У меня захватывает дух от собственных суждений по архитектуре,
искусству, истории и вообще, но меня вполне оправдывает то обсто-
ятельство, что хотя у так называемых специалистов обычно получа-
ется выражаться много точнее и содержательнее, толку от них в
конечном счете бывает зачастую не больше, чем от меня.
Гитлер считал своим сильным качеством способность упрощать.
В этом он противопоставлял себя специалистам. "Всё гениальное
просто" и разное такое. Благодаря своему подходу он нередко вроде
бы достигал практического успеха. Правда, сегодняшние противники
нацизма говорят, что история Третьего рейха -- яркий пример того,
к чему приводят упрощения, вроде гитлеровских.
Так что же делать: упрощать или усложнять?! Наверное, иногда --
первое, иногда -- второе: в зависимости от ситуации. Если не
получается сложное, надо попробовать упростить, если не получа-
ется простое, то добавить сложностей. Далее, могут быть разные
степени упрощения и усложнения, а вдобавок можно соединять прос-
тое и сложное в одной конструкции. Если условия позволяют, надо
разрабатывать и простое, и сложное, а потом сравнивать.
Также надо учитывать, что бегство в сложное зачастую случается
от подсознательной боязни принятия решений и тем более их реали-
зации, а бегство в простое -- от нежелания или неспособности
напрячь мозги.
Но в целом надо всё-таки, наверное, больше тяготеть к простому:
сложное накапливается само.
Да как же на них не переходить?! Суждения человека в основном
определяются его личными обстоятельствами. Когда он говорит про
интересы общества, в его речах то здесь то там проявляется инте-
рес личный и непосредственный, а также интерес его семьи и его
социальной группы (как этот человек их понимает). Поэтому стре-
миться реконструировать по суждениям человека его "портрет" --
это правильно. Иное дело, не у всех это получается. Конечно, есть
люди, способные не только признавать свои недостатки, но даже
каяться, смиряться. Но такие замечательные экземпляры встречаются
редко.
Кстати, довольно часто попадаются те, кто склонны смотреть на
мир чужими глазами: повторять усвоенную пропаганду, "толкать"
чушь, от которой им самим же будет плохо. Их суждения определя-
ются не их "объективными" интересами, а их подражательностью и
влияемостью.
"Переходить на личности" можно очень ПО-РАЗНОМУ. Как правило,
люди обожают говорить о себе и радуются поводу предаться этому.
Они всего лишь хотят, чтобы другие исключительно нахваливали их,
а если чем-то и попрекали, то лишь теми недостатками, которые
они и сами в себе признают, чтобы выглядеть скромными и самокри-
тичными.
Если под предлогом отсутствия у человека формального образова-
ния в некоторой области считать все его суждения о предметах этой
области заведомо не заслуживающими внимания, это глупо. А если
всего лишь относиться к ним настороженно, это даже и хорошо. Если
стремиться рассмотреть в личных обстоятельствах подоплёку сужде-
ний, причём делать это не поверхностно, то можно такой подход
даже рекомендовать. А если ЗАМЕНЯТЬ обсуждение мнений высказыва-
нием необоснованных оскорбительных гипотез о личности оппонента,
то такой переход -- дурацкий, а иногда и подлый. "Переход на лич-
ности", к примеру, в математическом вопросе -- это, как правило,
смешно, а при обсуждении вопроса морального, экономического или
политического -- это, как правило, полезно. Кстати, поднимать шум
по поводу вполне корректного "перехода на личности" имеют
обыкновение те, кому стыдно раскрывать связь своей "личности" со
своими суждениями.
Самый распространённый "переход на личности" -- это, конечно
же, обнаружение того обстоятельства, что твой противник -- невеж-
да, дурак или психически не вполне здоровый человек. Сказать, что
такой "переход" примитивен, нельзя, потому что большинство людей
и в самом деле принадлежит к указанным типам и это проявляется,
как только их суждения выходят за круг простых привычных вещей.
(Кстати, мой вклад в развитие искусства спора состоит в добавле-
нии извращенцев и абсурдистов к указанному классическому списку.
Но, может быть, я недостаточно компетентен...)
Сказать оппоненту просто "по-моему, ты ошибся" -- это, как-то
мелко, непсихологично, несолидно. Да и не звучит. Поэтому надо
непременно разглядеть в нём какую-нибудь манию или фобию, в
лучшем случае -- диссипацию аперцепции под влиянием затяжного
стресса из-за сложных условий интерперсональной коммуникации на
фоне хронического энуреза и сезонного обострения депрессии.
Оппоненты наперебой рвутся помочь тебе с установлением диагноза
и прописыванием рецепта, являя при этом удивительную наблюдатель-
ность и тонкое знание психиатрии, психологии, прикладной социоло-
гии и математической статистики. И тебе уже не нужно тратить
время и деньги на визиты к психоаналитику, психиатру и сексопато-
логу, а также в несусветную рань тащить в поликлинику свои
"анализы", стыдливо пряча в рукаве драгоценную баночку!
Если бы суждения общества на мой счёт формировались некоторыми
моими оппонентами, я бы уже отсиживал пожизненный срок в тюрьме
психбольничного типа -- или в психбольнице тюремного... Впрочем,
по мнению других, я всего лишь должен начать своё постижение мира
сначала -- хотя бы со старшей группы детского сада -- но на этот
раз уж быть повнимательнее.
Всякая конкретная общественная ситуация требует своей степени
жёсткости в отношении к людям. И своей диверсификации жёсткости
по категориям людей. Критерий правильности уровня жёсткости --
способствование выживанию человечества не только в текущий момент,
но и в перспективе. Поэтому безусловные проповеди человеколюбия
уместны лишь при некоторых обстоятельствах.
Наверное, если имеются сомнения в том (или расхождения во
взглядах на то), какая степень жесткости оптимальна, то лучше
выбирать минимум: проявлять человеколюбие с запасом. Это потому
лишь, что убивать людей легко, а воскрешать трудно. И даже просто
портить с ними отношения -- много легче, чем налаживать. Других
аргументов в пользу гуманизма я не знаю.
Тот, кто безоговорочно держится за своё гуманистическое кредо
при любых обстоятельствах и обосновывает это лишь патетикой --
добропорядочный недоумок или хитрый мерзавец.
Я говорил уже об этом ранее, но, может быть, в этот раз нашлись
более убедительные слова.
Примитивизирующее воздействие рекламы на психику настолько
значительно, что в обществе, в котором она интенсивно исполь-
зуется, подавляющее большинство населения уже не может не быть
психически ущербным, медленно уничтожающим себя и окружающую
среду. Где есть реклама, там ничему здравому и рациональному
места уже почти нет. Вполне защититься от назойливых рекламных
мух можно только одним способом: не выходить на улицу и не
включать телевизор, компьютер, радио и видео.
I have a dream: стать террористом и заняться истреблением
тех, кто делает рекламу. Ну, может, не истреблением, а так --
физиономией по асфальту. А потом -- ногами, ногами! Куда попало,
а больше по голове! Такие размышления помогают мне переносить
мучительные минуты в общественном транспорте, когда через гром-
коговоритель начинают без спросу вколачивать в мои уши радостными
голосами очередную рекламную херню.
Я полагаю, коммерческая реклама должна быть существенно ограни-
чена. Её следует допускать лишь в рекламных газетах и на витри-
нах. Люди станут меньше приобретать товаров? Ну и хорошо: простая
жизнь здоровее. Остановится "экономический рост"? И вовсе замеча-
тельно: окружающая среда будет чище. Кто-то нуждающийся не узнает
об очень полезном товаре нового типа? Но такая ситуация -- крайне
редкая, потому что почти всё новое сегодня -- по большому счёту
вредная дрянь. Государство соберёт меньше налогов? Но ведь и его
потребность в них сократится. Избавленное от давления оглупляющей
рекламы на мозги и высвободившее немалые ресурсы на более ценные
занятия, общество резко пойдёт вверх в своём организационном,
духовном и физическом развитии.
Реклама лжёт уже просто тем, что сообщает человеку о наличии у
него потребностей, которых на самом деле нет или которые удовле-
творять не обязательно -- по крайней мере, в той степени и в той
форме, которые предлагаются рекламой. Сегодня отыскать обществен-
но-полезную рекламу вряд ли легче, чем утерянный кошелёк.
Чем отличается общество, в котором никто ничего не рекламирует,
от общества, в котором рекламируют все и всё, перебивая один
другого? Тремя вещами: 1) меньшей тратой ресурсов; 2) тишиной в
широком смысле; 3) большей здравостью мышления и образа жизни.
Рекламировать -- это почти то же, что лезть вне очереди. Если
лезет один, он может и выиграть. Но если лезут все...
Жертва рекламы
Почему характеристика "самодовольный" считается отрицательной?
Что плохого в том, что человек преуспел в самосовершенствовании и
в обустройстве своей жизни? Может, ему в этом случае следует
немедленно ставить себе ещё более значительные задачи? Но как
совместить этот подход с такими добродетелями, как скромность и
умеренность? Конечно, быть подолгу счастливым вредно, но ведь из
этого не следует, что надо стремиться к недостижимым целям.
