Добротный русский писатель Юрий Осипович Домбровский (1909-
1978) более 10 лет самого плодотворного возраста провёл в ста-
линских лагерях и тюрьмах и вышел оттуда наполовину сломанным
человеком.
Его время как общественной фигуры было с 1985 по 1995 год: ДО
этого периода таких фрондёров, как он, в лучшем случае не пропус-
кали к массам, а ПОСЛЕ этого периода массы потеряли к ним интерес
(поскольку частью приобщились к менее сложной литературе, частью
охладели в своей ненависти к Советской власти).
Для какой-нибудь маленькой национальной культуры, вроде нынеш-
ней белорусской, Домбровский был бы личностью очень значительной,
а в России он теряется среди десятков себе подобных -- тоже
качественных, довольно правильных и ненужных.
Про Иосифа Бродского сказали, что у того творчество ВТОРИЧНОЕ:
он вдохновлялся в основном чужими литературными произведениями.
То же можно сказать и про Домбровского: это человек книжный.
Жизнь прошла в лагерях и в литературе. Упаси нас Боже от такого
опыта! Надо постараться хотя бы лагеря исключить.
Плохому он не учил, но учил такому наивному добру, с каким
против серьёзного зла не выстоишь. Если выражаться фигурно, он --
не свеча, а подсвечник, причём деревянный, так что даже черепа им
никому не раскроишь. Конечно же, лучше иметь дело с Домбровским,
чем, к примеру, с маркизом де Садом, но моя неизбывная тоска по
идеалу слабее от этого не становится.
О работе С. Н. Булгакова "Расизм и христианство", написанной
зимой 1941-42 г. по поводу книги Альфреда Розенберга "Миф XX
века".
В каждом произведении философского или псевдонаучного типа
должна быть "соль": какая-то оригинальная и вроде бы значимая
идея, оправдывающая появление этой работы на свет. Если "соль"
обеспечена, дальше можно пересказывать своими словами приглянув-
шиеся чужие идеи, смаковать всякие цитаты и вообще расслабляться.
"Соль" у Булгакова -- в представлении расизма как новой религии
("Розенберговский расизм есть философия истории, но, прежде
всего, это есть религиозное мироощущение, которое должно быть
понято в отношении к христианству.") Религиозное сознание --
разновидность сознания мифологического, а именно такая, которая
ОСНОВЫВАЕТСЯ на признании наличия сверхъестественных сущностей,
выстраивается вокруг него, а не просто воспринимает эти сущности
как имеющие место. Поэтому, к примеру, миф о Геракле -- не
религиозный, хотя в нём упоминаются боги. Конечно, это дело
автора -- устанавливать смысл используемых им слов, и Булгаков
вправе приравнять мифологическое к религиозному, но это есть
огрубление понятий, потеря нюансов.
* * *
Булгаков о большевизме и интеллигентщине:
"Возвращаясь к русскому безбожию, в образе даже не человекобо-
жия, но скорее зверобожия, в скотстве этом следует видеть, прежде
всего, варварство, пугачевщину, бессмысленный бунт против святы-
ни, хамство, отсутствие культурного воспитания вместе со стихий-
ным безудержем. Эта стихия 'бунта бессмысленного и беспощадного'
приняла в себя дрожжи духовного отравления, под давлением жесто-
чайшего рабства, под игом, удушающим и обескровливающим нацию
устрашением, нуждой, гонением, всяческим истреблением. И в этом
смысле история не знает равного большевизму порабощения ни по
размеру, ни по последовательности и его, так сказать, технике.
Духовное отравление безбожием шло при этом двумя путями. Во-пер-
вых, роковое значение здесь получило влияние 'интеллигентщины'
(борьбу с ней, как только я сам преодолел для себя ее соблазн, я
сделал делом жизни своей). Интеллигентщина представляет собой --
в преломлении русской души -- некоторую равнодействующую разных
не- или антирелигиозных течений европейской истории. Здесь и
папизм, конечно, так сказать, с минусом, в виде протестантского
его отрицания, но вместе и с высокомерным презрением к правосла-
вию, им обоим равно свойственным (правду сказать, сюда надо при-
соединить еще и справедливое борение против рабского его образа в
качестве государственной церкви, вместе с примирительным клери-
кализмом, папизмом второго разряда). Интеллигентщина впитала
в себя все духовные яды западного безбожия, начиная с энциклопе-
дизма и гуманизма, материализма и человекобожия, наконец, социа-
лизма в образе марксизма и вообще экономического материализма.
Вообще не было такого яда в европейской лаборатории, которого бы
не прививала себе русская интеллигентщина. Вообще весь пестрый
спектр европейского безбожия был здесь воспринят в смешении, и
только по особой милости Божией сохранилась духовно русская мысль
свободной именно от расизма."
По поводу этого блестящего выпада можно сказать так:
1. Большевистское сознание -- в основном псевдорациональное,
мифологическое, то есть в терминах Булгакова -- религиозное,
хотя и без Бога (но зато с культом некоторых личностей).
2. Булгаков сам -- интеллигент и путаник, только в отличии от
многих других интеллигентов, не стремится к рациональности,
а пытается опереться на собственную версию старого христиан-
ского мифа, выстраиваемую в основном на интуитивных основа-
ниях, то есть, как говорится, высасываемую из пальца.
* * *
Булгаков о крови:
"Субстратом расы, как многоединства, для расизма является кровь.
Основное учение именно Ветхого Завета о том, что в крови душа
животных (почему и возбраняется ее вкушение), в известном смысле
созвучно идее расизма. Раса мыслится не просто как коллектив, но
как некая биологическая сущность, имманентная роду."
На это можно заметить следующее:
1. Кровь -- не субстрат расы, а символ. Арийца от негра отличают
по цвету кожи, а не по анализу крови.
2. В каком месте Ветхого Завета сказано, что у животных есть
душа?
3. Расистами раса мыслится не просто как биологическая сущность,
которую надо сохранить ради разнообразия биосферы, но скорее
как коллектив, имеющий общие интересы.
