В противофазе

12. Приложение 1: Из дневниковых записей.

12.09.2003: А почему, собственно, плохо считаться психом? Тебя побаиваются, тебя оберегают от неприятностей, тебе прощают то, чего другим могли бы и не простить. Когда в какой-нибудь уличной стычке тебя пытаются задеть риторическим вопросом "Ты что -- больной?!", ты отвечаешь с гордостью, почти шалея от чувства внутренней свободы: "А разве не видно?" И люди теряются, а ты смеешься. А еще можно дурачиться, не заботясь о репутации. В общем, если никакое улуч- шение социального статуса тебе все равно не светит, то репутация сумасшедшего ее отнюдь не ухудшит, а жить станет заметно прият- нее. Ты говоришь: "Я псих". Тебе возражают: "Нет, не псих, а так, слегка не в порядке." Они что -- ревнуют тебя к твоей психован- ности? Или твою психованность к тебе? 13.09.2003: Я сумасшедший: люди мне Про это часто говорят. Конечно, псих я не вполне, Но всё равно я очень рад: На вашу тишь и вашу гладь Менять не стану свой накал: Я в силах книжку написать, Вы же -- лишь бросить в нее кал. 14.09.2003: Государство ниоткуда, Государство никуда Завелось не на Бермудах, А в Европе, господа. 17.09.2003: Манера западоида смотреть свысока на другие общества -- сродни его манере смотреть свысока на природу. Что до меня, то я воспри- нимаю и чукчу, и таракана как приблизительно равных мне, но несколько от меня отличающихся. 18.09.2003: Я умею терпеть и ждать. Я упорно пытаюсь играть теми картами, которые мне выпадают. Но когда они в пятый или седьмой раз ложатся хуже некуда, я попросту встаю из-за стола и ухожу. Нет, я в раздражении могу еще и перевернуть на вас стол. Зачем -- сказать затруднительно. Я могу сделать это, не успев подумать. Это как разрубание гордиева узла. Я на такое способен. Наверное, меня назвали Александром не случайно: других Александров -- "просто так", а меня -- нет. Как и самый первый Александр, я МОГУ. * * * В государстве ниоткуда, В государстве никуда С философией не худо: Есть философ хоть куда. 04.10.2003: В вашем смысле я, наверное, и в самом деле звезд с неба не хватаю. Хуже того: я и не стремлюсь их хватать. Дело в том, что у нас разные представления о звездах. Ваши звезды мне не нужны. Ну, некоторые из них я, возможно, и захотел бы схватить, но толь- ко при условии, что для этого не понадобилось бы сколько-нибудь сильно напрягаться. Меня огорчает не то, что эти ваши звезды не даются мне в руки просто так, а то, что кое-какие привлекательные для меня блага сыплются на некоторых тех, кто тоже не хватает, а на меня не сыплются. А что до звезд, то я их хватаю везде, где очень хочу схватить. Правда, я очень хочу лишь тогда, когда чувствую в себе достаточные силы для схватывания. И еще. Хорошо ли вы будете себя чувствовать, если я вдруг начну хватать здесь звезды -- ваши или свои -- но большие? Нет, я думаю, это никому не понравится, потому что будет много беспокой- ства. Придется как-то на меня реагировать, искать способ прилич- ным образом от меня избавиться, чтобы сохранить устоявшееся положение дел, а это будет немалая нагрузка на вашу психику. Поэтому я предпочитаю никого здесь собой не пугать, а звезды хватать в другом месте. Но меня не может не задевать, что по сути вы считаете моим недостатком то, что является лишь следствием моего стремления сберечь ваши же нервы. Есть такой хороший фильм: "Ищите женщину". Один из героев там говорит: люди делятся на тех, кто не может ничего, и тех, кто может всё. Конечно, он несколько упрощает, но если оценивать в его понятиях, то я ближе к тем, кто может всё. Я не хочу этим никого пугать: я и сам этого боюсь. Я из ужасной породы людей: акцентуированных, отчаянных, взрывных, насквозь революционных. Может, психически больных? Нет, разве что совсем чуть-чуть -- не больше вашего. Обычно мы маскируемся, сдерживаем себя, ждем. Мы отнюдь не одиночки: у каждого есть хотя бы три-пять приятелей, даже у такого замкнутого человека, как я. Случись подходящий момент -- и вы увидите наши истинные вооду- шевленные лица. Мы поведем себя, как сорвавшиеся с цепи псы -- истосковавшиеся по воле. Мы воины, но мы и строители. Мы вам малопонятны и чужды, потому что мыслим и действуем в другой системе понятий: в той, которая, возможно, придет на смену вашей. Или уйдет вместе с нами в небытие. Но ведь что обидно: лет каких-нибудь через тридцать, когда вы станете противными маразматиками, а я -- блестящим знаменитым покойником, вы же будете рассказывать всем, шамкая беззубыми ртами (или пощелкивая искусственными челюстями), как вы меня любили и берегли. Впрочем, зачем мне вас пугать? Чтобы вы потом мучились от незнания, как себя при мне держать? Или, скорее, как избавить себя от моего присутствия? Нет уж, лучше думайте, что я звезд с неба не хватаю. Это позволяет мне потихоньку хватать их, пока вы смотрите в другую сторону и думаете, что я занят вашей ерундой. Вашу снисходительность (или ваше презрение?) я как-нибудь пере- живу. Даже если на меня не будут сыпаться обильные блага, сыплю- щиеся на некоторых других не хватающих. 05.10.2003: Я владею чудом вдохновения. Благодаря этому я могу производить идеи, которые сродни катализаторам, детонаторам, вирусам, потому что они, будучи уместно добавленными к большой человеческой массе, способны производить огромные изменения. Ну, или предот- вращать их. Еще я немного умею видеть будущее. Наше общее будущее настолько неприглядно, что после каждой встречи с ним у меня сильно портит- ся настроение. В нем, в этом будущем, корни моего мизантропизма. Спасу ли я себя (а заодно и вас -- другого способа нет), от того будущего, которое вы в поте лица готовите? Может быть, может быть... Но если бы вы мне хотя бы не так сильно мешали! Я хочу заговорить открыто -- "как право имеющий" -- но подходя- щие условия еще не сложились. Дернись я не вовремя и не к месту -- и росток лучшего, который я в себе ношу, будет уничтожен вмес- те со мною. Я преувеличиваю свою значимость? Но убивали и менее способных, чем я. Мне могут свернуть шею люди местного всенарод- ноизбранного -- и московского тоже. Если бы они был достаточно проницательны, то уже бы ее свернули. Но может, они догадываются, что я большой трус... эээ... очень берегу свой росток лучшего. А может, я все-таки пока не привлек их внимания -- несмотря на частое употребление слова "революция" и других жгучих слов. Кстати, мой бывший приятель В. С. тоже воображает себя человеком огромного потенциала и уже несколько лет тщательно скрывает этот потенциал от спецслужб, маскируясь то ли под сторожа детского сада, то ли под кого-то еще в этом роде. Но он таки вовсе припыленный, а я зачастую разговариваю как почти нормальный человек. Неопределенности, вероятия, возможности... Какая-то мутная смесь булькает в тигле перед моим носом, и надо вовремя бросить туда щепотку чего-то, чтобы там получилось нечто ценное, но при этом не разнесло на мелкие кусочки тигель, лабораторию, мою дражайшую особу, а может, и половину мира в придачу. 