Если ты имеешь средненесчастный вид, ты меньше раздражаешь ок-
ружающих неудачников. Это неплохо. Но, с другой стороны, нехорошо
ведь заниматься обманом! Вдобавок если твой рецепт благополучия
посилен для них тоже, то это ведь даже твой человеческий долг --
привлекать внимание людей к своим достижениям.
Нет, всё-таки одно основание для сокрытия довольства собой на-
шлось: несчастные вызывают меньше интереса у воров и грабителей.
Если копнуть ещё глубже, то выяснится, что зачастую раздражает
не столько самодовольство, сколько основание для него: мы не одо-
бряем способов, какими люди попадают в счастливые.
Удобство удобству рознь. Зачастую удобство ведёт к деградации
способности организма противостоять неудобству. Поэтому в одних
случаях надо стремиться к максимуму удобства, в других -- к опти-
муму неудобства или к оптимальному чередованию удобства и неудоб-
ства.
"Комфортология" -- основанная мною между делом наука об удобст-
ве и его оптимизации. В этой науке, среди прочего, формулируются
направления "прогресса", поэтому надо удивляться не тому, что она
вдруг появилась на ровном месте, а тому, что её до сих пор не
было.
В комфортологии различается удобство общих условий и удобство
конкретной деятельности.
Удобство общих условий -- это отсутствие неприятных ощущений,
вызванных температурой воздуха, шумом, вибрациями, неудобной
позой и т. п.
Удобство конкретной деятельности -- это возможность минимально
напрягать внимание, память, зрение, слух, мускулы, волю и т. п.
При работе неудобство означает более значительные затраты вре-
мени и сил, более быстрое утомление, более частые ошибки, мень-
шую производительность, а удобство означает детренировку способ-
ностей. Человек, привыкший к удобству в работе, не в состоянии
достигать приемлемых результатов, если по каким-либо причинам
оказывается в условиях дискомфорта.
Небольшое отклонение от удобства общих условий сначала вызывает
ощущение дискомфорта, но впоследствии организм адаптируется к
новым обстоятельствам.
Во всякой технологи человеческой деятельности надо различать
компоненты, соприкасающиеся с человеком, и компоненты, не сопри-
касающиеся с ним. Первые определяют уровень комфортности работы,
вторые имеют к этому косвенное отношение.
Различается адаптация физиологическая, психологическая, пове-
денческая.
Физиологическая адаптация -- это изменения состояния организма,
изменения процессов в организме.
Психологическая адаптация -- это изменения в направленности
психических процессов (восприятия, мышления, запоминания, внима-
ния и пр.).
Поведенческая адаптация -- это изменения в поведении, направ-
ленные на минимизацию действия вредных факторов и максмизацию
действия полезных.
Факторы, создающие неудобство, разделяются те, к которым орга-
низм эволюционно подготовлен и физиологически способен адаптиро-
ваться, и те, к которым организм физиологически не способен адап-
тироваться. В отношении последних организм способен частично
адаптироваться психологически и поведенчески.
Способность к психологической и поведенческой адаптации сама
по себе нуждается в поддержании (посредством тренировок или
дозированной практики).
Мешающие факторы, к которым невозможно адаптироваться, должны
по возможности устраняться полностью.
Люди существенно различаются способностью к физиологической,
психологической, поведенческой адаптации. Чем здоровее и умнее
индивидуум, тем лучше он способен адаптироваться. Чем правильнее
адаптационная нагрузка на индивидуума, тем он здоровее и умнее.
Правильная адаптационная нагрузка -- дискомфорт, к которому
огранизм в состоянии приспособиться без чрезмерного риска и без
ущерба для деятельности.
Комфортизация жизни вредит тем, что снижает способность людей
противостоять без искусственных средств вредным факторам.
В здоровье надо различать "отсутствие болезни" и "запас здо-
ровья". Медицина обеспечивает "отсутствие болезни", а "запаса
здоровья" не обеспечивает. Последний формируется образом жизни:
регулярной нагрузкой различных органов тела до состояния умерен-
ной усталости, то есть умеренного ДИСКОМФОРТА. Если за такой
усталостью следует достаточный отдых, подкреплённый достаточным
питанием, то функциональная способность утомлённых органов не
только восстанавливается, но и несколько повышается.
Можно компенсировать чрезмерный комфорт регулярным искусствен-
ным дискомфортом, но это требует воли, высокой организации и
дополнительных затрат (а значит, причинения добавочного ущерба
окружающей среде). А можно просто отказываться от части комфорта,
но это тоже требует воли. Ясно, что Запад тяготеет к первому
варианту, а мы -- ко второму.
Чем выше комфорт, тем меньше естественный отсев людей со слабым
генотипом и тем слабее генофонд в целом. Можно компенсировать это
намеренным уничтожением генетически слабых (как делали спартанцы
и Гитлер) или уповать (как делают теперь) на то, что генная инже-
нерия разовьётся до нужного уровня раньше, чем большинство людей
превратится в безнадёжных дегенератов. А можно просто отказывать-
ся от части комфорта и рано хоронить неудавшихся родственников.
Понятно, что Западу больше подходит первый вариант, а нам --
второй.
Кстати, малая продолжительность жизни в стране говорит о том,
что в ней имеет место довольно значительный естественный отбор.
Чем эта продолжительность меньше, тем генетически сильнее (и по
большому счёту здоровее) население. По качеству генофонда мы
значительно выше Запада.
Причины смерти людей: болезни, несчастные случаи, убийства,
самоубийства, старость. Большинство смертей обеспечивается первой
причиной (даже если умирает старик, он обычно умирает от болезни,
а не от "постепенного угасания жизненных функций").
Если людей меньше лечить, то они раньше умирают -- преимущест-
венно те, кто слабее генетически. Рано умершие не оставляют
потомства. А потомство генетически слабых -- обычно тоже генети-
чески слабое. Больше всего улучшает генофонд высокая детская
смертность. Это -- факт. Можно по-разному к нему относиться, но
отрицать его глупо.
Надо искать ОПТИМУМ медицинской помощи. И ОПТИМУМ распределе-
ния её по возрастам. Математические модели строить. Учитывать
множество факторов. Критерий оптимизации -- выживание общества.
Кстати, несчастные случаи, убийства, самоубийства -- отчасти
следствия психической ущербности, обусловленной генетической
ущербностью, так что, борясь с дегенеративностью, мы если не
спасаем людям жизнь, то хотя бы улучшаем "картину" общества
(а это само по себе несколько сокращает убийства и самоубийства,
а может, и несчастные случаи). Болезни -- в основном тоже следст-
вия психической ущербности: слабоволия, глупости, абсурдности.
Эта ущербность влияет на здоровье двояко: 1) непосредственно
через личное поведение; 2) через формирование болезнетворной и
катастрофичной окружающей среды.
Антируссизм... Насколько он определённый, распространённый и
радикальный -- у поляков, чехов, латышей, эстонцев, немцев,
американцев и пр.?
Русский -- низкорослый мрачный тип в ушанке, косоворотке,
кирзовых сапогах и ватном бушлате. Помесь славян, угрофиннов и
тюрок. Нечёсаный, скуластый и нередко слегка узкоглазый. Работает
через силу и кое-как. Любит быструю езду, но медленно запрягает и
ещё медленнее въезжает. Дурак. Во вкусах вульгарен. Пьёт водку и
закусывает солёным огурцом. Напившись, проявляет широту натуры,
обрыгивается, а наутро лечится огуречным рассолом. Падок на бес-
платное. На Новый год жрёт салат оливье. Неприхотлив, неряшлив,
подл и стаден. Втайне мечтает о новом Сталине. Обожает, когда им
командуют, но также замечен в кровавых бунтах -- бессмысленных и
беспощадных. Труслив. Храбрость проявляет только в пьяном виде
или под прицелом заградительных отрядов. Жесток: любит устраивать
зачистки и поднимать на штыки младенцев, особенно польских. Анти-
семит. Склонен завоёвывать и угнетать соседние народы, а также
устраивать диверсии и коммунистические заговоры в разных точках
планеты. В искусстве и науке паразитирует на евреях. Национальные
символы: матрёшка, водка, берёзка. Национальный музыкальный
инструмент: балалайка.
* * *
Примеры антируссистских анекдотов:
"Что за удивительная страна Россия: Новый Год начинают встре-
чать где-то на Дальнем Востоке, а заканчивают где-то под столом."
"Почему Санта-Клаус разносит подарки один, а Дед Мороз -- со
Снегурочкой?" -- "Особенности национального характера: Санта-
Клаус после встречи Нового Года домой сам добирается, а Деда
Мороза должен кто-то дотащить."
Так тонко чувствовать русское и так близко принимать его к
сердцу могут только российские евреи.
