Почти все видные советские военачальники времён Великой Отечес-
твенной войны оставили воспоминания о своих и чужих великих и
невеликих делах, причём некоторые много трещали о руководящей
роли КПСС, а некоторые выражались об этом только по существу и
не обильно. Маршал Советского Союза Чуйков Василий Иванович
(1900-1982) относится к многотрескучим. (А примером мемуариста,
уделившего КПСС мало внимания, может быть генерал армии С. М.
Штеменко, написавший "Генеральный штаб в годы войны". Надо
полагать, потому и не дослужился до маршала?)
Первая книга воспоминаний Чуйкова называется "В начале пути".
Ею я у этого писателя и ограничился.
В указанной книге Чуйкова много фигурирует Н. С. Хрущёв, места-
ми появляется А. А. Гитлер, а вот И. В. Сталин вообще не упомина-
ется, хотя присутствуют Сталиногорск, Сталинград, Сталинградский
фронт и сталинградцы. Ну, книга издана в 1959 г., но для генера-
ла, прошедшего Сталинград, это всё равно неприлично.
Чуйкова после войны встроили в КПСС-ную пропагандистскую маши-
ну: сделали к 1959 году депутатом Верховных Советов СССР и УССР,
членом ЦК КП Украины и даже кандидатом в члены ЦК КПСС, так что
писать правду о войне ему, возможно, мешало чувство глубокой
благодарности.
Несмотря на КПСС-ный треск, книга вполне читабельная, для люби-
телей военной истории довольно информативная, а кое-где даже
сильно трогательная. Ясное дело, что у маршала был "литературный
помощник" (Падерин Иван Григорьевич, 1918-1998), но сработали они
оба в основном хорошо.
Самые интересные вещи по тактике вынесены в приложение "Особен-
ности боевых действий в Сталинграде". Оно тоже впечатляет.
* * *
Чуйков -- "дитя войны": в 17 лет надел униформу, в 19 -- уже
командир полка. В Гражданскую войну был четыре раза ранен. В
Финскую был жестоко бит в сражении при Суомуссалми. Плодовитый
мемуарист: написал "Закалялась молодость в боях", "В начале
пути", "В боях за Украину", "От Сталинграда до Берлина", "Конец
третьего рейха", "Миссия в Китае" и др. Ну, ему-таки было о чём
рассказывать.
* * *
"В начале пути".
Задело следующее: когда немцы разгромливали в Сталинграде
очередную советскую дивизию, за Волгу отводились только её штабы
-- для принятия нового "пушечного мяса" -- а прочий уцелевший
личный состав рассовывался по другим частям, продолжавшим воевать
в Сталинграде. Войсковое начальство не видело смысла в том, чтобы
давать солдатам отдых, поскольку считало, что их всё равно скоро
убьют. Если ты попал в Сталинград, то обратно -- разве что тяже-
лораненным. Да, были большие сложности с переправой через великую
русскую реку, но зачислять людей в недобровольные смертники целы-
ми дивизиями -- это совсем уж по-сталински. Нет чтобы так: пово-
евал сам, потом дал повоевать другим рвущимся в бой патриотам. А
ещё ведь солдаты не любят, когда их ни с того ни с сего в другие
части переводят: люди едва успевают приобрести "чувство локтя",
привязаться к знамени, возгордиться славной короткой историей
части, как вдруг надо всё это бросать и начинать привязываться к
аналогичному уже в другой дивизии (впрочем, обычно грустить по
прежнему коллективу выпадало недолго, а если и не выпадало, то
новый коллектив таял, не успев вызвать чувство привязанности). Я
помню, как я переживал в детстве, когда в школе из трёх классов
потока сделали два и я, восемь лет ходивший в класс "А", вдруг
оказался в классе "Б". Действительно, зачем было считаться с
эмоциями солдат, если, глядя на этих солдат, ты видел их уже по
большому счёту мёртвыми?
