Насколько я могу судить, самые сельджукистые города [на свете] -- это Конья и Кайсери (они между собой по этой части как бы со- ревнуются). За ними идёт Аксарай, за Аксараем -- наш дорогой Ниг- де. А всё, что помимо них, -- уже мелочи. Конью освятил собой великий Мевляна, зато в Кайсери много вся- ких кюмбетов, сохранилась крепость и есть Музей сельджукской ци- вилизации. В Аксарае жил Сомунджу Баба, и есть культурный центр по его поводу, но Сомунджу не так отличился, как Мевляна. Бедненький Нигде по сравнению с ними -- историческая дырюшка, в неё даже Ататюрк, похоже, не заезжал (не отыскал, да? если бы за- езжал тут наверняка был бы его дом-музей, али как?). Но в путево- дителе по Турции моей любимой серии DK ("Дорлинг Киндерсли") этот Нигде значится как достойный визита, и для путешественников моего типа оно так и есть, тем более что отсюда легко выбираться в Гюмюшлер, Бахчели, Кемерхисар и Бор. В аспекте историчности город Нигде -- крепкий середнячок по турецкой шкале. Город Нигде был бы даже блистательным, если бы не его "обнови- тели", поуничтожавшие старую застройку в районе крепости, ни дна им ни покрышки. * * * Из английской Википедии: "Кюмбет Худавенд-Хатун расположен в городе Нигде. Он был по- строен в 1312 году по заказу Худавенд Хатун, дочери сельджукского султана Кылыч Арслана IV, и был восстановлен Главным управлением религиозных пожертвований (Вакифлар Генел Мюдюрлюгю) в 1962 году. Гробница сделана из желтого граненого камня и покрыта куполом, увенчанным снаружи восьмигранной пирамидальной короной." "Белый мрамор использовался в перемычках, арках, табличках с надписями и карнизе купола. Гробница наиболее известна своей сложной растительной и зооморфной резьбой." Заметим, что в самом Нигде эта Худавенд-Хатун фигурирует как Хюдавент Хатун, и я думаю, что туркам виднее. * * * Либерастов нынче в Турции немеряно. Бывает трудновато сделать фото на улице так, чтобы какой-нибудь мохнорылый свободолюб в обтягивающих штанишках не подпортил мне кадра. Я таки стараюсь, чтобы ни она волосатая мразь мне в снимках собой не гадила, но эти чучела в Турции уже на каждом шагу, так что за всеми не уследишь. Фоткал я раз город Нигде на перекрёстке, чуть выйдя на переход в момент, когда автомобили уже стали, а пешеходы ещё не ломанули, так какой-то либерастяра стал мне возмущённо бибикать и показы- вать, что лично его мне якобы фоткать нельзя, как будто я именно в этот в пуп земли специально целился. Да если бы и целился, гов- но, так ведь в научных целях. Радуйся, тварь, что я тебя и вовсе не заспиртовал в стеклянной банке, для своей будущей Кунсткамеры. Я глянул на него как бы в бинокль, чтоб показать ничтожность этого существа в сравнении с великими целями, преследуемыми мною в Нигде. Педерастолюб правильно понял мой жест, и, когда я стал переходить улицу на зелёный свет, дёрнул свою колымагу вперёд, как будто решил меня задавить. А вот за такое надо уже [живьём закапывать на газоне] тут же показательно выволакивать из колы- маги и забивать ногами до потери пульса на виду у всей улицы. Я, разумеется, знаю глубину ненависти либерастнутых к [лучшим людям эпохи] "милитаристам": чуют ведь, недоделки, свою [верную смерть] полную несовместность со сверхчеловечьим светлым будущим. Что в Нигде крушат старую застройку в районе вокруг крепости, местной либерасти наверняка до фонаря. Ещё, быть может, и радуют- ся, ничтожества, что западоидский дегенератский псевдопрогресс неудержимо наступает на подлинную турецкость. Кстати, именно в Нигде я видел на одной из главных улиц парочку краснокурточных элоистых пидорасов, нагло прогуливающихся под ручку. Я даже зафоткал их сзади, только снимок в вечерних сумерках не очень получился, так что по нему любой теперь может сказать, что это вовсе не педики, а просто два сливающихся красных пятна и что мне всюду мерещатся педики даже в Турции. * * * Если бы в Нигде правильно подошли к обустройству старья в райо- не крепости, город стал бы одним из самых интересных в Турции. Но старьё там не то чтобы неправильно обустраивают, а и вовсе сносят подчистую. Моя первая реакция -- недоумение: НЕ ВЕРИТСЯ, что та- кой вандализм возможен в наше просвещённое время, да ещё не где- нибудь, а в Турции -- [высококультурной] спокойной бережливой эстетко-сибаритской стране, стремящейся зарабатывать на туристах. Но вот же как раз в наше время один деятель и вовсе войну начал, причём войну, грозящую перерасти в мировую и ядерную. Те, кто ломают старый Нигде, -- враги этого города, враги Тур- ции, враги культуры, мои личные враги. Вот точно так же они гро- бят и планету в целом. И что, это творится с попустительства бабамиза Эрдогана?! Или даже его железной воли не хватает, чтобы противодействовать либе- растам на всех участках, где это требуется позарез? * * * Показательно: в старых районах Нигде (Кайсери, Таласа) хватает аккуратных жестяных табличек с тиснёными (!) названиями улиц, а вот в НОВЫХ районах (с застройкой не ранее 1980-х) таких табличек практически нет. То же с номерами домов. В турецком градохозяйст- венном менталитете случился какой-то надлом. И виноватые дряни наверняка ж отмазываются тем, что у всех теперь так или иначе есть "навигаторы" в мобильных телефонах. Вот это стремление "за- вязаться" на хайтек, вперить себя в техническую зависимость я счи- таю одним из главных пороков либерастизма. * * * В Нигде заметно присутствуют цыгане. Как и в других городах Каппадокии, мной посещённых. Я не имел с цыганами общих эксцес- сов, но я и не создавал предпосылок для оных: одевался милитарис- тично, держался уверенно, но не вызывающе, фотографировал только издалека, а главное -- вовремя [улепётывал] менял свои маршруты. У меня сложилось впечатление, что цыгане в Каппадокии основатель- но приструнены полицией и добывают на пропитание в основном чест- ным трудом по мусорной части. Этим они, кстати, схожи с цыганами в Албании. Да, у меня есть опасение. И когда речь идёт о собственной без- опасности, мне чихать на приличия: лучше я буду "неправильным", зато наверняка целым и невредимым. * * * В Нигде я в первый раз столкнулся со следующим таксистским трю- ком: таксист выключил счётчик до того, как я расплатился, и на- звал требуемую сумму. Она была чуть больше того что я ожидал (в процессе поездки я на счётчик таки посматривал). Если таксист что-то таким образом выгадал, то самую мелочь. Но некоторых ведь греет уже одна лишь мысль о том, что малость удалось урвать. Ой, может я так или иначе не потребовал бы сдачи (иногда я не беру её). Буду рад, если я ошибся. * * * Отель Nahita, в котором я жил при посещении города Нигде, -- из моих наироднейших 1970-х. Здесь даже надо ещё сдавать на reception ключ, когда уходишь осваивать местность. Мой номер был 406, если что. Крайний на предпоследнем этаже. Милости прошу, конечно, но лучше пробуйте селиться в номер, выходящий окном на противополож- ную сторону здания. Мой номер был с окном на шумную улицу. А номера на противопо- ложную улице сторону, в пристройке, мне не дали даже после двух просьб (оправдавшись тем, что там жутко холодно). На подобные особо крайние случаи у меня есть следующий приём: постелиться на полу в ванной комнате. Это если и затычки в уши, и шумозащитные наушники действуют недостаточно. Полторы ночи я так и проспал, расстелившись под душем (выключенным). Но было коротковато и жестковато (на этот раз я путешествовал без надувного матраса). Но всё же много лучше, чем просто на улице или в тюремной камере на 20 человек (это я себя так успокаивал, чтобы заснуть). Вот не понимаю этой манеры -- строить отели с окнами номеров (нет бы коридора!) на главную улицу, да ещё без тройных (а лучше четверных) стёкол в окнах. А забронировать отель где-нибудь в закоулке у меня не получилось: для города Нигде был не такой уж большой выбор на сайте booking.com. А потом я среди ночи проверил одну вещь: лёжа правильным обра- зом на кровати, прикрыл ухо второй подушкой. По опыту я знаю, что от подушек мало шумозащитного толку, но в этом отеле подушки ока- зались особенные: тяжеловатые, из довольно плотного материала и соответственно -- о, чудо! -- весьма защищающие от шума. Оставши- еся три с половиной ночи, я отлично спал на кровати и в тишине. Если шумозащитность подушек в