, тексты должны быть снабжены иллюстрациями и
краткими комментариями.
7. Идеология варварства (враждебное отношение к излишествам
цивилизации и т. п.).
* * *
Требуется популярный учебник варварских технологий -- на
случай, если придётся к ним вернуться после того, как цивили-
зация в её нынешнем виде исчерпает свою сырьевую базу и
значительная часть человечества вымрет в глобальном кризисе
природопользования. В учебнике может быть описано следующее:
примитивное земледелие;
примитивное скотоводство;
примитивная охота;
примитивное рыболовство;
изготовление и использование лука и стрел;
изготовление рыболовных принадлежностей;
обработка мяса: вяление, копчение и пр.;
изготовление кисломолочных продуктов;
квашение, маринование;
выплавка и обработка металлов простыми способами;
плетение корзин;
выделка кож;
гончарное дело;
плотницкое дело;
столярное дело;
примитивное производство тканей;
врачевание естественными средствами;
примитивное мореходство;
изготовление ладей и лодок;
коневодство;
верховая езда;
изготовление конской упряжи, сёдел, повозок.
Можно предать забвению производство алкогольных напитков.
Из неварварского можно добавить в этот учебник следующих
технологий в их простом варианте:
изготовление бумаги, чернил;
изготовление цемента;
изготовление пороха.
* * *
Необходимо сделать древнюю и средневековую литературу общедос-
тупной. Изучение варварства (а также античности и Средневековья)
должно стать значительным компонентом всеобщего образования --
конечно, с акцентом на содержании, имеющем первоочередную прак-
тическую и мировоззренческую значимость.
Старинные тексты о варварах зачастую поверхностны, наивны,
однообразны, написаны плохим стилем, но в них почти всегда отыс-
киваются яркие содержательные фрагменты, которые и надо использо-
вать в системе массового образования в качестве образцов литера-
туры прошлого.
* * *
Ничто не мешает сочетать варварский быт с научными исследова-
ниями, созданием сложных ирригационных сооружений, изготовлением
космических ракет и т. п. Значительная часть научной работы
направлена на псевдоусовершенствование быта, а значит, если
отказаться от этого псевдоусовершенствования, немалые интеллек-
туальные силы освободятся для других дел.
Люди не умеют сколько-нибудь качественно управлять собой,
воспитывать детей, организовывать общество. Им не хватает на это
времени, потому что они заняты изготовлением и усложнением вещей.
Огромная преступность, потребительские и прочие извращения,
стрессы, болезни, неимоверная глупость, несправедливость, ложь
являются яркими особенностями современного общества, так что
говорить о могуществе цивилизации можно лишь в ироническом ключе.
Направления совершенствования варварства:
достижение оптимума бытового дискомфорта;
достижение оптимального соотношения между гигиеническими
мероприятиями, медицинской помощью, рождаемостью;
улучшение простых вещей, простых технологий (без их
усложнения);
улучшение образования: выработка эффективной компактной
системы представлений и навыков, выработка эффективной
технологии их привития;
развитие системы самоорганизации личности;
развитие культуры сложной совместной деятельности;
развитие социальной организации (в сторону более полного
использования личной инициативы, более разумного компро-
мисса здравых интересов разных людей и групп и т. п.).
Направления научно-технического развития в условиях господства
варваризма:
совершенствование средств обеспечения личной безопасности;
совершенствование системы обеспечения национальной безопас-
ности;
построение системы обеспечения глобальной безопасности;
увеличение потенциала технологической мощности (понимаемого
как возможность её наращивания в случае появления такой
необходимости);
повышение ресурсообеспеченности (разведывание новых источ-
ников ресурсов, выявление способов использования новых
видов ресурсов, сбережение ресурсов).