Не знаю, как повёл бы себя я сам, окажись я такой, как ныне
есть, в ту пору в Сталинграде, из которого выход был в 90% случа-
ев даже не в могилу вперёд ногами, а и вовсе в какую-нибудь во-
ронку из-под снаряда, чтоб труп не вонял. Для приличия я, навер-
ное, повоевал бы некоторое время, но что потом? Войти в положение
высокого начальства, которое довело страну до такого вот состоя-
ния и которому из тыла затруднительно организовать хотя бы симво-
лическую замену остатков частей в сталинградском пекле? Если уж
тебя переправили на проклятый берег, то ты непременно умри, доро-
гой, за нашу прекрасную Родину и за светлое коммунистическое
будущее человечества. Боюсь, что месяца через два сталинградских
будней, а то и раньше (большинство там, наверное, и двух недель
не протягивало), у меня появилось бы сильное сомнение в том, что
мне нужны и эта Родина, и это светлое будущее, и слава героям.
Тем более, что уж мне-то теперешнему известно, какие гнусности
были ПОТОМ.
* * *
Людей подталкивают к массовым героическим смертям комплексно.
Во-первых, ориентируются в основном на молодых -- не отягощённых
жизненным опытом и не успевших разочароваться в государстве и
разных там идеалах. Во-вторых, мобилизуют всех национальных куми-
ров из тыла призывать фронтовую "массу" на героический убой.
В-третьих, выстраивают социальную систему так, что если ты, не
обиженный природой, не попал в аппарат принуждения других к
умиранию за Родину, не нужен государству живым для каких-то
особых целей и не готов пуститься во все тяжкие для уклонения от
"священного долга", то, как ни крутись, в большой войне ты почти
наверняка будешь убит или покалечен (если не чужими, так своими
уж точно), поэтому даже нет смысла грузить себя вопросом "что
делать?". Если ты оказался на передовой, ты пострадаешь раньше
или позже, как ни старайся соблюдать разные правила защиты. Роль
случайностей там огромна. Твоя единственная надежда -- на то, что
война закончится раньше, чем наступит твой момент ложиться
костями за страну. И деваться от этого некуда. Сдашься в плен --
уморят голодом или заморозят насмерть. Пойдёшь служить врагам --
снова фронт, только с другой стороны, а может, партизанская пуля.
Дезертируешь -- затравят, как волка. Сбежишь за границу -- вернут
Отечеству. Тебе вряд ли жить: ТЫ ПРИГОВОРЁН К СМЕРТИ ЭПОХОЙ. Если
не убьют, то покалечат, что может оказаться ещё хуже, чем смерть.
Ты в нехорошее время родился, а в нём не попал в благоприятную
струю, не успел представить собой большую ценность для общества.
К тем, кто выжили на фронте, у меня интереса нет: они вряд ли
сильно виноваты в том, что уцелели. Интерес -- к тем, кто на
фронт не попали. Из числа известных людей таких набирается огром-
ная куча. Как им смотрелось в глаза современников -- не знаю: на-
верное, они старались смотреть больше в глаза друг другу, а ещё
кашлять, сутулиться, надевать очки со стёклами повыпуклее и т. д.
Инженеры и учёные -- ещё ладно: кто-то должен был производство и
совершенствование военной техники обеспечивать. Помимо них, кое-
какие категории работников тоже были в тылу полезнее, чем на
фронте (хотя ротация с фронтовиками некоторым из них не помешала
бы). Но всякие там музыканты, актёры, писатели, поэты и т. п.,
которых имелось с большим запасом -- эти-то как? Могли ведь хотя
бы окопы на подступах к Москве порыть или какие-нибудь объекты
поохранять в тылу от немецко-фашистских диверсантов. Допустим,
туберкулёз у тебя -- и что?! Скажем, в Сталинграде тебе всё равно
вряд ли пришлось бы долго мучиться (там, говорят, случалось, что
дивизия утром переправлялась через Волгу в город, а к вечеру этой
дивизии уже не было -- но Чуйков об этом, конечно, не пишет).