06.10.2003: Полугений, полубог -- выше прыгнуть я не смог. Полудьявол, полушут, а в "психушку" не берут! 11.10.2003: Продолжение о звездах. А все-таки, что вы имеете в виду под этим не-хватанием мною звезд? Мою маленькую должность? Мои незначительные способности в области программирования? Мой не очень высокий уровень интел- лектуального развития в целом? (О, можем при случае помериться силами!) Или вас потрясли мои многочисленные неудачи при попытках хватания? Или вы подразумеваете только то, что вам ничего не известно о том, хватаю ли я звезды? Кстати, вам лучше и не знать, какие звезды я иногда хватаю и тем более какие планирую хватать. Поверьте, без этого знания вам будет много спокойнее. Вообще, какая это нелепость -- утверждать, что я не хватаю звезд! Звездо- хватание -- единственное, на что я настроен и нацелен. Почти все мои неприятности -- от того, что я не могу их не хватать и очень не люблю заниматься чем-либо другим, кроме этого самого хватания. И я вынужден хватать их тайно, чтобы не слишком выделяться среди вас и не осложнять свою жизнь еще больше. Хм... Я не хватаю звезд! А ведь то же самое я думаю о вас! Но может, вы тоже маскируетесь? 14.10.2003: Я могу расстроиться почти до слез, думая о смерти Пушкина. Я могу не поехать на могилу собственного отца. Сродство! Сродство! Не по крови, а по чему-то другому. "По духу" звучит как-то избито. И может, не в духе дело. И уж, конечно, не талантами мне с Пушкиным мериться. Но я не собираюсь умаляться перед Пушкиным, хотя в смирении бывает довольно большое удовольствие, мне вовсе не чуждое. У него свой талант, у меня свой. А может, даже и не в сродстве дело, а в том, что я чувствую (или ощущаю?) огромную значимость этого человека. 16.10.2003: Второй день хожу на работу с пистолетом. Он в кобуре, на ремне, под курткой, спереди. Эйфория не проходит, хоть он и пневматичес- кий. Припоминаю свой огромный восторг, когда я в армии нацепил в первый раз настоящий "макаров"! Сегодня я уже сделал в автобусе замечание мужичку, который слишком часто и громко шмыгал носом: это мой пистолет провоцирует меня на "подвиги". Причина моего обращения к стреляющему оружию -- нападение на меня собачонки два дня назад. От собачонок очень трудно отделываться, если нечем в них бросить. Но я таскаю эту тяжесть в кобуре не только для собачонок. Во-первых, я упиваюсь своим чувством. Во-вторых, я жду, когда оно пройдет: притираюсь к оружию. 21.10.2003: Меня не тянет переселиться в Соединенные Штаты отчасти потому, что я запуган американским кино: такого количества разнообразных выродков и всяких бедствий мне не выдержать. Если я приеду в Штаты, мне, наверное, будут всюду мерещиться бритоголовые муску- листые негры с ножами, больные СПИДом наркоманы, которые тычут в меня окровавленными шприцами, и всякое такое. 24.10.2003: Вчера я был почти счастлив, сегодня я почти несчастен. Я поприсутствовал на суде, и мне захотелось предать это государство очень большому огню -- и немедленно -- но в который раз я затал- киваю свое возмущение в переполненную копилку, в которой оно сожмется, утрясется и превратится почти в ничто (Ленину было легко заниматься революционным поджигательством, потому что у него не было детей). Но если в стране само собой начнет где-то тлеть, это почти ничто из моей копилки еще может взорваться очень мощным динамитом. Я посматриваю по сторонам, я вслушиваюсь в новости, я не пропущу. Впечатление от суда: ритуал заклания, торопливо и небрежно осуществляемый кучкой нравственных уродов, почти вампиров. Надо идти на что угодно, чтобы не попасться к ним в когти. Сильное психическое нездоровье просматривается физиономии каждого про- фессионального участника этого спектакля (и на физиономиях большинства прочих; исключение -- разве что адвокатша и секре- тарша; в них я еще не разобрался; но они еще молодые; но время сделает свое дело). Я думаю, что даже палачи менее уродливы -- если, конечно, они только казнят, а не пытают. Эти судебные чудовища, можно сказать, купаются в чужих проклятиях. Любопытно, как обстоят у них дела со здоровьем физическим? А ведь наверняка не намного хуже, чем у большинства. Мне что-то не очень верится в, так сказать, естественное воздаяние: по-моему, нож или пистолет в твердой опытной руке гораздо надежнее. * * * Не могу убивать, не могу мучить. Даже бить не очень могу. Если я в бешенстве, то наверное, способен и убить, но в этом состоянии я бываю редко. Понимаю, что убивать надо, но что-то меня удержи- вает. Отчасти, наверное, страх перед наказанием: тайное нередко становится явным. Отчасти, возможно, нежелание роста насилия в обществе: я не могу позволить себе то, что осуждаю в других. Не исключаю, что проявляют себя и мои сомнения: я не вполне уверен в том, что убивать необходимо, и хочу избежать последующих сожалений. Далее, я опасаюсь и того, что моя впечатлительная психика может не выдержать напряжения, а ночные кошмары не нужны мне ничуть: я не хочу видеть эти гнусные физиономии еще и в своих снах. Среди прочего, меня сдерживает отсутствие привычки делать людям гадости (но к деланию гадостей можно со временем и привык- нуть -- если начать с мелочей и постепенно увеличивать дозы). Также (last but not least) не то чтобы сдерживает, но несколько смущает пример Иисуса Христа. Я очень агрессивен, но моя агрес- сивность удовлетворяется оттеснением противника в отведенный для него угол. Я не знаю, что делать с моими многочисленными врагами. Как наказать их сильно, но не убивая. Может, ноги им поломать или уши отрезать? Но это уже мучительство, а оно тоже не для меня (впрочем, пожечь их электрическим током -- еще куда ни шло). Я бы вполне удовлетворился отъятием у них какой-то собственности в свою пользу, но это практически не реализуемо (я уже когда-то пробовал -- через суд). Местное общество устроено так, что из средств достижения справедливости практически реализуемо в нем разве что убийство. 