* * *
Булгаков о всечеловечности Христа:
"Ветхозаветный религиозный национализм единственного избранни-
чества истаевает в лучах солнца Христова: хотя и остается место
для много- и разноплеменности, но вся она, по крайней мере потен-
циально, является равноценной перед лицом Христова вочеловечения.
И во всяком случае, вопрос о народах и народности хотя не
упраздняется, но получает новое значение и в него должно быть
вложено совсем новое содержание."
Он же:
"Библейской антропологии, как ветхо- так и новозаветной
неустранимо свойственна эта идея многообразия человечества, не
только как факт, но и как принцип. Не скудость, но богатство, не
схематическое однообразие, но многокрасочность свойственны всему
творению Божию, также и человечеству."
На самом же деле в Евангелии о Матфея (15:22-27) можно прочесть
следующее: "И вот женщина хананеянка, выйдя из тех мест, кричала
Ему: помилуй меня, Господи, Сын Давидов! дочь моя жестоко бесну-
ется. Но он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив,
просили Его: отпусти её, потому что кричит за нами. Он же сказал
в ответ: я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она,
подойдя, кланялась ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же
сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам."
Правда, в конце концов Христос всё-таки снизошёл до этой сучки,
но -- СНИЗОШЁЛ.
* * *
Булгаков об исключительности русских людей:
"Сатана, который входил поочередно то в души ближайших ко
Христу апостолов, Иуды, Петра, то вождей иудейства и в лице их в
душу всего отпавшего еврейского народа, ныне еще раз пытается
умертвить удел Христа на земле, святую Русь."
"Очевидно, ни один из исторических народов не призван в такой
мере к религиозному творчеству, как русский, и, конечно, нет
иного избранного самим Богом народа, как Израиль, которому даны
были 'закон и пророки'."
С такой глубокой верой в исключительность своей нации очень
трудно разглядеть в ней какие-то серьёзные недостатки, а значит,
не доведётся помочь ей сделать хотя бы шаг вперёд в части интел-
лектуального и нравственного развития.
Нет, Булгаков, конечно, не расист: для него все нации равны,
просто некоторые -- равнее.
* * *
Любимые булгаковские цитаты из Розенберга:
"Жизнь расы, народа не есть логически развивающаяся философия,
и не развивающийся закономерно факт, но образование мистического
синтеза." (117).
"Ценности характера, линии духовной жизни, красочность символов
совокупляются, взаимопоглощаются и дают в общем одного человека.
Но только тогда лишь в цветущей полноте, когда они сами суть по-
следствия, порожденные из одного центра, который лежит по ту сто-
рону доступного эмпирическому восприятию. Эта неуловимая совокуп-
ность всех направлений я, народа, вообще общества, образует его
миф." (459)
"Миф есть новое пробуждение образующего клетки душевного
центра." (699)
Это муть. Что до меня, то я предпочитаю цитаты из Гитлера: они
конкретнее и по существу.
Общее впечатление от книги Булгакова: трёп по поводу трёпа.
Иначе говоря, трёп второго порядка. Я смело пишу по этому поводу
свой трёп третьего порядка в уверенности, что до трёпа четвёртого
порядка уже вряд ли кто опустится. Впрочем, пусть только попро-
бует!
О книге Андрея Буровского "Крах империи: курс неизвестной
истории". Книга разоблачает "официальные" исторические мифы и
предлагает вместо них другие, по большей части подрывного харак-
тера, то есть идеологически обеспечивает дальнейшее разрушение
России. Автор -- далеко не бездарь, но -- враг. Поскольку книга
довольно плохо отредактирована, надо думать, что люди торопятся.
* * *
Кстати, чем русские мифы хуже древнегреческих? Чем, к примеру,
миф о Ермаке Тимофеевиче, Петре Алексеевиче или Владимире Ильиче
хуже мифа о Геракле, Тесее, Ахилле? Миф -- это идеализированное
представление истории: люди изображают её такой, какой им
ХОЧЕТСЯ её видеть. Функция мифа -- задавать образец для текущего
дня, чтобы будущие поколения не оказывались перед необходимостью
его приукрашивать. Есть смысл опровергать фактами исторические
гипотезы, но какой смысл опровергать фактами мифы? Против мифов
следует использовать только здравый смысл и моральные аргументы.
* * *
Об Австрийской империи (точнее, о Восточной: Oesterreich --
"восточная империя"; т. е. здесь есть некоторое неудобство в
переводе). У Буровского:
"Объявление России империей [в 1721 г.] резко изменило её меж-
дународный статус. Раньше во всей Европе было всего две империи
-- 'Священная Римская империя германской нации' и Австрийская
империя Габсбургов." (ч. I, гл. 4)
На самом деле в Европе до 1721 года правитель с титулом
императора существовал только один: император Священной римской
империи. Зато империй (колониальных и не только) в Европе XVIII
века было не одна-две, а больше: Испания, Португалия, Англия,
Франция, Голландия, Турция и др. (чёткую границу "империя -- не
империя" провести трудно). Правда, их правители не носили титула
императоров. Австрийская империя была провозглашена только в 1804
году. То, что существовало на её территории до указанного време-
ни, было образованием очень специфическим. Габсбурги не столько
завоёвывали свои владения, сколько получали их по праву наследо-
вания. Кстати, земли будущей Австрийской империи входили в состав
Священной римской империи германской нации. Так что Буровский со
своими двумя империями в Европе слишком крепко загнул в обе
стороны.
