На выходе из тунисского аэропорта Cartage ("Карфаген") меня встретил мой новый друг до гроба Philippe -- помогальник, стри- гущий приезжих лохов. Он взялся проводить меня до стоянки авто- бусов. Она там есть, но задвинутая чёрт знает куда, и указатели на неё отсутствуют. Я догадываюсь, что администрация аэропорта таки пробует эти указатели ставить, но таксисты, предводительст- вуемые Филиппом, раз за разом сковыривают их начисто. По дороге к остановке Филипп втирался мне в доверие бойким рассказом по-французски о себе и Родине. Он наполовину то ли француз, то ли итальянец (я уже не помню). Обкурок лет сорока пяти. На автобусной остановке чалилась пара рюкзачников, а неподалё- ку кучковались таксисты. Флипп деликатно потёр пальчиками, и я отслюнявил ему местных [тугриков] динариев, выменянных в аэропор- ту. Кто ж пожалеет мелочь для друга? Потом Филипп сдал меня так- систам на руки, наверняка подав тайный знак, что лох я ещё тот. Из аэропорта до Баб эль Бхар (Морских ворот) я доехал на такси за 20 динаров. Конечно, можно было и дождаться автобуса -- до станции Тунис-Марина, полагаю (куда ж ещё?). А от этой станции можно до Баб эль Бхара и пешком пройтись. Но я это понял, лишь освоившись в городе. По счётчику там выходило около 14 динаров. Позже, от Баб эль Бхара до аэропорта я доехал за 12 динаров. А по счётчику получа- лось около 7. Ну, ситуация с таксистами -- это часть исследуемой местной реальности. А как ещё её исследовать, если не вступать с ними в деловые отношения? Расходы типа таксишных и на Филиппа я отношу к закяту и больше им не заморачиваюсь: считаю, что перед Аллахом я по этой части чист. Никто не может сказать, что я совсем уж не помогал бедным. А сколько я помогал малоимущим торговцам -- своими переплатами -- так лучше об этом не вспоминать, особенно на ночь. * * * Застройка района восточнее Медины, действительно, когда-то была европейского качества, но с конца 1950-х она сильно пооблупилась. Медина в своей основной части отнюдь не зрелищна: улочки в виде кривых коридоров, на которые выходит очень небольшое количество дверей и окон -- в основном ничем не примечательных. А на уровне земли -- мусор и голодные кошки, какающие где попадя (зарывать результаты у них там не получается). Ну какая тут к чертям "Тыся- ча и одна ночь"?! Вдобавок тунисцы, в отличие от турок, плохо переносят фотогра- фирование: норовят ускользнуть, уклониться, кричат "no photo"!, хотя ты вроде бы довольно убедительно делаешь вид, что фоткаешь не их, а что-то рядом. А поскольку путешественникам вдобавок не- льзя внутри мечетей не только фотографировать, но даже появлять- ся, а ещё запрещено фотографировать военные объекты, полицейские участки, полицейских, парламент, президентский дворец, президента и т. п., то закономерно возникает вопрос: [а что я тут делаю?!] а что же там фотографировать вообще? Котиков и бесчисленные об- шарпанные здания французской постройки? По-моему, Бухара много зрелищнее тунисской Медины: в ней есть хавузы и тики, в ней мечети, медресе и макбары размещаются так, что их удобно фотографировать. Старая Бухара в сравнении с тунис- ской Мединой -- это даже не следующая ступень древнеисламского архитектурного развития, а ещё на ступень выше. Снова и снова приходит крамольная мысль, что с путешествиями над бы уже заканчивать. Во всяком перестать ездить в один и тот же регион снова и снова. В самом деле, какой смысл фотографиро- вать однотипный задрип, однотипных котиков? Не увидел ты, скажем, Марракеша -- и Аллах с ним. * * * Две главные улицы, пересекающие Медину с востока на запад (или наоборот?), легко идентифицируются по вымощенности большими ба- зальтовыми плитами. Это чуть облегчает ориентацию в центре Меди- ны. * * * Отель "Marhaba" ("Привет"). Полагаю, очень арабский. Вывеску его разместили так, что уничтожили своё существенное преимущест- во: хороший вид с плоской крыши на Bab El Bhar, Морские ворота. По ночам ревел кондиционер то в одном, то в другом номере: ка- кие-то неправильные арабы выражали недовольство местной жарой. Лично я включал для себя кондиционер только в одной своей поезд- ке, в Бухаре, где я валялся несколько дней с высокой температу- рой, а жара стояла такая, что стены в гостиничном номере были ещё горячее, чем я. Если совсем честно, то я [презираю] испытываю чувство превос- ходства над теми, кто используют кондиционеры для охлаждения воз- духа (для нагревания ещё куда ни шло, хотя бывает проще ведь чуть теплее одеться). Особенно если это представители "южных" народов. Если гостиница располагается на узкой пешеходной улице в Меди- не, то автотранспорт по ночам под окнами не шастает. В принципе могут протискиваться мотоциклы, но в моём случае обошлось без этой