25.10.2003: Всё о тех же звездах, которых я что-то совсем не хватаю. Разве я нанимался хватать звезды? Кто-то, конечно, может подумать, что эта фирма создавалась как раз для того, чтобы такие, как я, могли делать в ней карьеру, раскрывать в полной мере свои творческие способности и благодетельствовать собой страну и человечество. Но я понял дело так, что меня наняли быть здесь маленьким человечком, который много работает, а говорит только тогда, когда ему разрешат. Мне это совсем не нравится, но меня устраивает зарплата, а кроме того, я уверен, что в других местах меня тоже не ждут как последнюю надежду, поэтому предпочитаю терпеть вас, ваших любимцев, эту фирму со всеми ее особенностями. Я очень не подхожу для роли маленького человечка, тем не менее, говорят, я справляюсь не хуже многих, а значит, той небольшой моей части, которая для этой работы хоть немного подходит, уже оказывается вполне достаточно. А вы учтите еще, что голова моя занята в основном не вашей работой, а моими собственными делами, и что той не очень большой части внимания, которую я уделяю здешней работе опять-таки оказывается вполне достаточно, чтобы ее делать. И еще чуть-чуть. Откуда все-таки ваше суждение о моих отноше- ниях со звездами? Разве вы подвергали меня какому-то тестирова- нию и я показал низкие результаты? Или вы изучили скрытую часть моей жизни и нашли ее столь же серой, как и та часть, которая для окружающих хорошо видима? Нет, наверное, вы поручили мне сложную работу, посильную лишь немногим, творчески одаренным людям, а я не справился! А вам не приходит в голову, какие выводы можно сделать о вас самих после подобных высказываний о моих способностях? Правда, картину моего непоколебимого высокомерия несколько портит одно обстоятельство, а именно то, что я вообще реагирую на мнения, подобные вашему. Конечно, это идет от моей склонности сомневаться во всем, но ведь можно было отделаться и одним небольшим замечанием по вашему адресу. 26.10.2003: Идеологические мутанты, вроде меня, чаще всего покидают этот мир, не оставив следа. Нет, они, конечно, пытаются оставить след, но их усилия ни у кого не вызывают интереса. Помучившись на от- шибе общества несколько десятков лет, такие люди уходят в никуда с горечью и слабой надеждой, что потомки проявят большее внимание к продуктам их умственной деятельности. Иногда это и в самом деле случается: искатели курьезов раскапывают какие-то случайно уце- левшие материалы про чудака, загнувшегося тому назад лет триста, и дивятся его пророческому дару или чему-то еще. Но изредка быва- ет и так, что мутантам удается закрепиться: приобрести последова- телей, породить движение, основать религию или философскую тради- цию, а может, даже и империю. 05.11.2003: У меня есть страшное подозрение, что эпидемии гриппа отчасти вызываются прививками от гриппа. В самом деле: что значит привить ослабленный вирус? Ног ему предварительно ведь не ломают! Я мучаюсь с легким гриппом, вызванным, по-видимому, прививкой, которую мне сделали 5 дней назад, и стрессом, который я получил от теплого поздравления шефа по поводу моего дня рождения. (Чтоб его самого так всегда поздравляли. Надо сваливать из коллектива: пора ведь и честь знать.) Вряд ли грипп протекал бы у меня тяжелее, если бы я не привился, а просто заразился, как все. И неужели я сейчас не заразный?! Я ведь вчера один раз даже чихнул! И почему я не могу вызвать эпидемии легкого гриппа? Может, попробовать? И вообще, не плодят ли эти вирусологи каких-нибудь рискованных штаммов? Таким же манером, наверное, привили в Китае кого-то от чего-то, а потом эпидемия китайской пневмонии случилась. Я склоняюсь к тому, что мне лучше никогда больше от гриппа не прививаться. 06.11.2003: Я подарил старушке 10 тысяч. Старушка продавала возле Комаров- ского рынка вязаные коврики по 5 тыс. Наверное, сама и ввязала. Подарил, потому что не просила милостыни. Пусть будет у нее ма- ленький праздник. Это к вопросу о моей геронтофобии. Но старушка была не противная, хоть и с палкой. Она попалась на глаза, когда я шел на рынок, но я решил не делать резких движений. А вдруг она против Октябрьской революции?! На пути с рынка я все-таки собрал- ся с силами. Но не сразу: пришлось даже немного возвращаться. Я так сильно разнервничался (может, не из-за денег), что понадобил- ось потом вытирать слезы. Это происшествие доказывает мою исте- ричность. Если данного доказательства мало, можно дополнительно обратить внимание на то, что я додумался об этом здесь расска- зать. Кстати, теперь в течение нескольких лет я буду с гордостью вспоминать этот случай и без труда отвергать возможности оказания помощи ближним. И еще. Я не жду, что Бог за тайное воздаст мне явно. Я вообще не рассчитываю на то, что он мне что-нибудь даст. До этого происшествия я несколько лет собирался что-то подобное сделать -- и предвкушал эффект (внутренний). Но кое-что беспоко- ит: а вдруг эта десятка фальшивая?! Я же получил ее на рынке -- как сдачу , не глядя. Вот будет старушке расстройство, а мне икота! А еще у меня есть дурная мечта подарить 100 долларов какой-нибудь некрасивой девушке просто так, прямо на улице. Немного ведь будет у нее в жизни радости. Но с этой мечтой я еще поживу несколько лет -- до более благоприятных обстоятельств. Мне нет смысла изображать из себя праведника -- и тем более быть им -- потому что я почти не верю в загробную жизнь, карму и всякое такое. И я куда более значительные суммы, чем эти 10 тысяч, растрачивал на всякую ерунду. И буду растрачивать. Я вполне зачерствел и могу спокойно смотреть на чужие страдания. Один мой приятель (пожилой, но очень бодрый) сказал по поводу нищих: подал -- не сожалей, не подал -- не сожалей. Я бы пере- иначил: подал -- не радуйся, не подал -- не радуйся. Интересно, подавал ли этот мой приятель? Я подавал лишь в исключительных случаях. Первый случай был в очень далеком детстве. Мать вручила мне монетку, чтобы я отдал старухе-нищенке. Может, моя мамочка думала, что это принесет мне счастье. Она ошиблась. Кстати, это была первая и последняя советская старуха-нищенка, которую я видел. Второй случай имел место лет 12 назад. Ко мне обратился на улице прилично одетый мужичок и стал просить денег в долг, чтобы доехатьдо Витебска и рассказывать мне сказку про причины своего случайного безденежья. Я дал ему денег и адрес, по которому потом их вернуть. Он их, конечно же, не вернул (о, я сообразил это еще до того, как пришла пора искать в почтовом ящике извещение о денежном переводе). Потом я 10 лет оправдывал этим случаем свои уклонения от оказания помощи ближнему. Третий случай произошел возле "рррезиденции прррезидента": ко мне прицепился приличного вида пакистанец и стал клянчить деньги под каким-то предлогом. Я сразу припомнил мужичка из Витебска и дал лишь какую-то мелочь. Но мне иногда и ее жалко. Еще один случай был в метро: по вагону женщина везла в инвалид- ной коляске безрукого и безногого человека