* * *
Следующие элементы образа жизни могут выражать сохранение
оптимизированного варварства в деревне:
пастбищное содержание скота;
ручной труд на огородах;
печное отопление;
сбор ягод в лесу;
рыбная ловля простыми средствами;
охота с луком и копьем вне заповедных зон;
частичное использование лошадей вместо тракторов и
автомобилей;
употребление меда вместо сахара и конфет;
употребление целебных трав вместо лекарств.
Представляются допустимыми следующие изделия:
велосипед;
локальный водопровод (от колодца к дому) с ручным насосом;
механизмы с ручным приводом (швейная машинка, соломорезка
и пр.).
Представляются излишними следующие изделия:
кондиционер;
утюг;
стиральная машина;
холодильник (зимой);
сотовый телефон;
электронные игровые устройства.
* * *
Можно различать комфорт расслабляющий и комфорт, сберегающий
время. Система варваризационных мер должна включать в себя,
среди прочего, отказ от многих форм расслабляющего комфорта.
Городское варварство может проявляться в отказе от люстр,
ковров, картин, дорогой мебели, пылесоса, микроволновой печи
и т. п. Спать можно на полу, сидеть -- на циновках.
В одежде следует отказаться от галстуков и пиджаков. Также
следует из употребления портфели, чемоданчики, дамские сумочки.
Одежда должна стать более приспособленной к длительному пребы-
ванию на открытом воздухе, в условиях вредного действия вредных
факторов и проявления человеческой враждебности.
Большое значение имеет отказ от дорогих и абсурдных украшений.
Шлем в современном городе полезен как средство защиты головы
от предметов, падающих с высоких зданий.
Постоянный температурный комфорт нежелателен: иногда должно
быть жарко, иногда -- прохладно.
Передвигаться следует по возможности не на транспорте, а пешком
(лучше -- бегом), мыться -- прохладной водой. Надо приветствовать
всякую возможность нагрузить мышцы.
Холодное оружие (мечи, щиты, топоры, копья и пр.), используе-
мое для упражнений, можно в жилище развешивать на стенах в
качестве украшений или помещать в какой-нибудь угол в виде
декоративной композиции.
Чтобы позволять вписываться в современную городскую среду,
копье, лук и другое крупное оружие можно делать разборными.
Компьютеры, телевизоры, радио и т. п. должны использоваться
минимально. Что касается игр, то предпочтение должно отдаваться
простым подвижным играм на свежем воздухе.
Всякая вещь должна проектироваться с расчётом на как можно
более длительный срок её использования. Признаки изношенности
вещи должны восприниматься как украшающие. Привить такое вос-
приятие вполне возможно: на это указывает долго державшаяся
мода на потёртые и рваные джинсы. Конечно, намеренную порчу
вещей следует пресекать как очень вредное извращение.
Читать много художественной литературы и смотреть много
художественных фильмов -- вредно. Такие занятия должны занимать
вряд ли более 30 минут в день, в противном случае человек
превращается из деятеля в наблюдателя чужой деятельности.
Курс среднего и высшего образования должен быть значительно
сокращен. Основное внимание должно уделяться развитию способности
продуктивно мыслить, правильно организовывать свою жизнь, эффек-
тивно действовать в природной и социальной среде.
Большая личная библиотека -- излишество. Человеку вряд ли
следует иметь в доме более сотни книг (но и вряд ли менее!). И
это должны быть хорошие книги. Следует устроить общее и специаль-
ное образование так, чтобы объём усваиваемых сведений соответст-
вовал приблизительно пятидесяти книгам по 300 страниц каждая. О
приведенных объёмах можно спорить, но суть подхода такова:
прививать только существенно полезные знания, вырабатывать
компактное представление этих знаний. Люди, занятые выработкой
нового знания, конечно, будут вынуждены читать много больше
других. И конечно, у всех должна быть реальная возможность
быстрого доступа к любым книгам, кроме признанных существенно
деструктивными.
Богатство и роскошь должны считаться очень вредными излишест-
вами. Люди должны гордиться не большим количеством, высокой
стоимостью и новизной своих вещей, а способностью обходиться
небольшим количеством простых вещей или даже вовсе без них.