напасти. Окно было в одно стекло: от внешнего шума защищало незначитель- но. Площадь Баб Эль Бхар -- тихая: ночные мероприятия типа хасидс- ких плясок на ней не устраиваются. Один москит в номере эпизодически барражировал, но разве за ним угонишься? * * * На улицах немало попрошаек. Половина из них -- чёрные. Котов много, собаки попадаются на глаза изредка, в сравнении с турецкими мелковаты размерами и боятся людей. Несколько собак прикормилось на территории музея Карфагена на холме Byrse, но это, похоже, было сделано ради туристов. * * * "Aziza" -- по-русски будет "спасительница". Теперь "Азиза" - моё либимое арабское женское имя. Без сетевых продовольственных магазинов "Азиза" я бы в Тунисе мог и не выжить. * * * Поезда тунисского трамвая, metro legere ("лёгкого метро") ходят невыносимо редко: один -- в 10-30 минут. Когда я двинулся общест- венным транспортом на Карфаген, на моём поезде на маршруте №1 бы- ло написано не "Marina" (куда мне требовалось), а конечная стан- ция обратного направления, хотя поезд шёл потом пошёл именно в сторону вокзальчика Marina. Никого, кроме меня, это не смущало: люди тут привыкли к своей арабской безалаберности. На пересадочной площади Barcelona, где я садился, много плат- форм, разобраться в них не так-то просто, но я верю, что некото- рые особо одарённые путешественники разгадывают подобные африкан- ские ребусы на раз-два, причём даже не особо задумываясь. Я потратил много времени на то, чтобы от Bab El Bhar добраться до Marina посредством трамвая (повёлся на "инструкции" от пред- шественников), а потом увидел, что там запросто можно ходить пеш- ком. Ну, зато хоть довелось на местном трамвае проехать. * * * Со стенда в музее Кафедрального собора: "Святой Киприан, епископ Карфагена, был замучен в Карфагене 16 сентября 256 года. Его называли 'папой Африки', и он часто гово- рил: 'Никто не может иметь Бога в качестве Отца, если он не име- ет церкви в качестве Матери.' Несколько римских пап происходили из Тунисии. Святой Виктор, бывший папой в 189-198 гг., родился в Тунисии. Умер мученической смертью. Святой Мильтиад, бывший папой в 311-314 гг., родился в Тунисии. Покоится на кладбище Saint-Calixte в Риме, возле Аппиевой дороги. Святой Геласиус I, бывший папой в 492-496 гг., родился в Риме, но в тунисской семье. * * * Подумалось тут, что по совокупности разумных показателей (то есть без учёта "демократии" и "свободы") Беларусь в бытовом отно- шении, наверное, самая комфортная страна в мире (причём в основ- ном благодаря советскому наследию). Единственное, что испортилось в последнее время, так это возможность выезда/вылета за кордон. С этим нам шибко нагадили соседи с востока (может, частью из завис- ти). Конечно, надо много ещё что подшлифовать. От мизантропского идеала страна ещё очень далеко, но я тут говорю об относительных РЕАЛИЯХ. Эмигрировать меня не тянет: [я и без того во внутренней эмиграции] таки поездил уже, насмотрелся. Конечно, такое восприятие Беларуси возникает лишь при посещении стран типа Туниса. Скажем, из Польши отечество видится уже не так оптимистично. И Беларусь портится на глазах: - население уже ходит татуированное; - разноцветных понаехов с каждым годом всё больше; - женоподобики множатся неимоверно; - молодёжь уже не способна самовыражаться без матерщины; - напрягают на тротуарах всякие самокаты и велосипеды; - [выбешивает] возмущает реклама алкоголя; - и т. д. Между прочим, по ряду параметров (к примеру, по самокатам и велосипедам на тротуарах) Тунис комфортнее Минска. * * * Довольно многие тунисцы в общении со мной вели себя доброжела- тельно, помогали бесплатно. Но что-то многовато попадалось мне злобных физиономий. Стычки случались из-за фотографирования, при- чём даже не этих ненавистников. Одному не понравилось, что я фот- каю двор через открытую настежь дверь, хотя этот двор наверняка был не его единоличный (а то и вовсе чужой) и этот ненавистник находился не в запечатлеваемом мною дворе. Ещё один возмутился, когда я пробовал фотографировать большую кучу мусора напротив прекрасного здания наверняка французской постройки (меня привлёк контраст: типа до чего дошли после того, как выжили французов). Тунисское отродье стало между мной и мусорной кучей и начало ка- чать права ("это Тунисия, это Тунисия") -- типа ему тут решать, какие объекты мне можно фотографировать. Мне надо было ответить: да, эта мусорная куча -- Тунисия (кстати, её ты и прибрать мо- жешь, в ней всё -- тунисское, не моё же), а это красивое здание -- Франция. Не сказал не потому, что [не хватило запаса слов] не хотелось драки, а потому что мусорные кучи попадаются тут [на каждом шагу] достаточно часто, чтобы сколько-нибудь переживать из-за данной конкретной. Я