(Впрочем, ошибки такого рода свойственны как раз людям особо
талантливым, увлечённым своими умопостроениями и разрывающимся
между многими темами. Ошибки очевидные, элементарные. Почему они
случаются, сказать трудно. Придираться к ним -- значит демонст-
рировать поверхностность своего понимания сложной интеллектуаль-
ной работы. Я раскаиваюсь во всех случаях, когда я ехидно цеплял-
ся к способным авторам из-за подобных мелочей, говорящих скорее о
силе творящего их ума. Гений -- это всегда психический калека,
всегда с избытком или нехваткой чего-то там, и его ущербность
хоть в чём-то да проявляется на радость дотошным посредственнос-
тям. Поэтому очевидные ошибки -- это всегда вина редактора, а не
автора. Чем больше в авторе гениального, тем больше этот автор
нуждается в толковых шлифовщиках своего интеллектуального
продукта. Гений -- это вроде тяжёлого танка на поле боя: он
бывает чрезвычайно эффективен, но лишь при определённых условиях,
без которых он не продержится и десяти минут даже против пехоты.
Далее, я полагаю, что всякая искренне написанная, существенная,
талантливая книга имеет какие-то значительные недостатки не
только стилистического и фактологического, но также концептуаль-
ного характера. И наоборот, книга, которая воспринимается как
гладкая, очень качественная, является, скорее всего, манипулятив-
ным продуктом, а не откровенным посланием человека, полагающего,
что ему удалось прорваться к каким-то важным истинам.)
* * *
О пьяном Ермаке. У Буровского:
"Как Кутузов сдал Москву и дождался разложения великой армии
Наполеона, так и Кучум дождался своего -- казаки перепились и
уснули пьяные на берегу Иртыша. Было ли вообще выставлено боевое
охранение, которое татары быстро перерезали, -- история
умалчивает." (ч. I, гл. 3)
Буровский в этой книге называет себя историком и философом.
Бога ради. Но если автор заявляет о гибели пьяного Ермака как
историк, то надо бы процитировать источник, из которого взята эта
пикантная подробность, не красящая русский народ. Или же пусть
признаётся, что это -- авторский домысел, представляющийся
наиболее правдоподобным объяснением случившегося. Если же автор
в данном высказывании выступает не как историк, а как философ,
иначе говоря, как человек, интуитивно рожающий идеи, которые не
вполне поддаются обоснованию, то можно заметить, что он выбрал
мелковатый предмет для приложения мощи своей могучей интуиции.
У Буровского ситуация с Ермаком -- типичная: разоблачений в
книге гораздо больше, чем подкрепляющих их цитат из первоисточни-
ков. А вдруг это лишь потому, что первоисточниками для Буровского
были такие же бесцитатные публикации, как его собственная? Иначе
говоря, очень похоже на то, что мы имеем дело всего лишь с
альтернативным мифом. До науки этому мифу так же далеко, как его
автору до неба. Это всего лишь ещё один вариант сказки про
Россию. На этот раз страшненькой.
Разумеется, душить "массового читателя" развёрнутыми цитатами
-- значит затруднить продажу литературного труда, но тогда уж
на уважительное и бережное отношение со стороны оппонентов рас-
считывать нечего.
* * *
У Буровского:
"Больше миллиона этнических русских воевали в составе частей
вермахта." (стр. 321) "Пусть будут мерзкими предателями и все 4,6
миллиона парней, призванных в Красную Армию и которые сдались
вермахту летом и осенью 1941 года." (стр. 322)
Нет, просто удивительная сила была в советской империи: в Вели-
кую Отечественную войну миллионы её граждан сдавались в плен,
сотни тысяч переходили на сторону врага, значительная часть тер-
ритории и населения оказалась под оккупацией, а империя, тем не
менее, выстояла.
Там же у Буровского:
"...моя цель -- не эмоциональные всхлипы, а поиск фактов."
Но "призванных в Красную Армию и которые сдались" -- это больше
похоже не на факт, а на эмоциональный всхлип: человек так торо-
пился облить грязью нелюбимую империю, что перечитывать и поправ-
лять себя ему было некогда. И ведь подобных корявых мест в книге
ПОЛНО.
* * *
Буровский хотя бы честно признаётся, что он по крови не рус-
ский, а помесь немца, еврея и ещё кого-то там. Отрицать возмож-
ность тесной связи его авторской позиции и его "анализа крови"
было бы глупо. Я не утверждаю, что человек, живущий в России,
среди русских или считающих себя русскими, и воспринимающий себя
как "полукровку", космополита, европейца и т. д., не имеет
морального права писать о России и русских критические вещи, но
он должен быть много более корректным в обосновании своих
негативных высказываний о русских, чем русский, критикующий
"своих", иначе многие русские (ну, считающие себя таковыми) будут
укрепляться во мнении, что без наведения порядка в вопросе
"крови" восстановить сильное русское государство им не удастся.
Космополитично настроенные полукровки, пропагандирующие прене-
брежительное отношение к нациям, Родинам, государствам -- это
поверхностные болтуны, которым разрешают трепаться лишь до той
поры, пока от этого нет большого непосредственного вреда. Выбор
себе национальности -- это выбор национальной идеи, национальной
программы, национального стиля, места под солнцем, команды, на
стороне которой будешь сражаться за всякие нужные и ненужные бла-
га. Обычно он только отчасти обусловливается "кровью", а иногда
ею вовсе не обусловливается. Не хочешь сражаться на стороне
какой-либо из команд за совместный доступ к благам -- ради Бога,
но тогда уж не претендуй на блага, которые в конечном счёте
бывают доступны лишь потому, что люди сражаются за групповые
интересы. Попробуй выклянчить у всех команд сразу место под солн-
цем для тех, кто не желает сражаться в составе какой-либо из них:
ты этим вряд ли чего-то добьёшься, потому что командам нет смысла
делитья с тобой благами, доставшимися через борьбу. А ПОТРЕБОВАТЬ
долю благ ты не сможешь, потому как без команды ты слаб. Ты
можешь только паразитировать на достижениях какой-нибудь команды
и рисоваться перед псевдообразованными недоумками разоблачением
её старых ошибок, потому что разбираться в новых и высказывать
конструктивные вещи тебе не дано.
