Александр Бурьяк

Лохматый еврейский гений Лев Ландау

bouriac@yahoo.com Ещё критические портреты На главную страницу
Лев Ландау
Лев Ландау
Гордость русскоязычного еврейства Лев Ландау (1908-1968) в негласной еврейской табели научных рангов есть второе величайшее мировое светило в физике после Альберта Эйнштейна, а может, и равнозначное оному. Самовосприятие еврейства, задаваемое такими фигурищами, как Эйнштейн и Ландау, получается особо позитивным и располагает евреев к завышенной оценке своих качеств, чреватой эксцессами как с еврейской стороны, так и со стороны окружающих. Если где-то вне физики вдруг услышишь или прочтёшь "Лев Ландау", можно быть уверенным, что это какой-то еврей не смог скромно удержаться в "общечеловеках" и отдался упоительному любо- ванию "своими", то есть, чуть-чуть и драгоценным собой. А если заведомо русский человек вдруг начал вопреки голосу крови пиетет- но трещать про Ландау, значит, либо заискивает перед какими-то евреями, либо денежки от них получил, либо свихнулся на почве либерастизма и расового смешения. Соль в том, что вне некоторых областей физики, весьма сложных для посторонних, а главное, совершенно им не нужных, Лев Ландау был НИКТО: ни публичный деятель, причастный к большим событиям, ни автор текстов, сколько-нибудь понятных и значимых для массы и/или для думающих людей. Скажем, невозможно обсуждать по-крупно- му историю или социальные концепции, не упираясь иногда в такие фигуры, как Иисус Христос, Иосиф Флавий, Карл Маркс, Лев Троцкий, но чтобы упереться при этом ещё и в Льва Ландау, надо совсем уж изощриться. Впрочем, и хорошо, что Ландау не успел влезть в общественную тематику на манер Андрея Сахарова, иначе, скорее всего, оказался бы таким же концептуально убогим дурацким посмешищем, ретрансли- рующим чужую поверхностную чушь. Заточился с детства шибко на физику -- в ней и колупайся до скончания своих дней, а прочее уже не может толком войти в круг твоих понятий по причине отсутствия достаточных ресурсов мозга для этого. Правда, скажем, Игорь Шафаревич, не лишь бы кто в математике, не совсем дурственно писал книги и на политические темы. Ну, мож- но предположить, что в математике он не был так велик, как Ландау в физике, поэтому какое-то место осталось в голове и на другие предметные области. Если называть вещи их собственными некрасивыми именами, то вне своей физики Лев Ландау был заурядный образованный дурак из куль- турной семьи -- уверенный в величии своего специализированного интеллекта и несколько избалованный почтительным вниманием общес- тва. Ландау был не гениот, но близко к тому: узкоспециализированная интеллектуальная машинка для производства физических теорий. Очень редкая по производительности, по сложности продукта. Очень эффективная, если правильно воткнуть её в правильный процесс. Но -- машинка. И правильный втык её по большому счёту не получился: бомба есть, а СССР-а нету. * * * Кстати, про гениотов вообще и про трижды (!!!) Героя социалис- тического труда Андрей Дмитрича Сахарова в частности. С Сахаровым советские коммуняки крупно ошиблись: не лопухну- лись даже, а и вовсе обосрались (сорри, не нашёл сильного слова поприличнее). Цимес в том, что этого гениота стали продвигать по социальной лестнице способами, рассчитанными на психически нор- мальных людей. Причина состояла в том, что адекватного подхода к гениотам в обществе не было и нету. 95% человеков, даже не буду- чи идиотами сами, не имеют слова "гениот" в своём головном лекси- коне, а слово "гений" воспринимают не как диагноз, а как наивыс- шую оценку умственных способностей. Вообще, в человеческой массе уровень психологических представлений, не говоря уже о психиат- рических, не слаб даже, а удручающе убог. Гениот (= гениальный идиот; на самом деле, конечно, не идиот, а просто дурак, в крайнем случае олигофрен) получается из-за пере- развития некоторых психических функций в ущерб некоторым другим психическим функциям. Многие гении -- на самом деле гениоты в большей или меньшей степени. Они значительно превосходят людей с нормальной психикой в отдельных частностях, но уступают им в целом. Гениоты мало жизнеспособны и не в состоянии благополучно существовать в типовых условиях. Им нужны условия особые, ком- фортные: такие, в которых их гениотские сверхспособности востре- бованы и вознаграждаемы, а их слабости компенсируемы специально обеспеченными внешними обстоятельствами. При ином раскладе генио- ты испытывают чрезмерный стресс, не выдерживают и гибнут. Или прозябают чуть ли не под забором. Если вы видите какого-нибудь спившегося волосатого вонючего бомжа на грани отбрасывания копыт, это, может быть, несостоявшийся великий физик (математик, химик, поэт и т. п.), которому не повезло со стартом, потому что никто не разглядел его наклонностей, не оценил их правильно, не оказал поддержки. Гениотов надо беречь и поощрять морально и материально, но не надо давать им высовываться в качестве публичных деятелей на общих основаниях. Вместо этого следует держать их под постоянным психиатрическим (ладно, психологическим) надзором и контролиро- вать их социальные связи. В части творчества у них должна быть свобода, в части публикации продуктов творчества должны быть ограничения. "Светочам" должно прививаться сознание того, что они не высшие, а специфические, с особо сильными и особо слабыми сторонами. Можно (точнее, нужно) создать "элитную" более-менее изолирован- ную культурную среду, в которую доступ будет только гениям, гени- отам и просто шибко умным людям, и в которую образованная масса не будет лезть со своими дурацкими вопросами и оценками. В этой среде, разумеется, будет много её внутренней гениотской дурости, но будут и интеллектуальные прорывы, которые вне её почти невоз- можны, потому что душатся на корню -- непониманием и пренебреже- нием. (Примечание: большинство профессоров, писателей, журналис- тов, высших руководителей и т. п. для этой среды не подойдёт -- если правильно составить критерии отбора -- ни в качестве генио- тов, ни в качестве просто шибко умных людей.) Суть этого подхода в том, что гениотов в качестве таковых дол- жны распознавать специалисты по гениотам, руководствующиеся науч- но выработанными критериями и государственными интересами, а не массовые психологически невежественные дураки, то вдруг бросающи- еся поклоняться какому-нибудь "гению" (который либо имитатор, либо дурак во всём, кроме любимой узкой области, либо выродок с перекособоченными ценностями, щедро делящийся с общественностью своим головным мусором), то столь же воодушевлённо устраивающие травлю какого-нибудь инакомыслящего, который им чем-то не пригля- нулся и дал повод для упоительного обтявкивания стаей, обуслов- ленного недоотмершим инстинктом групповой грызни. * * * Лев Ландау не нравился мне издавна, но последним зёрнышком риса, сдвинувшим чашу весов, послужила брошюрка "Так говорил Ландау", лежавшая в книжном магазине в пачке с "Так говорил Ницше" и всякими другими "Так говорил...". Ясное дело, что подоб- ные брошюрки составляются образованными недоумками, преуспевшими в самоокультуривании, для других образованных недоумков, тоже стремящихся выглядеть не лишь бы кем. Брошюрку я полистал и подивился убожеству внефизических мыслишек великого человека. Выдающиеся специализированные умищи типа Ландау не могут вос- приниматься широкими массами непосредственно: требуются два-три промежуточных растолковывающих звена, которым общество будет верить на слово. В случае Ландау таких толкователей оказалось немало, поэтому в великие физики он попал, но не более того, потому что вне физики у него ничего нет, как ни толкуй. * * * О величии Льва Ландау. Ну, сделал вам Ландау термоядерную бомбу (не один, правда, а в составе большого коллектива, без которого он как бомбоделатель мало что собой представлял). И стало вам от этого сильно лучше? А если бы СССР не заполучил в своё время термоядерной бомбы, то США бы его непременно пробомбили, да? А может, СССР попросту перестал бы задираться и совать всюду свой ущербный вариант социализма, от которого и сам вскоре загнулся, потому что тратился на всяких ландау и на бомбы, а не на повыше- ниие качества жизни трудящихся? Вот уже 25 лет как нет с нами больше СССР, а мир каким был, таким в основном и остался: не превратился в глобальную империю США, не более погрязает в войнах и несправедливости, чем погрязал до 1991 года. Вообще, от физики (не только ландауевой) вам толк, как обезьяне от сабли: вы вот-вот или укокошите кого-то зазря или сами нечаян- но зарежетесь. Теперешнее общество -- это мускулистый дебил, ко- торый в состоянии крушить, но не в состоянии достаточно сообра- жать, чтобы безопасно вписаться в реалии маленькой загаженной планеты. Всякие выдающиеся Ландау обеспечили этому дебилу техни- ческую мускулатуру, а с интеллектом у них самих были сложности, потому что у гениев развитие каких-то сторон психики идёт в ущерб развитию каких-то других её сторон. Много ли дала вам физика (шире -- фундаментальные естественные науки) в условиях недоделанной социальной организации? (В личном плане она, разумеется, дала некоторым очень много: профигурирова- ли выдающимися академиками, прокатались по жизни сырами в масле.) В результате развития технологий, обеспеченного этими науками, вы только расплодились неимоверно, частично разрушили биосеру, абсур- дизировались псевдоинформацией и готовите глобальную катастрофу природопользования. Наука -- тот же динамит: от пользы до огромного вреда -- один шаг. * * * Будучи не в силах пропихнуть Льва Ландау в массовую культуру в качестве персонажа ЗНАЧИМОГО, его пропихивают туда в качестве персонажа КОЛОРИТНОГО. При этом в ход идут в основном две вещи: 1) "Ландау и женщины", 2) "Так говорил Ландау". Про успехи Ландау у женщин. Как известно, в СССР имелся слойчик особо привилегированных благодетелей советского народа. В этом слойчике существовали разные отрядики: партийные и советские ру- ководители, высшие военные, выдающиеся деятели искусства, выдаю- щиеся деятели науки и др. Доходы у них были огромные, домищи про- сторные, плюс спецмагазины, спецполиклиники, спецсанатории, спец- пайки, поездки за границу и т. п. Ландау оказался в этом слойчике как благодетель советского народа в области физики. Для предста- вительниц низших, массовых слоёв общества он был в материальном и статусном отношении полубогом, так что я очень даже верю, что да- мочки отдавались ему на раз-два и с радостным визгом, несмотря на его тщедушность, расовую чуждость, дурацкую причёску, гениотский трёп, а то, может, и вонючие носки (если только он не подражал Эйнштейну, который, говорят, и вовсе без носков обходился). * * * Если бы в СССР прислушивались к голосу разума типа теперешнего моего, то ударные интеллектуальные силы бросались бы не на теоре- тическую физику, шахматы, спорт, балет, хор Пятницкого и т. п., а, к примеру, на разработку массовых серий дешёвых, но удобных и красивых жилых домов и на развитие технологий их производства. Чтоб не хрущёвки получились, а что-то на порядок выше качеством. И не в начале 1960-х, а ещё, может, даже в конце 1930-х. В этом случае СССР оказался бы самой обустроенной в жилищном отношении страной мира. И страной с самым адекватным управлением. Распихи- вать ТАКОЙ социализм по планете не понадобилось бы: его бы и так отрывали с руками. А если бы не было распиха, то нее было бы и международной напряжённости, а была бы только мирная добровольная трансформация всех по образцу СССР. К слову, СССР со своими хрущёвками, как и со многим другим, частично унаследовал Третьему Рейху: в Германии