в униформе десантника. Он насупленно смотрел перед собой. Я тогда сильно расклеился (когда я в ином состоянии, разлучить меня с моими деньгами очень непросто). Мне подумалось: уж этот-то не обманывает. Но позже пошли сомнения: а вдруг он пострадал по собственной глупости, а до того был грозой молодых солдат и к тому же резал афганцев ни за что? А если не резал?! Кажется, я один раз подал безногому в солдатской униформе. Или только собирался подать? Но мне помнится его пухловатая вялая теплая ладонь, значит, скорее всего, подал. Если и в самом деле подал, то, надеюсь, не мелочь. И "подал" звучит плохо: лучше сказать "поделился" (хотя и не поровну). У меня есть очень мощное оправдание для моей скупости: я много работаю для того, чтобы несправедливо обиженных было меньше. Всякая утечка моих средств -- и даже мое отвлечение на мысли по поводу этого -- в конечном счете отдаляет то "светлое будущее", которое втихаря я готовлю для всех. * * * Зачем мучить потомков вопросом, подавал я или не подавал (де- лился или не делился)? Не подавал. Но иногда делился. Надеюсь, у кого-нибудь возникнет по данному поводу подозрение, что я всего лишь не очень умный позер: ведь это будет означать, что мои книги хоть кем-то читаются. * * * В аквариуме снова проблемы. Улитки выросли, и некоторые рвутся покорять новые пространства: выползают наружу. Одна была поймана на холодильнике под аквариумом. Пришлось сделать на аквариум крышку из продырявленной бумаги. Вода мутная, рачков мало. Ряски всё меньше: улитки вовсю пасутся на водной поверхности. А еще они любят есть хлеб и яблоки. 09.11.2003: Размышления над карьеристскими ХОДАМИ мне всегда представлялись транжирством: малополезной тратой драгоценного интеллектуального ресурса. По моему понятию, расходовать ресурс надлежало только на разработку каких-нибудь теорий или проектов. Я полагал, что наличие хороших теорий, хороших проектов делает малоактуальной выработку эффектных личных ходов. Конечно же, я был не прав. 10.11.2003: Мне обычно хватает сил на то, чтобы отвергать существующее; нередко хватает на то, чтобы предвкушать вместо этого существую- щего что-то иное, и лишь иногда -- на то, чтобы это иное выстра- ивать. * * * Сегодня в отделе собирают по 10 долларов по поводу состоявшихся в праздник похорон. Мне, как обычно, тяжело расставаться с день- гами. Не то чтобы я плохо относился к покойнице, но все-таки мне казалось, что последнее время она как-то нехотя со мною здорва- ется. Но может, ей всего лишь уже было не до меня. Любопытно, кто станет сдавать деньги, если помру я? Четверть здешнего народа наверняка подумает что-то, вроде: слава Богу, одним нацистом меньше! А может, наоборот, я дам вам повод для самолюбования? Мол, Бурьяк этот был человечек дряноватый, но мы такие замеча- тельные, что покойника за всё простили. Нет, ребята, боюсь, вам этого дожидаться еще довольно долго. И чихать мне на ваше посмертное прощение (меня интересуют только прижизненные блага). Впрочем, просто освободить вас от своего присутствия я постараюсь как можно скорее. Над этим я уже работаю. И кстати, какой резон мне финансировать ваши похороны, если вам, в свою очередь, грустить над моей могилой не придется? Не исключено, что я всего лишь своеобразно ревную. От меня можно дождаться и не такого! 11.11.2003: Чтобы перебить запах изо рта, остающийся после употребления чеснока за ужином, я ем за завтраком лук. Но можно и наоборот. Важно только ни с кем потом на близком расстоянии не разговари- вать, но мне это дается легко. 12.11.2003: Я читаю биографии великих людей не потому, что мне доставляет удовольствие обнаруживать у них грехи и глупости, очень похожие на мои, а потому что меня утешает существование у них почти таких же неприятностей, как у меня. Уж если им приходилось терпеть, то мне и подавно. Правда, им было чем эти неприятности компенсиро- вать. А я лежу на диване и жду всемирной славы. Пора бы уж. Может, еще одну книжку написать? Выпендрнуться в ней как-то по-особому, чтоб челюсти у всех поотвисали... 13.11.2003: Думаю, если бы некоторые из ваших любимцев не отмалчивались, не позерствовали и не привирали, их откровения выглядели бы еще удручительнее моих. Впрочем, меня не беспокоит даже удручитель- ность моих собственных: я к ней привык. * * * Я могу возненавидеть человека уже за одну лишь его физиономию. Правда, был случай, что я много лет ненавидел одного человека за его физиономию, а потом пришлось с ним работать и оказалось, что он доброжелателен и неглуп -- и к тому же с легким характером, не чета моему. 16.11.2003: Я слышал похвалы своим опусам в ситуациях, когда никто не тянул моих "рецензентов" за язык и даже вежливость их не очень обязыва- ла. К тому же это были пусть не великие мыслители, но хотя бы не дураки. Но вот я почитываю заметки Пушкина о литературе, в частности, касающиеся Радищева, и что-то тревожно мне снова. Думаю, у меня в речи маловато свободы и выразительности. И еще я не сыплю всякими блестящими догадками и обобщениями. Зато я очень претенциозен и сосредоточен на собственной личности. Навер- ное, про меня можно сказать так: честный и старательный, но мало- талантливый и потому лишь изредка оказывающийся на высоте. Но у меня есть возможность возразить на это следующим образом: моя невыразительность идет от моей глубины (высказанная мысль -- это мысль наполовину потерянная, и поэтому я недовысказываюсь), а если кому-то кажется, что никакой глубины у меня нет, а есть только пошлость и самомнение, то это лишь потому, что он мелок сам и из-за этого не воспринимает моих нюансов и вообще не разумеет, что особо ценное -- скорее, не в новом и неожиданном, а в старом, но очищенном от лишнего. Но может, я и в самом деле пишу лишь на уровне несчастного Радищева. Или, хуже того, я и вовсе законченный графоман: я ж строчу почти каждый день -- и иногда даже по два или три раза! 17.11.2003: Вчера второй раз за последний месяц водитель подождал, пока я добегу до автобуса. Оба раза я тепло поблагодарил за это мыслен- но -- не Бога, а человека. Может, моя благодарность ему где-нибудь зачтется. Среди прочего, меня радует, что я способен не только пожелать кому-то сдохнуть. Правда, есть и немного досады: этот водитель копает под мое мизантропическое мировоззрение, выстроен- ное с такой любовью и тщательностью. Но я гибок и как-нибудь выкручусь. * * * Собираю из кусков второй том "Модерализма". Неужели получится?! Основной оригинальной идеи я там пока еще не нашел. Структура вымученная. Многие абзацы выглядят плоскими до отвращения, но всё еще есть надежда облагородить их небольшими добавками. К теме модерализма я давно уже охладел и движим теперь всего лишь жела- нием довести что-нибудь до завершения. Поскольку я когда-то с вдохновением что-то строчил для этой книги, то может быть, она все-таки не безнадежна. * * * Мания величия хороша (для окружающих) тем, что порождает в тебе стремление не слишком пачкаться: с одной стороны, ты лепишь свой светлый образ в расчете на объективность будущих биографов; с другой стороны, ты сильно подозреваешь, что со своими способнос- тями и своей "счастливой звездой" ты сможешь в конце концов достигнуть чего-то существенного, даже не прибегая к низостям. Кстати, в это самое время кто-то, не отягощенный иллюзиями насчет собственных качеств, отнюдь не стесняется в средствах -- и в кон- це концов как раз он и выбьется "наверх", а биографию ему потом напишут, какую скажет. А кто попробует его разоблачить, того он раздавит. 