Может быть, варваризация должна включать привитие спокойного
отношения к дыркам, заплатам и пятнам на одежде, а также к запаху
пота.
Важное направление варваризации -- преодоление чрезмерного
социального неравенства.
* * *
Варваризм --это предпочтение простому, дешевому и необработан-
ному.
Следует породить моду на здравые варварские элементы образа
жизни, на варварские изделия. Требуется эстетизация варварства,
эстетизация простоты и грубости (в смысле отсутствия утонченности
-- обычного признака вырождения).
Варварская эстетика -- это эстетика взятого из природной среды
и, возможно, слегка подправленного естественного. Когда в новей-
шем небоскребе отделывают холл грубым камнем, это прорывается
задавленная цивилизацией способность видеть красоту не искаженной
человеком природы -- когда-то дешевую и общедоступную, а теперь
ставшую своеобразной роскошью.
Быть "варваром в душе" -- это не значит ходить волосатым,
бородатым и неопрятным, вульгарно держаться, пить пиво и драться
по малейшему поводу. Это скорее значит тяготеть к здоровому,
естественному, простому и испытывать неприязнь к искусственному,
извращенному, абсурдному, в том числе к накопительству, механи-
зации, компьютеризации, сидячей жизни, дряблости, маразму, неес-
тественной пище, утонченности, заумности, бюрократии, начальни-
кам, городской жизни.
Возможные проявления варварства в современной жизни:
слабообработанный камень и дерево в отделке интерьеров;
гладкий бетон и аккуратно уложенный кирпич как альтернативы
отделке;
грубо обработанный металл (чугун, бронза) без покрытия --
в различных конструкциях;
грубая деревянная мебель, в том числе просто колоды;
глиняная нераскрашенная посуда;
кино о варварах;
картины со сценами из варварской жизни;
украшения, скомпонованные из естественных предметов: камней,
соломы, шишек, перьев, ракушек и т. п. (добыча этих пред-
метов не должна предполагать нанесение ущерба естественной
среде).
Если появляется выбор между приблизительно равноценными естест-
венным и искусственным вариантами чего-нибудь, предпочтение
должно отдаваться естественному. Даже если естественный вариант
немного хуже.
Грубость отделки может сочетаться с высоким качеством изделия
в целом: хорошими материалами, пригнанностью деталей, эффектив-
ностью конструкции.
Грубость отличается от небрежности. Небрежное -- это когда не
доделали или не получилось. Грубое -- это когда делать и не соби-
рались, а вдобавок, возможно, старались избежать случайного сход-
ства с небрежным.
Грубость должна быть распространённым средством декорума, а не
правилом. Цель -- демонстрировать красоту неотделанности, первич-
ности, естественности. В настоящее время грубость уже нередко
используется как украшение, так что варваризация коснется лишь
соотношения между грубым и тщательно отделанным. Но, конечно, нет
смысла избегать отделки, имеющей недекоративное или не только
декоративное назначение.
Одно дело -- намеренное варварство, и другое -- когда человек
вследствие недостатка воли и способностей оказывается не в состо-
янии подняться выше варварства. Может быть здравое, обдуманное,
дозированное и тщательно организованное варварство -- и может
быть неряшливое, глупое, абсурдное.
* * *
Прежде чем вводить варварскую гигиену, надо добиться варварской
рождаемости, иначе любая современная нация быстро вымрет. Повыше-
ние рождаемости -- надежная альтернатива современной гигиене,
медицине и даже генной инженерии (в ее применении к человеку). Оно
должно осуществляться постепенно -- параллельно с упрощением
массовой медицины.
В глобальном масштабе следует сохранить варварский образ жизни
там, где он еще есть. Но, конечно, следует улучшать его в преде-
лах варварского уровня сложности.