уже в конце 1930-х велось строительство похожего жилья, и кое-что из этого жилья в начале 1990-х ещё находилось в пользовании, например, в Калининграде (а как теперь, не знаю). Блистательных академиков в СССР было, как собак нерезаных. Поч- ти все какие-то особо талантливые и особо заслуженные. Значитель- ная часть их заделалась фигурами на каких-то околовоенных делах. Насколько помню, не было НИ ОДНОГО академика, который стал бы та- ковым за то, что сделал непосредственно для людей: разработал су- пертелевизор, супердиван, суперрадиоприёмник, суперхолодильник и т. п. Да никакого массового "супера" в СССР и не было: "супер" всегда везли из-за границы, небольшими партиями, -- для академи- ков и прочих "выдающихся" деятелей из привилегированной кодлы. Военно-технические достижения блистательных академиков были тоже под большим вопросом -- по крайней мере, те, с какими я стакивал- ся. Они отличались низкой эргономичностью, низкой ремонтопригод- ностью, отвратительностью условий для людей, вынужденных с ними работать. Кстати, сегодняшняя Россия мается прежней СССР-овской дурью: вместо того, чтобы массово обустраиваться, повышать свою техноло- гическую культуру и давать другим пример качественного управления и разумного образа жизни, внушающего уважение и желание пристро- иться в кильватер, а то и влиться в ряды, она занимается всякими подрывными и военными гадостями, добиваясь того, чтобы её в пер- вую очередь БОЯЛИСЬ -- как способную при случае сильно НАСРАТЬ, чтоб стало ни себе, ни людям. * * * Насколько специфика еврейского мышления отражалась на расста- новке креативных приоритетов в советском обществе, определённо говорить трудно. Но таки напрашивается предположение, что отра- жалась: что в СССР в область первоочередного внимания пропихива- лись виды деятельности, в которых евреи были успешнее других. Такой пропих имел место хотя бы потому, что немало евреев рабо- тало в СМИ. Благодаря этому, во-первых, складывалось впечатление, что в СССР на евреях держится чуть ли не половина науки, техники, литературы и кинематографа и кое-чего ещё, а во-вторых, оказыва- лись в пренебрежении очень важные области деятельности, и разви- тие материальной сферы, технологий, социальной организации и пр. шло с большими перекосами. (Читатель Сергей Сазонов привнёс детальку: "Я когда-то, работая преподавателем Колледжа Радиоэлектроники, просмотрел журнал 'Ра- дио', все номера за 1967-1987 гг., и был весьма озадачен малым процентом евреев среди авторов технических статей (в теоретичес- кой физике -- не менее 80%). Не хотели работать в засекреченных организациях?" То есть, евреи с конца 1960-х были на виду отчасти не потому, что другие евреи про них трындели в первую очередь, а потому что не хотели осложнять себе эмиграцию и поэтому избегали работать в областях, где было легко оказаться "засекреченными". Это правдоподобно, но основным фактором был всё-таки трындёж. Взять, к примеру, теперешний телеканал "Культура" (2021 г): навскидку где-то 90% тех, кого на нём выпячивают, -- евреи. В крайнем случае приевреившиеся. Это обстоятельство настолько выражено, что даже может служить еврееразличительным призна- ком.) * * * Про одних почему-то трындят напропалую, про других -- нет. Но, по-моему, не получится назвать хотя бы одного еврея, про которого можно было бы сказать, что про него вот не трындят, а надо бы. Похоже, у евреев считается, что лучше перетрындеть, чем недотрын- деть. Если раньше, ещё до интернета, но уже при Советской власти, хоть кого-то из более-менее отличившихся евреев, случалось, за- малчивали, то теперь стало совсем не так: если не в СМИ, то хотя бы в интернете про него обязательно что-то выложат -- и не раз. Подозреваю, что и христианство мы заполучили на свои головы ко- гда-то главным образом потому, что Иисус был евреем. Когда с ан- тисемитской информацией стало тоже посвободнее, то повыяснялось вдруг, что многие из тех, кого при Советах выпячивали якобы "на общих основаниях" и кто в качестве евреев не воспринимались, на самом деле тоже были евреями. Фаина Раневская, к примеру. Как не допустить, что это у евреев только частично само собой так полу- чается, а больше выходит так потому, что всё же есть специальные оплачиваемые группы, задача которых -- обеспечивать, чтобы в еврейских делах жёстко соблюдалось "никто не забыт, ничто не забыто". Вот, скажем, слышал ли хоть кто-нибудь о РУССКОЙ энциклопедии? Вряд ли. А 16-томная "Еврейская энциклопедия" издания Брокгауза и Ефрона весьма приличного качества появилась на русском языке ещё в 1908-1913 гг. Разумеется, у русских тоже хватает деятелей с очень дутой репу- тацией. Тот же Михайло Ломоносов, к примеру. И тот же Александр Суворов. Но наряду с дутыми утрированными фигурами есть тьма замолченных деятелей, причём замолченных даже не из политических соображений, а всего лишь потому, что на усвоение их не хватает душевных сил, траченных частью на ерунду, частью на те же еврейс- кие фигуры. А если вдруг заявляется, что надо бы вернуть хоть кого-нибудь ещё из забвения, церковники тут же лезут со СВОИМИ постными кандидатами-мазохистами, мусолящими всё того же Христа, так что желание всмотреться в историю собственного народа непроизвольно несколько ослабевает. * * * Чтобы делить восьмитомную славу "Курса теоретической физики" с каким-то Е. М. Лифшицем, пусть и хорошим физиком, нужны очень серьёзные основания. И, я думаю, они таки имели место. По-видимо- му, у Ландау не вполне получалось излагать собственные физические мыслищи: ему требовался интерпретатор, систематизатор, дошлифов- щик. Заодно можно предположить, что манией величия Лев Ландау не наслаждался: его ум был настолько специализированным, что вне физики не оставалось сил даже на такие вот радости. * * * Сын Льва Ландау учился в московской