До Сусса я добирался из Туниса-города на каком-то "левом" мик- роавтобусе, привлечённый туда зазывалой. Я сидел между водителем и прекрасной местной девицей в джинсах, которая ни в малейшей степени не стеснялась контакта со мной и не обращала на меня вни- мания (это к вопросу о степени европейнутости тунисцев). В сало- не, со "своими" она ехать не захотела: предпочла соседство с ев- ропейским джентльменом [пусть и в походном задрипе], я был не- множко польщён. Кстати, понятие "левый" в приложении к Тунисии (Египту и т. п.) нуждается в уточнении: по-моему, тут даже и не ожидают от наёмных работников, что те не будут при случае подра- батывать левым образом. * * * Рибат и касба в Суссе находятся в противоположных углах медины: Рибат -- внизу, в северо-восточной стороне, возле Большой мечети, касба -- на возвышенности, в юго-западной стороне. Рибат имеет довольно зрелищные стены, в том числе во внутреннем дворе, но помимо стен в нём ничего нет (если не считать туалета, но он ведь всегда очень кстати). Башня рибата -- не минарет, а сторожевая -- "надор". Касба крупна, но не зрелищна. Внутри неё располагается неболь- шой археологический музей, в котором основные экспонаты -- римс- кие мозаики, а гвоздь программы -- отделанная мозаикой фигурная купальня. Со стен касбы виден размах мелких достроек в медине, делающих её менее историчной, менее интересной. Зрелищных мест на улочках медины маловато (если не считать, не- которых "торговых точек" и кафе). Ну, может, я [совсем уж обор- зел] немножко придираюсь. * * * Южная часть касбы Сусса занята военными, доступа туда нет. Во- обще, зачем тунисцам столько военных -- хороший вопрос. Может, их много потому, то быть военными тут хорошо. Вид у военных бравый, агрессивный. Кого-нибудь всенепременно порвут, если это будет нужно. * * * В почти сплошняком замощённой медине и вокруг неё у котов нет зарывать свои возможности "отходы жизнедеятельности", так что коты невольно добавляют тут антисанитарии и вони. И орут, и тре- буют ещё еды. * * * Для любителей (может быть, латентных) грязи, беспорядка и урод- ства страна Тунисия -- очень даже ОК. А по мне можно было бы тут кое-что и подправить. Олива -- благороднейшее из деревьев -- могла бы стать базовым элементом эстетизации Тунисии. Эстетика деревьев. Более-менее красиво, наверное, ЛЮБОЕ дерево, которому не мешают расти. Но особо могут быть выделены... - красиво цветущие деревья; - деревья с красивыми листьями, иголками; - деревья с красивыми плодами (цитрусовые, гранат и др.); - деревья с красиво желтеющими (или краснеющими) листьями (клён, берёза, ясень др.); деревья с красивыми стволами (олива, фикус, берёза, платан, ясень, можжевельник и др.); - деревья с красивыми голыми ветвями (видными зимой). * * * Довольно многие местные мужчины тут ходят в штанах, заканчиваю- щихся внизу в районе коленей, а некоторые даже в том, что можно без преувеличения назвать трусами. Короче, тут пошла европейская разболтанность. Местные женщины пока ещё не ходят в шортах, но штаны у них (а то и трико) зачастую бывают настолько облегающими, что, может, лучше бы эти дамы ходили в шортах. * * * Под стенами медины, у её юго-восточного угла, работает по вос- кресеньям рыночек "домашних любимцев" и прочих мелких животных: попугаев и т. п. Удивило, что продают и собак (тунисцы же -- поч- ти арабы). А вот коты в продаже, вроде, не попадались: их тут на улицах немеряно, любой раскраски, бери бесплатно, какого хочешь, он будет только рад. * * * У себя на районе я присмотрелся к жилищам местных небогатых тунисцев. У них нередко дверь в дом ведёт прямо с улицы -- и пря- мо в жилую комнату, то есть прихожая в доме отсутствует. Со сто- роны улицы такая дверь прикрывается занавеской (не лишь бы ка- кой, а хорошо выглядящей), потому что днём в жаркую погоду дверь зачастую держится