* * *
Запад сложился как целостная сущность и продержался уже
полвека без внутренних войн в основном благодаря СССР -- из
необходимости защищаться от "империи зла". Мировая колониальная
система распалась тоже отчасти благодаря СССР: народы, боровшиеся
за независимость, имели возможность получать от СССР помощь.
Вообще, если говорить о ЗАСЛУГАХ СССР перед человечеством, то
наберётся очень даже немало.
О книге Алексея Исаева "Антисуворов: большая ложь маленького
человечка". Надо было бы "маленького человечка В ОЧКАХ": ещё
уничижительнее. (Мне сказали, это название было навязано Исаеву в
издательстве, и я верю, потому что основной текст книги более-
менее корректен, как и положено в споре приличных толковых
людей, стремящихся к истине.)
До чего легко переходить приличия, когда чувствуешь за собой
поддержку своры единомышленников! Оппонент тут же перестаёт быть
оппонентом, то есть субъектом, достойным соблюдения в отношении
него правил дискуссии, и превращается в ничтожество, которое надо
просто топтать. Поэтому заслуживают внимания и уважения люди,
которые даже при возможности безнаказанного топтания способны
удерживать себя в рамках приличий. Книга Алексея Исаева
"Антисуворов" хороша хотя бы тем, что в ней нет выражений типа
"Резун-брехун" и вообще оппонент упоминается по большей части как
"Владимир Богданович". Надо заметить, качество аргументации у В.
Суворова -- это одна тема, личность и жизненный путь В. Суворова
-- другая, а намерения Сталина в 1941 году -- третья: хоть они и
связаны между собой, мешать их в кучу -- значит говорить о
неопределённом предмете. Исаев, в отличие от некоторых, не стал
мусолить биографию оппонента, но вот отделить оценку гипотезы от
оценки предложенного Суворовым варианта её обоснования всё-таки
не захотел.
Против В. Суворова образовался целый фронт. Каждый "боец" этого
фронта старался что-то притащить в общую копилку. Кто имел воз-
можность, тот устремился в архивы, кто не имел -- в библиотеки.
Постепенно в копилке собралось очень многое, и Великая Отечест-
венная война стала понятнее и где-то даже ближе, вот только ответ
на главный вопрос -- собирался ли Сталин напасть на Гитлера летом
1941 года -- всё ещё не получен.
Даже если ВСЕ доводы В. Суворова ошибочны, это не исключает
права поддерживаемой им гипотезы на существование. Я встречал
много убедительных опровержений использованных В. Суворовым
аргументов, но я не встречал аргументов, которые были достаточны
для опровержения его гипотезы.
И ведь В. Суворов оказался полезен хотя бы тем, что заставил
русских перетряхнуть свою версию истории Второй Мировой войны.
С гипотезой В. Суворова теперь придётся сосуществовать,
нравится она или нет. Любое обстоятельство, свидетельствующее не
в пользу намерения Сталина напасть первым, можно представить как
маскировочное, ошибочное, неправильно понятое или же как
следствие колебаний вождя.
Ошибки В. Суворова -- это обычные ошибки всякого автора, взяв-
шегося разобраться со сложной темой по-новому. В любой аналогич-
ной книге, если подвергнуть её такому же тщательному недоброжела-
тельному разбору, какому подверглись "Ледокол" и "День-М"
В. Суворова, ошибок найдётся вряд ли меньше, чем у него.
У Гитлера были достаточные основания напасть на Сталина, даже
если бы Гитлер был в уверенности, что Сталин не стремится к войне
против него. Но ведь именно поэтому и было для Сталина оправдано
превентивное нападение на Гитлера.
* * *
О "линии Молотова". Она была очень хороша в проекте, но реали-
зация проекта шла медленно, так что и существование великолепного
проекта, и его медленная реализация могут быть вполне объяснены
необходимостью маскировки наступательных планов Сталина.
* * *
А ещё мне не нравится, когда Суворова высокомерно и этак раз-
громно "опровергают" документальными данными из публикаций,
появившихся ПОСЛЕ издания его книг и вызванных по существу этими
книгами. Если бы Суворов имел в своё время доступ к таким данным,
то и его аргументация выглядела бы несколько иначе, и эти
новейшие "опровержения" оказались бы ненужными.
Даже если бы опубликованные после выхода книг В. Суворова доку-
менты действительно полностью опровергали его гипотезу, надо было
бы не топтаться по автору, а поблагодарить его за привлечение
внимания к теме. Относительно тех данных, какие были в распоряже-
нии В. Суворова, гипотеза выглядела довольно правдоподобно, и не
вина её автора в том, что другие данные были ему недоступны.
Откуда такая неприязнь и даже злоба по отношению к В. Суворову?
Из-за его предательства? Но одно дело, когда предаёшь честных
и способных людей, сделавших тебе много добра, и другое -- когда
предаёшь говнюков, с которыми не по своей воле оказался в одной
команде. Я думаю, что предательство В. Суворова, его аналитичес-
кие ошибки и демагогические приёмы -- это больше поводы для
неприязни, а не её причины. Основные причины -- это ...
1) зависть к человеку, сумевшему стать популярным автором;
2) возможность проявить себя через нападки на знаменитость;
3) желание поправедничать, в том числе для компенсации
собственных грехов;
4) потребность в сладострастном переживании коллективной
ненависти.
Некоторые оппоненты В. Суворова -- люди очень культурные, спо-
собные, начитанные, с хорошими навыками аналитической работы, а
главное -- добросовестные, но -- НЕ ГЕНИИ: нет в них припыленнос-
ти, замаха, готовности идти в одиночку против всех. А в Суворвое
это ЕСТЬ. Поэтому удел его оппонентов -- лишь критиковать, под-
правлять или просто обгаживать чужие смелые гипотезы. Почти все
эти критики В. Суворова, окажись они с ним лицом к лицу, наверня-
ка проявили бы себя как несколько более корректные спорщики. Но
поскольку обычно они действуют на расстоянии и вдобавок сбившись
в дружную кучку, в которой друг друга подзуживают, то моральные
барьеры рушатся, и критика превращается в упоительное коллектив-
ное обсирание беспомощного врага.
