Деревня Десятники Воложинского района Минской области примеча- тельна немецким военным кладбищем. Немецкое кладбище в Десятниках -- непрошенный кусочек немецкой культуры на белорусской земле. Начальное заполнение имело место в 1915-1918 гг., архитектурное оформление -- в межвоенный период (при польской власти, разумеется). Якобы здесь лежат не только немцы, но также австрийцы и русские. Подозреваю, что в 1941-1944 годах сюда тоже кого-то свозили. Место симпатичное: на лесистой возвышенности над рекой. Если имеется намерение хорошо лечь напо- следок, то надо вот приблизительно где-то так. И чужие люди, если что, будут заботиться о надгробии. Трава на кладбище подстрижена, крестообразные бетонные надгро- бия, ныне почти вровень с землёй, сильно попорчены временем, так что далеко не на всяком можно разобрать надпись. Монумент увенчаны грустным сидящим орлом с опущенными крыльями. В цоколе монумента нет двери, а значит, и внутренннего пространс- тва, в которое можно входить для справления культовых действий (или чего кому приспичит). Конечно, с внутренним пространством было бы интереснее и функциональнее, но немцы правильно полагали, что аборигены его загадят хотя бы окурками. Символическая каменная ограда кладбища -- очень качественного замшелого вида, в нескольких местах -- с декоративными цепями. За кладбищем явно ухаживает кто-то из нанятых немцами местных. Помимо "немецких" Десятников, есть, конечно, и белорусские, но в них не появилось ничего особенного. Особенное в Десятниках -- это немецкое военное кладбище. Немцы, умершие за Вильгельма II, и за Гитлера, и за прочих, все считаются умершими за Германию. За Германию умирать не обидно: другие немцы хотя бы позаботятся о твоих останках. Кстати, поляки в этом тянулись за немцами, и только большевикиглумились над трупамиразбирались с идеологической ориентацией погибших и норо- вили посносить вражеские надгробия и застроить территорию чужих захоронений типовыми домами для простонародья. Лютая большевистская ненависть к врагам, по-видимому, берёт на- чало в еврейской местечковой неприязни к гоям, столетиями копив- шейся в "черте осёдлости". Но, скажем, Игорь Шафаревич считал, что соль не в евреях, а в социализме. Правда, евреи и социализм были до поры довольно тесно связанными феноменами. Надо сказать, в Западной Белоруссии отношение к немцам в период Второй Мировой войны не везде было исключительно злобным: сказы- валось впечатление от советизации 1939-1941 гг. и от всяких там партизан, которым надо было как-то кормиться, расправляться с коллаборационистами и воевать с немцами (за что расплачивались потом пребывавшие меж двух огней крестьяне). Немцы, несмотря на переполняющее их чувство собственного превосходства, селекционные планы в отношении аборигенов, и весьма жёсткий подход к наведению "нового порядка", худо-бедно стремились налаживать контакты с местным населением и помогать ему выживать, чтобы было кому рабо- тать на Великую Германию, а уживчивые белорусы откликались на это "всем сердцем". Вообще, типичный белорус по своей психической на- клонности -- приспособленец и коллаборационист: не любит плевать против ветра. В каждом народе очень многие не без этого, но в белорусах указанное качество особенно заметно, потому что есть значительный контраст с соседями-поляками. Причины покладистости белоруса -- в его этнической недоопределённости и в хронической недоразвитости собственной, белорусской социальной "верхушки" (некому было толком мутить воду в националистическом ключе и создавать всякие архитектурно-литературные и т. п. шедевры, обеспечивающие опору при намерении распереться от национальной гордости).
Монумент немецкого военного кладбища в деревне Десятники.
Верхушка монумента. Усталый орёл.
Типичное по состоянию надгробие.
Образцовая ограда кладбища.
Вход на кладбище со стороны дороги.