Ольга Балла
Задница идет на прорыв.
Филейная часть как культурное достояние
человечества
Рецензия на книгу:
Жан-Люк Энниг. Краткая история попы / Пер. с. фр. Е.Клоковой. -
М.: КоЛибри, 2005, 222 с.
Жан-Люк Энниг, французский журналист, литератор и главный
редактор культового журнала "Rolling Stones", известен своим
интересом к эротическому аспекту дел человеческих: среди прочего,
он создатель "Литературно-эротической энциклопедии плодов и
фруктов" и труда под названием "Эротика вина".
Тема беспроигрышная. Тот случай, когда предмет уже сам по себе,
одним звуком своего имени, способен тронуть читательское сердце.
Да если бы в книге не было ничего, кроме названия, -- ее бы и
тогда покупали. Остальное можно с удовольствием домыслить
самостоятельно.
Упреки в непоследовательности, неполноте, несерьезности-легко-
весности, в избытке стилистических красот и даже, о ужас! -- в
ненаучности своего труда Энниг уже успел получить. Удивительна
все-таки человеческая неблагодарность. Да где вы еще столько
эдакого прочитаете?! И вообще -- посудите сами: возможно ли
системно и педантично, не задыхаясь, не захлебываясь, не
перебивая себя, не перескакивая с темы на тему, -- возможно ли,
спрашиваю я вас, спокойно и академично говорить о предмете,
который так волнует воображение? Да что тут спрашивать. Конечно,
нельзя.
Энниг радует глаз огромным количеством подробностей, вычитанных
из классики, большей частью французской, и складываются они в
картину поистине ошеломляющую. Этика и психология, философия и
даже, не побоюсь этого слова, метафизика. "Мир, -- рассуждает
Энниг, ссылаясь на Жана Поля Сартра и Зигмунда Фрейда, -- это
царство дырок", -- а попа, как известно, одна из них и где-то
даже прообраз их всех. Попа столь же цельна и неисчерпаема, как
само мироздание.
Леденящий душу, изобилующий зверскими деталями рассказ о том,
что вытворяют медики с пациентами, желающими "исправить слишком
выпуклые или жирные задницы" ("в подобных случаях используют яго-
дичные протезы из плотного силикона", оставляя на попе неустрани-
мые шрамы, или вводят пациенту под кожу в нужное место собствен-
ный его жир -- а тот "тает, сохраняется не больше двадцати пяти
процентов", "чтобы поддерживать форму, приходится каждые два-три
года повторять впрыскивания"), -- сменяется трогательным размыш-
лением о верности попы своему владельцу. "Попе недоступна лишь
пересадка -- в отличие от сердца или почек она не может жить в
чужом теле. Она принадлежит только нам -- другой такой не найти.
Она преданно сопровождает нас". Описание связанных с Нею гомоэро-
тических сюжетов во французской фотографии второй половины ХХ
века неожиданно переходит в кулинарный регистр: "Вообще-то очень
непросто говорить о незрелых попах, не вошедших в возраст, но
очевидно набирающих силу; о ягодицах, которые впервые пробуешь на
вкус, и они кажутся горькими и сладкими одновременно, терпкими,
как груши сен-жан, и шаловливыми, как рожки козленка". И наконец,
автор обезоруживает нас чутким проникновением в душевную жизнь
своей героини: "Юные ягодицы прекрасно знают, что в них есть
нечто уникальное, звонкое, оптимистичное, но это не делает их
наглыми. Напротив, они кажутся робкими, неловкими, неотесанными.
В них присутствует наивность, почти доброта".
Энниг знает о любимом предмете такие тонкости, которые и в го-
лову не придут. Ему известно, что делает с попой "страх -- в том
числе страх смерти". Он знает и о посмертной Ее судьбе: "...уме-
рев, она наполняется внутренним светом. Смерть ее возвышает и
одухотворяет".
И кто бы мог подумать: даже такой внимательный биограф склонен
иной раз Ее недооценивать. "Попа, -- скромно замечает он, -- не
принимает активного участия в жизни". А вот это, мсье Энниг, воля
ваша, неправда -- каждой строчкой своего труда вы только и
делаете, что доказываете обратное. Без Нее, похоже, ни одна из
областей человеческой деятельности не могла бы состояться как
следует.
Это касается и живописи: ведь ягодицы -- "идеальная метафора
тела", "гипербола, вмещающая его во всей своей полноте". И
поэзии: Рембо, писавший "Е -- белизна шатров и в хлопьях снежной
ваты/ Вершина, дрожь цветка, сверкание короны:" -- имел в виду,
по мнению ряда исследователей, именно Ее. Не обходится без попы и
виртуальный мир: отдельное рассуждение посвящено Ее компьютерным
образам.
Словом, "попка идет на прорыв и добивается успеха, как
победоносная армия Цезаря, она проникает повсюду -- в уши, икры,
веки, колени, язык, глаза, руки, ноги:".
Чтение этого насыщенного труда в конце концов оставляет в душе
чувство, что попа -- квинтэссенция человеческого. Да, человек --
обращает наше внимание Энниг -- единственное существо, у которого
есть попа в полном смысле этого слова. Но более того: в каком-то
смысле лишь Она у него и есть. Тем более что, как опять же
уверяет Энниг, "можно сказать, что у человеческой самки --
единственной из всех приматов -- ягодицы есть почти повсюду".