школе № 5, в которую ходили и дети других академиков. Туда, правда, пускали и чад из семей попроще. Вообще, в СССР имела место тенденция создания специаль- ных школ 1) для отпрысков привилегированных родителей, 2) для как бы одарённых отпрысков. Как эти школы соотносились между собой, я не знаю, но учителя и в тех, и в других были определённо получше, чем в сельских школах, несмотря на номинальное равенство прав всех советских граждан на образование. Кстати, детишки корифеев в своих творческих успехах редко достигали уровня родителей. Но при- вилегированные местечки под солнцем оставались, тем не менее, за ними, и это мешало пробиваться действительно талантливой молодёжи. Про советские специальные школы для особо одарённых киндеров. Эти школы находились по слухам где-то в Москве. Существования их не афишировали, чтобы не раздражать амбициозную молодёжь -- без- дарную по формальным критериям, но тоже стремящуюся урвать кусо- чек жизненного пирожка. Насколько я понимаю, рассадниками выдаю- щихся творческих личностей эти школы не стали (и, скажем, тот же Ландау учился не в одной из них). Ну, напроизводили они будущих профессоров -- приближателей глобальной катастрофы природопользо- вания со стороны науки и образования -- так и те частью сбежали потом в Израиль, Германию и США. * * * Евреи и физика. Если один еврей удачно пролезает в какое-то престижное место и демонстрирует там успех, он воодушевляет дру- гих евреев на пролезание туда же и вдобавок оказывает им поддерж- ку. Поэтому все более-менее привлекательные области деятельности делятся на те, в которых евреев непропорционально много, и те, в которых евреев почти нет. У меня есть только четыре естественных объяснения преобладанию евреев среди учеников Льва Ландау: 1. Каждый советский еврей -- прирождённый еврейский физик, хотя бы в латентном или зародышевом состоянии. У евреев (русско- язычных, во всяком случае) особая, культурно (а то и генети- чески) обусловленная предрасположенность к теоретической физике. Вдобавок евреи более склонны к гениотству. 2. Ландау не особо терпел неевреев в своём окружении. 3. Неевреи не сильно рвались в ученики к Ландау -- из антисемитс- ких соображений -- либо долго не задерживались возле него из-за малой культурной совместимости. 4. Таки насовпадали всякие случайности. * * * Образчик еврейской физики (из доклада Ландау на международной конференции по физике высоких энергий в 1959 году в Киеве -- и пусть не говорят, что я ничего научного у Ландау не прочёл): "...при увеличении энергии ОБРЕЗАНИЯ физическое взаимодействие стремится к нулю независимо от величины ГОЛОЙ ПОСТОЯННОЙ СВЯЗИ." Это он так намеренно юморил, или нечаянно получалось? * * * Кстати, физику Ландау я, как это ни странно, таки немножко чи- тал ещё во вьюношестве, а именно написанную им в соавторстве с неким Китайгородским книгу "Физика для всех". Было это в старших классах школы, когда я ещё старался быть совсем хорошим. Книжка эта меня как-то не возбудила, не перепахала и вообще показалась мне нудной. "История свечи" Майкла Фарадея, прочитанная в младших классах школы, понравилась мне куда больше. "Занимательная физи- ка" Якова Перельмана, попавшая в руки в том же возрасте, тоже была прочитана запоем. Как и его "Занимательная математика". Я бы ещё с удовольствием почитал и тогда, и сегодня какую-нибудь ПРАКТИЧЕСКУЮ физику. Оказывается, книжка с таким названием в моё время уже была: Дж. Сквайрса, 1971 года издания на русском языке, но она -- "для начинающих физиков-экспериментаторов", а надо бы то, что для повседневного применения на кухне, на войне и т. д. (Читатель Сергей Сазонов подсказал годящееся непосредственно для кухни и пр.: Джирл Уолкер "Физический фейерверк", М.: "Мир", 1989.) * * * В январе 1962 года автомобиль, в котором Ландау ехал на работу, встретился лоб в лоб с грузовиком. Результат аварии для Ландау -- 11 поломанных костей плюс повреждение черепа. Если кто ещё не успел позавидовать великому Ландау, то вот она, подходящая воз- можность. Ездил бы на автобусе, как нормальные непривилегирован- ные люди, такое вряд ли бы случилось. Ещё в советское время я смотрел документальный фильм про велико- го Ландау и в частности про то, как всякие физики бросились спа- сать побившегося светоча: дежурства, доставание лекарств. Да, был такой эпизод в околофизической жизни страны. Перед Богом-то все равны, а перед обществом -- нетушки: некоторые значительно рав- нее. Умилиться самоотверженности коллег Ландау у меня не получа- ется: мешает мысль о тех, кем они же наверняка пренебрегли в похожих ситуациях. Лично мне в христианстве нравится его эгалита- ризм: ценность всех людей в принципе одинаковая, и не людям окон- чательно решать, для чего кто пригодится. И камень, отвергнутый строителями, может в конце концов оказаться во главе угла. Это бывает непрактично на коротких промежутках времени, зато величес- твенно и стратегично: равные обязанности, равные права, равные возможности, единый для всех закон, единый для всех порядок, за который не противно умирать, если что. А за чужие привилегии ра- достно умирают только абсурдизированнные дураки с переразвитым собачьим инстинктом подгавкивания и самопожертвования. Разумеет- ся, кто-то будет рисковать за деньги, кто-то -- ради "меньшего зла" или ради шанса попасть в "элиту", кто-то -- за компанию с такими же, как сам, недоумками, -- движимый чувством стадности. Ещё какую-то часть можно попросту ГНАТЬ на убой посредством аппа- рата принуждения. А чтоб думающие люди своими ехидными разоблаче- ниями не мешали патриотически охмурять плебс, надо нейтрализовы- вать их заранее -- действительно думающих людей, а не политически удобных гениотов и близких к ним по складу профессионально дефор- мированных умишек. * * * Чтобы Ландау ненароком не