Понятно, почему продают, скажем, пельмени, в упаковке по
500 г.: для круглого счета. И так же понятно, почему некоторые
продают свои пельмени в упаковке по 450 г.: люди всегда обращают
внимание на цену и много реже обращают внимание на вес, поэтому
хватаются за пачку в 450 г, поскольку она на вид такая же, как
по полкило, зато дешевле. По сути -- обман, так что мне незачем
стесняться в выражениях, и я могу заявить прямо: чтобы какой-то
подлец мог урвать у покупателя эти 50 г. разницы, множество
других производителей должно сначала потрудиться, чтобы
сформировать в массовом сознании четкий образ пачки с надписью
"500 г.", обеспечивая себе нужную прибыль разве что за счет
недовложения компонентов, о которых заявлено на упаковке.
Когда трюк с 450-граммовыми пачками осваивает слишком большое
количество производителей, он перестает давать нужный эффект.
И что же? Я обнаруживаю пакеты с пельменями по 430 г! Придется
от этих пельменей отказаться -- из принципа: не люблю слишком
хитрых. Кстати, мой прогноз: постепенно доберутся до 350 г, а
потом пойдут по следующему кругу: с "новых пачек по 500 г".
Конечно, если не разразится модералистическая революция, которая
одна только покончит с лживостью как принципом жизни.
К пачкам по 450 г примыкают винные и прочие бутылки с вогнутым
дном. Боже мой, ну на сколько там процентов подрастает бутылка
из-за вогнутости дна? Но бросаются жадно и на эти проценты: один
говнюк бросится, а другие боятся отстать, и -- глядишь -- уже вся
свора приторговывает воздухом. И млеет от своей находчивости и
предприимчивости. А потом даже если кто-то и захочет разливать в
бутылки с плоским дном, так ведь просто не сможет купить их и
будет вынужден специально заказывать их производство, а это еще
более увеличит себестоимость его товара.
А вот малые консервные банки с оливками. Здесь тоже не всё
чисто, потому что они бывают двух объемов: на 425 и на 300 милли-
литров. На вид очень схожие, так что можно различить их лишь в
случае, если поставишь рядом. Но ставить ведь не обязательно!
Далее, на большой банке с оливками пишут: вес нетто 3 кг.
Впечатляет -- если не вспомнить вовремя о том, что он относится
не только к оливкам, но и к жиже, в которой они там плавают. Тоже
мне "нетто"! Еще на какой-то банке написано: сухой вес 200 г.
Я уверен, что имеют в виду отнюдь не сухой остаток после выпари-
вания всей воды из ее содержимого , а всего лишь то, что останет-
ся после того, как вода будет слита.
А вот еще один забавный трюк. На прилавке стоят рядом две сход-
но оформленные двухлитровые упаковки чего-то там по одинаковой
цене. На одной написано: "Томатный сок". На другой попросту:
"Апельсиновый". Так я и поверю, что "сок"! Конечно же, не сок! На
боковой поверхности мелкими буковками напечатано: "нектар", то
есть сок пополам с водой.
На упаковке мороженного пишут крупно: объем 1000 мл. Да, взбили
хорошо, но я покупаю не воздух. Повертев упаковку, отыскиваю
указанный мелким шрифтом вес: 450 г. Конечно, 1000 больше, чем
450, но в желудок попадет 450, а не 1000.
Если на бутылке пишут "Ароматизатор натуральный или идентичный
натуральному", я считаю, что в ней почти наверняка лишь "идентич-
ный натуральному", и поэтому ищу другую бутылку -- на которой
написано только "Натуральный ароматизатор". Вполне возможно, что
"идентичный" не вреднее "натурального", но я ненавижу уловки.
* * *
Наверное, есть пособия, в которых самодовольные уроды описывают
разные такие способы мелкого жульничества. Я без больших колеба-
ний желаю сдохнуть и авторам этих пособий, и их восторженным
читателям. Не то чтобы от их торговли мне был чувствительный
убыток, но ведь эти людишки не могут не гадить где-то еще.
Конечно, я довольно снисходительный человек, а местами, может
быть, даже и добрый -- и под настроение могу за глаза выписать
индульгенцию любому конкретному беретоносителю. Тем более что
вопрос это мелкий и технический. Но если дело касается принципа,
тут уж я буду упорствовать, как мои дедушки на Курской дуге.
Происхождение у берета, по-видимому, шотландское. В военную
моду он вошел после Второй Мировой войны, как я понимаю,
благодаря английским войскам специального назначения, а его
"гражданская" популярность поддерживается сохранением его военной
модности.