открытой. * * * В Суссе я познакомился с Кунио-саном, 75-летним японским живчи- ком, который самостоятельно путешествовал по Тунису с таким же приятелем. Мои крохи японского языка оказались кстати. Но японец немножко говорил по-английски. Столкнулись мы перед посадкой в поезд на Эль Джем, потом в Эль Джеме, потом по возвращении из Эль Джема, и я предложил сходить вместе в катакомбы de Bon Pasteur ("Доброго пастора"). Приятель Кунио-сана дезертировал в отель, а Кунио-сан промаршировал со мной по жаре до катакомб, но они оказались запертыми (охрана со- кратила себе рабочий день?). Мне было очень неловко перед япон- цем. Тунисская подстава. Кунио летел из Японии в Тунис аж 13 часов. Для меня это запре- дельно: не та у меня усидчивость. Больше 7 часов я, наверное ни- когда не летал. * * * По пути от непосмотренных катакомб я наткнулся на тележку, с которой задёшево (нетуристический район!) распродавали плоды опунции. Я затесался в группу местных любителей деликатесов и на- выбирал себе аж полкило. Иголки навпивались мне в ладони и пооб- ламывались. В отеле я за эти опунции уже не брался, не помыв их тщательно через пластиковый пакет. По-хорошему следовало и наби- рать их себе пластиковым пакетом. Часть иголок извлечь из кожи ладоней не удалось, и они выходили потом, может, неделю.
Я еду в Сусс. Из Туниса-города.
Дворик моего отельчика Dar Hkaiem. Дверь и окно на правой стене - мои.
Типичный тунисский декорум в моём отельчике. Ясное дело, что тут СИМВОЛЫ. Может, что-то от злых духов или на удачу. Ну, не помешало бы и то, и другое.
Конница всегда радует глаз. Мой район.
Ящик для предложений и замечаний в магазине "Aziza" напоминает о наших советских временах. Справа - контейнерчик с дезинфектором, пережиток страшной ковидной эпошки.
В Суссе я начал коллекционировать узоры тунисских надверных занавесок.
А коллекционировать образчики тунисского уличного кафеля я начал ещё в столице. В Суссе продолжил.
Трудно поверить глазам, но это уличный шкаф для ненужных книг. Возле него я почувствовал лёгкое распухание от гордости за свой сусский район. В моём минском районе такого нету. Книжки в этом шкафу оказались, правда, такие, что ни одной не захотелось спереть. Мне нужны с хорошими картинками.
Вечером на районе.
Мозаика возле административного здания в моём районе. Вообще-то мессидж. Слева на картине - дама с традиционной заплечной корзиной. С такой вот корзиной приезжала к нам из деревни в середине 1960-х моя белорусская бабушка.
Я [дорвался] добрался, наконец, до медины.
Это еда.
Одинокий всадник Хабиб Бургиба.
Кошачий домик на входе в медину.
В медине.
Коллекция тунисских дверей у меня тоже понемногу расширяется.
В забегаловке. Медина.
На базаре в медине.
В медине.
Гвоздь экспозиции музея мозаики - мозаичная купальня.
Ещё одна потрясающая мозаика, потрясаться которой недосуг. Такое надо бы воспроизводить в виде фотообоев.
Касба, в которой музей мозаики.
Как бы двор в касбе. Прекрасное место с хорошим обзором [через амбразуры]. Музей мозаики - под этим двором.
Слева - Большая мечеть.
[Сиеста] Кейф в Большой мечети. Нет бы некоторым Коран почитать, пользуясь свободной минуткой.
Большая мечеть, вид из рибата.
Вход в рибат.
На стенах рибата.
В магазине недалеко от рибата.
На пляже в моём районе.
Заброшка по пути берегом из моего района в сторону медины. Тут бы жить и жить. Долгое время у меня не было даже такого. Наверное, я ещё не понял про человеков чего-то существеного. Мебель тут, правда, стационарная бетонная (встречаю такую в первый раз).
Талантливая молодёжь моего района.
Утренняя идиллия в парке недалеко от железнодорожного вокзала. Изыск и покой, тишь да гладь.
Коренной обитатель Сусса. Может, надо было и мне тут как-то так...
Viva Italia! Мототуристо итальяно на фоне касбы. Уж итальянцам-то добираться до Тунисии легко: можно даже [вплавь] на пароме.