оказался забыт потомками, фамилию "Ландау" присвоили какому-то кратеру на Луне и какой-то малой планете. Правда, эти названия могут и не удержаться, если на указанных объектах не закрепить табличек (а как закрепят-то?!). Кроме того, туда всё равно почти никто не заглядывает даже издалека. * * * Майя Бессараб, восторженный биограф сабджекта ("Так говорил Ландау"): "Физики в один голос утверждают, что у Ландау имеется не менее семи работ, каждая из которых, могла быть удостоена этой самой высокой награды." Верю, но только в "семь работ", а не в "один голос". И полагаю, что Нобелевки за физику, вроде, раздаются более адекватно, чем за экономику, литературу и борьбу за мир. * * * Лев Горьков ("Воспоминания о Ландау"): "Дау был очень тощ. Он влетал к нам в комнату, складывался в кресле, скрутив ноги винтом, потирая руки характерным угловатым жестом - широко растопырив локти, и начинал какой-либо оживленный разговор." "Очень тощ" -- это эвфемизм для безмускульного дистрофика. * * * Виталий Гинзбург ("Почему нобелевский лауреат считает фильм 'Мой муж - гений' лживым", сайт rg.ru): "Ландау был сторонником так называемой, если не ошибаюсь, 'свободной любви'. Он считал, что традиционный брак не нужен, он необходим только из бытовых соображений и для воспитания детей. А вот в вопросах секса оба супруга совершенно свободны. Попросту говоря, супруги могут свободно иметь любовниц и любовников. Разумеется, такая позиция совершенно не согласуется с принципами иудо-христианской (библейской) морали, распространенной у нас. Я тоже ее сторонник, но думаю, что считать принципы, которых придерживался Ландау, чем-то диким и противоречащим природе людей совершенно неверно. Достаточно сослаться на процветающее в мусульманском мире многоженство, а, кажется, в Непале существует и многомужество." "До 27 лет он не имел связи с женщинами и, видимо, безуспешно за ними ухаживал. А чего-то добиться было ему очень нелегко, Ландау считал недопустимым платить за 'любовь', и ему нравились только очень красивые женщины определенного типа. И вот в году, кажется, 1935-м Ландау в Харькове встретил такую женщину в лице Коры. Она действительно была очень красивой, даже уже во время войны, когда я ее впервые увидел. Правда, 'знатоки' говорят, что фигура у нее была не такой уж замечательной. Не берусь судить, не помню, да и никогда не интересовался тем, какая была у Коры фигура. Но лицо и весь облик действительно были очень хороши." "Кора, думаю, была обыкновенной мещанкой. До встречи с Ландау была замужем. И я где-то читал, что муж ее бил, и она заплаканная приходила в отчий дом. И тут появился блестящий молодой профес- сор. Но он по указанной причине не хотел жениться, во всяком слу- чае на условиях, отличных от тех, которые ясны из вышеизложенно- го. Потом Ландау переехал в Москву, затем год просидел в тюрьме и вышел на свободу лишь в середине 1939 г. А Кора хотела выйти за- муж, считала, видимо, его теорию любви просто блажью и согласи- лась на условия Ландау. Как говорил он сам, целых 12 лет он не претворял свою теорию в жизнь, а тут пошло. И Кора, безусловно, страдала, да и ребенок был, а Ландау был по тем временам хорошо обеспечен. Поэтому она терпела, а не разводилась." "Так все шло до тех пор, пока Ландау 7 января 1962 г. не попал в тяжелую аварию. Возникла та единственная ситуация, в которой теория Ландау была совершенно неприменимой. Какая уж тут свободная любовь для искалеченного Ландау, попавшего в полную зависимость от Коры. Она же эту зависимость использовала во зло, породила еще одну трагедию, хотя и рангом пониже, чем сама автокатастрофа." "Ближайшим другом Ландау был его ученик Евгений Михайлович Лифшиц. Они не только были соавторами знаменитого курса физики Ландау - Лифшица. Они вместе всегда ездили на отдых и, например, к нам домой всегда приходили вместе. Но на свою беду у Коры с Лифшицем были неважные отношения и, главное, она знала, что Лифшиц отговаривал Ландау на ней жениться." "И вот, когда беспомощный Ландау оказался в ее руках, она убе- дила его, что Лифшиц - это вор (!), враг и т.д. И Дау поверил. Он не только 'отлучил' Лифшица, но и воспылал к нему ненавистью. Когда я, да и другие пытались заговорить с ним о Лифшице, он приходил прямо в бешенство и требовал немедленно уйти. Один такой эпизод описан даже в книге Коры. Несомненно, Лифшиц очень страдал, 'подумайте сами' (это была любимая фраза Дау), как бы вы себя чувствовали, если бы ближайший друг не только полностью порвал с вами, но и начал поливать вас помоями. В связи с таким поведением Ландау и Коры о Лифшице пошли разные слухи, например, что и курса он по существу не писал, и физик плохой, и т.п. Я могу это полностью опровергнуть на основании фактов." "Хорошо известно, что после аварии физики приняли активное уча- стие в спасении Ландау. Мы по очереди дежурили в 50-й больнице, где он лежал. И вот случилось же, что как раз в мое дежурство, через полтора месяца после аварии, в больнице впервые появилась Кора с сыном. Подумайте только: любящая женушка, находясь в том же городе, приезжает к умирающему мужу только через полтора месяца (специально проверил, что память мне не изменила, именно через полтора месяца)." "Как же понимать ее поведение? Мы все, с кем я тогда общался и участвовал в этом деле, единодушно считали и считаем (сейчас проверил), Кора полагала, что Дау скоро все равно умрет (так и большинство считало) и зачем же о нем беспокоиться. Она списала его со счетов. Ее дальнейшее поведение подтверждает эту точку зрения. Дау спасли, и он был переведен из 50-й больницы в Инсти- тут им. Бурденко. Я навещал его там. Он был, конечно, инвалидом. С трудом ходил, но был возбужден и весел. Вернулось сознание, и можно было надеяться и на достаточно полное возвращение памяти и возможность работать. Увы, этого