отеле Nahita -- это случайный по- бочный эффект, значит, честь изобретения шумозащитной подушки -- за мной. Тут важен не только материал: важна и форма, чтобы поду- шка плотно прилегала к уху и не норовила сползти с головы; и ва- жен вес подушки. Теперь я такие подушки понемногу высматриваю в продаже, но пока тщетно. Проверяю просто: прижимаю к своим ушам по одной подушке и прошу кого-нибудь что-нибудь сказать. * * * В Нигде на старом автовокзале (обслуживающем местные маршруты) я встретил турка, который немного выучил русский язык, потому что пять лет работал в Новгороде. А в Кайсери я встретил турка -- мойщика окон -- который немного говорил по-русски, потому что работал сколько-то там лет на стройках в Калуге. Точнее, он сам захотел перекинуться со мной парой слов. А из Нигде в Аксарай я ехал в микроавтобусе с водителем, которо- го звали Фетих и с которым я говорил по-немецки, потому что он сколько-то там лет работал в Германии. Фетих усадил меня рядом с собой, и мы дружески общались больше часа. Фетих высадил меня на- против моей гостиницы "Ahsaray" (он сам так предложил), и мы рас- стались, как братья. Мне было очень неловко перед Фетихом за то, что моя гостиница 4-звёздочная (он таки удивился, чего я сорю деньгами), но я горя- чо оправдывался тем, что других подходящих гостиниц на сайте booking.com не было (это правда), а мне хотелось посетить фетихов родной Аксарай позарез (это правда тоже: удобный маршрут иначе не складывался, да и очень хотелось мне числить за собой ВЕСЬ список прежних столиц Великой Сельджукии). В Аксарае, кстати, попадалось потом на глаза немало отелей, но иностранцы, видать, наведываются в этот город не очень обильно, поэтому booking.com тут пока не привился. * * * В городе Нигде вещевой рыночек возле старого автовокзала и Дво- рца правосудия, похоже, работает только по понедельникам. Я там купил пару турецких складных ножей -- бычаков. Они без фиксации лезвия, а непорезание себе пальцев обеспечивается в них тем, что лезвие проворачивается в рукоятке довольно туго. * * * Археологический музей города Нигде небольшой, но крепенький. Гвоздём экспозиции там являются мумии из долины lhara, что как-то мрачненько и зловеще. Одна мумия женщины и несколько детских му- мий. Детские я даже не рассматривал и не фотографировал от греха подальше. Женскую я тоже особо не рассматривал: скептики суевер- ны, о, да, Это же ВЫ точно знаете, как устроен мир, а мы почти не знаем -- и только местами строим осторожные предположения. Для меня эти мумии слишком "свежие": всего лишь эпоха раннего христианства. Древнеегипетские мумии всё-таки как-то поближе к неживой природе, к безобидным минералам всяким. Ещё один гвоздь в этом музее, уже не мрачненький, -- копия боль- шой хеттской надписи иероглифами на камне, выставленная перед вхо- дом в здание. Оригинал остался где-то в горах неподалёку. Из необычной керамики там есть, к примеру, кувшин с длинным двойным носиком. Я вот не понял, разделён ли этот кувшин перего- родкой внутри и зачем его вообще таким сделали. Римская керамика почти не отличается от хеттской, которая на 1000 лет древнее: всякие там миски почти не были затронуты про- грессом. Отчётливо видно стремление древних пользоваться, среди проче- го, и очень маленькими ёмкостями, на несколько миллилитров, и очень большими, литров на 100-500. И уже во времена хеттов посуда была очень дифференцированная, приспособленная для РАЗНЫХ целей: люди не обходились какой-то универсальной формой миски, чаши, кувшина, горшка. Не то, что у древних славян: один горшок со сва- стикой на все возможные цели. Техническая мысль в малоазиатских местах таки работала: изобретатели изобретали. Кстати, было бы неплохо ввести (если ещё не введено) измерение МНОГООБРАЗИЯ как характеристики той или иной археологической культуры: подсчиты- вать количества типов и подтипов изделий, замерять степень свое- образия каждого типа/подтипа, определять пропорции между типами/ подтипами, гадать о родственных связях типов/подтипов, выявлять распространённость и миграции разных типов/подтипов. Кто много- образнее, тот, значится, цивилизованнее.