Берет непрактичен, потому что недостаточно защищает глаза от
солнца и к тому же сдувается ветром. Хуже берета в части сдува-
емости -- только фуражка, в части солнцезащитности -- только
пилотка. Толковый военный головной убор -- это панама и кепи (мой
идеал: немецкая Feldmuetze; в продаже таких нет, что и доказывает
погрязание человечества в болото всеохватного абсурда; конечно
с Feldmuetze есть некоторая сложность: это кепи хорошо смотрится
только на арийских черепах). Что же касается использования берета
исключительно в парадной униформе, то я вообще против таковой: на
мой взгляд, военнослужащий ВСЕГДА должен быть одет так, чтобы
быть более-менее готовым к бою.
Если посмотреть на берет немного пошире, чем это обычно
делается, то вскрываются ужасные вещи. Берет теснейшим образом
связан с уровнем боеспособности носящих его войск. Правда, берет
в этом случае -- скорее симптом, чем причина. Но где-то наверняка
немного и причина тоже: чтобы удерживаться на голове в ветреную
погоду, он должен СДАВЛИВАТЬ ГОЛОВУ. Далее, манера носить его
сдвинутым на ухо или на затылок есть не только проявление абсур-
дизма, но также и фактор, способствующий дальнейшей абсурдизации
личности. А что такое абсурдист с автоматом или, скажем, с
гранатой? Это в лучшем случае расходы на его цинковый гроб. То,
что береты прижились в воздушно-десантных войсках и спецназе
Советской Армии, свидетельствует о творческой ограниченности,
умственной несамостоятельности и идеологической ущербности ее
руководства. Что, собственно, и проявилось в 1991 году, когда
шайка западоидов совершала государственный переворот, а армия
отсиживалась в стороне вместо лихого броска в центр Москвы.
Смешно и странно, но, несмотря на могучий советский спецназ, до
сих пор по планете ползают Ельцин, Кравчук и Шушкевич, которых
следовало бы... хм-хм... хотя бы из принципа. Вот вам и береты...
"Это не мелочь, дорогой мой! -- сказал Генрих Мюллер в фильме
"Семнадцать мгновений весны", -- Это не мелочь!"
Вечером того же дня, в который я настрочил вышеприведенные
соображения о головных уборах, в Москве кто-то аккуратно
"замочил" либерального депутата Сергея Юшенкова: бывшего
замполита, бывшего преподавателя, соратника Ельцина -- в общем,
перебежчика и "демократическое" чмо, каких мало. Может, начали,
наконец, освобождаться от магии берета?
* * *
Кстати, "берет" по-итальянски будет "tocco". А как сказать
по-итальянски "припыленный" (в значении "чокнутый")? Toccato!
Буквально: "в берете", "обереченный", "беретнутый".
* * *
А чего, кстати, стоят полосатые тельняшки у десантников! Ладно
бы только у моряков: тем нет смысла маскироваться на своих кораб-
лях (разве что надумают прятаться от боцмана в бухтах троса), а
если они свалятся за борт, так в тельняшках они с большей вероят-
ностью будут замечены и спасены. И как относиться к мужичкам,
которые не только носят береты на пару с тельняшками, но еще и
гордятся ими? Можно было бы вслух выражать им сочувствие, если бы
не их петушистость. От всех не набегаешься.
"Красота спасет мир." Какая? От чего спасет? Каким образом?
Почти никто не знает даже, из какого писателя выдрана эта фраза,
но многие повторяют ее раз за разом. Надеются, что красота
спасет. Хотя бы она, потому что больше спасать вроде бы нечему.
А вот еще любимая некоторыми абсурдистами цитата из "Алисы в
Стране Чудес" Льюиса Кэролла: "Если не знаешь, куда идти, то куда
ни пойдешь, придешь не туда" (по первоисточнику я не проверял --
избави Боже!). Во-первых, что значит "не знаешь, куда идти": к
какому месту или каким путем? Если знаешь место, но не знаешь пу-
ти, то, пойдя куда попало, вполне можешь на нужное место натолк-
нуться. Во-вторых, что значит "не знаешь": не знаешь полностью
или знаешь неполностью? Если знаешь неполностью, то, увидя
какое-то место, отчасти соответствующее твоей нечеткой потребнос-
ти, можешь ведь решить, что оно тебе подходит. В-третьих,
движение само по себе бывает полезно для здоровья, так что, куда
бы ты ни двигался, ты в некотором смысле придешь отчасти "туда".
В-четвертых, движение, скорее всего, принесет больше впечатлений,
чем стояние на месте, и таким образом, возможно, наконец, узна-
ешь, куда тебе нужно. Так-то. Учитесь, пока я жив. Но абсурдисты
подходят к цитированному предложению исключительно с точки зрения
логики (то есть формально) и умиляются его бесполезной мудрости.