не случилось, но появившаяся Кора решила, что Дау поправится и в ее распоряжении будут все блага и, как я уже писал, появится власть над ним. И она изменила свое поведение буквально на противоположное - взвалила на свои плечи действительно тяжкий труд по заботе о беспомощном инвалиде. Почему она так поступила? Ответ был, по существу, уже дан выше." * * * Уровень социальных представлений у физического гения: "Наша система совершенно определенно есть фашистская система: пока эта система существует, питать надежды на то, что она приве- дёт к чему-то приличному, никогда нельзя, вообще это смешно." "Человек должен активно стремиться к счастью, любить жизнь и всегда наслаждаться ею." Вот это, правда, ничего: "Есть предметы, по которым стыдно иметь оценку выше тройки." Бессараб: "Физики, близко знавшие Ландау, испытывали к нему любовь и восхищение. Но среди учёной братии встречались и такие, которые ненавидели Дау лютой ненавистью. Однажды я сняла дачу у милой интеллигентной старушки. Она была вдова профессора и держалась с достоинством. Заметив в книжном шкафу тома Курса теоретической физики, я ей сказала, что автор этих книг - мой близкий родственник. - Бандит Ландау ваш родственник?! Это злой гений нашей семьи! Он занял место, которое по праву должен был занять мой муж, русский профессор С. Нам с вами больше не о чем разговаривать! Её словно подменили. Это была фурия с визгливым, верещащим голосом. Чтобы не проходить мимо этого чудовища, мы с внуком лазили через окошко, а через неделю сбежали оттуда совсем." Ольга Николаевна Трапезникова в книге Бессараб: "...когда кто-то из журналистов попросил его рассказать, бывал ли он в лаборатории Капицы, Дау ответил: - Зачем? Да я бы там все приборы переломал! К приборам у него было отношение особое. - Какой красивый прибор! - воскликнул Дау, увидя на столе у Нико- лая Алексеевского ярко-красный гальванометр. Дау ничего не смыслил в машинах и не переставал удивляться, когда его подрастающий сын чинил велосипед или будильник. - В кого он пошёл? - недоумевал отец." Это -- намёк? Бессараб: "Он вообще принадлежал к числу людей, обычное настроение кото- рых хорошее, приподнятое. Один знакомый как-то сказал ему: 'Мне понятно, почему вы не берёте в рот спиртного. Вы и без этого на- ходитесь в возбужденном состоянии. Людям приходится выпить хотя бы бокал вина, чтобы обрести настроение, в котором вы пребываете постоянно'. Вероятно, Дау с ним был согласен, иначе он бы не стал пересказывать этого разговора. Так вот, в марте 1953 года припод- нятость в настроении Дау достигла предела. Вспоминая это время в разговоре с Александром Дорожинским, который приехал из Америки собирать материал для книги о Ландау уже после автомобильной ка- тастрофы и проник в академическую больницу, как он сам выразился: 'Pravda in hand', - Дау сказал: - Когда умер Сталин, я танцевал от радости!" А моя мать, дочь погибшего офицера, пережившая нацистскую окку- пацию, по поводу смерти Сталина горько плакала. Как бы среагиро- вал я сам, не знаю. Может, вот так бы и среагировал: никак, колеблясь между противоположными желаниями. Бессараб (?) о Ландау: "...этот человек был грозой приспособленцев в науке, и именно его как огня боялись обладатели чинов и званий, когда им хотелось опубликовать очередную халтуру. Ландау стал синонимом абсолютной честности в науке..." Получается, не так уж трудно имитировать научность и в физике. Я-то полагал, что хотя бы там люди этим не сильно мучаются... Ещё Майя Бессараб о Ландау: "Сам он научился говорить и читать по-английски за полтора месяца, когда его по путевке Наркомпроса послали на несколько лет за границу. Но произношение у Дау было ужасное, хотя он мог говорить с ино- странцами, и те его прекрасно понимали." Иными словами, душевные силы у Ландау были настолько плотно за- вязаны на физику, что даже на английский не оставалось уже почти ничего. Это называется: высокая степень специализации головного мозга. Зарабатывать на жизнь и даже просто выживать такие люди могут только в очень специфических тепличных условиях. Восхищать- ся тут нечем: от гармоничности тут очень далеко. Удивляет только, какого чёрта благоговейно старались вычитывать у Ландау какие-то хохмы по "общим вопросам". Нет, гениотом ("гениальным идиотом") он не был, но совсем рядом к этому состоянию таки находился. * * * Восприятие Льва Ландау в модном постмодернистском ключе. Виктор Топоров ("Гений и богиня"): "...Лев Ландау оказался девственником; более того - понадоби- лось определенное хирургическое вмешательство, чтобы физическая близость с женщиной стала для него возможной." "После автокатастрофы прикованный к больничной койке Ландау объявляет о внезапно вспыхнувшем желании вступить в КПСС. Для его коллег, распространяющих слухи о невменяемости великого физика, данное желание - лишнее доказательство его посттравматического безумия." "Ландау 'осваивал' (по собственному выражению) дам под семейным кровом, заставляя жену готовить и сервировать любовный ужин. Похождения Ландау стали общемосковской легендой... Вместе с тем Ландау был далек и от банальной мужской асимметрии - он предоставил жене столь же полную свободу, более того, он настаивал на том, чтобы она этой свободой пользовалась, чего ей самой совершенно не хотелось. " "К моменту автокатастрофы у Льва Ландау шел долгий роман с не- коей радиожурналисткой, которую коллеги-физики были склонны счи- тать его фактической женой, тогда как Кора, по их мнению, была всецело поглощена амурами со своими гипотетическими любовниками. Физики с радиожурналисткой и оттеснили поначалу Кору от больнич- ного одра Ландау, который по всем признакам должен был стать для него и одром смертным. Частично придя в себя, Ландау узнал и признал жену, тогда как радиожурналистке объявил полный 'отлуп', сказав, что он ее в жизни не видел. И тщетно она - прямо в больничной палате, на глазах у посторонних - выпростала некогда столь восхищавшую академика грудь - Ландау не признал и грудь. 