* * *
Кстати, на "Военно-историческом форуме", которому А. Исаев вы-
ражает в своей книге благодарность за поддержку (этот форум --
по-видимому, главное место кучкования "антисуворовцев"), мне
как-то довелось побывать, и этот форум оставил у меня впечатление
обычной интернет-помойки, в которой немедленно обгавкивают и
лишают доступа всякого, кто выступает против позиции, принятой
среди "своих". Люди, высказывающиеся за гипотезу В. Суворова, на
этом "форуме" котируются как заведомые ничтожества, и их аргумен-
ты никого не интересуют. Мой собственный небольшой опыт общения
там привёл меня к выводу, что пока в России концептуальной рабо-
той будут заниматься такие нетолерантные, самоуверенные, агрес-
сивные, необучаемые, мелочные говнюки, страна будет воспринимать-
ся как "больной (на голову) человек Европы", которого лучше
убить, пока он не убил кого-нибудь сам. С такими настроениями,
как на этом форуме, Россия не только не восстановит своих
позиций, но будет продолжать терять те, какие ещё есть.
Сказать, что эта привычка нападать на (или перешагивать через)
инакомыслящих ("невежд" и пр.) меня огорчила, значит не сказать
почти ничего. Это был удар по моему мировоззрению. Если людей,
настроенных сомневаться, докапываться до сложных истин, разби-
раться с различиями в мнениях, набирается очень мало, то ведь
вытаскивать общество из проблем будет просто некому. А если так,
то на кого я рассчитываю, выстраивая свои спасательские концеп-
ции?!
Этот "Военно-исторический форум" мне показался гадюшником нев-
растеничных эскапистов, которые прячутся в истории от реальности,
потому что не в состоянии адекватно на реальность реагировать из-
за отсутствия пассионарности, а также из-за недостаточности здра-
вомыслия. Это -- место, где упиваются собственным патриотизмом и
эрудизмом и самоутверждаются через коллективное обгаживание общих
виртуальных врагов (да, я тоже нападаю на некоторых, но ведь хотя
бы не в компании, а сам по себе). Место, в котором они ещё могут
стабильно наслаждаться победами. Последнее прибежище. Мелкий
интеллигентский гнойничок на теле издыхающей России. Может быть,
даже форма коллективной истерии.
В реальном мире (в Афганистане, на Кавказе и пр.) люди этого
типа наверняка действуют против "неруси" и еретиков с такой же
безапелляционностью, как на данном "форуме", поэтому не заслужи-
вают от своих противников ни уважения, ни великодушия. Российскую
империю они даже не просрали, а проподличали: большие дела плохо
даются людям, у которых душонки вместо душ.
Вышеприведенная оценка -- продукт моей слабой попытки наладить
диалог на этом "форуме", вначале привлёкшем меня ограничением
доступа, что позволяло надеяться на то, что у оппонентов будет не
слишком вульгарная манера общения.
Побочный положительный эффект "базара" на форумах, подобных
"Военно-историческому", конечно же, есть, но идеологического
вреда, по-моему, много больше, чем пользы. Кто стал на таких
"форумах" своим, признанным, "хорошим", тот для страны по
большому счёту потерян. Возможно, он будет блестящ в деталях,
но его целое пойдёт во вред.
Вообще говоря, я не против того, чтобы в обсуждении каких-либо
идей "переходить на личности" их сторонников: именно в особеннос-
тях личности основная причина того, что люди защищают ту или иную
позицию, не желая прислушиваться к оппонентам. Но если офицер ГРУ
Владимир Резун предавал таких же моральных уродов, каких мне
довелось встретить на упомянутом форуме, то я, как говорится,
могу его понять.
* * *
Никто не анализирует ВСЕГО СПИСКА агрументов В. Суворва:
выбирают лишь те, которые представляются уязвимыми для критики,
и начинают разить изменника Родины, не стесняясь в выражениях.
А вот как объяснить, к примеру, сворачивание подготовки к
партизанской войне? Глупостью, опасением мятежа, интригами?
В книге Ильи Старинова "Заместитель по диверсиям" можно про-
честь следующее:
"В период репрессий против военных подготовку партизан прекра-
тили. Все заблаговременно подготовленные партизанские базы ликви-
дировали, из тайных складов извлекли и передали армии большое
количество минно-взрывных средств, а имевшиеся на этих складах
несколько десятков тысяч иностранных винтовок и карабинов, сотни
иностранных пулеметов и миллионы патронов к ним попросту уничто-
жили. Самое же страшное было в том, что в 1937-1938 годах репрес-
сировали хорошо подготовленные партизанские кадры, кого расстре-
ляли, кого сослали, и уцелели из "партизан" только те, кто слу-
чайно переменил место жительства или, по счастью, оказался в да-
лекой Испании, принял участие в схватке с фашизмом. Сама мысль о
возможности ведения нами партизанской войны была похоронена. Но-
вая военная доктрина исключала для Красной армии длительную стра-
тегическую оборону, предписывая в кратчайший срок ответить на
удар врага более мощным, перенести боевые действия на территорию
агрессора. Естественно, что в кадровых войсках ни командный, ни
тем более рядовой состав уже не получали знаний, которые дали бы
им возможность уверенно действовать в тылу врага." (стр. 55-56)
* * *
У Сталина соблазн напасть был наверняка, и советская "военная
машина" выстраивалась так, что не исключалось использование её
для масштабного нападения. Опередил ли Гитлер Сталина на две
недели или, к примеру, на два года -- это вопрос открытый
независимо от того, насколько ущербны аргументы В. Суворова.
Пропагандистские возможности гипотезы В. Суворова неоднознач-
ные, и к тому же они по большей части уже в прошлом. В отношении
же развития, так сказать, военных технологий она полезна разве
что демонстрацией того, как трудно отличить подготовку к нападе-
нию от подготовки к "активной обороне", инициативное нападение от
нападения превентивного. Наибольшая ценность этой гипотезы (точ-
нее, споров по её поводу) состоит в иллюстрировании того, что:
1. Вполне можно подобрать и убедительно оформить не совсем
ложные доводы в поддержку какой-нибудь очень смелой гипотезы,
решительно отвергающей сложившиеся представления.