20.11.2003: Насыщенный день. Рано утром я вытащил из интернета анкету на разрешение трудоустройства в Великобритании и инструкцию к заполнению этой анкеты. Часа два я был счастлив -- как человек уже почти ступивший на легендарный остров, а потом я вчитался в эти бумажки. Скоропостижное крушение мечты, случайно зародив- шейся всего лишь вчера вечером, меня очень развеселило. В обед я рванулся в редакцию журнала "Полымя" пристраивать свой трактат "Мир дураков". Как водится, я крупно ошибся: мне надо было в русскоязычный "Неман", а не в белорусскоязычное "Полымя", но в голове у меня что-то перепуталось. А вчера я метался под дождем в поисках редакции журнала "Полымя", хотя нужная мне на самом деле редакция "Немана", как выяснилось, располагается там же, где и 20 лет назад, когда меня в первый раз в ней отшили, но обнадежили. В редакции "Немана" я познакомился с главным редак- тором -- известной патриоткой Н. Т. Ч. -- и слушал ее рассуждения о тайных долгосрочных планах двух всенародноизбранных (местного и российского), взявшихся спасти Русский Мир. (Надо сказать, эту гипотезу я уже слышал год назад от одного энтузиаста, вербовав- шего меня в свою пропрезидентскую партию. За истекший с того времени год я не нашел ни одного ее подтверждения.) Думаю, во второй раз меня отошьют тоже. Но из редакции я вышел в очень приподнятом настроении. Может быть, это все-таки, наконец, прорыв. Но более вероятно, что обратят внимание на мое отншение к церкови и местной власти, и на этом интерес к моему творчеству закончится. По пути из редакции на работу я столкнулся в вагоне метро со своим давнишним противником на интернет-форуме, известным телеведущим и философом-абсурдистом М., обещавшим избить меня при встрече (а я обещал сломать у него на голове стул). Я тепло с ним поздоровался (я приблизительно знал его в лицо, а он меня нет), и мы душевно побеседовали пару минут -- до следующей станции, на которой я вышел. Жалею, что не задержался. Наверное, он милейший человек, если общаться не подолгу и не трогать спорных вопросов. Мне даже хотелось обнять его от почему-то переполнявшей меня радости. Теперь мне будет трудно говорить о нем плохо. Я думаю, наш встреча и у него оставила хорошее впечат- ление. Все-таки он по натуре не злодей. Припыленный абсурдист всего лишь. Я говорю об этом с грустью: меня ведь иногда и дружить тянет. Мое прекрасное настроение длилось до той поры, пока я не начал перечитывать файл с "Миром дураков". Нашлось столько корявых мест, что я подумал о преждевременности визита в редакцию. Впрочем, если бы не этот визит, я вряд ли стал бы перечитывать. А там, глядишь, и в редакции что-нибудь подправят. Таким образом трактат будет постепенно вылизан -- и явлен потомкам вещью почти блестящей. * * * Кстати, весной я встретил в Гомеле своего однополчанина К. Того самого, который вызвал дурной интерес ко мне со стороны КГБ. Он окликнул меня на улице, когда я с детьми шел с базара. Потом я с ним сидел в кафе и бродил городу. Я как-то позабыл, что он мой земляк. Выяснилось, что он уволился из армии следом за мной, отучился в техникуме и стал работать портным. Для меня это было очень неожиданно, и я до сих пор не знаю, как относиться к этому повороту в его жизни. Он совсем не глуп, не агрессивен и не порочен. Даже сказал, что не еврей, хотя шестнадцать лет назад вроде бы намекал на другое. До сих пор не женат, но по-видимому, не гомик и с женщинами встречается. Он что-то вроде эстета, погрязшего в литературе и музыке. Если он все-таки с придурью, то это очень тонкая придурь. Он рассказывал мне о своем сильнейшем впечатлении от книги Умберто Эко "Маятник Фуко". У него это получается так, что не вызывает подозрения в намерении блеснуть своей культурностью. Меня и прежде привлекало в нем отсутствие склонности рисоваться. Через пару часов нашей беседы он стал клонить к тому грустному эпизоду с КГБ, и я облегчил ему труд, сказав, что мне всё было известно. Человек переживал шестнадцать лет за свой поступок. Я не дал ему каяться: я не мог не распах- нуть ему своих объятий немедленно. Я стал уверять его, что никаких неприятностей у меня из-за него не было. Еще бы и самому в этом увериться. По словам К., он ничего не писал "особисту" первым: сначала ему показали донос, написанный другим моим прия- телем -- лейтенантом Л. (Тот, так сказать, инициировал процесс и поставил К. в трудное положение.) Разве не замечательно, что есть люди, которые после таких вещей мучаются?! Я утешил его горячей речью о том, что каждому случается делать какие-то неправильные поступки и что надо всего лишь правильно к ним потом относиться. У меня даже возникло опасение, что он ничего особого в жизни не добивался, потому что его угнетало воспоминание о случившемся. Мы расстались теплейшим образом, и я снова чувствую в нем дружественную мне личность. Ну, где же вы, сволочи, еще найдете такого доброго человека, как я?! Есть своеобразное сильное удовольствие и в раскаянии, и в при- мирении. Наверняка оно было одной из причин распространения христианства. Но к сожалению, у многих нет к этому удовольствию никакой расположенности. А вот еще идея: если христианское все- прощение распространять только на хороших или не совсем порочных людей, а законченных негодяев считать сатанистами, врагами Бога и человечества, подлежащими изгнанию, заточению, сожжению на костре, то что плохого для меня в христианстве? При таком взгляде на вещи я, наверное, христианин. Во всяком случае, сегодня. Зачем мне возражать против главной заповеди Иисуса "Возлюби ближнего своего как самого себя"? Себя я люблю не очень, так что ближнему не очень много моей любви достанется. А если он даже и этого не заслуживает, его можно отнести не к "ближним", а к "дальним". Вдобавок, моя не очень большая любовь к себе довольно своеобразная: я заставляю себя делать гимнастику и разные другие гигиенические процедуры и воздерживаться от всякой дряни. Я не- прочь любить ближних в той же манере: принуждать их к здравости. Только ведь не всякий из вас захочет от меня такой любви. 