'Он окончательно спятил', - решили физики. 'Он разобрался в собственных чувствах, он совершенно нормален', - подумала Кора." "'Беда Ландау в том, что у его постели сцепились две бабы - Кора и Женька', - припечатал академик Капица, пресловутый Кентавр. 'Женька' - это академик Евгений Лифшиц (1915-1985) - друг юности, ученик и пожизненный соавтор Льва Ландау, а по версии Коры - бездарный ученый-прилипала, завистник, вор не только в научном, но и в бытовом смысле: оказывается, именно он стащил из квартиры Ландау все подарки, преподнесенные тому на пятидесятилетие. Счеты с академиком Лифшицем Кора свела не только в мемуарах: однажды, уже в довольно преклонном возрасте, она подстерегла его у подъезда и жестоко избила тростью. Сразу же после автокатастрофы жена (а по версии физиков, оставленная жена) и соавтор сцепились насмерть: кто, где, как и от чего (и не в последнюю очередь на чьи деньги) должен лечить академика Ландау. То есть финансовую сторону, разумеется, обеспечило государство, а вот приплата сиделкам, другие побочные расходы... По ее версии, ее самое (а значит, и ее мужа) постоянно обкрадывают; по подлежащей реконструкции версии физиков, должно быть, оставленная жена-психопатка (психопатию Коры фиксирует и симпатизирующий ей, а также симпатичный ей самой врач, фрагменты воспоминаний которого включены в мемуары Коры Ландау) жмется и скаредничает, стремясь успеть урвать все, что можно урвать. Столь же амбивалентны и напрямую не связанные с финансами перипетии: врачи хотят выписать Ландау из больницы, Кора категорически отказывается принять его... Для физиков и медиков это проявление беспредельного эгоизма; для нее самой, напротив - высшая забота о больном муже, которого нельзя выписывать зимой, но только весной. Врачи все же навязывают Коре свое решение - по ее версии, тем самым убивают Ландау: на зимней прогулке он обмораживает палец ноги, ткани которого еще не восстановились; это приводит к первому тромбу, а умирает Ландау (несколько лет спустя) именно от тромба. Через несколько часов после удачно проведенной операции, которая, казалось бы, сулила ему избавление от невыносимых болей и, значит, возвращение к полноценной научной деятельности." "По версии Коры, врачи, пользуясь потворством физиков, не столько лечили Ландау, сколько тешили собственное самолюбие, объявляя себя его лечащими врачами и отчаянно борясь друг с дружкой за право таковыми считаться. С самого начала они избрали ошибочный курс лечения и - подавив медицинским авторитетом и кулуарными (они же номенклатурные) кознями мнение подлинных специалистов - залечили великого физика и в конце концов опосредованно убили его. К чему, разумеется, приложил руку и заклятый друг Лифшиц. Как отдельный, но весьма характерный штрих: еще прикованный к одру академик ухитрился соблазнить и обрюхатить сиделку - или, по версии Коры, сама сиделка соблазнила его в часы ночного беспамятства. С большим трудом ее уговорили сделать аборт. " "Постмодернистская двойственность присуща и главной проблеме посттравматического Ландау. Его преследуют невыносимые боли явно органического происхождения (спайки в кишечнике), поэтому он не может работать, поэтому бессилен совершать новые открытия - такова версия Коры и самого Льва Ландау. Мозг же его в чудовищной автокатастрофе никак не пострадал. " "Мозг Ландау пострадал пагубным и непоправимым образом, полагают физики, академик потерял ближнюю память, а следовательно, бессилен что-либо сделать в науке. Боли в животе - чисто фантомные, поддакивают физикам медики, - на самом деле поврежден не кишечник, а мозг. И вместо специалиста по кишечным болезням к нему присылают профессора-психолога; Ландау, выслушав пару-тройку идиотских вопросов, в гневе прогоняет его, - а для коллег это лишнее доказательство его невменяемости. " "В объективно постмодернистское повествование вкрадывается одна чисто модернистская, чисто кафкианская и беспредельно жуткая деталь, хотя значение ее вполне постмодернистично. В первые дни, недели, месяцы после катастрофы Ландау требуется аппарат 'искусственное легкое'. Сперва требуется, а потом остается в палате на всякий случай. Но аппарат 'искусственное легкое' один на всю Москву. И вот из ночи в ночь в отдельную палату, в которой лежит академик, привозят (из других корпусов, да и из других больниц) тяжелобольных, которым также требуется этот аппарат; они мучаются - а иногда и умирают - на глазах уже пришедшего в чувство Ландау; он требует убрать аппарат из палаты, а в ответ к нему очередной раз приводят психолога..." "Как ученого - как действующего ученого - его, напоминаю, уже никто, кроме жены, не рассматривает всерьез. (Сам Ландау слово 'ученый', правда, не любил. 'Ученым бывает осел, - говорил он. - Или человек, если его перед этим долго учить. А я научный работник'.) И здесь всплывает еще один постмодернистский нюанс: оказывается, традиционное профессорское чудачество воспринимается окружающими как очевидное безумие. 'Дважды два пять' (условный пример), - сообщает Ландау очередному посетителю. "Он не в своем уме", - написано на лице у того. 