2. Широкое внимание такая гипотеза привлечёт при двух условиях:
1) она будет изложена публицистично, ненаучным языком,
2) она будет отвечать какой-то потребности в обществе.
3. Автор такой гипотезы приобретёт не только популярность: он
также вызовет на себя волну праведного гнева, презрения,
ругательств и поверхностных "опровержений".
4. Бывает некоторая польза и от ошибочных смелых гипотез: хотя бы
та, что в процессе их опровержения подтверждаются и уточняются
менее ошибочные гипотезы. А также та, что у людей раскрепоща-
ется творческая фантазия.
5. Культура интеллектуальной работы, в частности культура ведения
дискуссий, у подавляющего большинства занимающихся этой рабо-
той находится на столь низком уровне (в сопоставлении с "вы-
зовами", на которые на которые эта работа должна "отвечать"),
что человечество вряд ли справится с обостряющимися глобальны-
ми проблемами. Если браться что-то делать для спасения челове-
чества, то, наверное, в первую очередь следует повышать
культуру интеллектуальной работы.
6. Одна из главных проблем России -- её нетолерантные агрессивные
патриоты, которые не учатся ни на чужих ошибках, ни тем более
на собственных.
Я таки почитал Эриха Фромма, как мне неоднократно снисходи-
тельно предлагалось. Правда, только то, что удалось достать:
"Здоровое общество".
* * *
О том, что "крупнейший мыслитель XX века, один из великой
когорты 'философов от психологии' и духовный лидер франкфуртской
социологической школы", труды которого "актуальны всегда", --
еврей, можно догадаться не только из этого панегирика, напечатан-
ного в аннотации к его книге "Здоровое общество", но также из на-
стойчивости и почтительности, с какими он цитирует Фрейда, а
ещё из заявлений типа "Я за то, чтобы убить всех негров или всех
евреев...", "Национализм -- наша форма кровосмешения, наше идоло-
поклонство, наше безумие", "Европейская цивилизация сложилась на
базе двух культур: иудейской и греческой".
О последнем вышеприведенном откровении "крупнейшего мыслителя".
Обратим внимание на порядок в перечислении основ европейской
цивилизации: на первом месте стоит иудейская культура, а не
греческая. Возможно, это для того, чтобы автора принимали за
грека и объясняли такой порядок простой скромностью.
Из мнения "духовного лидера" напрямую следует, что римляне --
это всего лишь слегка припархаченные жалкие последователи греков,
а германцы, кельты, славяне, фракийцы, иллирийцы и прочие со
своими доморощенными языческими культами и примитивными мифами --
в культурном отношении были и вовсе немытое и нестриженное ничто
и их скудный интеллектуальный мусор со временем полностью ушёл в
никуда. Правда, у самого автора "Здорового общества" почему-то
имя и фамилия германского происхождения, а не еврейского. Кстати,
у Зигмунда Фрейда и Альберта Эйнштейна -- тоже.
Впрочем, надо заметить, обогатившая Европу иудейская культура
действительно в некотором смысле лучшая из всех, потому что она
хоть и очень компактная (вмещается в одну толстую книгу), а
смогла пропитать (или провонять) всю европейскую цивилизацию.
Правда, скотинистые европейцы до недавних времён имели наглость
отрицать это, да ещё неблагодарно преследовать народ, подаривший
им эту культуру.
Вообще-то, мы все ведь не без греха, поэтому надо быть снисхо-
дительным к еврейским перегибам автора и не бросать в него за
это камни, но собирать их для более удобного случая, у Фромма же
искать положительное, а не соринки в глазу (да-да, сразу три но-
возаветские фразы в одном предложении; на всякий случай призна-
юсь, что я это просто выпендриваюсь). Если хочется ему испытать
чувство национальной гордости (которое он наверняка надёжно изо-
лирует от национализма-кровосмешения), пусть испытывает, но если
он при этом задевает ЧУЖОЕ чувство национальной гордости (возмож-
но, не так хорошо изолированное от национализма-кровосмешения,
как у Фромма), то надо хотя бы приводить развёрнутые доказательс-
тва своей правоты, а не ошеломлять людей голыми заявлениями типа
"Европейская цивилизация сложилась на базе двух культур:
иудейской и греческой".
* * *
Основные идеи книги "Здоровое общество", как я их понял:
1. Сумасшествие надо определять относительно инвариантной
человеческой сути, а не относительно требований к людям,
выдвигаемых различными обществами. Человек может быть
нормальным для некоторого общества, но сумасшедшим по сути.
2. Могут быть психически больные общества: такие, в которых
люди, считающиеся нормальными, на самом деле сумасшедшие.
3. Западное общество -- психически больное. (Я: надо думать,
что хотя бы некоторые люди, считающиеся в таких обществах
сумасшедшими, являются нормальными относительно человеческой
сути.)
4. Причина нездоровости западного общества -- в "отчуждении"
человека от процесса труда, от управления обществом и даже
от потребления. Суть "отчуждения" от процесса труда: человек
работает только ради денег, не имея другого интереса (твор-
ческого и пр.), и поэтому воспринимает свою работу как
вынужденное неприятное занятие. Суть "отчуждения" от потреб-
ления: человек потребляет не потому, что у него имеется есте-
ственная потребность, а по другим, абсурдным причинам.
5. Чтобы излечить западное общество, надо покончить с "отчужде-
нием". Для преодоления "отчуждения" от процесса труда следует
1) делать рядовых работников участниками принятия решений,
2) обеспечить хорошее пособие по безработице, чтобы люди
продавали свой труд не почём зря, а имели возможность долго
выбирать работу получше и таким образом вынуждали работодате-
лей улучшать условия труда: делать рядовых работников участ-
никами принятия решений и т. д. Для преодоления "отчуждения"
в политике надо "возродить принципы городского собрания".