Быть справедливым -- значит распределять между людьми блага и
неприятности исходя из общечеловеческих интересов. То есть иногда
поровну, иногда по заслугам, иногда по потребностям, иногда по
возможностям, но всегда по тому, что считается справедливым в
расхожей морали, иначе ты не будешь выглядеть справедливым, а
справедливые поступки совершаются не в последнюю очередь ради
того, чтобы для других ВЫГЛЯДЕТЬ справедливым и тем самым пода-
вать им пример справедливости. Если же ты не будешь выглядеть
справедливым, ты будешь провоцировать других на несправедливость,
что бы ты о своём поведении ни думал.
Должен ли я быть справедливым? Нет, я должен быть справедливым
к какому-либо человеку не более, чем он справедлив ко мне. Во
всяком случае, не намного более. В противном случае я вымру с
большей вероятностью, чем он, -- несмотря на свою справедливость.
Иное дело, что я должен демонстрировать свою готовность быть бо-
лее справедливым, и, если другой человек отвечает тем же, делать
осторожный шаг в сторону большей справедливости, и смотреть, не
делает ли он того же. При таком подходе стремление к справедли-
вости не подвергает меня дополнительному риску. Иными словами,
надо тянуть на себя одеяло не больше, чем тянут другие, но при
этом иногда предлагать всем дружно перестать тянуть -- по счёту
"раз-два". Иначе останешься без одеяла. Впрочем, если назвать
такой подход "справедливостью высшего порядка", то можно
утверждать, что я должен быть справедливым -- по высшему поряду.
Следствия:
1. С тем, кто определённо готов НА ВСЁ, надо позволять себе
ДЕЛАТЬ ВСЁ до того, как он реализует свою готовность. Потому
что после того, как он реализует свою готовность, может ока-
заться уже поздно.
2. Если все вокруг воруют, надо тоже воровать. Но при этом
следует говорить о вреде воровства -- и не признаваться, что
воруешь сам. Это называется лицемерием.
Получается, я напрасно не воровал. Может, надо навёрстывать:
если не кражами, то грабежом, мошенничеством, вымогательством
и пр. Впрочем, я не воровал не только потому, что тяготел к
справедливости, но ещё и потому, что я 1) труслив, 2) ленив,
3) рассеян (это ведёт к ошибкам в планировании и реализации
преступлений), 4) рассчитывал, что воздержанием от краж добьюсь
большего, чем кражами, 5) увлекался всякой творческой ерундой,
которая отвлекала от высматривания возможности совершить преступ-
ление.
Иное дело, что человеку не только не нужно иметь много благ, но
даже вредно. Но свой избыток благ всегда можно оправдать тем, что
собираешься потратить их когда-нибудь на пользу человечеству.
Конечно, я жил и живу неправильно: следуя дурным привычкам.
Местами это ясно и без сложных рассуждений. Но после сложных
рассуждений можно позволить себе воровать С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ. Но
на всякий случай я эти рассуждения ещё несколько раз проверю
(потому что я не только труслив, ленив, рассеян и пр., но ещё и
не уверен в себе).
Конечно, сознание собственной честности доставляет удовольст-
вие, но увлекаться этим вредно. Можно только заметить, что, ра-
зумеется, не следует жертвовать этим удовольствием ради какой-
нибудь мелочи: если воровать (вымогать, мошенничать и пр.), то
по-крупному. Но, с другой стороны, надо ведь на чём-то набивать
руку.
И ещё. Отнимая у кого-то избыток благ, ты этого человека, можно
сказать, спасаешь. Это если пренебречь его нервным потрясением.
С другой стороны, если его от жадности кондрашка хватит, обществу
только облегчение, а естественной среде -- тем более.
В принципе я ведь не против того, чтобы быть честным человеком:
мне это не тяжело, потому как привычно, да и врождённая располо-
женность к этому, по-видимому, имеется. Но я хочу, чтобы моя
честность была не по причине лени и глупости, так что постарай-
тесь убедить меня в том, что моя честность нужна мне и обществу.
Экстремал -- это западоид, самоутверждающийся через показной
искусственный риск. Поскольку он зачастую тратит при этом значи-
тельные ресурсы и вдобавок пропагандирует неосторожность, он
являет собой одну из наиболее вредных разновидностей западоидов.
Нередко экстремал корчит из себя специалиста по выживанию, но
настоящий специалист по выживанию (такой, как я) старается дер-
жаться от экстремала подальше, чтобы не оказаться забрызганным
разлетающимися во все стороны мозгами, когда тот расшибёт себе,
наконец, голову.
Если ты так непреодолимо любишь риск, поробуй устроиться в по-
лицейские, пожарные или шахтёры. Твой риск в этом случае окажется
полезным для общества. Ах да, тебя же туда вряд ли возьмут -- по-
тому что не захотят иметь дополнительные неприятности от придурка
без тормозов.
Менее противная разновидность экстремалов -- те, которые рвутся
"на природу": у них хотя бы можно разглядеть своеобразный протест
против излишеств цивилизации. Но лучше бы они просто пересиживали
свои порывы где-нибудь в близлежащих кустах, а не тащились на край
света, сжигая бензин, керосин и прочее.
Ну как можно создавать партию с таким названием?!
Во-первых, "трудящийся" -- приниженное слово. Что-то вроде
неудачника. Труд -- это для большинства вынужденная тяжкая необ-
ходимость, о которой лучше не вспоминать лишний раз. В глубине
души каждый нормальный человек мечтает разжиться большими день-
гами и перестать быть трудящимся.
Во-вторых, любой "эксплуататор трудового народа" (кроме живу-
щего на дивиденды, проценты или пенсию) может, если его прижать,
тоже объявить себя по большому счёту трудящимся -- на том осно-
вании, что он тоже целыми днями старается на своём рабочем месте
в офисе, а зарабатывает много лишь потому, что особо квалифициро-
ван, рискует своими средствами, свободой, а то и жизнью и
вдобавок настолько сильно переживает за дело, что даже плохо спит
по ночам.
В-третьих, такое название подразумевает борьбу за то, чтобы у
трудящихся повысились заработки, между тем при нынешней манере
трудящихся тратить деньги это зачастую приводит к порче их
здоровья, бесполезному расходу ресурсов, загрязнению окружающей
среды. Если трудящийся не пропивает своей большой зарплаты, то
покупает автомобиль (чтобы вонять, пылить, верещать противоугон-
ной сиреной под чужими окнами, рисковать самому и подвергать
риску других), а к нему строит гараж. В лучшем случае он обивает
в квартире потолок пластмассой, чтобы дышать вредными веществами,
которые эта пластмасса выделяет, особенно при пожаре.
А ещё трудящиеся очень любят размножаться: чуть уровень жизни
слегка повысится -- тут же начинают. А планета и без того уже
перенаселена. Правда, это больше касается китайских трудящихся,
а не наших. Кстати, мы наверняка будем вынуждены отбиваться от
них, но это не основание для наращивания собственной численности.
В-четвёртых, ассоциирующийся с указанным названием партии непо-
средственный желудочно-кишечный интерес трудящихся не располагает
их к воодушевлению, к подвигам, а значит, от такой партии можно
дождаться решительных действий только при условии, что трудящимся
уже не будет чего есть. Главным основанием для вступления в "пар-
тию трудящихся" будет расчёт, а не порыв. Героев она привлечёт не
много. Молодёжь в неё тянуться не будет.
Да, "трудовые" партии приходили к власти в некоторых странах.
Ну и чего они добились? По большому счёту ничего. Как приходили,
так и уходили (уходят, уйдут). Чуда не случалось. А нам нужно,
можно сказать, именно чудо. Потому что не-чудо плохо защищает от
всеобщей деградации, включая деградацию тех же "трудящихся".
Акцентировать труд -- это в настоящее время не актуально. Акту-
ально другое: умеренность в потреблении, бережное отношение к
природе, антиглобализм, защита от абсурда и извращений, сохране-
ние нации. Короче, антизападнизм. Чем меньше трудящиеся трудятся,
тем здоровее окружающая среда и они сами. У Энгельса: труд создал
человека. Сегодня труд губит человека. И всю биосферу.
Называть партию надо так, чтобы люди могли говорить с гордостью
о своей принадлежности к ней, какая бы эта организация ни была на
самом деле.
Примеры:
Партия свободы и порядка;
Партия народной свободы;
Партия защиты нации;
партия "Славянский собор/выбор";
партия "Белорусский путь/выбор";
партия "Патриотический/национальный/народный фронт";
партия "Патриотический/национальный союз";
партия "Родина и свобода" ("Patria e libertad" -- как у
Пиночета).
Даже "справедливость" -- плохое слово для названия партии,
потому что формирует впечатление, что её создали обиженные, то
есть те же неудачники.
Важный аспект выбора названия партии -- обеспечение того, чтобы
это название не располагало к принижающим интерпретациям. Напри-
мер, членов Партии народной свободы (ПНС) можно было бы называть
"поносниками", членов "Славянского собора" (СС) -- "эсэсовцами"
и т. д.