21.11.2003: Прошлогодним летом в Милане я делал покупки в маленьком продук- товом магазине. После того, как я рассчитался у кассы, девочка -- ровесница моей дочки -- старательно уложила мои приобретения в пластиковый пакет. Я полагаю, за кассой работала ее мама. Меня тронуло радостное участие этого ребенка в трудовом процессе, и я сказал от души: "Grazie signorina". Как расцвела эта синьорина от моей благодарности! Друзья мои, я же готов любить вас, по край- ней мере, через одного, но готовы ли вы отвечать мне взаимностью? * * * Смешно требовать от философа, чтобы он воздерживался от резких суждений, если они расходятся с широко признанной моралью. Можно только ожидать от него этого как милости. Он способен оставлять свои суждения при себе или высказывать их в менее жесткой форме; он даже, наверное, в состоянии украсть в магазине булочку, если ему нечего есть, но подгонять свое мышление под широко признанную мораль или публично врать -- для него неприемлемо. А если вы с этим не согласны, так, может быть, вам не нужна философия. А ведь, пожалуй, и не нужна: полуфилософии и псевдофилософии для вас вполне достаточно. 26.11.2003: Каждое утро у меня разворачивается борьба за свежий воздух. Надо проветрить квартиру, но сделать это трудно, хотя окна выхо- дят на две стороны дома. Если открыть балкон, то нередко идет сигаретный дым от соседей, а если открыть форточку в любой из комнат с противоположной стороны, то в квартиру попадают выхлопные газы от автомобилей, потому что придурки под окнами прогревают двигатели. Пока эта автомобильная сволочь утром не рассосется, я вынужден держать квартиру закупоренной или ежеми- нутно принюхиваться. А еще чуть ли не каждый день приезжает мусоровозка выгружать контейнер с мусором, и тогда к выхлопным газам может примешаться соответствующий запашок. А ведь я живу не на каком-нибудь первом или втором, а на четвертом этаже. Далее, если входная дверь неплотно закрыта, то тянет от мусоропровода. А еще, бывает, кто-то так спустит бачок в унитазе, что у меня в сифоне под ванной отсасывается вода, и вонь поступает из канализационной трубы (на этот случай я затыкаю пустую ванну пробкой). В общем, я в осаде. А иногда в ватерклозете воняет из негерметично закупоренной дырки в полу (в чуланчике за унитазом), через которую проходят трубы. Очень уж достает меня ваша вонючая цивилизация! 30.11.2003: Негодяям, которые живут надо мной и всякий раз мешают мне спать после обеда, я не всегда желал сдохнуть (я и сейчас делаю это через силу и обхожусь иногда неопределенной формулой "пусть сдохнут все негодяи, мешающие хорошим людям"). Кстати, у меня сложилось впечатление, что оно начинают особенно сильно и часто греметь как раз тогда, когда укладываюсь и пробую задремать. Я не ложусь в одно и то же время, но когда бы я ни устраивался на диване, они тут как тут. И стихают, когда заканчиваю свои по- пытки заснуть. Надо заметить, меня вовсе не удовлетворит, если Господь пока- рает их в каком-нибудь следующем поколении или в какой-нибудь следующей жизни (или даже в этой, но через много лет): мне мой послеобеденный отдых нужен уже сегодня. Не попробовать ли мне, наоборот, желать им добра? Но я не могу кривить душой и хитрить перед Богом (или кто там у вас есть). Мне уже случалось в полудреме воображать довольно садистские сцены своей расправы над соседями, и это заметно помогало мне сохранять спокойствие. Вот до чего вы можете довести человека. И я же знаю, что если я освоюсь с преодолением морального порога в своих мечтах, то подвернись мне случай преодолеть его на прак- тике, я сделаю это без большого труда. Любопытно, на что рассчитывают преступники, верующие в Христа? На то, что Бог не всё замечает? На искупление грехов раздачей подаяния и всякой такой ерундой? На покаяние? На то, что если они потом будут "славить Господа" или "нести слово Божие", то непре- менно заслужат милость Всевышнего? Но тогда в каждом ревнителе веры христовой надо подозревать большую погрязшую в грехах сволочь, а не просто дурака или абсурдиста. * * * Иногда я чувствую себя великим человеком, выстраивателем нового мировоззрения. Если мне выпадет еще лет 10 хотя бы такой жизни, как теперь, то я сумею более-менее закончить многое из начатого и наверняка даже кое-что из того, чего еще даже не начинал, но что смутно мерещится где-то на подходе. А иногда я чувствую себя жалким полуталантиком, которому совсем малого не хватило, чтобы сделать хоть что-то значительное, -- но все-таки не хватило. Сегодня я никем особым себя не чувствую и лишь записываю свои прошлые впечатления от собственной личности. 06.12.2003: Сколько же вас, рвущихся спасать мир посредством Красоты, Любви и Системного Подхода? Один знакомый выставил в интернете собственную книжку на этот счет. (Я, кстати, наткнулся в ней на фразу "экологический модерализм". До сих пор интернет отзывался на слово "модерализм" лишь моим недоделанным бессмертным пособием по "идеологии новой цивилизации".) Старательно, гладко, понятно написанная книжка с чепуховым содержанием. Даже не задевает нико- го: все хороши, но некоторые должны стать еще лучше. Склонность автора прогнозировать социальные изменения и подстраиваться к ним, а не проектировать и направлять их, выдает в нем не очень крупную и не очень творческую личность. Такие со своими блеклыми проповедями только путаются под ногами у тех, кто делает историю. 