* * *
Варваризация как путь развития привлекательна тем, что не
требует ресурсов, а наоборот, сберегает их в огромном количестве.
Постепенным обдуманным переходом в здравое, рациональное варвар-
ство (или полуварварство) передовая часть человечества избавит
себя от опасности непроизвольного проваливания в кровавое абсурд-
ное варварство вследствие глобальной технической или техногенной
катастрофы.
Варварист самоутверждается не через накопление вещей и денег,
а через поддержание и укрепление собственного здоровья, через
развитие своей мускульной силы и ловкости, через рождение и
воспитание большого количества детей. Он стремится приобрести
влияние в обществе через расширение круга своих сторонников и
сплочение их для движения к общей цели -- к разумной варваризации
общества.
Современная техническая цивилизация по сравнению с варварством
не только многое приобрела, но также многое и утратила, и вполне
возможно, что утраченное -- важнее приобретенного. Утраченное --
это, прежде всего, моральная система, простота общественной
жизни, здоровье, естественная окружающая среда.
Значительная часть сложностей технической цивилизации не обус-
ловлена ее сутью (то есть не является неизбежной) и не дает
людям никаких выгод, а представляет собой вредное излишество,
оттягивающее на себя интеллектуальные усилия и ресурсы и лишающее
возможности продвигаться в решении насущных проблем.
* * *
Варварское общество имеет, среди прочего, то преимущество над
цивилизованным, что меньше страдает в случае масштабных естест-
венных катастроф. В случае землетрясения обрушение глинобитной
хижины с соломенной крышей или переворачивание кибитки не приво-
дят к таким тяжелым потерям, к каким приводит обрушение небоскре-
ба или сход с рельсов поезда. К тому же восстановление варварской
экономики после этого осуществляется гораздо быстрее, чем восста-
новление экономики цивилизованной. Эвакуоспособность варварского
общества выше эвакуоспособности нынешнего автомобилизированного.
Нынешняя огромная численность населения -- следствие "успехов
цивилизации". Она не сделала человечество ни более сильным, ни
более умным. Огромная масса умов нейтрализуется интеллектуальной
деятельностью, которая необходима для поддержания жизнеспособ-
ности чрезвычайно усложнившейся социальной системы. Поэтому
Древняя Греция более блистала умами, чем вся современная Европа.
Большая численность -- не преимущество. Отряды варваров, гра-
бившие и захватывавшие империи, вовсе не были многолюдными. Их
боевая способность определялась не численностью, а сплоченностью,
стойкостью, выносливостью, силой.
Если варвар имел перед собой избыток естественных ресурсов, то
современный человек все больше испытывает их нехватку.
* * *
Чем человек своим происхождением ближе к варварству, тем он
обычно здоровее в физическом, психическом и нравственном отноше-
ниях (конечно, если исключить случаи, когда цивилизация особенно
интенсивно разлагала варварское общество спиртными напитками).
Противопоставление высокой культуры культуре плебейской, народ-
ной (не путать с массовой культурой!) есть косвенное противопо-
ставление цивилизации варварству. Цивилизация -- это в первую
очередь удел высших классов и горожан. Простонародье, деревенские
жители -- это те, к кому она приходит в последнюю очередь.
* * *
Представление некоторых античных мыслителей о варварстве как
о более правильном состоянии общества, чем цивилизованное, осно-
вывалось не столько на достоинствах реального варварства того
времени (или предшествовавшей эпохи), сколько на неприятии этими
мыслителями современной им цивилизации. Цивилизация УЖЕ ТОГДА
имела довольно отталкивающие черты (хотя цивилизационисты могут
оъяснять их ее незрелостью или даже пережитками варварства).
* * *
Заповеди современного иудаизма, христианства (ветхозаветские),
ислама имеют варварское происхождение. Моисей был варваром. Пяти-
книжье моисеево -- это варварская литература. В свою очередь,
Новый завет возник в условиях цивилизации и представляет собой
отрицательную реакцию на нее. Мухаммед был варваром или полувар-
варом.