* * *
Из спора с защитником трудящихся.
"Дурная манера тратить деньги -- это проблема того, кто
тратит."
Дурная манера тратить деньги -- это проблема не того, кто
тратит, а моя, если он в одном со мною доме, городе, государстве
и т. п. Потому что я страдаю от последствий его дурной манеры --
непосредственно или косвенно. Хороший способ удержать человека от
дурной манеры тратить деньги -- позаботиться о том, чтобы их у
него было немного. Во всяком случае, это значительно легче, чем
привить ему хорошую манеру тратить деньги.
"Труд -- для многих необходимость, удовольствие и величайшая
радость."
Культ труда -- это буржуазно-коммунистический пережиток ушедшей
эпохи. Довольно лживый, как всякий культ. Я понимаю, зачем
"возвеличивать труд" чиновнику, который паразитирует на обществе;
писателю, который получает за это деньги от чиновника; профсоюз-
ному деятелю, который "посредничает в продаже труда" и по сути
нахваливает свой "товар"; родителю, который опасается, что сынок
пойдёт по короткой уголовной стезе; работяге, которому больше не
на чём подняться в собственных глазах. Но я не понимаю, зачем это
делать честному думающему человеку. "Певец труда" -- это, как
правило, либо добропорядочный дурак, либо хитрец, который хочет,
чтобы его песнями вдохновлялись другие.
На труде держится общество? Да оно на чём только ни держится:
на лжи, на мифах, на женщинах, на насилии, на совести и т. п.
Даже на половых органах держится -- и ещё как. Есть множество
незаменимых вещей, без которых оно не может существовать, но это
не значит, что таких вещей нужно много.
Я ещё не встречал придурка, который говорил бы: как жаль, что
рабочий день кончился! Но я верю, что такие придурки есть. Они
просто помалкивают, потому что боятся вызвать адекватную реакцию
коллег. Я в молодости слышал на шабашке от одного толкового рабо-
чего, что на заводе передовику, из-за "трудовых достижений"
которого всем повысили нормы выработки, могли и кирпич на голову
уронить.
Даже люди, занятые творческим трудом, зачастую работают через
силу (чтобы убедиться в этом, достаточно почитать их дневники и
биографии).
Удовольствие от труда -- это удовольствие от сознания своей
правильности, от предвкушения заработка, от надежды на карьеру,
от чувства своего превосходства над ближним, которого ты обошёл
в результатах, или наставил в истине (как преподаватель), или в
чём-то уличил (как проверяющий), или унизил (как клиента), или
попинал (как подчинённого), но это очень редко удовольствие от
собственно трудового процесса -- конечно, если ты не мазохист.
Даже коммунизм был не в последнюю очередь идеей ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
труда: сокращения его, устранения особо вредных и особо неприят-
ных его форм. Этим коммунизм отчасти и привлекал трудящихся,
мечтающих освободиться хотя бы от части трудовых "радостей".
Коммунистический рай -- это когда почти всё тебе доступно, а
делать почти ничего не надо, потому что делают машины.
Человеку приятно напрягаться, разминать свои "члены", но удо-
вольствие от такого напряжения заканчивается, как правило, много
раньше, чем подходит к концу рабочий день. Вдобавок у очень
многих (маляров, литейщиков, компьютерщиков и пр.) работа связана
с довольно вредными воздействиями на организм и/или с перенапря-
жениями организма, так что люди понемногу гробятся. А прибавьте
к этому неизбежно сопутствующие труду неприятности: ежедневную
тряску в транспорте, конфликты с коллегами и начальниками,
производственные травмы!
Даже если и существует приятная-сама-по-себе работа, она зачас-
тую достаётся не тем, кто способен получать от неё удовольствие,
а тем, кто, возможно, способен получать удовольствие от какой-то
другой работы, но только не от той, которая ему выпадает.
Между прочим, столетиями благополучно существовали общества,
в которых труд считался уделом низших. К примеру, спартанцы не
работали, кроме как над самими собой (но может, в отказе от
"трудового удовольствия" проявлялся их аскетизм?!).
Справедливо распределять между всеми членами общества неизбеж-
ные тяготы и вредности труда -- это другое дело.
"Многие и многие тратят деньги на свое образование, занятия
физической культурой, самосовершенствование, необходимый отдых и
удовольствия, путешествия, любимое хобби, помощь своим родным и
близким, друзьям и товарищам, на решение экологических, социаль-
ных и иных проблем своей семьи и общества в целом."
В Беларуси на 10 миллионов жителей приходится 1.6 миллиона
автомобилей. За последние 10 лет количество автомобилей в Минске
увеличилось в 3 раза. Вот на что тратятся деньги. Образование --
это сейчас большей частью псевдообразование, да и то -- ради ещё
большего заработка. Если в самом деле хочешь больше узнать --
просто посиди над книжками, а они сравнительно дёшевы. Занятия
физической культурой могут почти ничего не стоить, а люди, выби-
рающие дорогие занятия, в конечном счёте наносят ущерб окружающей
среде, а значит и себе. Лучший отдых -- сон, а он больших расхо-
дов не требует. Пешие путешествия стоят дёшево, а непешие, да ещё
в дальние страны -- это ущерб окружающей среде. Помощь людям неод-
нозначна: зачастую она мешает отсеву неполноценных, способствует
развитию паразитических настроений. Экологические проблемы порож-
даются неразумным потреблением, социальные -- в основном тоже.
Вывод: ТЫ НЕ ПОНЯЛ. Ты что-то где-то подсмотрел мельком про
"экологические проблемы", деградацию, глобальную катастрофу, но
дальше этого не пошло. Слышал звон, да не подсёк, где он. Чем
больше у населения заработок, тем больше ущерб окружающей среде
и соответственно населению -- если этот заработок обусловлен
большим объёмом производства, а не усовершенствованием вещей в
сторону меньшей ресурсо- и энергоёмкости.
Бороться за то, чтобы люди, не имеющие хотя бы умеренного
заработка, но заслуживающие его, получили то, что заслуживают,
-- это ещё куда ни шло, хотя и далеко не главное. Бороться за
увеличение доходов любых трудящихся без разбору -- это деструк-
тивно. Мне моих скромных доходов хватает. У многих трудящихся, не
удовлетворённых своими доходами, они побольше, чем у меня, --
если судить по количеству вонючих и верещучих автомобилей под
моими окнами. Я самоутверждаюсь не через хвастание своими
доходами. Меня беспокоит не состояние моих доходов, а состояние
окружающей среды, растущая доля дегенератов в обществе, угроза
глобального кризиса.
"Проблемы с нерадивыми владельцами авто в данном случае никак
не связаны с поднятым тобой вопросом о партии. Это твоя задача и
твое право научить их не мешать тебе жить. Вначале устное
предупреждение, затем гвоздем по кузову, после широким ножом по
шинам, далее можно уронить что-нибудь с высоты..., в конце концов
кислота очень помогает..."
Во-первых, если "авто" исчезнет из-под моих окон, то появится
под чьими-то другими окнами (а если не появится, то за стоянку,
за гараж надо платить, поэтому трудящемуся будет ещё более нехва-
тать доходов). Во-вторых, это "авто" не перестанет обванивать
меня на улице. В-третьих, где бы оно ни стояло, ни ездило, за ним
значатся уничтоженные природные ресурсы. В-пятых, автомобильству-
ющий выродок может догадаться, откуда гвоздь, и отомстить мне
похожим способом. В-шестых, зачем мне бороться с каждым отдельным
"авто", когда я могу просто мешать "борьбе за права трудящихся",
и у трудящихся будет меньше денег на автомобили. Трудящимся чи-
хать на то, что я думаю про их автомобили (а также про их гаражи,
дачи, перепланировки квартир, петарды, собак и пр.), а мне соот-
ветственно чихать на права трудящихся.
* * *
Тихо! Сейчас скажу с пафосом. Идеологически (и даже шире: пара-
дигмально) ты принадлежишь поколению тех, кто загадил планету. Я
же в указанном смысле принадлежу поколению тех, кому предстоит её
чистить. Я -- "светлое будущее", ты -- "позорное прошлое". У нас
с тобой диалог эпох, диалог цивилизаций. Ты представитель того,
что вымирает, я -- представитель того, что грядёт. Ты со своей
мелкой перманентной революционностью хочешь вогнать страну в
очередной цикл обновления "верхушки", я же со своей радикальной
хочу поменять основы мировосприятия. Уместность своего подхода
я обосновываю обостряющейся угрозой глобальной катастрофы. Если
тебя данная угроза беспокоит, то как ты на неё собираешься реаги-
ровать? Борьбой за права трудящихся? А если она тебя не беспокоит,
то, пожалуйста, не отвлекай меня, беспокоящегося, от моего люби-
мого беспокойства. О чём-то спорить можно только в рамках одной
мыслительной парадигмы, а они у нас с тобой разные. Ты всегда
можешь узнать у меня, какие из твоих идей я одобряю, а какие нет,
но не трать зря силы на попытки понять, почему, и уж тем более на
попытки меня переубедить. Попробуй просто поверить мне. Ты же
принимаешь на веру кучу всякой ерунды. Прими и моё.