07.12.2003: У меня есть все качества для того, чтобы стать великим лидером. Но трудность в том, что ни одно из этих качеств не присутствует у меня в достаточном для такого дела количестве. Особенно сильно не добираю я по части энергии и симпатичности. Правда, у меня, кажется, очень хорошее положение с направленностью ума, но его количество опять-таки оставляет желать лучшего. Кстати, это не столько моя беда, сколько ваша: на меня одного моего умишка хватает как раз. 10.12.2003: Думаю, что здоровый, стройный, румяный, шустрый, веселый, неглу- пый старичок не был бы мне противен, так что геронтофобия у меня хоть и сильная, но условная. И дело в старичках, а не во мне: пусть стараются, если хотят, чтобы к ним хорошо относились такие взыскательные люди, как я. 02.01.2004: Иногда я ощущаю зуд в руках -- до того хочется взять меч. И я не отказываю себе в этом удовольствии. Что стоит за ним, не имею понятия: скрытые в подсознании впечатления, порождения собствен- ной фантазии или что-то паранормальное. В чем я уверен, так это в том, что мне очень трудно разъяриться настолько, что я брошусь с мечом на врага, забыв про всё и рискуя на что-нибудь напороться и потом корчиться в луже собственной крови, с вывернутыми наружу кишками. Крайне редко я бываю в подходящем для этого состоянии. А до чего приятны ощущения в руках после упражнений с мечом! Хочется вернуться к этому занятию поскорее. Я допускаю, что в приличном обществе будущего меч будет принадлежностью всякого здорового благоразумного человека, причем использоваться не только для гимнастики, но и носиться постоянно. Чтобы ношение этой тяжести оправдывалось, можно добавить мечу (и ножнам) всяких полезных функций (не колбасу же им резать!). Он может использо- ваться дополнительно как линейка, пила, молоток, зеркальце (поли- рованный плоский участок на лезвии), открывалка для бутылок. Обкладка рукояти может делаться из съедобного материала (который в крайнем случае можно употребить в пищу) или из шнура (который в крайнем случае можно размотать и как-то применить). Ножны могут использоваться как опора для палатки, дыхательная трубка, рычаг домкрата и "просто палка". Их поверхность можно покрывать полезными изречениями или какими-нибудь формулами (математичес- кими, физическими, химическими). * * * Если я много читаю, то, может быть, не потому, что я бегу от реальности, собственных мыслей, практической деятельности или чего-то еще, а потому что у меня большая впитывающая (и/или перерабатывающая) способность. И, может быть, еще потому, что мне лень самому думать. 05.01.2004: Иногда, случается, горит на морозе и моя русская кровь. Когда я здоров, сыт, бодр, на подъеме, и вдруг обдаст меня холодный порыв из форточки, я обнаруживаю, что он меня не подавляет, не пугает, а бодрит, и мне хочется ЕЩЕ. И я чувствую себя русским варваром, то есть чувствую себя хорошо. Под настроение я могу выйти почти голый на мороз, и мне за это ничего не будет. Но для этого надо по-особому "завестись". У меня есть одно северное фото, где все товарищи в телогрейках, а я голый по пояс и счастливый -- "заведенный". А когда в холод нет настроения быть героем и нет здоровья, я надеваю по больше вещей, жмусь к батарее, завидую обитателям субтропиков и жалею о том, что не сбежал в свое время в Америку. * * * Не знаю, как другие, а я стараюсь держаться подальше от людей, которых отличают те же уродства, что и меня. 14.01.2004: А мои сны! Мои длинные, яркие, насыщенные смыслом, потрясающие сны, после которых требуется время, чтобы возвратиться к нормаль- ной жизни! Никому ведь нет до них дела, и вход в этот непонятно где существующий мир окажется с моей смертью утерян! Меня выдер- гивает всякий раз из этих чудесных снов ваша жуткая реальность, и я вынужден продолжать свое унылое движение по определенному вами кругу -- как ишак, вращающий колесо мельницы (или чего-то еще). * * * Иногда думается: как широко бы я развернулся, будь у меня, к примеру, внешность повыигрышнее! Но с другой стороны, если бы у меня было всё ладно, то не развилось бы сильного желания сделать что-то особенное. 17.01.2004: Сегодня я чувствовал себя великим человеком. В какой-то момент даже светлейшим умом рубежа тысячелетий. Кажется, наконец, появи- лась долгожданная идея прорыва. "Десять скандальных проектов Александра Бурьяка". Уж из десяти-то хотя бы один попадет в цель. Или же это маниловщина потрясающего масштаба. Первый из радикаль- ных проектов -- образовательный. Внешне вполне аполитичный, поэтому заинтересовать им можно будет многих. Кстати, будет повод задуматься и о воспитании собственных чад. Во врагах у меня ока- жутся только чиновники из "сферы образования". И очень важно то, что государству под этот проект не понадобится выделять дополни- тельные деньги (впрочем, если его отвергнут, то не понадобится выделять тем более). У Джорджа Буша -- грандиозная космическая прграмма, а у белорусов -- грандиозная образовательная. К выборам это очень кстати. 16.02.2004: Нет, с такой физиономией, как у меня, фюрером не стать ни за что. Геббельс, кажется, и то был симпатичнее. Конечно, на улице часто встречаются личины и похуже моей, но их обладатели наверняка не стремятся в фюреры. И ведь из-за этой мелочи может не состояться приличное будущее белорусской нации, восточного славянства и всего человечества! 26.02.2004: Микрокошмар, посещающий меня приблизительно раз в полгода: я попадаю в зыбучее место, и меня затягивает почти с головой. Конечно же, я пробую выбраться, и иногда мне это удается еще до пробуждения. Вариант этого сна: я проваливаюсь в глубокий колодец. Наверное, мне надо готовиться к чему-то подобному и иметь при себе какое-нибудь спасательное приспособление. И что же это будет за вещь? 14.03.2004: Меня стало немного подташнивать от Гитлера только тогда, когда при работе над "Эстетикой национал-социализма" я присмотрелся к его строительным планам. Мне очень не понравились у Гитлера три вещи. Во-первых, его стремление перепланировать Берлин, то есть разрушить множество старых зданий. Во-вторых, его гигантомания. В-третьих, отсутствие какой-либо пользы от его построек, кроме впечатления, которое они могут произвести. Уж кому что. В моих глазах Гитлер запятнал себя абсурдизмом. Я припомнил ему заодно и падкость на "массовые мероприятия" (спортивные зрелища, парады, съезды). Наконец-то я почувствовал, что эта личность меня ОТПУСКАЕТ: вес обнаруженных мною у него дефектов превысил некоторый порог. Этот борец с педерастией и дегенеративным искусством оказался и сам с рыльцем в пушку. Хоть Гитлер никогда и не был для меня кумиром, а всё равно грустно. И ты, Брут! Кто остается? Только я и Наполеон. Ну, может быть, еще Петр I. В кандидатах -- Леопольд II, Траян, Адриан и Давид Строитель. Надо бы присмотреться также к Карлу Великому. Впрочем, все они выглядят много лучше, если к ним не присматри- ваться. 02.04.2004: Я философ, а значит, это нормально, если я расхожусь во взглядах на некоторые проблемы хоть и со всем человечеством. Более того, чем значительнее расхождения, тем я "философистее". 03.04.2004: Срочно изымаю из своих текстов, представленных в интернете, все одиозные куски. Исправляю "Вы правы, сволочи" на "Вы правы, друзья" и т. п. В общем, готовлюсь к выборам. До чего плоским (или скрытным, или лживым) должен быть человек, чтобы за него проголосовал народ! 