'Да нет же, он всегда так считал', - в отчаянии восклицает Кора. Но одно дело, когда парадоксами сыплет теоретический разработчик водородной бомбы, а другое - когда это говорит никому не нужный больной, каждые три минуты на заплетающихся ногах удаляющийся в уборную. Об академике Сахарове и Кора, и, по ее версии, сам Ландау отзываются достаточно снисходительно - но ведь и на его 'демократическое безумие' проливает новый свет сравнение со Львом Ландау после автокатастрофы: безумие воспринимается (или терпится) как высшая мудрость, лишь пока его носитель остро необходим государству или людям, государство (на худой конец, общественное мнение) репрезентирующим... " * * * Лев Ландау провёл жизнь преимущественно не в советском общест- ве, а в еврейском подобществе советского общества. И даже надгробие ему делал не лишь бы кто, а известный еврей Эрнест Неизвестный. Сие есть просто факт, а уж объяснять его можно, конечно, по-разному. * * * Был Лев Ландау на самом деле великим физиком? Да был, был на- верняка. Может, он не настолько оторвался в достижениях от неко- торых своих коллег, как это представляется после чтения ширпо- требной белиберды о нём, но судить об этом трудно, да и особо незачем. Соль не в этом. Вот представим себе, что некий Иван был великим лесорубом и даже применял стахановский метод. И низвёл этот Иван, раззадорившись и рассупонившись, целый лес. Как отно- ситься к указанному его достижению? Древесина-то, вроде, стране нужна, но надо и другое учитывать, а Ваня не учёл... И за Ваню не учли, потому как сложным это вдруг оказалось... Но про Ваню всё равно трындят и в газетах, и по телеящику, потому что по узким формальным критериям ванин трудовой подвиг -- налицо. Ваня любит рубить лес, Ваня делает это так, что залюбуешься. Но кто-то должен сказать Ване "стоп, иди лучше помогать Лёне". А что делает Лёня? А Лёня САЖАЕТ лес. Не так красиво и быстро, как Ваня рубит. Не впечатляет совсем. В герои труда не выбьется. Вдобавок отнима- ет у страны текущие ресурсы, которые, если и окупятся, то не ско- ро. Так вот, в случае с Ландау ситуация очень похожая. Ну, наво- рочал он вам физики немеряно. Ну, поучаствовал в создании бомб. Ну, попал в ваши герои. А толку?! Общество глупеет, население глобально перепроизводится и местами выжирает всё аки саранча; качество окружающей среды становится всё хуже, глобальная катастрофа природопользования -- всё ближе, "горячие точки" множатся, мы снова на пороге очередной мировой войны. Это не говоря уже о том, что, имея в своё время блестящую физику (и математику, и многое другое), не смогли обеспечить народу высокое качество жизни и адекватную идеологию и в результате развалили СССР. Но СМИ заняты обсасыванием того, как великий Ландау своих дам "осваивал", -- и всяких подобных тем... Теоретическая физика -- вещь очень сложная, но когда видишь, с каким упоением люди готовят себе глобальную катастрофу, начинаешь подозревать, что есть вещи посложнее даже теоретической физики. И поважнее. Эти вещи настолько сложные, что подавляющее большинство человечков не способно даже осознать факт их наличия, тогда как про теоретическую физику многие из них хотя бы знают, что та существует и что она им не по зубам. Человеческие обезьяны достаточно поумнели, чтобы создать теоре- тическую физику плести себе верёвочки, которые можно, среди прочего, завязывать петелькой и надевать себе на шею, но ещё не достаточно поумнели, чтобы соображать, что надевать петельку на шею и потом прыгать с дерева не следует, иначе случится бо-бо и кирдык. Другими словами, интеллектуальности людей не хватает на то, чтобы безвредно обращаться с вещами, которые они насоздавали, в том числе с помощью теоретической физики. Надо разбираться с интеллектуальностью и развивать её. В первую очередь. Иначе бол- таться человечкам на верёвочке, которую они сами себе и свили. * * * Люди поумнее рвут свои когнитивные шаблоны молча -- стойко перенося душевную боль. Ну разве что иногда переспрашивают с роб- кой надеждой: просят уточнить некоторые шокирующие детали. Иногда подправляют критика в каких-то мелочах, с кем не бывает. А недо- умки суются ко всем со своими страданиями: а-а-а-а! нашего люби- мейшего кумира обгадил, подлец! Не обгадил, дурачки, а отменил с концами. Точнее, задвинул в общий ряд грешников, готовящих гло- бальную катастрофу. * * * Я, кстати, прикидывал, не погрызть ли мне заодно и Альберта Эйнштейна нашего -- из вредности. У антисемитов ведь нацежен на него кое-какой как бы компромат. Заценил я их "компромат" и при- шёл к выводу, что это чушь собачья. И вообще, я не нашёл, к чему у Эйнштейна придраться по-крупному. А цепляться к человеку из-за мелочей -- это не солидно. У меня, наоборот, отыскались точки соприкосновения с Эйнштейном: скажем, он тоже не пользовался личным автомобилем, тяготел к минимализму, критично высказывался о так называемом научно-техническом прогрессе и... посещал город Нови Сад (в Сербии). * * * Нашлось в интернете (habr.com): "... из-за субъективной позиции рецензентов, академика Ландау и его учеников, было отказано в публикации статьи Блохинцева описы- вающей лэмбовский сдвиг за 10 лет до Лэмба. Статья была опублико- вана только после получения Лэмбом Нобелевской премии." Ну, от ошибок полностью не защитишься, даже если очень захочешь -- и примешь всякие соответствующие меры. * * * Из обсуждения: 28.07.2021: "Кстати, по поводу Л. Ландау. Знаешь, почему так удачно сложи- лась научная карьера С.Герштейна (к которому Ландау ехал в тот злополучный день), вдруг после работы в школе получившего реко- мендацию Ландау для работы в АН СССР?? Просто племянница Ландау, дочь его сестры, была за С. Герштейном замужем. Никак не могу поверить, что Ландау руководствовался исключительно научными заслугами рекомендуемого и никакое родство не играло роли. Но я тебе об этом не говорил, потому что лично знаю сына Герштейна: занимались вместе альпинизмом." И почему меня не ошеломила эта деталька?

Литература:

Майя Бессараб "Так говорил Ландау". Конкордия Ландау-Дробанцева "Как мы жили". http://thelib.ru/books/bessarab_mayya/tak_govoril_landau-read-6.html Л. Д. Ландау, А. И. Китайгородский "Физика для всех". Виктор Топоров "Гений и богиня".

Возврат на главную страницу           Александр Бурьяк / Лохматый еврейский гений Лев Ландау