* * *
Защитить планету от трудящихся! Защитить трудящихся от самих
себя! Заставить трудящихся меньше размножаться и меньше гадить
(к китайским трудящимся относится больше первое, к американским
-- второе). Основное непосредственное зло -- трудящиеся. А пер-
вичное зло -- наверное, дурные идеологи трудящихся (в том числе
заседающие в разных "трудовых" партиях), сбивающие людей с толку.
Хороший человек трудится лишь по необходимости. А чтобы можно
было меньше трудиться, он старается меньше потреблять.
Чем меньше трудишься, тем меньше потребность в труде: заработал
на автомобиль -- надо вдобавок зарабатывать на гараж, бензин,
страховку, техосмотр, новые шины и пр. Наработал горы отходов --
надо вдобавок работать над их нейтрализацией.
Если очень не терпится работать, работай над собой. В крайнем
случае -- над своей супругой. Не вырубай лесов, не осушай болот,
не клепай атомных бомб, не шей американских флагов и не размахи-
вай ими.
Хочешь работать -- посиди: пройдёт.
* * *
Запись в партию лентяев и трусов. Наша программа:
1. 6-часовый рабочий день.
2. Максимальное развитие надомного труда.
3. Добровольческая армия.
4. Комфортный диван каждому.
5. Запрет на коммерческую рекламу (цель: сокращение спроса и
соответственно производства).
6. Пропаганда воздержания от дурных расточительных привычек:
курения, пьянства, автомобильства, собачничества и пр.
7. Премии изобретателям новых способов уменьшения количества
барахла и забот.
8. Превращение Беларуси в мировой идеологический центр плането-
сберегающего образа жизни.
Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
До самоубийства можно довести любого, но некоторых -- особенно
легко и быстро.
Нередко самоубийство -- это результат настроения, порыва, а не
мировоззренческой установки.
"Установочный" самоубийца выстраивает себе систему обид, а
потом любовно подправляет и наращивает её. Она -- самое значи-
тельное, что у него есть. Самоубийство является для него эле-
ментом, который эффектно завершает цепь поступков, обеспечивает
жизненному пути целостность и смысл. Такой человек приближается
к своему последнему действию медленно и со вкусом. Пытаться
увести его от этого значит не просто причинять ему неудобство,
а глубоко задевать его.
* * *
Самоубийца освобождает жилплощадь, перестаёт потреблять дефи-
цитные природные ресурсы, удобряет собой почву, а значит, посту-
пает хорошо для общества. Убивают себя обычно люди, которые очень
больны, или психически слабы, или не в состоянии себя прокормить,
или замучены нечистой совестью, -- и это делает их поступок ещё
более полезным.
Таким образом, следует не только не осуждать самоубийство, но
даже и одобрять его, но осторожно: чтобы не увлекались люди,
которым надо бы ещё жить.
Самоубийство в обществе, в котором оно осуждается, -- далеко
не то же, что в обществе, в котором оно одобряется. В первом оно
означает, среди прочего, стремление досадить, отяготить кому-то
совесть, создаёт проблемы (уголовное расследование и пр.). Во
втором оно порождается стремлением принести пользу и вызывает у
окружающих спокойную светлую радость за достойного человека и
за себя самих. В первом его совершают худшие, во втором -- если
не лучшие, то, по крайней мере, хорошие.
Из статьи некого Матвейчева О. А. -- к. ф. н. и политического
консультанта:
"Если посмотреть на действия всех общественных организаций,
фондов, институтов, экспертов, и действия противостоящих им
административных ресурсов, то возникнет замечательное сравнение:
Представьте, что вы закованный в броню рыцарь, в шлеме, вышли в
чистое поле сражаться, ждете, когда на конях приедет неприятель,
когда покажутся его стройные ряды. Вместо этого на горизонте
показывается туча, но не туча всадников, а туча каких-то
насекомых. И эти не то мухи, не то мошки, не то саранча начинают
влетать и влезать в ваши смотровые щели, жалить глаза, заползать
за воротник. Вы начинаете крутиться волчком на месте и
отбиваться, хлопать себя своими же железными рукавицами по
железным же латам, отбрасываете с досады меч, сдираете с головы
шлем, чтобы отплеваться от набившихся в рот мошек, а облако,
почувствовав голую плоть, еще больше впивается, жалит, еще больше
залазит в открывшуюся горловину."
"'Современный Американец' не будет искать еще одного 'Большого
Человека' и семь раз отмерять: он сформулирует задачи, кинет клич
специалистам по их решению о том, что бы они готовили различные
проекты, а сам даже не будет загружать свою голову мрачными
мыслями. Все равно один он не придумает столько, сколько ему
придумает куча специалистов."
"Когда 333 специалиста принесут 999 проектов, каждый из которых
по-разному, но, в общем и целом, играет на решение одной великой
задачи, 'Современный Американец' выберет из 999 проектов 665
самых лучших, раздаст каждой из 333 команд специалистов по 10-20
тысяч долларов и просто ЗАБУДЕТ про все."
"Ну, и что, если 33 из 333 команд специалистов просто оказались
некомпетентными или же проходимцами? В общем раскладе это мало
что меняет. Не на них все держится. Допустим еще 33 команды прос-
то выполняют видимость работы, а не отрабатывает вложенных денег?
Ну, и что, видимость -- значит, сделана часть работы. Просто в
следующий раз ИХ уже не позовут. И они знают, что их не позовут.
И это огромный стимул на самом деле работать добросовестно и
компетентно. Есть и другие, внутренние стимулы. А именно, то
'свежее мясо', которое достанется после того, как цель будет
достигнута. Например, американский фонд раздает гранты по 20
тысяч долларов на проекты по свержению авторитарного режима в
Белоруссии. Можно, конечно, написать проект, взять 20 тысяч
долларов и убежать. Никто тебя искать не будет. Но большинство
рассуждает иначе: Все равно рано или поздно режим будет свергнут.
Кому достанется 10 млрд. долларов активов, которые еще не
приватизированы? Кто получит все должности и всю славу? Кто стоял
у истоков борьбы, кто делал оппозиционные газетки. Поэтому они
берут 20 тысяч долларов грант у американцев, но делают гораздо
больше. Они стоят в пикетах, не спят по ночам, сидят в тюрьмах.
Они работают за идею. Идею получить имидж главного борца и взять
свое сполна после победы."
"Поскольку между проектами нет взаимодействия, то их можно
выстраивать хоть 1000 штук."
"То есть, несмотря на то, что в кампании задействованы будут
огромные людские и финансовые ресурсы, транзакционных издержек
нет. Понятно, кто за что ЛИЧНО отвечает. Провал одного проекта
или его временная остановка -- не сказывается на других. Все
мобильно."
"Как осуществлялось руководство в штабах, организация которых
была самой современной и самой эффективной (победной) из тех
более 200 кампаний, в которых я участвовал? Организовывался штаб,
политбюро, своего рода приемная комиссия."
"Она объявляла тендер для экспертов на аналитику кампании, на
ее стратегию, на постановку основных целей. Оплачивала им их
работу. Заслушивал различные мнения."
"После того, как общие цели становились очевидны, она созывала
команды пиарщиков и консультантов, полевиков, шоу-менов, рекла-
мистов и проч. И объявляла тендер на проекты, которые ведут к
таким-то и таким-то целям. Зачем Политбюро , то есть нескольким
человекам все выдумывать самим, а потом заставлять тупых испол-
нителей делать нечто им неродное, за что у них не болит душа?
Политбюро все равно не заменят мозгов огромного числа
специалистов."
"Далее команды приносили огромное количество проектов."
"Комиссия (штаб) отбраковывала только самую незначительную
маразматическую часть. Все шло в дело, раз кто-то считает, что
нечто сработает, то значит, есть категория людей на которых это
действительно сработает."
"Лучшие проекты финансировались по полной. Средние -- в поло-
вину. Худшие -- по минимальной ставке. Но никому не отказывали.
Так, на кандидата начинало пахать несметное количество людей. Это
те тучи саранчи, которые съедают соперника.
"Все финансирование делилось на два транша. Один в начале -- на
запуск. Второй в средине. Если результаты не впечатляли, людей
переводили на другие проекты."
"Да, конечно, можно побеждать и действуя не проектным, а пира-
мидально-функциональным способом. Но только против того, кто тоже
действует пирамидально -- функционально."
"'Современный менеджер', (если бы хоть один был такой в
Кремле!!!) давно бы объявил тендер среди 300 команд пиарщиков на
следующие проекты:
1. Уничтожение идеологической, информационной и культурной базы
сепаратизма и терроризма в Чечне. Общая сумма -- 100 млн. долларов
(копейки в сравнении с тем, что туда сейчас идет по-глупому).