Короче, борьба с "отчуждением". Правда, само "отчуждение"
определяется довольно туманно и отнюдь не пугающе:
"Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при кото-
ром человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы
отстраненным от самого себя. Он не чувствует себя центром своего
мира, движителем своих собственных действий, напротив, он нахо-
дится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или
даже поклоняется им. Отчужденный человек утратил связь с самим
собой, как и со всеми другими людьми. Он воспринимает себя, равно
как и других, подобно тому как воспринимают вещи -- при помощи
чувств и здравого смысла, но в то же время без продуктивной связи
с самим собой и внешним миром." (гл. V, разд. 2.Б)
Такое впечатление, что человек смутно соображает нечто, пред-
ставляющееся ему очень важным, но словами чётко выразить не
может.
Наверное, в "референтной группе" Фромма это самое "отчуждение"
было buzz-word, потому что не один Фромм, а целая плеяда
профессоров и просто "мыслителей" отличилась в 1950-е и 1960-е
годы книгами-беспокойствами по поводу угрозы "роботизации"
человека.
Положительное в книге Фромма состоит, на мой взгляд, в том, что
он признаёт значительную ущербность западного общества и указыва-
ет на некоторые проявления этой ущербности, на какие указываю и
я. (Если бы я написал просто следующее: "Положительное в книге
Фромма состоит в том, что он признаёт значительную ущербность
западного общества и указывает на некоторые проявления этой
ущербности", это выглядело бы так, как если бы я оценивал выска-
зывания Фромма с позиции доступного мне заведомо достоверного
знания, а не с позиции собственных сомнительных соображений, так
что уж лучше насовать всяких "я" и "по-моему", даже если они, на
первый взгляд, тоже выражают чрезмерное самомнение.)
У Фромма:
"Наука, бизнес, политика полностью утратили основания и масшта-
бы, имеющие смысл в пределах, доступных человеку. Мы живем среди
цифр и абстракций. Раз нет ничего конкретного, то нет и ничего
реального. Все стало возможным, как практически, так и морально.
Научная фантастика не отличается от научного факта, ночные кошма-
ры и сновидения -- от событий следующего года. Человек оказался
сброшенным с любого мало-мальски определенного места, откуда он
мог бы обозреть свою жизнь и жизнь общества и управлять той и
другой. Силы. изначально вызванные к жизни им самим, увлекают его
во все более стремительное движение. В этом бешеном круговороте
он думает, вычисляет, уйдя с головой в абстракции, все больше и
больше отдаляясь от конкретной жнзни." (гл. V, разд. 2.А)
"Создается даже впечатление, что с XIX в., по наши дни произошло
заметное нарастание глупости, если под глупостью мы подразумеваем
нечто, противоположное скорее разуму, чем рассудку. И невзирая на
то, что все ревностно читают ежедневные газеты, имеет место непо-
нимание смысла политических событий, что, по правде говоря,
пугает, поскольку наш рассудок помогает нам производить оружие,
которое наш разум не в силах контролировать. В самом деле, нам
известно, как и что делается, но мы не знаем, зачем и почему. У
нас много людей с хорошими и высокими интеллектуальными способ-
ностями, но наши тесты на интеллект определяют способность запо-
минать и быстро соображать, а отнюдь не способность мыслить."
(гл. V, разд. 2.В)
"Поскольку никто никогда не делает всей работы и каждый выпол-
няет только часть ее, поскольку размеры вещей и организации людей
слишком велики, чтобы их можно было осознать как целое, постольку
оказывается невозможным представить себе что-либо в целом виде.
Соответственно, нельзя увидеть и законы, лежащие в основе явле-
ний. Рассудка достаточно, чтобы надлежащим образом оперировать
отдельными частями крупного целого, будь то станок или государ-
ство. Разум же может развиваться только в связи с целым, имея
дело с обозримыми и контролируемыми реалиями. Подобно тому как
наши слух и зрение работают только в количественных пределах волн
определенной длины, так и наш разум ограничен тем, что можно обо-
зреть целиком, во всей полноте его проявлений. Иными словами,
если размеры превышают определенный уровень, то неизбежно утрачи-
вается конкретность и ее место занимают абстрактные представле-
ния; вместе с конкретностью пропадает и чувство реальности.
Первым увидел эту проблему Аристотель, который считал, что город,
превышающий по численности населения то, что мы сегодня назвали
бы небольшим городком, непригоден для жизни."(гл. V, разд. 2.В)
В моих терминах: человек всё меньше понимает мир, который он
для себя создал; общество всё больше абсурдизируется.
У Фромма:
"Первоначально считалось, что идея потребления вещей в большем
количестве и лучшего качества должна обеспечить человеку более
счастливую жизнь, удовлетворяющую его запросы. Потребление было
средством для достижения цели, т. е. счастья. Теперь оно превра-
тилось в самоцель. Постоянный рост запросов заставляет нас прила-
гать все больше и больше усилий, ставит нас в зависимость от на-
ших потребностей, от людей и организаций, помогающих нам получить
желаемое. 'Каждый человек старается пробудить в другом какую-ни-
будь новую потребность, чтобы... поставить его в новую зисимость
и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к эконо-
мическому разорению... Вместе с ростом массы предметов растет
царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек...'
(К. Маркс 'Экономическо-философские рукописи 1844 года')"
"В наши дни человек зачарован возможностью покупать большее
количество лучших, а главное, новых вещей. Он испытывает потреби-
тельский голод. Акт покупки и потребления стал противоречащей
здравому смыслу, принудительной целью, так как он является
самоцелью, имея отдалённое отношение к использованию покупаемых
и потребляемых вещей и к удовольствию от них." (гл. V, разд. 2.А)
Сказано во времена оные. С тех пор ситуация изменилась только
к худшему.