Для меня самое пикантное в биографиях старичков -- это как кто
отвертелся от фронта (кроме "Ташкентского", разумеется). Благоже-
лательные описатели великих жизней, как правило, неприятно сколь-
зят на этом моменте. Перевирая Ахматову:
Мы знаем, что ныне лежит на весах,
Есть шанс повалять шлемы в пыли,
Час мужества пробил на наших часах,
И дружно в Ташкент мы свалили.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Страшнее -- без хавки и крова,
Когда позарез в себе надо сберечь
Великое русское слово.
Пусть даже от дыни нас вдруг пронесёт --
Господь в нас великое слово спасёт.
Исходный текст у Ахматовой вот такой:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,-
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
В нацистской Германии, кстати, ситуация с разжигателями патрио-
тического чувства была поразумнее. Возьмём, к примеру, знаменитый
фильм "Кольберг" (1945). Режиссёр -- Файт Харлан (1899-1964). Ви-
кипедия: "В конце 1916 года записался добровольцем в армию, слу-
жил на Западном фронте во Франции." Исполнитель главной роли --
Хайнрих Георге (1893-1946). Википедия: "В 1914 году ушел добро-
вольцем на фронт, зимой 1915 года получил тяжелое ранение, в 1917
году был уволен из армии." Таким образом, эти люди реально воева-
ли -- и получили моральное право призывать других. А если взять,
скажем, известнейший советский фильм военного времени "Два бойца"
(1943), там расклад совсем другой: режиссёр Леонид Луков (1909-
1963) -- "ташкентский фронт", актёр Борис Андреев (1915-1982) --
"ташкентский фронт", актёр и певец Марк Бернес (1911-1969) --
"ташкентский фронт". Причина различия может состоять в том, что
фронтовик Гитлер был довольно чувствителен к тому, воевал человек
или нет, тогда как Сталин, пересидевший Гражданскую в штабах, то
есть, по сути в тылу -- на хорошем пайке и под защитой красноар-
мейскх штыков -- оправдывался за это перед собой и соратниками
через сбережение как бы ценных кадров от фронта. Сохранял народу
его любимцев, как же.
* * *
У Чуйкова в книге упоминаются несколько отважных и дельных
евреев -- "на общих основаниях", то есть, даже без намёков на их
еврейство. Это отрадно. Похоже, Чуйков был человек в целом не
вредный, только слишком покладистый в отношениях с начальством.
Да уж, многие герои такие вот непоследовательные: с одной сторо-
ны, чуть не сворачивают себе [и другим] шеи за Родину и т. п., с
другой, ни в малейшей степени не противопоставляют себя "высшему
руководству", даже когда оно занимается вредной для страны ерун-
дой.
* * *
Если судить по книге Чуйкова, танки КВ-1 и Т-60 широко исполь-
зовались во времена Сталинградской битвы: великий Т-34 занял
определённую тактико-техническую и производственную "нишу", а
прочие "ниши" оставались за другими моделями.
* * *
Диво дивное присутствует на странице ...: могучий аргумент в
пользу предположения изменника Родины и борца с мифами о войне --
Виктора Богдановича Резуна (Суворова). И это в книжке 1959 года
издания! Читаем:
................................................................
................................................................
* * *
Из "негатива" на Чуйкова нашлось пока только следующее:
"За последнее время у тов. Чуйкова нашли проявление элементы,
граничащие с зазнайством и пренебрежением к противнику, что
привело к благодушию и потере бдительности. Но, получив на этот
счет строгие указания, тов. Чуйков решительно изживает эти
слабости."
Это из боевой характеристики от 20 мая 1944 года, подписанной
командующим фронтом генералом армии Малиновским и членом военного
совета генерал-лейтенантом Желтовым.
* * *
Что не понравилось у Чуйкова. В марте 1942 года он попал в ав-
токатастрофу (стр. 6-7). Якобы потому, что водитель слишком разо-
гнал машину, хотя Чуйков говоил ему "Гринёв, не гони так быстро".