04.04.2004: Только вчера обратил внимание: "ВсеСОЮЗный ленинский коммунис- тический СОЮЗ молодежи". А ведь в этом "всесоюзном союзе" я состоял целых 14 лет! 17.05.2004: Может, я подпитываюсь надеждой на то, что однажды меня назовут, среди прочего, историком (хотя и не великим)? Нет, я захаживаю в историю только для того, чтобы получить ответы на некоторые прак- тические вопросы. Или чтобы отклонить ответы, которые даются на эти вопросы другими. Иногда я не представляю себе четко, чего я от нее хочу, но чувствую, что и это нечто достаточно тесно связа- но с практикой. Я худо-бедно выстраиваю собственную картину мира, и в этой картине должна быть и своя история. Я назвал бы себя философом, если бы это слово не было в последние 200 лет сильно дискредитировано абсурдистами. А так я непонятно кто. Приблизи- тельно -- писатель, поскольку книжки пишу. А почему "приблизи- тельно"? А хотя бы потому что их никто не публикует. 18.05.2004: Я вдруг почувствовал жалость к Европе. Тому, что я люблю в ней, угрожает большая опасность. Наверное, отныне я буду в собственных глазах еще и спасителем Европы. 08.06.2004: Наткнулся на такое: "Каждый мало-мальский писака, возомнив о себе невесть что, лезет в интернет поделиться своими извращенными идеями с обществом." Человек как будто на мои сайты заглядывал. 29.06.2004: Сиротливая готика Царского Села. Заброшенная загаженная мечеть в дворцовом парке. Екатерининский дворец -- муляж. В отделке его помещений предположительно подлинной является только ее наруж- ность, да и то не всегда. О "янтарной комнате". Из кирпича можно построить красивее. Я почти вижу "кирпичную комнату": из простых и фигурных кирпичей разных оттенков и размеров. Но нет, это слишком дёшево, а людям хотелось впечатлить десятками пудов использованного янтаря и неимоверными трудозатратами. Дешёвая красота оскорбительна. Культурное значение "янтарной комнаты" ничтожно. Раздувание ажиотажа вокруг неё объясняется, во-первых, потребностью "массо- вого сознания" в достопримечательностях, во-вторых, денежным интересом. Смотреть её сползаются толпами заграничные старикашки (некоторые даже на костылях). * * * Не думаю, что созерцание роскошных дворцов способствует разви- тию здравомыслия (этому скорее способствует созерцание угрюмых замков). Можно говорить о деструктивной функции дворцов-музеев: они прививают вкус к абсурду. * * * Пушкинский лицей -- блеклая нашлёпка на Екатерининском дворце: не согласующаяся с ним в стиле и сделанная непонятно зачем. 24.07.2004: Своё каждодневное таскание на работу я отношу к тем умеренным неприятностям, которые полезно иметь всякому человеку. Кроме того, я считаю это дисциплинирующим фактором: заставляющим вовре- мя просыпаться, хотя бы изредка стирать рубашку, чистить туфли и т. д. Даже то, что работа меня злит, имеет свою положительную сторону. 30.07.2004: Я избегаю просить. Но я также не люблю, когда просят меня: не потому, что мало охоты помогать людям, а потому что неприятно видеть чьё-то унижение. Впрочем, иногда я мечтаю о том, как обидевшие меня когда-то люди о чем-то меня попросят, а я откажу. Но они не просят, сволочи. 02.08.2004: Я не только не знаю "современной философии", но даже стараюсь её не узнать: насколько я могу судить по тому, что всё-таки успел ухватить из неё, это большей частью не просто вещь практически бесполезная, но ещё и отравляющая мышление муть. А я не настолько могуч интеллектуально, чтобы безнаказанно употреблять внутрь подобную гадость. 16.08.2004: Пусть радуются все, кого я не убил: мог ведь. Иногда я очень отчётливо чувствую: могу. Хотеть -- значит мочь. Кстати, есть своя прелесть в чувствовании себя чудовищем. Но я и не от таких соблазнов удерживался: я легко подаюсь только малоопасным соблаз- нам. Правда, с годами люди меняются... 02.09.2004: Пока ехал в автобусе, вспомнил про Генриха К. Через двадцать минут он окликнул меня в метро. Не виделся я с ним месяца четыре, а вспоминал о нём в лучшем случае раз в две недели (надо думать, он всякий раз вскоре оказывался где-то поблизости). 21.09.2004: Я стал много охотнее желать "Чтоб ты сдох" разным выродкам. Конечно, далеко не каждому попадающемуся на глаза: от души пожелать каждому того заслуживающему значит почти только этим и заниматься. И ведь всё равно сдохнут не скоро, а мне как-никак облегчение. И кстати, сдохнут же они так или иначе -- так почему бы не поскорее? 07.10.2004: У меня есть целый букет дурных манер. Про некоторые из них я точно знаю, про другие догадываюсь. Не думаю, что он у меня особо пышный. Возможно, часть его является неизбежной в комплекте осо- бенностей, образующих "творческую личность". Поскольку эти дурные манеры обеспечивают физиологически необходимый минимум конфликтов с окружающими, то надо ли их исправлять? Так или иначе, на это нет времени: у меня нет его даже на то, чтобы более-менее весомо "выразиться в творчестве": по большому счёту я всё ещё "подаю надежды" -- да и то лишь себе самому. 04.12.2004: Улитковая эпопея. Летом вместе со свежей тиной в аквариум попало таинственное страшненькое существо. Чёрное, длиной санти- метра три, с шестью ногами. Сначала я думал, что это трупик, но трупик иногда менял местопребывание. Существо вечно жалось под камнями у дна, так что было даже невозможно разглядеть, что оно собой представляет. Тем более не было желания его ловить. К ок- тябрю ситуация прояснилась. Существ оказалось два: одно серое, другое желтоватое. Окраска их стала светлой наверняка вследствие линьки. Я назвал их водяными сверчками. У них просматривались рудименты крыльев, но это были исключительно водяные существа. При дыхании у них всё время "ходило" брюшко. Когда я эвакуировал почти всех улиток на историческую родину, мне вдруг открылось, чем питались эти существа и почему в аквариуме появлялись пустые улитковые раковины. Да-да, они питались улитками! И может быть, в аквариуме имелось одно время пресловутое экологическое равнове- сие! Нескольких совсем маленьких улиток я пересадил в банку: не было желания терпеть под боком их убийство. Сверчки, наверное, голодали: брошенный им кусочек рыбы оставался нетронутым. Вот так почти всегда: если кому-то хорошо, то кому-то другому плохо. Один сверчок помер ("сдох" я могу сказать только про ненавистных мне тварей -- обычно людей). Второго я вчера оттащил в пруд. Всюду уже был лёд, но я отыскал полынью и пожелал ему, полудохлому, удачи. Моё чувство сострадания очень капризное: иногда козявка вызы- вает у меня более сильное сопереживание, чем даже кровный род- ственник. Я не думаю, что это абсурдно; что причина -- в моей ущербности, а не в вашей. Попробуйте представить себе, как надо достать человека, чтобы шестиногие страшилища ему стали милее двуногих уродов.

Возврат в оглавление