* * *
О диагнозе Фромма. Фромм полагает, что главной проблемой, с
которой надо бороться, является "отчуждение", я же считаю, что
проблема -- в ненужном усложнении и накоплении вещей, направлен-
ном на удовлетворение псевдопотребностей и местами порождающем,
среди прочего, фроммовское "отчуждение".
Большинство массовых профессий (учитель, врач, водитель, убор-
щик, повар, продавец, парикмахер, полицейский и т. п.) никакого
неизбежного "отчуждения" как раз не предполагает: люди видят
непосредственную пользу непосредственных результатов своей не
очень однообразной деятельности и имеют возможность напрягать в
этой деятельности мышление для некоторых усовершенствований. Да-
же, к примеру, из профессии "уборщик" можно выжать очень многое:
не только рационализировать выполнение конкретных обязанностей,
но также создать теорию уборки, теорию мусора, предложить
технические идеи, уменьшающие потребность в уборке или упрощающие
уборку, написать несколько книг на эти темы, открыть курсы
мастеров рациональной уборки и т. д.
Таким образом, в очень многих непрестижных профессиях сложность
состоит не в отсутствии принципиальной возможности для проявления
себя, для профессионального роста и пр., а в том, что способности
среднего человека очень небольшие, а внушённые рекламой потреб-
ности и амбиции -- наоборот, и хочется иметь работу, на которой
сможешь много получать, "проявлять себя" и добиваться престижа,
не сильно напрягая мозги.
Иными словами, большинство людей не способно вполне реализовать
идеологические установки, прививаемые через образование, рекламу,
средства массовой информации и массовое искусство, отсюда устой-
чивое чувство неудовлетворённости, вызываемые им психические
нарушения и, как следствия этих нарушений, -- самоубийства и
прочие эксцессы.
Получается, что "отчуждение" Фромма, а по большому счёту вся
его книга (и, наверное, вся его писанина вообще) -- это образчики
гладкой и благонамеренной профессорской чепухи, нейтрализующей
мыслительную способность общества и тем самым только усугубляющей
его проблемы.
* * *
О рецептах Формма. Они такие же кривоватые, как и его диагноз,
и хороши только тем, что 1) показывают, что альтернатива сущест-
вующему возможна, стимулируют воображение, 2) укрепляют в мнении,
что в профессорской среде ничего путного по части идеологии
родиться не может.
Рецепт Фромма в отношении экономики:
Ввести систему гарантированного прожиточного минимума.
"Если никто больше не будет вынужден принимать любые условия
труда, чтобы не умереть с голоду, работа станет достаточно инте-
ресной и привлекательной, чтобы побудить человека заняться ею."
(гл. VIII)
На это можно заметить следующее: если пособие по безработице
велико, то довольно многие вообще не считают для себя нужным
работать, а у тех, кто всё-таки работают, доход оказывается мень-
ше, чем мог бы быть. Далее, если потенциальные работники
проявляют слишком большую взыскательность, то работодатели не
улучшают условий труда, а всего лишь нанимают иммигрантов (в том
числе нелегальных) или вовсе переносят производство в страну с
дешёвой рабочей силой. А если в своей стране запретить и найм
иммигрантов, и перенос производства, то упадёт конкурентоспособ-
ность национальной экономики и не будет из чего обеспечивать
прожиточный минимум. Вдобавок такой запрет очень нелиберален, и
чтобы его установить, и надо сначала отказаться от некоторых
любимых мифов, то есть в корне изменить идеологию "свободного
общества".
Рецепт Фромма в отношении политической системы:
"...можем ли мы возродить принципы городского собрания в со-
временном индустриальном обществе? Я не вижу здесь непреодолимых
трудностей. Во-первых, можно разделить все население на малые
группы, предположим, по 500 человек по месту жительства или месту
работы; причем эти группы, насколько возможно, должны быть разно-
родными по своему социальному составу. Эти группы будут встре-
чаться регулярно, скажем, один раз в месяц, выбирать должностных
лиц и комитеты, которые должны заменяться ежегодно. Их задачей
должно быть обсуждение важнейших политических проблем как мест-
ного, так и национального значения. В соответствии с вышеуказан-
ным принципом, для того чтобы такая дискуссия имела смысл, нужно
определить количество фактической информации. Как ее получить?
Представляется весьма вероятным, что орган культуры, независимый
политически, может выполнить функцию подготовки и опубликования
фактического материала, необходимого для дискуссии."
"С помощью современных технических средств можно будет легко и
быстро получить общий результат голосования. Затем проблема будет
состоять в том, как довести эти результаты до уровня центрального
управления, чтобы он сыграл свою роль в процессе принятия реше-
ний. Совершенно ясно, что можно найти формы осуществлений этого
процесса. Наша парламентская традиция такова, что в парламенте
обычно имеются две палаты, которые избираются на основе различных
принципов, но обе участвуют в принятии решений, Малые группы,
имеющие личностный контакт и собственные решения, будут представ-
лять собой аналог 'палаты общин', которая делила бы власть с
палатой представительной и исполнительной власти, избранной на
всеобщих выборах."
"Благодаря обсуждению и голосованию в малых группах межличност-
ный контакт будет способствовать значительному уменьшению ирра-
циональности и абстрактности процесса принятия решений, и поли-
тические проблемы станут поистине важным делом для гражданина."
(гл. VIII)
На это можно возразить следующим образом. Чтобы обсуждение
сложного вопроса даже в группе из всего нескольких индивидов было
более-менее продуктивным, нужны люди с высокой культурой дискус-
сии, а она появляется не сразу и далеко не у всех. Поэтому еже-
месячные собрания по 500 произвольных человек, во-первых, не
обеспечат никакого продуктивного обсуждения, во-вторых, большин-
ству участников очень скоро наскучат. Предлагать такую схему
демократии может только человек, который никогда не участвовал
в больших собраниях, а в развитии своих представлений о челове-
ческой психике застрял где-то на фрейдовом либидо и дальше просто
упивался собственным гуманизмом.