Далее Чуйков рассказывает о чудесном быстром выздоравлении себя
драгоценного, а о водителе НИ СЛОВА. Выжил ли водитель в катаст-
рофе, был ли потом расстрелян за почти убийство генерала, не по-
нятно. С какого рожна не подозревать, что Чуйков, наоборот, ре-
комендовал своему водителю: "Поднажми!".
Ещё не понравилось, что Чуйков неуважительно, с юморком, отзы-
вается о некоторых советских генералах. В советской военной
мемуаристике такое не было принято, хотя ясное дело, что все они,
включая Чуйкова, были с какими-то недостатками и грузом недорабо-
ток и ошибок. Сначала вольность Чуйкова мне как бы пришлась по
душе: типа он смело выносит даже мелкий сор из избы, потом я по-
нял, что он только мелкий сор и выносит, причём потому лишь, что
ему, Чуйкову, это приятно -- в ситуации, когда нет риска получить
по шапке в ответ.
Примеры. На стр. 31:
"В прошлом кавалерист, генерал-лейтенант А. И. Лопатин послед-
нее время командовал армией, которая при отступлении к Дону так
рассеялась по степям, что её очень трудно было собрать."
Ха-ха.
На стр. 33:
"Настроение у Гордова было весёлое, даже шутливое. В разговоре
с Хрюкиным он чувствовал себя так уверенно, что казалось вот-вот
разгромит зарвавшихся фашистов."
Гордова Сталин расстрелял в 1950-м за "разговорчики". Позже,
правда, Гордова -- Героя Советского Союза -- реабилитировали. Но
всё равно Чуйкову при его-то должностях можно было топтаться по
Гордову безнаказанно. Но Чуйков бы, наверное, сказал на это, что
имел возможность и основания топтаться много больше. А вот и не
потоптался бы: родная партия бы не позволила.
Кстати, про "Героя". Чуйкову звания "Герой Советского Союза" за
Сталинград НЕ ДАЛИ. Дали позже аж двух "Героев", но за другое. А
почему так? Про это молчок.
Ещё у Чуйкова по поводу Гордова (стр. 8):
"Штаб 21-й армии был на колёсах: вся связь, штабная обстановка,
включая спальный гарнитур командарма Гродова, -- всё было на хо-
ду, в автомобилях. Мне не понравилась такая подвижность. Во всём
здесь чувствовалась неустойчивость на фронте, отсутствие упорства
в бою. Казалось, будто за штабом армии кто-то гонится и, чтобы
уйти от преследования, все, с командармом во главе, всегда готовы
к движению."
Чтобы генералу хорошо думалось, ему надо высыпаться. Если гене-
ралу плохо думается, возрастают потери в войсках и чаще срывается
выполнение боевых задач. Привычность бытовой обстановки -- меньше
отвлекающих факторов, генералу от этого думается ещё лучше. Весь
штаб на колёсах -- меньше опасений, что он окажется в окружении:
штабисты работают раскованнее, тщательнее. И товарищу Сталину в
Кремле спокойнее. Чаще переезды -- больше вероятность, что штаб
будет располагаться в нужное время в нужном месте и что выслежи-
вающий его противник не пробомбит его. Это очевидные вещи, но
Чуйков не доволен. Возможно, из-за того, что идея мобильного шта-
ба армии пришла в голову не ему. А ещё возникает сомнение в уров-
не новаторских наклонностей Чуйкова.
Если ничем, кроме идеи мобильного штаба, Гордов в новаторском
аспекте не отличился, это уже большая заслуга. Может, Гордов сде-
лал надлежащие выводы из гибели штаба Юго-Западного фронта и ко-
мандующего этим фронтом М. П. Кирпоноса (1892-1941). Тем более
что война в районе Дона летом 1942 году шла не позиционная, а
вполне себе мобильная (это я так мягко выразился про отступление
РККА).
Наверное, ВСЕ штабы армий (и дивизий!) РККА, имевших шанс ока-
заться "фронтовыми", должны были стать по-гордовски мобильными
ещё как минимум весной 1941 года. А если не стали, то это немнож-
ко не в пользу гипотезы Резуна, хотя могло быть следствием обык-
новенной недоработки.