Красота естественного (и слегка обработанного естественного) --
это красота варварская: она была доступна варварам, понятна им и
широко ими использовалась. Красота цивилизации -- это красота
искусственного, сделанного руками. Чем больше цивилизации, тем
меньше места остается для красоты естественного.
Разумное, уместное культивирование варварства, то есть оставле-
ние его (или возврат к нему) везде, где новизна и сложность не
оправданы, можно назвать "ограниченной цивилизацией". Ограничен-
ная цивилизация развивается по узким направлениям, в остальном
сохраняя варварство. Концепция ограниченной цивилизации -- это
соединение преимуществ варваризма с преимуществами технического
прогресса.
Многие образцы варварского декорума могут широко применяться
сегодня с дополнительной функцией напоминания о великом варвар-
ском наследии. Некоторые примеры даны ниже.
 |
 |
Голова барана
(войлок с чепрака, Пазырыкский курган №1. 5 в. до н. э.).
Из книги Т. Райс "Скифы". |
Львиная голова с войлочного настенного полотнища (из Пазырыкского кургана №1. 5 в. до н. э.).
Из книги Т. Райс "Скифы". |
Узор на чехле для конского хвоста
(Пазырыкский курган №1. 5 в. до н. э.).
Из книги Т. Райс "Скифы".
 |
 |
Лев с чепрака
(Пазырыкский курган №1. 5 в. до н. э.).
Из книги Т. Райс "Скифы". |
Рисунок с чепрака
(Пазырыкский курган №1. 5 в. до н. э.).
Из книги Т. Райс "Скифы". |
Петухи (кожа, Пазырыкский курган №1. 5 в. до н. э.).
Из книги Т. Райс "Скифы".
Кельтский орнамент.
Заключение.
Варварское -- значит, здравое. Примитивное -- значит, простое,
надежное, проверенное, привычное, понятное, оставляющее челове-
ку возможность для напряжения мозгов и мускулов.
Варвары эпизодически вливали свежую кровь в вырождающиеся
аристократии Европы. Надо заметить, деградация правящего слоя
наступает в течение двух-трех поколений: на месте борцов и
способных людей оказываются изнеженные бездарные личности с
абсурдными представлениями и раздутыми потребностями. Основная
причина этого -- разлагающее влияние роскоши.
* * *
На дальних задворках западной цивилизации осталось несколько
великих варварских культур Европы, любая из которых могла бы дать
современному человеку вполне действенную систему ценностей, а
также систему символов, систему мифов, систему декорума, наконец,
здравые элементы социальной организации и образа жизни. Кельтс-
кая, германская, скандинавская, славянская, балтская, тюркская и
другие культуры в их лучших проявлениях оказались оттеснены вовсе
не потому, что они якобы неразвиты, слабы по возможностям, а
потому что вообще дурное зачастую берет верх над здравым.
* * *
Цивилизация не победила варваров в бою, а заразила их собою.
Губительное соблазнение цивилизацией имеет место и в настоящее
время. Сегодня, как и прежде, цивилизация подпитывается
человеческими и материальными ресурсами из мира "примитивных"
народов, подтравляя эти народы своей расслабляющей идеологией.
Они в основном уже не варвары, но пока еще сохраняют значительную
часть здравого варварского наследия в мировоззрении, социальной
организации и генофонде.
История повторяется и в другом. Сегодня Европу захватывают
методом просачивания желтые, черные, смуглые полуварвары из
бедных стран Африки, Азии, Латинской Америки. Они проникают на
Запад посредством легальной и нелегальной миграции. Они непри-
хотливы, напористы, плодовиты. Их становится всё больше. Если
тенденция сохранится, то через сто-двести лет самыми вкусными
плодами европейской цивилизации будут пользоваться уже отнюдь
не потомки кельтов, германцев и скандинавских викингов.
На главную страницу