Максимальный вес проекта- 50 тысяч. И ему бы написали 10000 таких
проектов из которых 2 тысячи проектов, можно было бы запустить и
за год там все перевернуть.
2. Защита прав русскоязычных в странах Балтии. Общая сумма --
10 млн. долларов. Вес проекта -- 20 тысяч долларов. И сотня
пиар-фирм и фондов кинулась бы писать эти проекты, а потом 500
каких-то правозащитных фондов, газет, комитетов граждан и проч.
пили бы ежедневно кровь из балтийского руководства!"
3. Разжигание русофильских настроений в Грузии (Украине и во всех
других странах бывшего СССР). Общая сумма -- 50 млн. долларов (на
каждую страну). Максимальный вес проекта -- 25 тысяч. И начали бы
выходить книги, печататься газеты, работать фонды и комитеты,
разноситься листовки, забрасываться камнями местные националис-
ты."
"А в это время: По данным Министерства юстиции Украины, на 1
января 2004 года в стране было зарегистрировано 399 международных
организаций, 421 благотворительная организация с международным
статусом, 179 структурных ячеек неправительственных общественных
организаций зарубежных государств. Сеть негосударственных органи-
заций (НГО) на Украине развивается в первую очередь благодаря
иностранной денежной помощи. И т. д." (это к объяснению хода
президентских выборов на Украине в 2004 г.)
* * *
Первая реакция на приведенный текст: "Ну я ДУРАК: не понимал
этого раньше!" Яркий слог до чего же подкупает сам по себе! Оцен-
ка того же текста после некоторого подсознательного переварива-
ния: "Здесь что-то не так...". Оценка после задержавшегося вклю-
чения собственной мысли: "Чепуха на 80%".
Описанная подрывная технология эффективна только в либеральных
обществах. В не вполне загнивших авторитарных (а в Беларуси как
раз такое) она не работает.
Что могут дотируемые подрывные группки:
писать статьи в местные газеты;
публиковать книжки;
клеить листовки и плакатики;
стоять в пикетах;
устраивать демонстрации;
организовывать дурацкие "перформансы";
писать политические доносы в редакции забугорных радиостанций;
пролезать в телепередачи, принимаемые из-за бугра;
собирать подписи;
консультировать;
оказывать адвокатскую поддержку преследуемым борцам
с "режимом".
Вот и все их кусания "режима".
Что могут противопоставить этому авторитарные власти:
не регистрировать оппозиционных общественных организаций,
а деятельность незарегистрированных пресекать на основании
отсутствия регистрации;
запрещать или сильно затруднять любую опасную деятельность:
открытие новых изданий, проведение демонстраций и пикетов
и т. п.;
создавать разнообразные мелкие формальные препятствия
деятельности тех "неправительственных организаций",
которые нужны для видимости либерализма;
препятствовать поступлению средств оппозиционерам из-за
границы;
разорять оппозиционные газеты штрафами или просто закрывать
их под всякии предлогами;
давить активистов штрафами или сажать в тюрьму -- за
неразрешённые уличные действия и т. п.;
угнетать проверками и расследованиями частные предприятия,
выполняющие заказы оппозиции.
Если не хватает каких-то законов для преследования оппозиционе-
ров на законных основаниях, эти законы в условиях авторитарного
общества очень быстро принимаются. Обосновать их соображениями
общественной безопасности -- дело не трудное.
Наконец, власти могут аналогично описанному в приведенном
тексте способствовать созданию разнообразных группок своих сто-
ронников, которые будут кусать оппозицию каждая по-своему, но
только в комфортных условиях.
Бесконтрольно действующие подрывные "неправительственные орга-
низации" нередко мешают достижению той цели, ради которой они
финансируются. К примеру, если они заклеивают своими плакатиками
лифты, общественный транспорт и пр., то у многих граждан -- сто-
ронников порядка -- возникает неприязнь и к этим организациям, и
их цели. А если эти организации устраивают пикеты с портретиками
"жертв режима", то у многих потенциальных жертв ослабляется
желание с этим "режимом" бороться.
Вдобавок чем дольше оппозиционные "неправительственные органи-
зации" возятся без толку, тем пренебрежительнее к ним отношение.
В конце концов в них остаются только те, кто уже не в состоянии
кормиться какой-либо другой деятельностью.
Расшатать авторитарный "режим" можно только двумя способами:
1) морально разлагать чиновничий аппарат: открывать в стране
побольше казино, варьете и пр., демонстрировать роскошь,
внушающую зависть, использовать разнообразные виды подкупа
чиновников, включая устройство им поездок за границу за чужой
счёт;
2) противопоставлять привлекательную альтернативу: конкурирующую
идеологию и авторитетную политическую группу, которая руковод-
ствется этой идеологией.
В отличие от Украины, в Беларуси чиновничество сплочено и
настроено бороться за то, чтобы совместно эксплуатировать страну
и впредь -- не деля её с возможными новыми кадрами из оппозиции.
Конечно, почти любой чиновник морально готов изменить своему кла-
ну: с выгодой для себя продать кусочек страны "частному капита-
лу", в т. ч. иностранному, но пока ещё -- благодаря нынешнему
всенародноизбрнному -- в среде чиновников более-менее поддержива-
ется весомость их "общего интереса".
* * *
О "принципе спагетти". Во-первых, мне не нравится сама по себе
манера использовать броские этикетки: "принцип спагетти", "9/11",
"дорожная карта" и т. п. Такие этикетки -- особенность общества,
погрязшего в рекламе, в котором, чтобы тебя заметили, надо кри-
чать изо всех сил как-нибудь по-особенному, а вдобавок размахи-
вать руками, гримасничать и т. п.
Во-вторых, спагетти в этой этикетке притянуты (-а, -о) за уши.
В-третьих, "проектный" принцип организации работы годится лишь
для выведения на рынок всяких мелких изделий, но никак не для
чего-нибудь большого. К примеру, не для подготовки экспедиции на
Марс. И тем более не для переустройства "мира вещей" на принципах
радикального проектирования.
Гадости о диктатурах распространяются "демократами" -- по
понятным причинам. Аналогично диктатурщиками распространяются
гадости о "демократах".
Обычный аргумент "демократа": "Что-то я не припомню диктатора,
который добровольно уступил бы власть". Имеется в виду: уступил
бы её "демократам". А разве легко припомнить "демократов", кото-
рые добровольно уступили бы власть диктатору? Хотя бы один из
них да начинает орать, что это чёрт знает что.
А ведь, между прочим, слово "демократия" обычно нельзя даже
употреблять без кавычек, если хочешь выражаться точно.
Далее, "диктатура", "демократия" -- это очень неопределённые
этикетки. Можно предложить десятки очень разных вариантов "дик-
татур", "демократий", а также "диктатуродемократий", в которых
не разберёшь, чего больше: "власти одного", "власти избранных",
"власти народа" или чего-то ещё. Поэтому говорить корректно и
содержательно можно лишь о достоинствах и недостатках конкретной
политической системы.
Кроме того, работа политической системы существенно зависит от
того, каким "человеческим материалом" эта система наполнена. Одна
и та же система может хорошо показать себя в руках хороших людей
и плохо -- в руках плохих. Конечно, надо бы придумать систему,
при которой только хорошие люди могут попасть во власть и вдоба-
вок потом не портиться. НУ, А ЧЕМ Я, ПО-ВАШЕМУ, ЗАНИМАЮСЬ?!!!
Но здесь мы упираемся в ещё одну трудноразрешимую проблему:
что такое хороший человек?
* * *
Диктатура и свобода. Номинально диктатор ограничивает только
одну свободу сограждан: право раз в несколько лет выбирать из
кучки скользких придурков одного, который будет представлять и
подавлять (Ver- und Zertreten -- "Коммунистический манифест")
народ в парламенте. На некоторые другие свободы он покушается
только в случае, если "не справляется с обязанностями": не дости-
гает больших успехов в благодетельствовании соотечественников.
Но при этом он, чтобы не слишком злить их, даёт им взамен (даже
навязывает!) какие-то другие свободы: пей до упаду, кури вволю,
покушайся на жо.. ближнего, пиши на заборах любимые слова и т. п.
За примерами далеко ходить не надо.
* * *
Нет, я вовсе не против демократии: были бы демократы. Чтобы
строить демократию, нужно иметь хотя бы сотню приличных демо-
кратов, то есть людей, способных корректно спорить, достигать
консенсуса и самостоятельно стремиться к здравости. А если их
столько не набирается, то проще и лучше строить приличную дикта-
туру. Найти одного толкового диктатора, наверное, всё-таки легче,
чем сотню толковых депутатов парламента.
А если для воспитания правильных демократов из неправильных
использовать саму демократию, то страна может понести огромный
ущерб или вовсе погибнуть ещё до того, как они станут хотя бы
полуправильными. Да и воспитаются ли?