(Кстати, по поводу "Алисы в Стране Чудес". Все-таки некоторые
вещи в СССР делались правильно. В частности, упомянутой книжки не
издавали, так что она никому не мозолила глаз и не сбивала людей
с толку. Но абсурдисты все-таки находили к ней дорогу и востор-
женно высказывались о ней, так что я знал о ее существовании и
даже считал ее хорошей, поскольку не имел еще понятия о сути
интеллигентности вообще и абсурдизма в частности. Я даже купил ее
по случаю на немецком, но руки мои, к счастью, до нее не дошли. Я
как-то сводил дочку на импортный фильм по этой книжке и ужаснулся
вопиющей чуши, которую увидел. Думаю, восточным немцам издание
подобных книжек где-то аукнулось утратой своего государства в
1989-м. Я ведь и первого своего Бабеля смог купить только на
немецком! )
Показная псевдоборьба с чем-нибудь обычно включает утверждение
Организацией Объединенных Наций соответствующего "всемирного
дня", в который все честные люди должны псевдобороться особенно
интенсивно. Произносить речи. Разжевывать недоумкам избитую
элементарщину. Пугать детей и колеблющихся.
Вы думаете, что если какой-нибудь дурак предложит всем обеспоко-
енным постоять на одной ноге в какой-нибудь полдень по Гринвичу,
чтобы напомнить остальным, скажем, об угрозе полиомиелита, то моя
совесть заставит меня сделать эту глупость? Отнюдь. У меня трени-
рованная, выдержанная, дисциплинированная совесть, которая не
втянет меня ни в какое нелепое мероприятие.
Меня тошнит от охранительных потуг всемирной общественности
не только потому, что они малодейственны, зато позволяют этой
общественности быть при деле, но главным образом потому, что
всемирной общественностью тщательно замалчивается первопричина
большинства глобальных проблем, а именно то, что "западная
модель" развития -- потакающая человеческим слабостям (и, среди
прочего, абсурдности, толкающей на проведение всяких "всемирных
дней")-- является губительной для человечества.
Чтобы путь к пороку не отпугивал крутизной спуска, добрые дяди
устраивают на нем несколько невысоких ступенек. В случае с пьян-
ством это марочные вина, слабоалкогольные напитки, "детское шам-
панское" и безалкогольное пиво. В случае с табакокурением это
"легкие" сигареты и всякие сигаретные фильтры. В случае с прости-
туцией это так называемая консумация. И так везде. Это ерунда,
что изначально ты стойко сопротивляешься пороку: никто и не будет
штурмовать твою крепость "в лоб".
Сооружая промежуточную ступеньку, дегенераты нередко уверяют,
что она имеет святое назначение: помогать вытаскиванию падших,
позволять делать это постепенно. А при падении -- удерживаться
на полпути. На самом же деле она в первую очередь облегчает
сталкивание на самое дно.
Об американском "светлом будущем" рискну судить по фильму
"Особое мнение" ("Minority Report") Стивена Спилберга: другие
американские фильмы про то, что ждет американцев, очень похожи
на этот, так что мне нет острой необходимости заботиться о
"репрезентативности выборки" и прочей такой ерунде. Но можно
выложить на лабораторный стол еще, к примеру, "Матрицу", "Пятый
элемент", "Назад в будущее II", "Вспомнить всё" ("Total Recall"),
"По лезвию бритвы".
Первое, что неприятно поражает при попадании в грядущие годы
Америки, -- это обилие барахла. Жилища героев заполнены всякой
всячиной. На каждый чих -- отдельный высокотехнологичный плато-
чек.
Второе, что бьет по моим мозгам, -- это разные обильные мелька-
ния при показе работы с данными. Выскакивающие, сдвигающиеся,
накладывающиеся изображения. Герой вместо того, чтобы щелкать на
клавиатуре или двигать какой-нибудь "мышкой", управляет обработ-
кой данных посредством махания руками. Наверное, иначе ему через
сложности не продраться. Если учесть, что способность человека
воспринимать информацию довольно ограничена, то главный
возникающий вопрос -- зачем?!
Третье, что режет мне глаза, -- это уличная суета. Несущиеся
автомобили, яркая меняющаяся реклама, расхлябанные праздные
дебилы.
Я согласен с тем, что такое будущее -- приблизительно то самое,
к которому они сейчас идут. Но неужели оно их устраивает?! И ведь
это даже не пародия и тем более не антиутопия. Это -- серьезно.
Режиссер наверняка хотел отличиться предвидением, пообщипать
лавры у Герберта Уэллса.
Каждый телеканал считает необходимым иметь собственное talk
show. На какой ни переключись, рискуешь наткнуться на пару-тройку
счастливых недоумков, перебивающих друг друга в горячем стремле-
нии донести миру свои убогие размышлизмы.