даже поленился возвращаться к ней. Подумалось вот что: вот в это же самое они превратят и Европу, когда в ней чуть больше накопятся. Уже помаленьку превращают. Без туристов они тут отощают ещё сильнее. А туристы ездят сюда смотреть в основном то, что оставлено пришлыми: финикийцами, рим- лянами, арабами, французами и т. п. Собственно тунисское, бербер- ское -- это троглодитские пещерки и глинобитные сараи: тоже инте- ресное, но располагающееся в труднодоступным местах. Понимаю, от туристов непосредственно кормятся лишь относительно немногие, а остальных многочисленные туристы разве что раздража- ют (приезжают из довольно ещё чистеньких и богатеньких стран праздные состоятельные сволочи побродить и пофотографировать, а люди тут за кусочки еды борются). А прижимистые туристы типа меня раздражают, наверное, даже тех, кто от туристов кормятся: не ку- пил ты тут на фиг нужного тебе ковра ручной работы -- значит, гад. Не стал портить себе желудок их ресторанными жирно-жарено- перченными деликатесами -- гад в двойне. Кстати, СССР в своё время сильно нагадил разным угнетённым на- родам тем, что поддерживал (а то и провоцировал) антиколониальное движение. Народы, оставшиеся колониальными, теперь сравнительно процветают, а всякие "освободившиеся" Тунисии, попавшие под гос- подство собственных "верхушек", эксплуатируют и добивают остатки благостного колонизаторского наследия: железные дороги, прекрас- ные здания, археологические площадки (я имею в виду разрушающуюся мозаику). * * * Чтобы оправдать у всяких непроцветающих народов их неспособ- ность хорошо обустраиваться, придумали термин "неоколониализм": оказывается, европейские народы продолжают сосать кровь у афри- канцев и пр. неявными способами и поэтому по-прежнему не дают им "подняться". Подталкивают эти народы к сверх-размножению, к бро- санию мусора куда попало (а потом мешают убирать мусорные кучи), загаживают стены всякими граффити и даже плодят голодных кошек на улицах. А чуть заведутся среди этого говна "мозги", их сманивают, европеят и позже выдают за свои. Западоиды, разумеется, концептуально гадят всему человечеству, но скорее не с эксплуататорскими или подрывными целями, а по ду- рости (у них её тоже хватает). И кто кого больше эксплуатирует -- вопрос не простой: "бремя белых" -- это не хаханьки, это тяжело. Больших богатеньких вилл в Тунисии в районе Сахеля (= побе- режья) немеряно. И это в основном виллы местных, а не иностранцев (иностранцы предпочитают Испанию и Италию, а не африканский бар- дак). Думаю, на эти виллы в основном и уходит психическая энергия тунисского "высшего общества". Кстати, если, к примеру, немецкий особнячок в каком-нибудь Кёльне всенепременно выходит фасадом на улицу и соответственно украшает её ДЛЯ ВСЕХ, то тунисский особнячок по большей части прячется за унылой каменной оградой, а перед ней хорошо если нет кучи мусора. Особнячковые районы в Тунисии -- это каменные огра- ды, смотреть нечего, забегаловок и магазинов нет, общественный транспорт не ходит. А ещё ведь немецкие особнячки вдобавок стоят плотненько, являют себя миру концентрированно, а тунисские -- нет. * * * Всё равно хочу туда снова. Увижу Филиппа -- [прибью] обниму, как старого друга.
Оливковая мечеть (Зитуна), она же Большая, в 7 часов утра.
Улица в медине.
В правительственном квартале медины.
Касба на площади Касбы.
Я. Где-то в медине.
Баб эль Бхар (Морские Ворота). Тут немножко даже виден "пентхаус", в котором я обитал в отеле "Мархаба". Он точно за ближайшим фонарным столбом.
Мечеть Hammouda Pacha (Хаммуда паши). Видно же, что в принципе чистота тунисцам не чужда.
В мечети Hammouda Pacha (Хаммуда паши).
В дебрях Большого базара. Здесь очень магрибисто.
Площадь, на которой часовая башня и конный Бургиба (они справа за кадром).
Ищем 20 отличий от Парижа. С каждым годом делать это всё труднее.
Кафедральный собор в честь святого Викентия де Поля.
В Кафедральном соборе в честь святого Викентия де Поля.
В небольшом, но весьма содержательном музее Кафедрального собора.
Пикет в защиту "палестинцев" на ступенях театра. Выступал очень технично, по отшлифованной технологии.
На площади чуть южнее южной конечности медины.
Тунис в разрезе. Довольно трущобистая южная часть медины.
Баб Джедид (Bab Djedid), южная граница медины. Видно, что выступающая часть постройки была разрушена ради прокладки улицы. Ну, радуемся тому, что осталось.
Мавзолей тунисских беев в южной части медины.
В мавзолее тунисских беев. Зала беев.
У болгар был царь-еврей: Иван Шишман. А у тунисцев, получается, был бей-еврей? Сарра, ты можешь это как-то объяснить?
Аниткварная магрибика. Вывозить её за границу будет сложно.
Тунисский трамвай, ездящий тут под названием ""лёгкое метро".