Я не против того, чтобы дать каждому возможность удавиться, как
он хочет. Но сложность в том, что он не должен при этом ограничи-
вать моё право не удавливаться вместе с ним. А сегодня очень мно-
гие как раз хотят покончить с собой таким способом, что наверняка
заденут и меня: они горячо любят образ жизни, который означает
загрязнение окружающей среды, пустую трату природных ресурсов,
уничтожение биосферы и т. п. и в конечном счёте ведёт к глобаль-
ной катастрофе.
При нынешнем состоянии человеческих дел основою здравой полити-
ческой позиции должна быть не идея свободы, а идея самоограниче-
ния, идея умеренности. Победи себя и ты победишь всех. Не всё то,
чего тебе хочется, пойдёт тебе на пользу.
Принцип справедливости тоже слабоват в нынешних условиях --
потому что не защищает от излишеств: не отвергает "всё более
полного удовлетворения потребностей трудящихся", которое ведёт к
глобальному кризису природопользования. Он всего лишь обязует к
"справедливому" распределению этих излишеств.
С самоограничением ассоциируются дисциплина, порядок, самосо-
вершенствование, где-то даже и христианское смирение. Лидер,
который не тяготеет к излишествам, к обогащению, вызывает больше
доверия масс.
Принцип самоограничения хорош, среди прочего, тем, что отсекает
людей, для которых политическая борьба -- средство урвать для
себя побольше (или защитить то, что уже урвали).
В то же время принцип самоограничения способствует справедли-
вости: если люди будут стремиться "брать от жизни" умеренно, то
каждому что-то достанется.
Принцип свободы сам по себе пустой: приятное слово -- и только.
Корректный подход требует рассмотрения конкретных свобод в конк-
ретных условиях.
Свобода человека кончается там, где начинается свобода другого
человека. Так. Но лучше ограничивать себя самому, чем ждать,
когда тебя ограничит другой, потому что ты покусился на его право
дышать чистым воздухом. Большинство вредных свобод у нас сейчас
имеется с избытком: мы живём в условиях попрания разумных свобод
здравого меньшинства (права дышать чистым воздухом и т. п.) всё
более деградирующим большинством, широко пользующимся своими
порочными свободами и имеющим очень смутное представление о здра-
вости, деградации, глобальных проблемах и т. п. Я -- за ограниче-
ние извращенческих свобод сограждан, потому что сограждане давно
уже ограничили мои здравые свободы.
Ненужные свободы:
свобода сорить на улицах;
свобода материться в публичных местах;
свобода пропагандировать гомосексуализм;
свобода тратить дефицитные природные ресурсы на всякую чепуху;
и т. п.
Мои попранные права:
право на обитание в чистой среде;
право на тишину;
право на безопасность;
и т. п.
В деградирующем обществе (а мы деградируем) процесс разложения
может зайти так далеко, что здраво соображающим людям станет уже
бессмысленно апеллировать к большинству. Мы уже прошли эту крити-
ческую точку? Возможно. В таком случае надо апеллировать к здра-
вому меньшинству. Лучших всегда немного. Дисциплинированное, иде-
ологически сильное меньшинство, как правило, одерживает верх над
разрозненным разложенным большинством.
* * *
Здравый подход должен быть такой: я ограничиваю себя везде,
где могу помешать другим людям (шире: другим обитателям биосферы)
в их здравых устремлениях (в конечном счёте для меня полезных),
а в том пространстве, которое после подобного ограничения оста-
ётся, я СВОБОДЕН.
Nota bene: При выстраивании своего поведения надо учитывать
интересы не только других людей, но и любых других явно не вре-
дящих существ, с которыми находишься во взаимной зависимости в
пределах огромного надорганизма -- биосферы. Живи и давай жить
другим -- не потому, что ты добрый, а потому что они нужны для
твоего собственного выживания. Биосфера -- одно целое, человек
-- её малая часть, которая ДОЛЖНА ЗНАТЬ СВОЁ МЕСТО. Особенность
новой морали -- в том, что эта мораль принимает в рассмотрение
не только людей, но и все другие существа как равные человеку в
праве на жизнь. Кому это чуждо, тот -- ничего не понявший товарищ
из (самое позднее) середины XX века, а в худшем случае и вовсе
дегенерат.
Человек, который руководствуется идеей самоограничения, идёт
по жизни, стараясь никому не досадить и ничего не сломать без
острой необходимости. А человек, который "стремится к свободе",
-- высматривает, где бы ещё урвать у природы и общества, чтобы
ещё более увеличить свои непонятно зачем нужные возможности. В
конце концов его или свои приканчивают, чтоб не досаждал, или
убивают порождённые им разрушительные факторы окружающей среды.
* * *
Фундаментальным для человека, как и любого другого существа,
является стремление к удовольствию (и к избежанию неприятного).
Удовольствие -- это поощрение за правильные (в среднем) дейст-
вия. Для человека приносящие удовольствие действия были в сред-
нем правильными в то время, когда он складывался как организм.
Основные устремления человека (основные способы получения
удовольствия):
безопасность;
сытость, комфорт, расслабление;
возможность делать, растить и оставлять после себя
потомство;
превосходство, уважение окружающих;
агрессия, власть;
любовь, самопожертвование.
Ни самоограничения, ни свободы в числе основных человеческих
устремлений нет, потому что и самоограничение, и свобода являются
лишь средствами обретения и защиты более первичных ценностей.При-
чём если умеренность эффективна почти всегда, то свобода эффек-
тивна лишь в некоторых ситуациях. Можно легко указать на типичные
(т. е. отнюдь не высосанные из пальца) случаи, когда свобода не
совместима с безопасностью, сытостью, превосходством, властью и
прочим. Рассмотрим хотя бы власть. Давая некоторые возможности,
она существенно ограничивает многие другие (отсюда выражение
"золотая клетка"). К примеру, обладатель большой власти не может
себе позволить просто ходить по улицам: если его узнают, то будут
тыкать пальцами, или докучать просьбами, или бросать камнями. Ему
надо всё время разыгрывать спектакль, в котором он -- в роли
великого человека. В своих политических решениях он отнюдь не
имеет свободы выбора, потому что плата за ошибку -- государствен-
ный переворот, революция, растерзание злобной толпой.
Стремиться к свободе от власти -- ради личной безопасности и
покоя, к примеру? Но я предпочитаю, стремиться к власти (умерен-
но, конечно) в ущерб свободе. Потому что я, как и многие дураки,
полагаю, что знаю, как ею распорядиться на общее благо (которого
очень не хватает).
* * *
Анатомия и физиология свободы. Свобода -- это вроде денег: её
меняют на то, что непосредственно служит удовлетворению потреб-
ностей. Её добывают в основном для того, чтобы поскорее от неё
избавиться: обменять на что-то непосредственно полезное. А если
это непосредственно полезное может быть легче добыто напрямую,
то оказываются ни к чему рискованные "торговые операции" со
свободой.
После того, как сделаешь выбор, свобода выбора обычно заканчи-
вается, и начинаются сплошные обязанности. Ты можешь выбрать ра-
боту, но потом тебе обычно приходится её делать -- и подчиняться
при этом некоторым правилам. Ты можешь выбрать жену, но этот
выбор потом связывает тебя моральными и юридическими обязатель-
ствами. И т. д.
У кого мало потребностей, тому нужно мало свободы.
Конечно, лучше иметь кое-какие деньги в запасе, но чем меньше
потребности, тем меньшим запасом можно обойтись. То же и со сво-
бодами.
Как запас денег провоцирует на ненужные покупки, так запас
свобод провоцирует на ненужные действия. Удерживаться от этого
способен не каждый, а только человек, настроенный на самоограни-
чение. Такой может позволить себе иметь свободу в запасе и не
пользоваться ею без острой нужды. Остальным выгоднее довериться
профессионалам.
* * *
Среди прочего, не надо валить в одну кучу "свободу делать" и
"свободу не делать". В первом случае речь идёт о правах на
проявление какой-то активности, во втором -- об отсутствии
обязанностей её проявлять. Первого ищут люди энергичные, которым
чего-то не хватает, второго -- люди ленивые, которым хватает
почти всего и которые хотят только того, чтобы от них отцепились.
* * *
Об ошибках мышления, которые приводят некоторых к нелепым
суждениям о свободе. Люди видят малую часть истины, принимают
эту малую часть за всю истину и начинают уверенно и с пафосом
рассуждать о том, как прекрасна и очевидна истина, которую они
видят. У них маятники всегда качаются в одну сторону, потому что
обратное движение приходится на моменты счастливого зажмуривания
глаз.
В абстрактный народ, нарисованный моим воображением, я очень
даже влюблён -- иногда чуть ли не до слёз -- но у меня нет ни
малейшего желания считать себя одним целым с уродами, толкущимися
возле пивной или пункта сдачи "стеклотары". Кстати, они меня тоже
ненавидят -- инстинктивно, за один лишь мой вид. И народа ведь по
большому счёту нет: есть удобная фикция, называемая "народ".
О, это забавная тема для размышлений: кто, кому, в каком "раз-
резе" и с какими комментариями постукивает на тебя в твоём окру-
жении. Приятно думать, что СТУЧАТ. Потому что если не стучат,
значит, ты и в самом деле не достойное внимания ничтожество.