Вот таким позиционирует себя Нигде. Заметим, что всё это действительно есть, только разбросанное по городу и провинции. Фото картинки на автовокзале.
Кюмбет Хюдавент Хатун (1312) - дочери сельджукского правителя Рюкнеттина Кылычаслана IV.
Насыщенный декорум кюмбета Хюдавент Хатун.
Конный Ататюрк в варианте с фуражкой.
Захоронение шехитов (героев) на краю кладбища.
Архитектурный старичок в переулке сопротивляется давлению времени.
Мечеть Алааддина в крепости. 1223 год постройки. Сельджукистее только сам сельджукизм.
Сельджукский декорум портала мечети Алааддина.
Сдержанный архаичный интерьер мечети Алааддина. Мирхаб и минабар.
Часовая башня крепости.
Пушка в крепости. Догадываюсь, что пушке позволили "врасти в землю" не потому, что опасались кражи её, а из милой турецкой южной лени, благодаря которой в Турции много чего из старины более-менее сохранилось. Может, и пушка эта тут потому лишь, что её не удосужились убрать (шучу, разумеется: на самом деле тут, может, какой-то патриот хотел сделать военный музей под открытым небом, но общественность не поддержала).
Остатки крепостной стены. Заплата на заплате (ну, что поделать: осады, землетрясения, "вандалы"). Жёлтенькое на заднем плане - мечеть Алааддина.
Во что либерастские вандалы превратили район вокруг крепости. Это они так борются с османскостью, тюркизмом, консерватизмом, туризмом, патриотизмом, экономией бюджета, здравым смыслом и красотой.
Уничтожаемое в Нигде. Не могу представить себе, как вертится мышленьице у человечков, крушащих старину.
На мосту через неухоженную речушку.
Абылай Хан (1711-1781). Казахи зачем-то пристроили тут своего. Как бы заякорились.
Завтрак в отеле Nahita. Оливки и брынза - обязательные компоненты завтрака по-турецки. И от "мерджимек чорба" (чечевичного супчика) я никогда не отказывался даже в Нигде.
Фрагмент хеттской надписи на глыбе перед входом в музей. Насколько я понял, глыба - копия. А настоящая надпись - на скале , 1520 м над уровнем моря, возле деревень Alihoca и Maden. В надписи вассальный правитель Tarhunazas короля Warpalawas из Tuwana (Tyana в римскую эпоху) многословно благодарит того за подарок - какую-то гору Muti - и сыплет заранее проклятия на тех, кто надумают уничтожить эту надпись.
Находки на холме Кёшк (5200-4800 гг. до н. э.): две нормальные и одна загадочная. Такая парность, может быть, значила что-то существенное, а не являла собой лишь оригинальничание.
Якобы просто сосуд с хёюка (= холма) Тепебаглан.
Доставка мебели по-турецки. Прямо в окно.
Машинка специалиста по мусору. Я это к тому, что на такое нужное дело лучше бы, может создать какое-то специализированное транспортное срество - продуманное, чтобы люди не импровизировали кто во что горазд.
Тюрбэ Esen Bey (XV век), ещё не испорченное реставрацией.
Окрестности Нигде.