Штабы дивизий и армий РККА в 1941-1942 гг. должны были быть мо-
бильными ещё и потому, что у РККА имелась значительная недообес-
печенность радиосвязью, из-за чего штабам было лучше держаться
поближе к руководимым ими войскам.
Далее, у вождя народов после проведенных им массовых репрессий
был большой дефицит опытных военных руководящих кадров. В таких
условиях беречь штабы было особенно важно. На фиг храбрость. Для
бойцов много важнее, чтобы штаб надлежаще функционировал.
* * *
Вечернее размышление [о божием величестве] о ничтожестве вели-
ких мира сего и о задрипанности плебейской морали, с детства
въедающейся большинству в мозг и потом мешающей развернуться.
Василий Иванович Чуйков -- советский иерарх с большими военными
заслугами. Человек своего времени: в моральном отношении не выде-
лялся, похоже, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Дочка Чуйкова --
Нелли -- вышла замуж за сына маршала Тимошенко -- Константина.
Образовавшийся от этого брака внук фигурирует под двойной фамили-
ей Тимошенко-Чуйков. Отношение к таким деятелям, наверное, должно
быть утилитарным: при случае -- коллективно подсидеть их несмотря
ни на что, как они (или их папашки, или их дедушки) в своё время
коллективно подсидели предшествующую социальную верхушку (скажем,
существовавшую в России до 1917 года). А буде шибко дёргаться
станут -- попристреливать их, как они (их папашки, дедушки) вся-
ких князей и т. п. пристреливали. Собственно, в 1991 г. частичная
подсидка и случилась, только я в то время чистоплюем был, из-за
чего упустил момент, а следующего такого вряд ли дождёшься. Разу-
меется, нужен эффективный социальный порядок, при котором можно
обходиться без разных таких эксцессов: порядок, сконструированный
не хуже, чем большой военный корабль, к примеру (он очень слож-
ный, но худо-бедно плывёт, и ещё попробуй его потопи). Но задача
конструирования такого порядка как-то даже не ставится "сверху",
а за самодеятельность "снизу" ещё и по голове дадут. Значит,
сидим и ждём момента, когда появится шанс на очередной перетрях.
Снова временно заработают с бешеной скоростью социальные лифты, и
пойдут тогда, может, [в расход] в эмиграцию всякие заслуженные и
не очень -- просто потому, что другим тоже хочется: кому -- по-
пробовать свои идеи пореализовывать, а кому -- и просто свои бы-
товые вопросы решить. Очередной виток движения по порочному кру-
гу, да, но разорвать этот циклический процесс и подняться на сле-
дующий уровень социальной эволюции что-то маловато желающих. Ко-
роче, если ближе к теме, то на теперешнем эволюционном уровне
биологически-правильное отношение к социально продвинувшимся типа
Чуйкова должно быть такое: силён (хитёр, удачлив) ты был, дядеч-
ка, и за заслуги твои спасибо тебе, если они имеются (вопрос не-
редко спорный) и если тебе за них ещё не воздали сполна, и по-
учимся мы у тебя, если есть чему, но при случае мы всё-таки вы-
трем о тебя ноги и/или удобрим тобой почву, потому что нам тоже
что-то нужно от жизни, а иначе нам этого нужного не получить, и
ты это отлично знаешь, потому что ты по возможности и сам так на-
верняка делал, инече не стал бы тем, кем стал, в нашем человечьем
гадючнике. А кто действовал иначе, про тех мы ничего не знаем,
потому что они, оставшись мелкими фигурками, не заинтересовали ни
историков, ни хоть писателей каких [на фиг нужных].
Сложно всё это. Ещё много думать надо. Дуракам легче: они ж
просто ТЫКАЮТСЯ. Угадали -- в дамках, не угадали -- может, в ямку
прежде срока.
Литература:
Чуйков В. И. "В начале пути", М., "Воениздат", 1959.
Возврат на главную страницу Александр Бурьяк / Маршал Чуйков как специалист по бою в городских условиях