Через постукивающих можно даже слегка влиять на тех, кому они
"сливают" свою "информацию", -- если вдруг возникнет в том нужда.
Медики, преподаватели, юристы, военные, компьютерщики. Этим
группам, кажется, наиболее свойственно подталкивать общество к
такому состоянию, при котором их услуги наиболее востребованы.
Врачи избегают заниматься профилактикой. Преподаватели раздувают
и запутывают учебные программы до предела возможностей. Юристы
плодят законы -- такие и в таком количестве, что без постоянной
юридической поддержки любой человек очень скоро превращается в
преступника или в жертву. Военные защищают страну таким образом,
что она постоянно воюет, в лучшем случае балансирует на грани
вооружённого конфликта. Программисты заботятся о том, чтобы про-
граммы были как можно сложнее, а вдобавок стремительно развива-
лись, так чтобы предприятие, закупившее их продукт, попадало в
вечную тесную зависимость -- и в лучшем случае могло лишь
поменять с большими трудностями шило на мыло.
Тянут на себя одеяло, наверное, все. Но у некоторых это получа-
ется особенно результативно. В итоге общество приобретает специ-
фический облик, который не раздражает только потому, что давно
уже намозолил глаз.
Ты вырываешься на улицу родного города с пулемётищем наперевес
и торопишься накормить изрыгами этого монстра пару-тройку негодя-
ев, отравляющих жизнь любимому человечеству, но с ужасом обнару-
живаешь, что рядом -- ни одного. От тебя шарахаются сплошь непло-
хие люди и потом издалека таращат испуганные недоумевающие глаза.
Но что же вон там, в той подворотне? О, похоже, одного всё-таки
засудили и волокут к кирпичной стенке. Ты несёшься им на подмогу,
чтобы примазаться к правильному делу, но вдруг оказывается, что и
этот расстреливаемый -- по большому счёту неплохой человек, всего
лишь наделавший глупостей. А убивают его единственно для того,
чтоб другим неповадно было. Причём тоже неплохие по сути люди.
В том-то и соль, что зла в чистом виде нет; что совсем уж пло-
хих людей крайне мало, да и те в основном или "сидят", или скоро
"сядут". Зло творится по большей части в общем-то хорошими
людьми.
* * *
О природе зла. Люди причиняют чрезмерный, не оправданный по-
требностью внутривидовой конкуренции вред другим (а заодно и
самим себе) вследствие...
неоптимальности "спонтанно" складывающихся социальных систем
(естественный отбор на уровне обществ действует приблизи-
тельно: отметает худшее, но не сразу и не подчистую);
ошибок при "плановом" построении социальных систем (ошибки
неизбежны в любом деле).
В новейшее время люди причиняют дополнительный вред себе и
другим вследствие...
чрезмерного усложнения человеческого мира в результате
"прогресса" (развитие интеллектуальных технологий идёт
не так быстро, как процесс усложнения, поэтому относи-
тельная глупость людей увеличивается, и они в среднем
всё хуже понимают, какие "новые реалии" им на пользу и
какие во вред);
генетической деградации людей из-за значительного сокращения
естественного отбора на индивидуальном уровне (результаты
деградации: 1) инстинкты подсказывают всё хуже; 2) интел-
лект в среднем всё слабее).
Одиночество крови -- это когда ты единственный могиканин, и не
к кому тебе прислониться. С окружающими ты настолько различен во
взглядах, в инстинктах, что надо бы предполагать неполноту твоей
генетической совместимости с ними. Ты -- другая порода. Ты чувст-
вуешь по этому поводу печальную гордость, но что толку упиваться
гордостью, если хочется всего лишь общения? Вокруг, можно
сказать, бездна, а ты всё ещё жив и даже не вполне отчаялся. Но
что-то не много от этого радости. Ты с надеждой бросаешься ко
всякому, кто проявляет какое-то сходство с тобой в твоих
злополучных особенностях, но тебя почти всегда ожидает лишь ещё
одно разочарование. Ты фундаментально, тотально, непреодолимо
один.
Бывает, два близких вида животных могли бы скрещиваться, но не
скрещиваются -- из-за поведенческой несовместимости. К примеру,
представитель одного вида начинает демонстрировать свой брачный
танец, а представитель другого вида не понимает, к чему тот
клонит, и думает, что тот валяет дурака или вовсе тронулся.
Тесный контакт оказывается невозможен, общие дела не клеятся.
Я полагаю, что в наших краях неприязнь к фатерлянду и соответ-
ственно стремление перебраться на Запад -- это не более, чем
модный способ разряжать своё недовольство жизнью. Что-то из одно-
го ряда с антисемитизмом, антируссизмом, расизмом, ксенофобией,
мужененавистничеством (у некоторых старых дев) и т. п. Если, к
примеру, антисемиты считают виновными в разных своих неприятнос-
тях главным образом евреев, то личности, ориентированные на За-
пад, -- родную страну. Человеку нужен стабильный объект для нена-
висти, причём объект типовой, потому что, во-первых, даёт себя
знать инстинкт стадности (в данном случае, скорее, стайности),
во-вторых, потому что у большинства "западоидных" интеллект не
настолько развит, чтобы самим придумывать врага и наделять его
всякими нехорошими свойствами. Как антисемиту представляется, что
основания для его неприязни многочисленны, очевидны и весомы, так
и антипатриоту кажется, что его точка зрения -- самая что ни на
есть естественная. С обоими спорить, как правило, бесполезно --
если не имеешь интереса в исследовании заскоков, мыслительных
парадигм и гнусного феномена интеллигентности.
Антипатриот в упор не замечает, что его непопулярная страна в
каких-то небесполезных вещах очень даже превосходит обетованую
Европу. А если его ткнуть в эти вещи носом, может оскорбиться за
свою мечту и затаить на тебя злобу.
А расскажи-ка дорогой, что ты сделал для того, чтобы исправить
ситуацию на родине? Ничего не сделал? А почему? Возможности не
было? А что ты сделал для того, чтобы возможность появилась? Ну
хотя бы пробовал что-то делать? И что именно? И с каким резуль-
татом?
Да ничего он не пробовал. И даже не собирался. Антипатриот --
это обычно жлоб, искатель "где лучше". Бесплатно он для общества
ничего делать не будет. Чувство ответственности за происходящее
вокруг у него отсутствует. Он пришёл в этот мир, чтобы взять
побольше: съесть, сломать, потратить. Можно ведь, конечно,
постараться устроить "Запад" в родной стране (чтобы и здесь можно
было есть, ломать и тратить вволю, как в самых "передовых"
странах), но это требует усилий, которые со жлобской точки зрения
не оправданы, потому что много проще на чужое готовенькое. У
антипатриотических жлобов "свалить" на Запад -- значит сделать
довольно большую карьеру. В крайнем случае им надо туда хотя бы
отродья свои сплавить. Иначе нельзя считать, что жизнь удалась,
и другие западоиды будут смотреть на тебя с презрением.
* * *
Западоиды представляют себе преимущество своего любимого общес-
тва следующим образом: каждый преследует простенькие эгоистичные
цели, отчасти подсказанные рекламой и зачастую довольно глупые и
даже гнусные, но социальный порядок таков, что эта индивидуальная
глупость и даже гнусность удивительным образом переплавляется в
"технический прогресс", защиту окружающей среды, "человеческое
развитие" и другие благостные вещи. На самом же деле это перепла-
вляется главным образом во всякую дрянь, и налицо генетическая,
нравственная и культурная деградация западоидов на фоне прибли-
жения глобального кризиса природопользования. Господи, спаси нас,
если ты есть.
Мне говорят снисходительно (гордые своей осведомлённостью в
римском праве и его влиянии на современное законотворчество):
незнание законов не освобождает от ответственности. Дорогие мои,
эту фразочку я слышал неоднократно -- и приблизительно догадыва-
юсь, какую чепуху она означает. У меня трудности не с пониманием,
а с принятием. При моём несколько творческом отношении к окружаю-
щему миру невозможно рассматривать такую ахинею как неизменную
данность, вроде равенства углов в равностороннем треугольнике.
Если не бороться со жлобскими и хамскими поползновениями
государства, сами собой они не уменьшатся. И я ведь не призываю
вас немедленно сооружать баррикаду поперёк главной улицы в
столице, не всучаю вам самодельных ручных гранат, не тычу пальцем
в главную цель, а я всего лишь хочу, чтобы вы признали, что
указанный государственный принцип -- подлый, порождённый
стремлением чиновников облегчить себе жизнь, и что отменить его
не только НУЖНО, но и МОЖНО. Если вы не в состоянии признать это
-- не страшно: люди стране нужны всякие, и найдётся какое-нибудь
применение даже для вас. Но будет у меня к вам очень горячая
просьба (всего одна!): не суйтесь в творческую работу. Лучше
высмеивайте, ругайте, ломайте, копируйте то, что творят другие.
